Стыдобушка

Вот позорище так позорище! Да как же мы с матерью теперь за ворота-то выйдем? Как людЯм в глаза после такой стыдобушки-то смотреть? Да где же это видано, чтоб мужняя жена с чужим мужиком по улице ходила?

Рябинка стояла понурив голову, пряча лицо, красное не то от стыда, не то от несправедливости (как она считала) обвинений. Матушка Ольха задумчиво смотрела то на ухват, то на кочергу, словно раздумывая: чем огреть старого по загривку, если вдруг в запале начнёт распускать руки.


 Коромысло?! Тебя бы этим коромыслом и поучить! Дочь родная опозорила на всю весь! Что я зятю-то родному скажу? Как такой срам-то объяснить? Так что, что на сносях? Ты одна, что ли, на сносях? Все бабы на сносях бывают! На то они и бабы, чтоб детей рожать! И в поле, и у колодца рожают! Ты поговори у меня!!! Родить на людЯх не позор! Потому как родить – вообще не позор! Святое дело – жизнь человеку дать! В этот час баба Богам светлым ровня! А вот то позор – когда мужняя жена с чужим мужиком по улице идёт среди бела дня (совсем стыд потеряли!) да ещё и коромысло своё на него вешает! Так что, что сосед?! Росли они вместе! Вас и в бане мыли вместе! Так то… Вы ж детЯми были! Я вот ещё с Нечаем поговорю, пусть жеребца-то своего стоялого приструнит!

Нет, ну вы посмотрите на неё, люди добрые! Пока муж на пограничье службу княжескую тянет…

Матушка Ольха аж пристукнула ухватом по полу - вот же балабол старый, ничего доверить нельзя. всё выболтает. Ведмедь и сам уже понял, что сболтнул лишнего и теперь, как мог, успокаивал дочку.


Ну-у… какое пограничье бывает? Ну да… степи хазарские… Да ты не реви. Князь-то зря людей на смерть посылать, не станет… Большой отряд отправил… да все одвуконь… да броня у всех… не чета степнякам-то. Да не реви ты, ребёночка не волнуй… Вернётся твой сокол ясный… Нос-то утри, соплюха… Ну вот. Ступай поспи. Не хочешь, так просто полежи отдохни. Пусть ребёночек-то успокоится. Иди-иди, доченька… Кровинушка моя.