Там за облаками

Там, за облаками…
Там, за облаками…
Там, та – ра – ра,
Пам, пам…
Песенка


Встретились однажды две Души, две давние подруги.
В одном из прежних воплощений на Земле они были
элитными проститутками.
Прекрасные женщин восхитительно прожигали жизнь среди богемной аристократии большой европейской столицы.
Потом наступила бедная и одинокая старость, но и она теперь вспоминалась с тихим умилением.
- Помнишь, как граф стоял на коленях и рыдал в подол твоего платья?
- Как же, как же, ты еще вошла и говоришь: «Прости ты старого дурака, пусть напоследок порадуется…»
- А он пополз ко мне в ноги…
- Господи, как мы хохотали! Как хохотали…
А за окном шумел город, проносились машины и во все стороны спешили люди.
Подруги сидели в небольшом кафе, были рады встрече и весело перелистывали красивое прошлое, которое волшебным образом яркими эпизодами вспыхивало перед их глазами.
Мы хронические эгоисты, постоянно жалуемся на усталость, на то, как крутимся в этом колесе и мечтаем хоть иногда выпасть и полежать неподвижно, зажмурившись, без мыслей, в абсолютном растворении и наслаждении неизвестно от чего.
А эгоисты мы потому, что, жалея себя, мы забываем о Душе, родной Душе, которая неотлучно тянет с нами лямку. Ей ведь тоже нужно перевести дух. Вот Душа и выбирает момент, когда мы движемся по безопасной инерции будней, и, приняв необходимое обличье, расслабляется в своей компании – ну, там ангелы, архангелы и другие родственные существа.
Как известно, у каждого человека есть Душа и Ангел-Хранитель. Но, если Душа одна и на всю жизнь, то Ангел обслуживает группу людей. И это вполне разумная экономия, зачем дублировать толпу, покрывающую всю землю, таким же сонмом ангелов-хранителей, если кризисные моменты у людей разделены большими периодами монотонных будней. Но вот вспыхивает тревожный сигнал и Ангел мгновенно оказывается в нужном месте.
Могут, конечно, возразить, а почему же тогда человек, например, летит в пропасть? Но, во-первых, у каждого судьба, а, во-вторых, стопроцентная страховка неизбежно разбалует и расслабит людей. Катастрофы должны быть постоянно на слуху, чтобы беззаботные люди не забывали об осторожности.
Так что Ангел-Хранитель надежно страхует, но и план по несчастным случаям он выполняет так же добросовестно.
Скоро мы познакомимся с  героем нашей истории, которого зовут Андрей, а пока, просто как пример. Его профессия, строитель-высотник, доставляла Ангелу-Хранителю очень много хлопот, хотя сам Андрей особенно часто вспоминал один случай.
В тот день монолитчики заполоняли стеновые проемы большими панелями где-то этаже на двадцатом. И Андрей, начальник строительства, поднялся наверх, чтобы проверить зазоры, которые остаются после того, как панели встанут на свои места.
Ситуация получилась такая: башенный кран находился за домом, крановщик не видел места работы и выполнял команды по рации, монтажники задержались в соседнем помещении, за стеной, а Андрей, как упирался руками в панель, когда она прижималась, так и задумался в этом положении.
Неизвестно, что послышалось или почудилось крановщику, но панель стала потихоньку отходить. Андрей продолжал в нее упираться и вдруг осознал, что нависает над пустотой…
Инстинкт сработал гораздо быстрее мозга. Центр тяжести тела потянулся вниз, а все клетки организма, все сознание бросились назад. Никакие чувства не успели проявиться. Как-то так выгнувшись, чуть присев, Андрей отклонился, попятился еще не ногами, а телом, наконец, сделал шаг и рухнул на кучу щебенки.
Ноги были ватными, спина влажной, в горле комок, кругом тишина и никаких свидетелей.
Разумеется, Ангел-Хранитель во время оказался на месте. Он даже в назидание чуть растянул мгновения над пустотой в воспитательных целях, чтобы засранец этакий как следует прочувствовал, чтобы запомнил.
А еще Андрей все не мог забыть случай с Татьяной, нашей будущей героиней.
Возвращаясь из плавания на байдарке, они стояли на платформе и, как это обычно бывает, туалет находился в самом неудобном месте, за путями. Татьяна спрыгнула на рельсы, а когда возвращалась назад, подала руки Андрею и уперлась ногой в край платформы.
Андрей потянул ее и вдруг почувствовал, что Татьяна его перевешивает. Какой-то мгновенный ужас вспыхнул в сознании, и все его силы бросились в отчаянный рывок. Татьяна прямо вылетела на платформу.
Это очень интересно, ведь он ужаснулся последствиям, которых еще не мог себе представить.
Конечно, и здесь Ангел помог – кто же сомневается. Такое падение спиной на рельсы, да еще Андрей сверху, как камень, могло привести к травмам, которые перевернули бы всю их жизнь. А Татьяна ничего не поняла и не почувствовала. Позже Андрей не раз пытался рассказать Татьяне о пережитом кошмаре, она сочувственно выслушивала, но не более того. Сам же Андрей неизменно ощущал молитвенную благодарность судьбе.
Жуть мгновения в его внезапности – растянутое словами, оно бледнеет и рассеивается.
Но довольно о страшном. Души-то наши, чем занимаются?
А Души, вдоволь насмеявшись и чуть погрустив, решительно сменили тему:
- Хватит о прошлом, а то мы с тобой до вакханалий Нерона доберемся… Сейчас-то ты как? Я, например, вообще – мужчина.
И подруги опять расхохотались.
- Какой у тебя кувырок в биографии. Нет, я, как обычно, женщина. Может быть, как раз на твое счастье. Ну-ка, выкладывай подробности.

Тут нам опять необходимо сделать разъяснение относительно предопределенности судьбы.
Когда люди получили религию, их было еще мало и Высшие Творческие Силы хорошо знали почти всех, а наиболее продвинутых и активных уж точно отличали и тесно общались.
Но население стремительно росло, стало неохватным, и появилась небесная канцелярия, то есть  между Творцами и людьми образовались естественные административные звенья.
Для примера возьмите любую крупную фирму. Начинается она с горстки близких людей. Потом растет и, где теперь Рокфеллер, а где его простой служащий.
Конечно, каждый начальник и Всемогущий, и Мудрейший, и Всеведущий. Но послушайте его подчиненных в непринужденной обстановке. Даже про обожаемого наставника, «отца родного», в веселой компании, да под рюмочку, услышите такое, что обхохочетесь, настолько он неизбежно оторван от реальности, а значит ошибается и попадает впросак.
Без сомнения, души таких величин, как Александр Македонский, Чингис-Хан, Наполеон, да и тот же Сталин (по объему злодейств и площади территории) – список очень длинный, включающий и Пророков, - готовят индивидуально и ведут по жизни до логического конца.
А остального народа так много, что у любого Всевидящего рябит в глазах от этой муравьиной суеты и мелькания.
Нет, разумеется, все формальности соблюдены, каждый записан в Книгу Судеб и наделен паспортными данными: место жительства, сословие, род занятий, материальное положение, вехи на жизненном пути и дата смерти – все это определено человеку от рождения. Небесные чиновники работают в поте лица, никого не теряя из вида. Поэтому дотошная предсказательница, связанная с информационным полем (а такие Души обязательно готовятся, чтобы напоминать человеку о Судьбе), может сообщить клиенту много достоверного о его будущем.
И все-таки, чем дальше человек от всезнающих божеств, чем он незаметней, тем больше у него степеней свободы.
Это, как прогноз погоды: но завтра все по плану, на неделю – «возможны изменения», а на год – точно известно, что будет лето, «теплое и с осадками». А в реальности между солнцем и дождем вполне может дунуть суховей или ударить легкий морозец.
Так что, к счастью или к лишним хлопотам, но есть у наших Душ некая свобода действий.

- Мой протеже… Видишь я даже покраснела, он мне самой нравится, - засмеялась Душа-мужчина, - он просто прелесть. Да, я тебе покажу…
Воздух сгустился и замелькали картинки, невидимые для окружающих.
- Да! – вздохнула Душа-женщина. – Меня ты уже впечатлила.
- Правда, он женат и есть ребенок. Была такая ранняя любовь от нетерпения при полной наивности. Но все прошло, сердце в поиске.
- Тогда, как говорят свахи: «У вас – купец, у нас – товар».
И опять замелькали картинки.
- Видишь, какая яркая женщина, и в глазах спрятано ожидание: по семье тоже пошли трещины. Естественно, есть ребенок, да еще моя красавица на два года старше.
- Ну, в этом свой шарм. Зрелая женщина – такой омут. Опять же появляются материнские нотки, добавляют тепла в нежность.
- У нас все без обмана. Вот тебе, пожалуйста, и стервозность, но, заметь, не мелочная, а такая… самоутверждающая.
- И это можно в плюс. Красивая, нежная стерва не даст покоя и будет манить до конца жизни…
- То есть, мы с тобой уже согласны.
Подруги рассмеялись и церемонно расцеловались.

Тут опять нужно объясниться. Не все так просто.
Во-первых, душа не может быть очень категоричной и заставлять что-то делать. Она должна подвести к решению.
А, во-вторых, много чисто технической работы: нужно проследить линии судьбы, подогнать, подправить, сблизить и переплести – уйма хлопот. Наконец, нужно все уладить с небесной канцелярией, а это особая тактика покорного подобострастия с тщательно замаскированной твердостью. Чиновник же везде одинаков: для него любое отклонение – покушение на плавность миропорядка и на его собственное душевное равновесие. Он пуглив, как ребенок, и нужно его успокоить, уверить, что так и надо, что все будет хорошо.
Вот Души и углубились в суетные формальные дела.
А мы в это время можем поговорить о некоторых застоявшихся взглядах.
Так, например, считается и авторитетно подтверждается церковью, что душа, отправляясь в горние выси, предстает непосредственно перед Богом. И такая светлая вера – бальзам на душу страдающего человека.
Но давайте реально обратимся к черствой статистике, которая бесстрастно сообщает, что в мире (напомним, что Бог един) ежедневно умирает 161 тысяча человек и рождается – 221 тысяча младенцев.
Ну я, извините, не знаю – в свете таких цифр загробный мир выглядит буквально огромным перевалочным лагерем, который, помимо всяких прочих забот, должен круглосуточно, тупо, изо дня в день (маховик-то запущен в режиме вечного двигателя) выполнять одну и ту же рутинную работу: принимать 161 тысячу душ с отчетом о прожитой жизни и, во-вторых, готовить и отправлять к новорожденным уже 221 тысячу душ.
То есть, поскольку население растет, нужно бесперебойно заниматься изготовлением новых душ и ежедневно по 60 тысяч эфирных созданий добавлять к армии душ, уже имеющих опыт земной жизни. Кстати, из этого вытекает, что почти у четверти живущих людей души неопытные. Оценивать неизвестные нам методы подготовки кадров абсолютно самонадеянно, но всегда и везде к новичкам мы относимся с осторожностью.
Дело личное, но все же супружеским парам, ждущим прибавления, стоит для будущего ребенка просить у Бога, как особой милости, душу по старше, по опытней.
Но вновь обратимся к трудам небесной администрации и повторим, что свою работу она должна делать ежедневно и обязательно доводить до конца, потому что на следующий день эти огромные цифры повторятся и малейшая заминка приведет к пробкам на небе, а уж на земле вообще к немыслимым катастрофам, вроде вопля тысяч матерей, не могущих разродиться, или внезапным очередям на кладбищах.
А ведь, кроме этой карусели, должен быть многомиллионный резерв душ для отчета, отдыха и подготовки к очередной жизни.
И еще один тонкий момент. Общеизвестно, что душа поднимается в иные миры в образе умершего человека. Это так и есть, все уверены, никто особо не спорит.
Но, ведь, через какое-то время душа обязана будет уйти в новое воплощение. А как же образ человека? Он же не может исчезнуть после стольких  хлопот. Очень многие только и живут верой в грядущую встречу с близким человеком. Поэтому вопрос непременно должен быть решен положительно, просто обязано совершиться некое раздвоение, когда душа уходит, а эфирное тело человека остается в своем облике.
И, наконец, как-то беспокоит еще одно недоумение от не постижения: известно, что на небе прекрасные жизненные условия – всегда тепло, светло, питания не требуется, соответственно нет и отходов, чистота идеальная. Жизнь совершенно безмятежная, но как-то смущает именно чрезмерная стерильность всего происходящего. Не удовлетворяет врожденную земную потребность занять руки и голову обещание вечного блаженства. Сознание упрямо ставит один и тот же вопрос, - чем они там занимаются?
Все эти скудные фантазии церкви: лицезрение неземного света, хоровое пение гимнов, растворение в молитве, слезы умиления, вдыхание волшебных ароматов – слишком инфантильны, а растянутые на бесконечность, как раз и могут превратиться в адские муки.
То есть, вопрос остается без ответа, а подобные неясности именно и приводят, прости Господи, к атеизму.
В общем, так или иначе, но каждый день к населению заоблачных территорий прибавляется 161 тысяча неких типов, которых нужно обслужить и позаботиться об их будущем.
Добрый человек должен отдохнуть от земных мучений, а потом все же заняться чем-то полезным, разумеется, в свое удовольствие.
А если злодей? Его тоже нужно трудоустроить, чтобы он в поте лица искупал свои грехи.
Ну и, наконец, чтобы еще полнее удовлетворить наше любопытство, зададим себе последний вопрос. А сколько вообще земных, так сказать, эмигрантов живет на Том Свете.
Давайте подсчитаем хотя бы примерно.
Сделаем два допущения: распространим нынешнюю смертность на последнюю тысячу лет – получится, что умерло около шестидесяти миллиардов человек. Поскольку раньше людей на земле было значительно меньше, примем, что за все прошлые века и тысячелетия умерло еще шестьдесят миллиардов.
Вот и получится, что сейчас на небесах вечно живет около ста двадцати миллиардов людей, то есть, не совсем людей, а их как бы облегченных сущностей.
Цифра, разумеется, приблизительная, но вполне похожая на правду, а потому совершенно фантастическая.
То, что у Всемогущего в его вселенной хватит места на всех можно не сомневаться ни секунды. Но вот руководство таким непомерным сообществом – это что-то невероятное.
Тем не менее, любая огромность складывается из единиц. И вот отдельная, понятная нам Душа возвращается на небо. Она выполняет все формальности, а потом гуляет, общается с друзьями, готовится к новым делам. А вот может ли она лично предстать перед Богом – это вряд ли.
Кругом – 120.000.000.000 (сто двадцать миллиардов), плюс – 160.000 (сто шестьдесят тысяч), поступающих в течении всего дня, да еще внизу 8.000.000.000 (восемь миллиардов) живых людей с их бесконечными просьбами и жалобами.
Так что на индивидуальные контакты, при любом  всемогуществе, никакого, самого растянутого времени не хватит. Необходимы посредники, пусть такие же ослепительные, возможно и в званиях Богов, но рангом пониже. А может, происходит некое массовое приветствие и благословение. Кто знает?
Вообще само понятие Бог приобретает какой-то более широкий смысл.
Религия, пытаясь определить образ Бога, запутывается в противоречиях.
Утверждая непознаваемость Бога и все более воодушевляясь собственным восторгом, она представляет Всевышнего в виде слепящего неземного света с истекающим из него блаженством. С другой стороны, в том же Ветхом Завете, Бог реально предстает Моисею, хотя и в облаке, но с категоричным подтверждением:
- Я Бог твой!..
А Иисус Христос, как Сын Божий, обещал встречу с любящим Отцом всем добрым людям.
Одновременно, каждое религиозное объединение считает, что Бог занимается лишь его делами, хотя тут же утверждает, что Бог един.
И, наконец, сами Великие Посвященные подталкивают к еретическим мыслям.
Так, в незапамятные времена мудрый и таинственный Гермес Трисмегист начертал на Изумрудной Скрижали оккультную аксиому: «Внизу, как – Наверху». То есть, прямо указал, что Наверху, на небе, все устроено точно так, как потом было повторено Внизу, на земле.
А земное устройство нам хорошо известно: на вершине – отец родной, заслоненный помощниками, а внизу – мы, обезличенные песчинки, с рутинными заботами и надоедливыми мольбами, крик о которых теряется в огромных пространствах.
А еще в нас бродят разные кощунственные мысли о том, что долгая и бессменная власть разрушает и себя и все вокруг, но если тождественность во всем, то как у небожителей обстоят дела с единомыслием? Не пробегают ли по нему трещинки недовольства, сомнения или даже разочарования? У нас-то всего этого навалом.
Но нет, это недостойные и грешные параллели. Божественная власть всеведуща, перед ней открыто прошлое, известно настоящее. Она предвидит будущее и, безо всяких сомнений, давно решила вопросы необходимых перемен. Но, конечно, конечно же, без нашей грязи, а некое чудесное и радостное преображение.
Да, и сроки, естественно, неземные, тем более, что и время у них свое и огромными периодами уходит в бесконечность.
А с другой стороны, мы совсем забыли, есть же и силы зла, и значит есть борьба и различные посягательства, в том числе и на власть…
Возможно отголоски этой борьбы прокатываются по земле в виде войн, катастроф и эпидемий…
Но тут, стоп!
Мы так заражены земной склокой, что можем испачкать все самое святое, например, докатиться до мерзкой партийности…
Хватит! Все!
Небо – это идеал абсолютной чистоты.

И давайте вернемся к нашим прекрасным Душам, которые утрясли все формальности и обсуждают, как говорится, «этапы пути».
- Поздравляю, дорогая, нам с тобой выпало по чудесному воплощению. Теперь многое зависит от гибкости восприятия наших подопечных, но и мы не должны опрохвоститься, со своей-то вековой мудростью.
- Давай уж постараемся, чтобы любовь была долгой и умной. Ты же представляешь этот бытовой идиотизм с воплями и истериками…
- Я буду тихо обижаться, - засмеялась Душа-женщина.
- Только не сей злость, а вызывай панику. Тактичная капитуляция, раскаяние – все должно быть умело перемешано…
- Тут у меня свежий опыт. Одно из последних воплощений было сплошным мыльным сериалом – измены, бурные страдания, в конце я вообще отравилась…
- Боже упаси. Мы должны и о себе подумать.
- Это обязательно. Нам с тобой хорошо и давай растянем удовольствие.
- Ты просто прелесть!

(В скобках объясним, что Душам часто приходится быть в тяжелых реинкарнациях, когда коллеги попадаются очень даже неприятные. Бывают и злые души, и просто слабо подготовленные, троечницы. Души ведь тоже учатся и какая-то ленится, а зло всегда рядом, шепчет, подталкивает. И слабая душа спотыкается, а закончив жизненный путь, может даже не выдержать божьего суда и остаться небесной служащей с вечной маятой в сторожах или уборщицах.)
Наши умницы Души еще долго и весело обсуждали свои планы, а нам пора посмотреть, как познакомились наши герои.

Был конец месяца, время отчетов о работе. Андрей собирался пораньше выехать в контору, но строительный участок, как осьминог: из каждой дыры лезут щупальцы и присасываются своими проблемами. В результате, с кучей бумаг он опять приехал, когда до закрытия конторы оставалось совсем мало времени.
Бегая с этажа на этаж, Андрей выскочил в длинный коридор и споткнулся…
Коридор шел по краю здания и внешняя стена была сплошным окном в небольшой дворовый сад.
Молодая женщина стояла у окна, на фоне золота осенних ветвей.
- Вы… кого-то ищете?.. – растерянно спросил Андрей.
- Я! – улыбнулась женщина. – Нет. Я здесь работаю.
- И я… работаю. Но вас не видел.
Растерянность Андрея явно забавляла женщину и она продолжала улыбаться.
- То есть, - совсем уж запутался бедный Андрей, - я работаю на участке… А сюда часто приезжаю… И меня зовут Андрей.
- Все очень просто. – совсем рассмеялась женщина. – Я здесь первый день и меня зовут Таня.
Конечно, она была красивая!
Но прекрасных женщин много. Да вот, только что Андрей ехал в метро и с удовольствием отмечал, как продуман до мелочей облик девушек, как умело подчеркнуты их достоинства.
А тут, - Андрей и много лет спустя все пытался как-то объяснить, что же его так поразило. Все он перебирал: и стройность, и поворот головы, и лучи из глаз, и сам мерцающий взгляд. Взгляд! Вот именно взгляд!
Вы, вообще-то, загляните поглубже в близкие вам женские глаза, сколько в их тени и терпеливой мечты, и надежды.
Наверное, Андрей, совсем даже не отдавая себе отчета, все это даже не разглядел, а почувствовал своей, изо всех сил помогающей ему, Душой.
А внешне он стоял столбом и выглядел довольно глупо. О чем позднее Татьяна ему с удовольствием рассказывала.
Наконец, произнеся набор из полной ахинеи и околесицы, с извинениями и непонятной благодарностью, Андрей как бы спохватился, объяснил, что торопиться, и, обозначив суетливую спешку, нырнул в ближайший кабинет, не понимая зачем он туда зашел.
Ну ладно, пока он приходит в себя, задержимся около Татьяны и попытаемся объяснить, почему собственно выбрано такое имя.
Так вот, из опыта длительного проживания на свете я утверждаю, что имя накладывает на женщину свой отпечаток. И, например, Татьяны все красивые.
Это просто даже бросается в глаза.
Моя мать, Татьяна Николаевна, в молодости работала в фотостудии, напротив Художественного театра. Остались два ее фотопортрета, которые вызывают восторг друзей, гостей, вообще всех.
Все детство, летом, мы с двоюродной сестрой Таней жили у бабушки, в деревне. Окрестные ребята то и дело вырастали у нашей калитки, якобы срочно ко мне, а фактически, чтобы только лишний раз отразиться в огромных Таниных глазах.
У жены среди подруг было две Татьяны, такие раскрасавицы, что жена их постепенно и благоразумно отвадила от дома.
Да просто, оглянитесь вокруг, тот же наш офис набит женщинами и Татьяны по красоте на первом месте.
В общем, может и есть случайно некрасивые Татьяны, но я их не встречал, и скорее всего они просто ленятся привести себя в порядок.
А, что касается Андрея, то бестолковая и бессмысленная контора (так он всегда говорил) стала местом его паломничества под любым предлогом.

И тут снова встретились наши подруги – Души.
- Ну, поздравляю, родная, нам Андрей очень нравится…
- А про него и говорить нечего, только он, прости господи, так обалдел, что просто поплыл по течению – она улыбается и он уже счастлив…
- Мило, конечно, но времени нет. Это в школе можно годами «Ее» портфель носить. А у нас возраст. Ты его пихни, что ли…
- Все я сделаю. Сваха я или не сваха!
- Ха-ха-ха! Ты очень даже прекрасная сваха. Помнишь…
И подруги, заливаясь смехом, воскресили, опять же в картинках, один случай…

А Татьяна и Андрей вдруг очень удачно остались наедине. Тут и Ангел-Хранитель дружески помог, любезно поставил заслон от лишних свидетелей.
Как прекрасна любовь.
Вдруг узнаешь, что ты любим. Это такое счастье. Голова в сладком тумане и сердце обмирает. И нет слов. И они совершенно не нужны.
Очень скоро влюбленные поняли и радостно поделились чудесным открытием, что они просто созданы друг для друга, то есть две половинки, грустя и тоскуя носившиеся по жизни, вдруг волшебно встретились и соединились.

- Ура нам, - ликовала Душа Татьяны. - Мы с тобой, родная моя, простые эфирные создания совершили настоящее земное чудо – зажгли любовь!
- А я как-то в тревоге. Разумеется, в любом воплощении любви не избежать, но обычно все решает Судьба… Мы с тобой смутьяны. Можем даже пострадать за дерзость…
А, действительно!
Глядя, как оживленно разговаривая, Души летают в красивом парке, спускаются к воде, вообще блаженствуют, невольно любуешься и завидуешь.
И зависть потихоньку гложет. Дескать, не много ли на себя берут наши Души, считая себя авторами любви.
Да, что это такое – Любовь.
Тут ведь как происходит: возьмите любое понятие, начните рассматривать его со всех сторон, углубитесь в суть, так сказать, и даже если вы коснулись чего-то не очень существенного, исследование может вылиться в огромный труд, а может, правда, и закончиться пустяком.
Великий насмешник Рабле в своей, роскошно хулиганской книге «Гаргантюа и Пантагрюэль» углубился в проблему, которая так или иначе решается каждым из нас: чем пользоваться после того, как вы «сходили по большому». Рабле на нескольких страницах перебирает все, что только можно использовать, и останавливается на самом мягко-трогательном – маленький, нежно-пушистый утенок.
Возвращаясь от такого конфуза к любви, можно буквально остолбенеть от огромности этого понятия. Короткое слово и почти обиходное чувство оказываются бесконечно глубокими, с бесчисленным количеством нарастающих степеней, разнообразием форм и множеством имитаций.
Целый букет чувств рождается и умирает еще только у подножья огромной горы по имени – Любовь.
Но люди упорно лезут и лезут к ее вершине. Бросившись за ними вслед, мы увидим, как быстро редеет толпа, но оставшиеся не оглядываются, они одержимы этим подъемом.
Мудрые Творцы создали любовь глубоко индивидуальным чувством, никто не знает, как высоко он поднялся, вершина тает в облаках.
Каждый считает себя в любви особенным.
Вообще странно, столько у нас специалистов по любви, особенно среди людей творческих, где громче всех выступают поэты и писатели. Пишут они с апломбом и большой производительностью, а чувство остается бесхозным: никакой классификации, распределения по силе и степеням, или какой другой инвентаризации.
Так и умирает человек в неведении или заблуждении, что же он такое все-таки пережил в своей жизни.
- Я свою Дашку (Сашку, Клашку и т. д.) очень любил, - петушится перед внуками усохший дед. А делов-то было: половая тяга молодого организма, перешедшая в пожизненную привычку совместного проживания.
Но в защиту старика можно спросить, а кто вообще способен рассказать о любви? Кто эти специалисты?
Обратимся снова к поэтам и писателям. Что они пишут? Красивые сказки. То есть, элементарно пасуют перед неохватностью темы. Как и любой человек, они в состоянии вспомнить, увидеть и передать только какую-то грань любви, да и ту начинают нелепо разукрашивать и напускать тумана из восторгов и рыданий с забором восклицательных знаков.
Вот и получается – чувство есть, словом оно обозначено, а дальше глухомань, сквозь которую каждый пробирается сам, лично, то есть имеет любви столько, на сколько хватает сил, темперамента, душевной щедрости и так далее, и так далее…

В общем, мы отметились своим негодованием относительно полной неопределенности понятия «любовь».
Но остыв от схоластических упражнений, облегченно вздыхаем, потому что, слава богу, наша-то пара просто любит. Любит и все, не задаваясь никакими вопросами.
Они жить друг без друга не могут ни секунды, но расставаться приходится и на часы, и на дни. А тогда они испытывают еще одно большое и сладкое чувство – любовное страдание.
Они еще так молоды, симпатичны, влюблены, нравятся окружающим. Небо ясное, даль бескрайняя, души поют и воспаряют. Но уже ощущается притяжение земли, проза жизни – никуда же не деваются ежедневные нужды и обязанности.
«Любовная лодка разбилась о быт», - уже мало кто помнит имя автора стихов, но сама история повторяется с удручающей регулярностью.
Нужно непременно что-то делать, чтобы сохранить чувство. Иначе беда, ежедневные мелочи доканают.
Как-то друзья Татьяны и Андрея уехали на месяц, оставив им свою квартиру, и ночью, когда все в мире успокоилось и уснуло, Души устроили привычный кухонный совет.
- Сейчас, конечно, эйфория, никаким бедам до них не достучаться. Но семейные-то неприятности уже зреют, и у нас с тобой богатый опыт…
- Ну, примеры в памяти ужасные, сплошные обломки, доживание в тоске и злобе…
- Я предлагаю совершить поступок.
- Развестись?
- Это обязательно. Но главное, отодвинуть проблему…
- То есть, уехать.
- Да, уехать, поменять жизнь.
- А дети?
- А что, дети? Они уже большие, Души у них вполне мудрые и прекрасно чувствуют фальшь родительских отношений. Уход – без сомнения, травма, но это честнее, а время, как всегда, все сгладит.

Родные наши Души, слушая их, понимаешь, какой дар божий есть у каждого из нас и как мы его суетно разбазариваем. А нужно слышать зов Души и открываться ему навстречу.
Что касается нашей истории, то Андрею, как снег на голову, упало заманчивое предложение поработать в Сибири, на большой стройке.

Сибирь пока еще наша сказка.
Впрочем, почему пока и сказка? Не хочется в этом легком тексте глубоко копать, но возможно именно Сибирь тот катализатор, который многое накопит и изменит. Что мы все ждем подвижек от Центра, погрязшего в суете и фальши. Богатая, широкая, а главное, молодая, не потерявшая чести и достоинства, отдаленность вполне в силах расшевелить и мощно подтолкнуть инертную махину к выходу.
Так уж сложилась наша история, страна что ли такая уютная и сытная, что нашим правителям очень нравится сидеть на своих престолах. И они делали и делают все, чтобы остановить время, укротить все вольности и закрепить человека в неподвижном состоянии. И наши, так называемые «великие стройки», тот же застой, только с насильственным и бестолковым перемещением массы людей с одного места на другое.
А та естественная тяга к перемене мест, врожденное любопытство, в результате которых и была освоена великая Сибирь, те вольные порывы были тщательно задавлены.
Хотя натуре человека изначально свойственна подвижность, иначе как бы заселилась земля, сиди он в теплом гнезде Адама и Евы.
Сейчас свобода вроде появилась, а навык еще не вернулся. И человек, униженный отведенным ему существованием, боится, ленится и уклоняется от поступка, от того, что нужно не терпеть и жаловаться, а шевелиться и решаться на шаги.
И в укор сразу жизненный пример: у близких людей из благословенной Евпатории, где солнце и море, сын не мог найти толковую работу, хотя имел очень востребованную специальность – электросварщик.
Помог случай – знакомство с отдыхающим, который развернул перед юношей совершенно сказочные перспективы. Правда, ехать нужно было в город с жутким названием – Магадан.
- Не бойся! – сладко пел соблазнитель. – Магадан теперь стал прекрасным.
И юноша решился, и даже уговорил жену, хотя ей Магадан уж точно представлялся тюрьмой и ледяной глыбой…
Сейчас к родителям приходят письма от какого-то нового, сильного и уверенного в себе человека. И жена не плачет, а зовет в гости.
Холодно это, когда ты плохо одет и ютишься в подворотне. А благоустроенного человека мороз только бодрит и, входя в свой теплый дом, к горячему чаю, он радостно восклицает:
- А морозец сегодня, что надо!
Да, все хорошо, и жизнерадостность зимы, и томность лета, но есть и реальность – устройство жизни, начиная с нуля.
Это серьезное испытание.

Разумеется, оказавшись в точке земли, где тебе все незнакомо и у тебя почти ничего нет, человек как-бы ошеломленно озирается: с чего начать?
Но как эта изнурительная суматоха не кружила Татьяну и Андрея, она начисто перебивалась главным потрясением от огромности красоты, которая раскинулась перед ними, как что-то гигантское, рассчитанное на великанов. И не где-то там, а сразу  здесь, за порогом.
Поселок строителей был вписан в прибрежный лес, но привычное слово «речка» и даже «река» никак не вязалось с могучей толщей стремительно несущегося потока воды шириной в километры.
А с высокого берега открывались дали, а за ними еще дали, сопки и еще дали…
А небо над головой, как сцена без границ, на которой разыгрывались красочные драмы закатов, рассветов и расстилалась ночная бездонность вселенной с ее мириадами звезд.
Огромность природы очень укрупняет характеры людей.
Правда сами местные жители называют Большой Землей именно административный центр страны, возможно из-за шума, который тот производит и странностей его жизни.

Любовь и молодость помогли Татьяне и Андрею быстро обустроиться. Жизненное пространство заполнилось всем необходимым, а главное появились друзья.
Когда, много лет спустя, Татьяна говорила, что Сибирь – это самое счастливое в их жизни, в первую очередь она имела в виду близких друзей.
В больших городах люди разбросаны и упакованы в отдельные хлопотливые миры.
А тут все в общем котле.
Прогудела водовозка и захлопали двери, и в квартирах перезвон: «Таня, Андрей, вы где? Вода».
С грохотом прикатила мусорка и опять народ бежит, смеясь и переговариваясь.
А выезды в лес, на болота за брусникой и клюквой.
А заготовка овощей на зиму, когда работа отменяется и весь транспорт, все люди мчатся на железную дорогу, к вагонам, затаривать мешки картошкой, капустой, морковью, вообще всем, что требуется для долгой зимы.
И это незабываемо веселый труд, вот он вам и коммунизм, и коллективизм в естественных формах.
А бесконечные праздники, потому что отмечалось все, с веселой подготовительной суетой и беганьем из дома в дом за мелочами. Сели-выпили – это потом, да и то недолго, потому что сразу танцы. Не оглушительные дискотеки, а как раньше, то в темпе, то тихо, с теплом и с чувством.

Андрей был среднего роста и Татьяна на своих шпильках оказывалась выше, поэтому Андрей то и дело спохватывался, распрямлял спину и тянулся вверх.
Да, вообще, он всю жизнь как бы тянулся за своей Танечкой. И сны у него бывали беспокойными, с туманными потерями.
- Тань, ну что ты меня во сне все время бросаешь, куда-то уходишь…
- Дурачок, - смеялась Татьяна, - это все твои страхи за свой покой. Такой ты скрытый эгоист и собственник.
А вот такая зимняя сценка: собираются они на улицу, Андрей, как всегда, нараспашку.
- Ну, опять! Шея голая. Где твои перчатки? Мерзнуть нравится? – возмущается Татьяна.
- Холодно, зато не жарко. Организм должен страдать, чтобы не забывал бороться.
- Дурачок.
Опять «дурачок». Андрею нравился Татьянин «дурачок». За усмешкой он ощущал капельку нежности. Больше ведь она никому так не говорила.

А потом годы опустили Татьяну на низкий каблук, ей стал необходим локоть мужа и теперь Андрей всегда вел жену под руку, очень бережно, тем более, что споткнуться или поскользнуться для порывистой Татьяны было постоянной бедой.

Годы, наши годы… Да, вообще, наша жизнь – она большая или что-то прямо от рождения подхватывает нас и стремительно проносит по божьему свету? И мы, толком ничего не поняв и не успев оглядеться, оказываемся в тихой старости, в дымке воспоминаний, картин былого счастья и щемящих сердце сожалений.
Коварное время играет с нами, как хочет – оно бесконечно тянется, когда мы ожидаем, и бежит впереди нас, когда мы спешим.
Мы постоянно стремимся к каким-то целям, датам, рубежам. Мы нетерпеливо тратим эти несносные будни, ведь впереди праздник… Но жизнь нас обманывает, праздник оказывается промежуточным, а настоящий еще дальше. Жизнь гонит нас к миражам, предательски скрывая остаток нашего времени. И вдруг  оказывается, что мы уже царапаем по самому дну.
В общем, мы все это к тому, что Татьяна и Андрей вот так «под ручку», подошли к пенсии.

Татьяна на пенсии? Не может быть!
Молодая, красивая, жизнерадостная брюнетка без единого седого волоска?
Да, да, все так и есть, душа молодая, а сил хватает только на беспокойный отдых: на дом, на мужа, на детей и внуков, которые выросли, каждый день выходят на нашу опасную улицу и сердце болит за каждого.
Как-то Татьяна и Андрей встретились с давней знакомой. Женщины расцеловались:
- Как ты прекрасно выглядишь! – воскликнули обе и обе махнули рукой – какое там… утром перед зеркалом – грусть и все новые открытия.
А вот Андрея женщины в свою общую печаль не взяли. Подруга, так это, мимоходом оглядев его, заметила:
- Ну, этот просто законсервировался, - и обе рассмеялись, и Андрей польщенно усмехнулся.
А как еще может выглядеть работающий мужчина? Ведь он действительно, как заведенный, тянул и тянул свою лямку. Мы же рассказываем о нашей реальной жизни, а в ней пенсионер, в заботах о любимой пенсионерке, должен трудиться до гробовой доски.
Вот мы и произнесли это страшное слово. И он действительно настал – самый горький и черный день, когда Татьяна первой ушла из жизни.

А это значит, что настало время прощаться нашим чудесным Душам.
- Ну что, дорогая моя, прожили мы еще одну жизнь. «Душа отсырела от слез…» - это сейчас про меня. Очень грустно.
- Не хочешь в небеса?
- Как сказать. Я действительно не рвусь окончательно в небеса. Мне все еще нравится земная жизнь.
- Но бывает ведь очень тяжело. Не устала?
- Если уж совсем глубоко заглядывать душе в душу, - засмеялась Душа, - то устала. Но вот получилась же у нас замечательная жизнь. И природа, и люди – все было светло и радостно. Да, еще с тобой встретились…
- Вырастили любовь. Это, как у людей: посадить дерево, родить ребенка…
- Я вообще низко кланяюсь окружающим людям. Наверное, ужасы, которые прокатились по этой земле, выковали что-то особенное. Вот я, как душа,  вся нараспашку, но за мной стена и, оказывается, что я просто выбежала погулять, а потом юрк в калитку и человек закрывается на засов. И внутри у каждого что-то варится и варится, пока не окажет себя чем-то удивительно прекрасным или страшным. Впрочем, я разговорилась с горя-то…
Сколько мы вам насчитали?
- Шесть лет, а потом я провожу Андрея к его Татьяне. Может и тебя еще застану. Или бог даст, где-нибудь пересечемся – земля маленькая, жизней много, лишь бы не врагами.
- Берегите себя, старость – пора хлопотная, Ангела-Хранителя теребите, не стесняйтесь, пусть работает.
- Обижаете, девушки!
- Подслушивал, негодник, - весело рассмеялись Души.
- Служба такая, но лично для вас я всегда. Тончайший призыв и – с края света… в тот же миг…
- Да, знаем, знаем. Мы тебя тоже любим…

Как хорошо среди небесных созданий.

Андрей долго находился в тупом отчаянии. Слишком много осталось вокруг родного и общего. Тоска захлестывало от случайных мелочей.
А однажды произошел такой курьез: расплачиваясь в магазине, он вдруг «поплыл» и вместо пятидесятирублевых бумажек стал набрасывать кассирше пятисотрублевые. Та вытаращила глаза, потом что-то поняла:
- Вам плохо?
Андрей очнулся.

- Извините, спутал.
Кассирша сочувственно похвалила свою честность, что вот, не воспользовалась:
- Вы – осторожней, а то другие…
Легче всего было на работе. Стройка бесцеремонно дергала во все стороны, отвлекала, но чуть пауза и в сознании уже Татьяна: имя, зыбкий образ, чувство парализующего, бессмысленного одиночества.
А дома выходила встречать к порогу огромная красавица кошка. Она уставляла на Андрея свои неземные глазищи и все хотела что-то передать. Андрей был уверен, что она чувствует или даже видит Татьяну.
Занимаясь хозяйством, Андрей заметил, что он стал все делать точно, как Татьяна, и даже, как ему казалось, с тем же выражением лица.
Ночью кошка спала теперь рядом с ним. А иногда вдруг уходила в другую комнату – это Душе хотелось побыть одной и она кошку прогоняла.
Татьяну похоронили рядом с матерью. Когда-то они с Андреем посадили в ограде шиповник, который разросся и стал забивать все вокруг. Тогда они пытались его урезонивать, обрезая и подкапывая.
Теперь Андрей все переделал, установил общий памятник, а шиповник вырубил с корнем и все равно его отростки еще долго выскакивали в разных местах. На его месте Андрей посадил аккуратный золотистый барбарис. И вообще, на крохотной стандартной площадке развел живой садик с дорожкой в полтора шага и маленькой скамейкой.
Постоянно он сберегал только розы, остальные цветы за зиму вымерзали и весной все обновлялось.
В засушливые периоды лета Андрей рано утром, до работы заезжал на кладбище поливать. Природа была тихая и сонная. Душе нравилась эта кроткая безмятежность и к Андрею она очень привязалась, и просто нянчилась с ним, расчищая пространство от мелких неприятностей.

А однажды прилетела душа Татьяны.
- Отпросилась к вам на минутку. Собираюсь в новую жизнь. Я там интригую, прошу - потеплей и потише. Но ты же знаешь: бюрократ, он и на небесах – формалист…
Да, что я про себя. Вы-то как?
- Я тебе так рада.
- Слушай, да он у тебя похорошел!
- И не говори. В магазинах одинокие продавщицы ему улыбаются и выбирают получше. Со стариками это бывает. Когда жизненные нити постепенно обрываются, чем природе заняться? Вот она и развлекается художеством.
- Да, тянет ее к иконному, к ликам.
-  Вот-вот, Андрей шутит, что уже совсем праведник. «Вот, - говорит, - не пью, не курю, на женщин смотрю с недоумением – забыл их назначение, да, что женщины – чай пью без сахара, а раньше клал шесть ложек на кружку, теща очень возмущалась. Так что все, готов».
- Как мне хорошо с вами, но божья труба зовет…
- Знаешь, я тут на свободе иногда задумываюсь. За свои жизни мы много видели. Мы, правда, не знаем самого начала, так, туманные рассказы, но то, что прошло перед глазами… Иногда мне кажется, что все жизни я только переодевалась.
- Ну да, антураж разный, техника всякая, а по сути одна бесконечная борьба добра и зла. Добро разливается по земле, целые армии спасения, волонтеры, огромные пожертвования…
- А зло все изощренней: поселяется в семьях, взрывается в мирной толпе. Самый глубокий страх – вероятность неожиданной и бессмысленной смерти…
- Ладно, дорогая, эти мысли могут довести до ереси, до сомнений в самом эксперименте с людьми. Небесный контроль это сразу почует, а я еще берегу репутацию.
- Я тоже. Оставим это кухонное диссидентство.
- Прощайте.
- Счастья тебе.
И гостья растаяла в небе.

Через какое-то время Душа внушила Андрею мысль оставить работу.
- Хватит, - решила Душа, - пора отдохнуть и оглядеться.
Теперь на досуге копаясь в прошлом, Андрей перебирал события, что-то случайное ярко всплывало в памяти, а другое, важное, оно точно было, есть факты, но краски стерлись совершенно, провал и все.
Вспоминая, как он сразу остолбенел перед Татьяной, Андрей все старался объяснить себе, что это он увидел настоящую женщину.
- А другие, что не женщины? – ехидничал внутренний голос.
И постепенно Андрей выстроил целую теорию о том, что созданий женского пола много, а настоящая женщина – редкость.
- Наверное, - посмеивался Андрей, - Бог лепил себе и лепил женский род, продукция так и сыпалась. Но иногда получалось что-то особенное.
- Ишь ты, - радовался Бог, - женщина.
И клал ее в отдельный мешок.
И дело совсем не в красоте, и не сразу дар божий обнаруживается, а что-то копится, собирается, прикладывается черта к черте и незаметно выливается в очевидный, зримый образ настоящей женщины.
Свидетелей этого превращения нет. Кажется, так было всегда. Просто с какого-то момента вы привычно считаете, что перед вами настоящая женщина. Это, как бабочка из кокона – про кокон все забыли, а бабочка летает и вызывает восхищение.

А однажды Андрей уснул и ясно увидел сразу двух прекрасных женщин:
- Таня! – счастливо улыбнулся Андрей. – Только не исчезай…
- Не волнуйся, засмеялась Татьяна, - я теперь надолго. А это твоя Душа. Познакомься, наконец.
- Значит, я умер?
- Умерло земное тело, и ты встал на первую ступень длинной лестницы иных состояний. А все твои духовные богатства я собрала. Видишь, какой огромный багаж, - улыбнулась Душа.

Когда родные, встревоженные молчанием телефона, приехали и вошли в квартиру, они увидели Андрея, сидящим в кресле. Глаза закрыты, лицо спокойное.

Ну, вот и все.

Почти все. Перечитывая написанное, я спотыкаюсь о понятие «любовь»: гора, вершина в облаках, карабкаются бесчисленные люди – муравейник какой-то.
Да нет, все наоборот. Это огромный мир чувств с бесчисленными вершинами любви. У каждого своя, в том числе и у деда с его Дарьей была вершина, которой он достиг и был счастлив.
Вообще, понятия, определяемые короткими словами, за которыми стоят необъятные огромности, на самом деле бесконечно многовариантны.
Та же самая «красота» имеет массу противоречивых и даже взаимоисключающих определений.
У поэта Николая Заболоцкого есть совершенно пронзительное стихотворение «Некрасивая девочка»:
«…

И пусть черты ее нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, -
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом ее движенье.

А если это так, то что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?»

Какое элегантное выражение – «грация души».
И тогда, что такое некрасивая женщина? Приговор или неумелость?
Все так запутано.

Короткое интервью:
- Верите ли вы в то, что написали?
- Безусловно.





г. Химки, 2012 год