Нити

 «Бойтесь данайцев, и дары приносящих» 
                Вергилий, «Энеиды»



Я лежу в незнакомой постели. За окном еще темно, но скоро все должно закончиться: здесь, в просторной чистой комнате на большой кровати. Мои легкие наполняются чувством иллюзорной свежести. Я лежу здесь уже девять часов. Я связан. Она сказала: «Придурок», - посмотрев в мой пустой потрепанный бумажник, надела короткую белую шубу и выбежала из номера.  Мой рот стянут куском черного скотча. Когда у тебя забирают возможность соврать, все идет совсем по-другому. Самый искренний человек на планете застрял в дешевой гостинице. Я слышал, как она надевала сапоги и как хлопнула деревянная дверь. Повернув тяжелую от усталости голову влево, я все еще вижу, как горит зеленый свет индикатора. Камера стоит на громоздком комоде. Объектив должен был запечатлеть наши игры, но всю ночь фокусирует мою беспомощность. Когда ты связан и никого нет рядом, можешь считать себя импотентом. Большое зеркало, классика жанра, находится у меня за спиной. Я не могу видеть себя со стороны, но запись обязательно появится на «YouTube».

Скоро придет уборщица. У меня остался примерно час, чтобы придумать, как объяснить ей вещи, к которым она давно привыкла. Если ты по утрам находишь под кроватью использованные презервативы, пятна на белоснежных простынях и оставленные однодолларовые купюры, значит, что ты уже не веришь в Санту. Если я сделаю вид, что все хорошо, сохраняя остатки своего достоинства, у меня появится возможность провести тут еще сутки.

Моя грудь сдавлена прочными веревками. Почему то всю жизнь я плачу за то, что меня связывают и оставляют, когда видят пустой бумажник. Мои руки соединены со спинкой кровати. Она накинула на мои запястья петли и затянула, она сказала, что мне понравится. Ноги тоже. Натяжение слишком сильное, чтобы я имел возможность двигаться. Единственный человек, способный мне помочь - девушка, которая очищает комнату от грязи каждый день за один доллар.

Когда рождается ребенок, жизнь кладет в его руки аккуратный клубок розовых нитей. Подарок ко дню рождения. Все думают, что это нить Ариадны, способная вывести путника, встретившегося с Минотавром, из сложного лабиринта. Сомневаюсь, что я теперь верю в это. Если ты хочешь связать весь мир, глупо садиться на коня и брать в руки лассо, легче дать людям клубок, создав красивую легенду, и ждать. Кто-то определенно это знает. Остается только сделать больше петель, чтобы морскими узлами закреплять концы и натягивать. Люди не успеют понять, как увязнут в гигантской паутине. Жизнь – огромный ядовитый паук, убивающий всех, кто попадает в темный угол небольшой комнаты. И не важно, впрыснет он в вас ядовитые быстродействующие токсины или оставит медленно сходить с ума парализованными на прозрачном узорчатом полотне.

Нити быстро превращаются в металлические тросы. Люди намертво переплетаются друг с другом. Странные сложные узлы и сплетения, мы видим в этом гармонию, смотря со стороны на мир, и отчаянно бьемся, оказавшись внутри. Теперь мы научись придавать этому нужную оболочку, привыкнув говорить, что пускаем корни.

Я чувствую, как веревки все сильнее врезаются в мою кожу. Мы становимся чем-то целым. Я представляю вкус своей крови. Теперь я вампир, который высасывает собственную жизнь. Я буду питаться собой, пока не высохну до конца. Я хочу, чтобы у меня был склеп. Мне страшно смотреть на яркое солнце и вампиров, которые питаются жизнями таких, как я. Мое тело дрожит от их очарования и острых клыков. Если красота доступна – она иллюзорна. Суррогат настоящих вещей, дешевый заменитель наших жизней. Ты можешь его купить в супермаркете, взяв с полки одну из ярких картонных коробок.

Уборщица должна прийти совсем скоро. Я жду щелчка ручки, как дети ждут подарки на Новый год. Мне трудно дышать, веревки усложняют циркуляцию крови. Мои руки синеют, и сохнет во рту. Я все еще могу видеть небо, повернув голову к окну.  Я могу кричать: но звук, рожденный в неволе, обречен стать стоном.

Нас учили терпеть боль. Нам построили большие стадионы и МакДоналдс, чтобы мы презирали свободу. Чтобы жить – тебе нужны нити. Чтобы не остаться одному - привяжи себя. Чтобы не заблудиться – завязывай узел намертво. Мой внешний мир – гигантская ампула героина.
Я не хотел знать такую правду. Уничтожьте все, что заставляет думать, а мне будет не сложно обмануть доверчивое «эго». Или просто выцарапайте мои глаза. Зачем видеть небо через стекло? Зачем мне бескрайнее поле, если я обездвижен в деревянном ящике? Я хочу оглохнуть, чтобы вновь научиться слышать себя.

Уже светлеет, с первыми лучами я увижу частички пыли, летающие в воздухе, чистота таких мест тоже иллюзорна. Если хотите избавиться от грязи, вам придется оставить на тумбочке больше, чем один доллар. Я понимаю, что не смогу двигаться, даже если веревки исчезнут, но что-то во мне надеется услышать шаги девушки. Она придет и освободит меня или, хотя бы, откроет окно. Я вижу объектив камеры и чувствую – что не один. Тысячи глаз следят за каждым моим вздохом, аккуратно пережевывая соленый крекер. Меня можно поставить на паузу, чтобы сходить в туалет, и включить, когда вся посуда домыта.

Я думаю об этом и слышу осторожные тихие шаги по паркету где-то снизу. А если это вернулась она? Забыла вишневую помаду в ванной комнате. Если она посмотрит мне в глаза? Я умру, если еще раз почувствую прикосновения ее изящных нежных рук. Я отдам ей все, чтобы больше никогда не встретить. Я подпишу на нее дом и машину.

Скрип деревянной двери медленно режет беззащитную тишину в комнате. Кто-то подходит ко мне и снимает черный капюшон. Смотрит в мои глаза и осуждает. Бесцеремонно садится рядом и шепчет, что красивая жизнь – легкомысленная шлюха. Что она не для таких, как я, она связывает и оставляет тех, у кого пустой бумажник. Я вижу, как уродливые пальцы приближаются к моей коже. Мои легкие сжимаются от  мерзкого запаха, исходящего от черного балахона. Я впадаю в ступор… а через секунду вижу, как на белоснежную простынь падает черная липкая лента.

«Кто ты?» -  пытаюсь произнести я, но нависшее надо мной острие ржавой косы заставило заткнуться снова. Прошла целая секунда, пока мне удалось сделать глубокий вдох. «Шарр-р-ххх», - я чувствую, как кровь наполняет кончики пальцев. Я разглядываю свои руки, как будто это конечности инопланетного существа.

В комнате пусто. Что-то случилось с камерой. Ее нет, но я вижу в правом верхнем углу кубики оставшегося заряда. Теперь я могу фокусироваться на деталях и снимать в темноте. Я умею ставить время на паузу. Я внутри того, что вы видите через толстые мониторы…




P.S. На улице уже давно светло. Юная первоклассница, неуклюже обхватив букет тюльпанов, шагает по осеннему асфальту, стараясь не отставать от папы. Она не понимает, почему все поздравляют ее и улыбаются. Даже соседка, угрюмая толстая злюка, пожелала «ни пуха» и вложила в руки горсть шоколадных конфет. Девочка хотела спросить у папы, что значит «ни пуха», она любит пух, который летает по парку летом. Но он сегодня в парадно пальто и, значит, не стоит его тревожить по пустякам.

Они проходили возле отеля, как вдруг какой-то бездомный окликнул ее.

- Хороший день, юная леди, - крикнул странный незнакомец.

- Не пугайте девочку, - строго прервал его речь отец.

Малышка вместе с букетом быстро спряталась за спину папы, изредка выглядывая на бездомного. Она не испугалась, просто так сказал папа, и было бы странно не найти себе убежище.

- Знаю, знаю! Я живу тут около помойки рядом с отелем, таким никто не рад, - через несколько секунд он уже совсем не казался страшным девочке, и она влезла из-за спины.

- Это ваше личное дело, - возразил отец и уже хотел двинуться дальше, но бездомный опять заговорил.

- Да, простите, все потому, что из отеля сегодня вышел молодой человек. Его глаза так же горели, как у вашей девочки! Клянусь, я сотни раз видел вылетающую из парадного входа дамочку, но то, что утром оттуда вышел парень, так же редко, как и солнечное затмение!

- Сейчас некогда слушать всякую чушь, нам надо идти, - папа взял у дочери букет и велел ей побыстрее перебирать ногами, чтобы не опоздать в такой важный день.

- Ни пуха, - произнес незнакомец, - мне и самому надо пойти постирать в реке балахон.
Девочка помахала рукой, так, на всякий случай. Они почти скрылись из виду, но бездомный не отрывал пристального взгляда от ни чем не приметных путников.

- Куда же вы спешите, молодой папа? – сказал он почти про себя, тихо улыбнулся и добавил, - черт возьми! Действительно прекрасный день! Кстати, никто тут не видел мою косу?..