гл-6 Аграфена

    В субботу вечером Тимофей перебрался к Аграфене Прокопьевне. Комната оказалась уютной и светлой. Два окна выходили в противоположную сторону от двора. Перед окнами полисадник, в нём рябина и две берёзки, посерёдке клумба с васильками, дальше поле, за полем лес, за лесом озеро, а там и до тайги рукой подать.
Тётя Груня так и заявила: - «Комната всё равно пустует - куда мне две? Мне и одной за глаза».
А когда увидела «Тимошу», то  первое, что пришло на ум: – «Усыновлю мальчика»!
Потом пригляделась внимательней и поняла: - «Нет, пожалуй, с таким сыночком мне не совладать, я его лучше для его же счастья сохраню».
Молодой он больно, хотя, и я не старая. Поживём - времечко покажет. «Хороший хлопец, скромный и по всему видать - настоящий мужик, надёжный. Такому не вдовье горе, … ему любовь девичью испытать надобно, да такую, чтоб до краёв, … и всю жизнь только о ней помнил».
Аграфена Прокопьевна со всех сторон женщина привлекательная. К тому же, на руководящей должности какой год! Доверяет ей начальство, и она - тем же платит. Дорожит доверием, не подводит людей добрых. План, ассортимент, отчёты, балансы – всё ладится, везде порядок. Огня только нет – тлеет в груди, тлеет …, а пламя не возьмётся.
А тут, на тебе – таким теплом повеяло - будто горн кузнечный в квартиру внесли, да раздули огонь жаркий. Такая  силушка молодецкая половицы прогибает … Дух захватывает. Совсем покой потеряла бедная женщина. Распрямилась спина, плечи, что крылья у ласточки, глаза светятся, солнышку улыбается, вот-вот полыхнёт пожар в груди. Одно прикосновение и … «в омут с головой».
Потом  уж не потушить! Всё в пепел … Это поутру; солнышко ласковое, рожь золотая, цветочки полевые, жаворонок, что звезда с неба, … ласточки, да стрижи в глаза заглянуть норовят. Но это потом, а сначала - угли, да пепел! Такой пожар, такой … кто любит, тот поймёт. Мается Груня, не спится казачке, о нём мечтает, о Тимошеньке.
Вспомнила, как мелькнуло счастье птицей ночной, не удержала в руках. Вырвали вороги, унесли в край далёкий, с концом унесли. «Не вернётся прежнее, а как с чужим поступить? Вот, заботушка на мою голову» - шептала Груня ночкой бессонной. Из последних сил держалась. Не сопротивлялась уж - поджидала, знала – «одно прикосновение» …
Это всё Тимохина смертушка так распорядилась, когда из крупнокалиберного по груди полоснула. Полоснула и спохватилась - вспомнила, что в Улан-Удэ бедная вдова от горя горького к жизни интерес потеряла. Решила смертушка: - «Пусть встретятся хорошие люди,  встретятся, да налюбятся. Герой-фронтовик, да казачка гордая. Там посмотрим, как с ними быть.
Сейчас-то работы поменьше, война закончилась, надо помочь людям русским счастья испытать, да не проглядеть никого. Тоже заботушка. Но лучше так, чем всех под пули, да на плаху».
Красавица Аграфена Прокопьевна, и годами молода, в самом соку, как говорится. И Тимофею не до сна. Грудь ходуном ходит – вот-вот раны откроются от «крупнокалиберного».
  - Как там всё случилось?
  - Неважно – «КАК». Не наше дело. Но то, что «прикоснулись», об этом жаворонок всем растрезвонил.
И правда – будто горн раздули в доме у Аграфены Прокопьевны, тепло стало, свет из окон льётся. Так и случилось – «одно прикосновение».
Это время для Груниной любви припасено было. Никого вокруг - только Грунечка и её Тимошенька.
  - А дальше?
  - А дальше ещё красивше.
Понимала Аграфена, что не пара они с Тимошей. Ему деток рожать, у него сердце из света. А у неё любовь с горем пополам. Кричит её любовь обидой горькою, по ночам слезами обливается. Не забыть ей своего Петра Васильевича, один раз отмерили казачке полюбить. И ничего с этим не поделать. 
Отдышался солдат рядом с Груней, к жизни попривык мирной, и она отогрелась около богатыря, пора и честь знать. Но одно дело рассуждать и совсем другое - отпустить сокола ясного на волю вольную.
А как-то проснулась Аграфена посреди ночи и понять не может - что с ней? Радость нежданная разлилась внутри – самая настоящая бабья радость. И толкает эта радость голой пяточкой в Грунино сердечко.
Приложила руку к животу – вроде нет живота, а пяточка - есть. Так и пролежала до утра с улыбкой на лице.
А утром написала заявление о переводе в родной город, в Читу. Родственники давно приглашают. Отец, мама, сёстры, братья, тёти, дяди – все в одном месте живут. А тут, всё - одно к одному, да и сама истосковалась по родному Забайкалью.
Решила Аграфена «сосватать» своего Тимошеньку за Валюшку Куликову, любимицу свою. Вынашивала эту мысль давно. Отгоняла, а тут даже обрадовалась, что так всё складывается.
Не слепая – примечала, как Валюшка на Тимошу заглядывается. А из последней поездки, так совсем, сама не своя вернулась. Глаза прячет, в гости не заходит. Что-то неладное с Валюшкой?
 … Цыганка! Она и подсказала Валюшке: - «Богатырь! Рядом он! Какой год об него запинаешься».
«Это ж надо - как всё повернулось; и свёкор на вокзале настоящим оказался, и обещания нешуточные, и Тимофей глаз не прячет». 
Поняла Валюшка - суженный он её. Другому не бывать, потому, что «медведь сторожит у калитки». Надо ж, повезло-то как - совсем рядом. Эх, с тётей Груней придётся поссориться в «пух и прах», но тут уж ничего не поделать. За своё счастье я готова бороться …