Раз в крещенский вечерок...

Кто из нас не хочет заглянуть в будущее? А мы, деревенские девчонки, хотим этого особенно. Интересно же, поступим после окончания школы в вуз или колледж или нет, где работать будем. А интереснее всего – когда и за кого замуж выйдем. А как узнать? Да очень просто! Погадать!

И вот собрались мы вшестером и решили погадать на Крещение. Сельские жители хоть один способ гадания да знают. Особенно бабушки. А чтобы все сделать правильно и точно узнать свое будущее, надо с бабушками и посоветоваться. За советом пошли к бабе Любе, она у нас все про все и про всех знает. Заходим в дом, а у нее в гостях еще две бабушки, чай пьют, кому-то косточки перемывают.

- Девки, вы никак колядовать пришли? – сразу спросила нас баба Тоня. – Да вроде рано еще, по вечерам ходят. И мешка нет для гостинцев. И не ряженые вы. Или случилось что?

- Да нет, не колядовать, - начала самая смелая из нас Танька. - Вот пришли…

- Ну говорите, коль пришли, чего желаете. Может, вам чайку с вареньицем налить, у меня и малиновое, и клубничное? И шанежек вот напекла. Все равно, думаю, в гости кто-нибудь зайдет. А гости-то и идут один за другим. То вот подруги заглянули, то вы, молодежь, пожаловали. А я и рада!

- Да нет, не за чаем мы. Мы это… узнать хотели… - промямлила смелая Танька и опять замолчала.

- А-а-а, я, кажется, догадалась, чего они узнать хотели. Перед Крещением же ворожат, и девчата наши поворожить хотят. Да не знают, как это делается? Правильно я говорю, девки? – сказала третья, баба Тася, как оказалось, самая догадливая их бабушек.
Мы дружно закивали.

- А что, я в молодости ворожила! Все сошлось! – это баба Люба прокричала из кухни, где наливала нам чай в большие бокалы. – Проходите, садитесь к столу, погрейтесь, чайку с вареньем попейте, а мы вам расскажем про гадания, а заодно и молодость вспомним.

Мы разделись, прошли в комнату, сели за большой круглый стол, покрытый красивой скатертью с длинной бахромой. Осмотрелись. В огромном зале чистота и порядок. На стенах множество старых и новых фотографий. Вот баба Люба с каким-то мужчиной, мужем, наверное. А вот они с тремя детьми. А вот уже и шестеро внуков. Их мы знаем. Они сначала в деревне жили, а потом родители в город уехали и их увезли. Теперь только летом приезжают, отдыхают, на рыбалку да за грибами и ягодой ходят. И бабе Любе помогают, это уж как закон.

- Вот он, мой суженый-ряженый, - говорит баба Люба, показывая нам на мужчину на фото. – Это его я выворожила в 16 лет. Зимой ворожила, а летом познакомилась. Из соседней деревни он оказался. Приехал на сенокос, дядьке своему помогать. А дядька на другом краю нашей улицы жил. Так ведь встретились же! Мамка корову подоила, я им кринку молока понесла. Дочка у них приболела. А корову одну продали, а другую не купили еще. Мужики на сенокос рано уходили, а в тот день задержались что-то. Вот мы с Петром и встретились. А вечером он к нам пришел, кринку принес. Через год поженились, да всю жизнь здесь и прожили. Хороший мужик оказался, работящий, хозяйственный. Шесть лет назад умер, а я все с ним разговариваю, советуюсь. Подойду вечером к карточке и рассказываю, как день прошел, чего сделать хочу. Если не знаю, как поступить, у него спрошу. Он молчит, конечно, но зато утром я уже знаю, что и как мне делать. Как будто он подсказал.

- И мы ворожили, - подала голос баба Тоня. - Бывало, ждешь, когда полночь наступит. А потом садишься перед зеркалом и суженого ждешь. На столе зеркало, с двух сторон свечи. Помню, мы вдвоем с Лизой ворожили. Первой перед зеркалом я села. Она с боку стоит и тоже в зеркало смотрит. И вот вижу я, издалека идет ко мне кто-то. И все ближе, ближе подходит. Мы с Лизой онемели, не шелохнемся. Сначала его лица не было видно, а потом смотрю, а это наш сосед Митяй. Идет, на меня смотрит и улыбается. У нас и страх куда подевался! Зеркало быстро покрывалом накрыли, как и положено. Посмеялись, что Митяя увидели. Не буду врать, нравился он мне. Красивый, черноволосый, чернобровый, на два года старше меня. Мне тогда семнадцать лет было, ну а ему девятнадцать. Никому мы с Лизой про это не сказали. А на Восьмое марта Митяй ко мне свататься пришел, отца с матерью привел, ну и сваху, конечно. Помню, мамане моей платок с кистями принес, большой, красивый такой, ярко-красный, с синими цветами. Мы такой и не видели никогда. А тяте трубку курительную подарил. Ох, тятя и рад был! Курил самосад в цигарках, а теперь трубкой обзавелся.
 
- А вам подарил что? Жених же все-таки! – спросила Лена, одна из нас.

- Ну а как же! Полушалок мне подарил и серьги. Жили мы небогато, так для нас эти подарки тогда царскими казались. Долго я полушалок носила, берегла его, в церковь да по праздникам надевала. Да он у меня и сейчас живой. Правда, выцвел, состарился, ведь сколько уже лет прошло! А серьги как надела в тот же день, так ведь и всю жизнь проносила. Дочка как-то новые купила, красивые, современные. Поносила я их до вечера – нет, не то. Тяжелые, уши оттягивают, мешаются. «Хороши твои серьги, Галюшка, - говорю я дочке, - да мои старые роднее, буду и дальше их носить, видно уж, и умру я в них». «Ладно, мама, носи, какие больше нравятся и по душе. А эти пусть лежат, может, и пригодятся еще», - ответила мне дочка. Эти серьги и сейчас на мне.

Баба Тоня отняла платок от ушей, и мы увидели небольшие старенькие серьги с маленькими красными камешками. Они и правда были очень красивые.

- А Лиза ворожила? – спросила я.

Баба Тоня вздохнула:

- И Лиза ворожила. Села она перед зеркалом, но сколько мы ни смотрели, никого не увидели.  В тот год Лиза замуж не вышла, а через год случился у них пожар, сгорел дом, и их семья переехала к сестре отца в город. Так подруга моя  и потерялась. Не знаю, где она сейчас, жива ли.

- Ой, баб Тонь! – раздался вдруг Танькин голос. – Так дядя Митяй и есть тот черноволосый, чернобровый красавец?

- И как ты догадалась? – засмеялась баба Тоня. – Он самый! Только сейчас он и постарел, и полысел, и брови седыми стали, а для меня он как был красивее и лучше всех, так таким и остался.

- А мы в баню ночью ходили, - предалась воспоминаниям баба Тася. - Не мыться, конечно, а тоже ворожить. Света не было, да и свечку не зажигали. От снега только светло и было.  Глазок окна выставляли, руку на улицу высовывали и ждали. Если мохнатая рука погладит – муж богатый будет, а если гладкая – бедный.

- А если никто не погладит? – поинтересовалась Ольга.

- А если никто не погладит – пока в девках быть. На следующий год можно еще ворожить.

- Баб Тась, а вас какая рука погладила? – это опять Ольга.

- В первый раз никто не погладил. И замуж в тот год я не вышла. Да мне тогда лет пятнадцать и было-то. За компанию со старшими сестрами да их подружками ворожить пошла. А года через два тоже ворожила, но по-другому.

- А как? Как? Расскажите! – заговорили мы наперебой.

- Ну как?  Вышла на перекресток и жду, кто из мужиков пойдет, имя его узнать. А это ведь ночью все, кто куда пойдет-то? Стояла, стояла… Замерзла, а не ухожу, думаю, все равно дождусь! Смотрю, идет кто-то. Присмотрелась – мужик, вроде. Бояться – не боялась, в деревне редко чужие были, но уж больно замерзла, думала, скорей бы домой да на полати. Ну вот, подходит этот человек ближе, смотрю, правда мужик. Остановился, смотрит на меня и молчит. А я вижу, что мужик-то не наш, не деревенский, а приезжий какой-то, что ли? Смотрим друг на друга и молчим. Тут я опомнилась и говорю: «Дяденька, а как вас зовут?».  «Александром», - отвечает он мне и улыбается. А я думаю: что бы еще у него спросить? Говорю: «Скажите, я в этом году замуж выйду?» А он  мне: «В этом году не выйдешь. Выйдешь через год. В город уедешь. Хорошего мужика встретишь, троих детей ему родишь. Все хорошо будет!». И пошел дальше. Я посмотрела ему вслед, постояла минутку – и бегом домой! На полати. Всю ночь не спала, про мужика думала!

- Про какого? - засмеялась баба Люба. - Про встреченного или про своего будущего?

- А про обоих. Про встреченного Александра решила узнать, кто он, к кому приезжал. Деревня наша небольшая, думаю, узнаю, у кого гость был. А про своего, которого встретить должна была, не только думала, но и представляла, какой будет он, какими будут дети. До утра мечтала, как хорошо в городе жить буду. В город я и правда хотела уехать, выучиться на швею, шить-то я всегда любила.

- А про Александра узнали? - спросила я.

- Нет, не узнала. Сама его больше не встречала, в гости ни к кому такой человек не приезжал. Кто это был – для меня до сих пор загадка.

- А дальше что было? – это голос подала Танька.

- А дальше – в город летом уехала. Познакомилась с модисткой, так раньше портних называли, она меня шитью и выучила. Там встретилась с ее сыном Александром. Через год замуж вышла. Все правильно сказал тот незнакомец. Троих детей родила, в городе до сих пор живу. Это сюда я на родину приезжаю, с подругами встретиться, в огороде покопаться, по лесу походить. Дом наш здесь до сих пор стоит, сами знаете. Он у нас вместо дачи теперь. Зять летом крышу починил, ограду подправил. Так что, девоньки, смотрите сами, ворожить вам или нет, а у нас все сбылось. Но выберете одно гадание, не скачите от одного к другом. И запаситесь терпением.

Выслушали мы бабушек и пошли к Ольге обсудить гадание да приготовиться к нему.
Дома у Ольги был один отец, дядя Леша, мать с ребятишками в гости уехала. Мы посидели, поговорили и решили выбрать способ с баней. Дядя Леша посмеялся над нами и сказал:

- Давайте, давайте, я там нечаянно глазок в окне разбил, стекло не вставил еще. Хотел сейчас вставить, но ради такого случая подожду. Только будете руки высовывать – не бойтесь, если кто и вправду погладит.

Мы разошлись по домам, а к полуночи собрались опять у Ольги. Решили, что в баню будем заходить не все сразу, а по двое, чтобы банного (это как домовой в доме) не спугнуть.
В двенадцать часов подошли к бане. Самыми смелыми оказались мы с Танькой, вот мы первыми и пошли.

И вот заходим мы с Татьяной в баню. Дверь закрываем. Стоим и прислушиваемся, приглядываемся. Вскоре глаза к темноте привыкли, вроде уж и не так темно кажется. Нашли окно, подтащили к нему скамейку. Первой на гадание решилась Таня. Села на скамейку, руку в окно высунула. Я расположилась на стульчике напротив – и мы замерли. Внимательно слежу за ее лицом. Думаю, сразу по Таньке пойму, когда ее гладить будут.

Прошло минут пять. И вот вижу я, как лицо у Таньки напряглось, а потом исказилось, превратилось в маску ужаса. Танька вытаращила глаза и стала медленно сползать со скамейки на пол. Я сначала сама остолбенела, а потом подскочила к подруге, схватила ее за шубу и начала тормошить. Сознания Танька не потеряла, но сказать несколько минут ничего не могла. А потом тихо так прошептала: «Погладил. Мохнатый. Теперь ты».

Когда Танька совсем очухалась, мы с ней поменялись местами. Я не робкого десятка, но мне, скажу вам, было страшновато. Однако не могла же я оказаться трусливее подруги. И честно стала ждать своей судьбы.

Мне тоже долго томиться не пришлось. Посидела несколько минут и чувствую, кто-то дотронулся до моей руки. Дыхание у меня перехватило, волосы на голове, наверное, зашевелились. Гладит меня кто-то по руке, а мохнатый он или нет – не пойму. И рукой от страха пошевелить не могу. И вдруг чувствую, что-то кладут в мою руку, а гладить перестали. И все прекратилось. Наконец  вышла я из оцепенения, вытащила руку из окна, смотрю, а в ней морковка. Ничего с Танькой не поймем.

Вышли из бани. Рассказали девчонкам. Они видят, в каком мы состоянии, и гадать передумали. Решили свою судьбу в другой раз узнать.

Опять пошли к Ольге. Еще раз все детально и подробно девчонкам рассказали. Все у Таньки понятно с мохнатой рукой, но что моя-то морковка значит?

Долго сидели, обсуждали, рассуждали, да так у Ольги и ночевать остались.

Утром проснулись, сели чай пить. А дядя Леша нас и спрашивает:

- Ну как, девки, погадали? Кому в этом году к свадьбе готовиться?

Мы молчим, а он смеется:

- Наверное, Вера, вам с Татьяной?

- А почему именно нам, дядя Леша?

- Ну а как же? Ведь вас мохнатая рука гладила. А Веруньке, вон, еще и подарок дала. Наверное, задобрила, чтобы от жениха не отказалась.

Мы сначала молчали, а потом как засмеемся. Мы все поняли: «мохнатой рукой» был дядя Леша! Это он наш разговор подслушал, когда мы еще гадать собирались, и решил подшутить.
На дядю Лешу мы не обиделись. Он вообще человек с юмором, мы таких уважаем. А вот выйдем ли мы с Танькой в этом году замуж – посмотрим, ведь рука-то нас все равно погладила, хоть и была в дяди Лешиной рукавице из старой шубы.