Последняя нота

Как и когда этот парень появился в нашем небольшом городке, никто не заметил. Просто возник и все. Это произошло с первой оттепелью весны, когда стало возможным выходить на улицы без брони толщиной в четыре кофты и пуховик, не боясь подхватить воспаление легких и прочие малоприятные для обывателя и малоинтересные для медицины вещи.

С виду он ничем не отличался от остальных уличных музыкантов, развлекающих мелодиями за копеечку. Немного бомжеватый вид, блуждающий взгляд, потрепанная гитара. Эти черты были присущи всем людям, достаточно талантливым для того, чтобы запомнить расположение нот на грифе, но ленивых для целеустремленного выведения в свет своих бодрых нотных последовательностей и заунывных блюзовых импровизаций или просто каждодневной нудной работы в офисном кресле.

 Итак, как было уже сказано, он появился на улицах нашего городка поздней весной. Помню, тогда мое внимание привлекла толпа, скопившаяся на набережной грязной речушки, протекающей через наш центр. Подобные столпотворения для горожан были неестественны. Настолько неестественны, что даже я, не отличающийся по природе своей любопытством, подошел к задней границе толпы и стал активно работать локтями, пытаясь выбраться к тому, что стало центром внимания. Удавалось мне это с трудом, но, в конце концов, после нескольких нелицеприятных слов в мой адрес, которые я не хочу повторять здесь, и достаточно чувствительных толчков в бок, я увидел его.

Первое, что сразу бросалось в глаза – музыкант стоял к людям спиной. Обычно, в таких случаях, рядом с собственно творцом, шныряют пара – тройка, так называемых шляпников, собирающих деньги для поддержки молодого дарования, на худой конец, рядом с самим дарованием стоял открытый футляр, призывающий бесталанных, но охочих до прекрасного, обывателей, пожертвовать свои кровные на развитие таланта. Тут же не было ни первых, ни второго.

Казалось, музыканта совершенно не интересует то, что творится вокруг. Он смотрел только на гриф, не меняя положения головы, благодаря чему можно было разглядеть серо – стальной глаз и угадать расфокусированный затуманенный взгляд. Рука на грифе двигалась плавно без рывков, порой мелькали его пальцы, в которых таилось бесконечное спокойствие и знание своего дела. Непонятно, зачем он следил за струнами, в его пассажах была невероятная уверенность.

А тем временем мелодия текла плавно и гармонично. Она то убыстрялась, то замедлялась, временами становилась агрессивней, временами нежной и печальной. Музыка жила, развивалась. Парень  то высекал ноты, словно искры, играя некое подобие рок-н-ролла, то тихо касался струн, превращая импровизацию в классическое произведение. Его игра гипнотизировала. Мне казалось, что гитара взывает ко мне, повторяя одну и ту же фразу на многих языках.

 Я почувствовал, что моя рука потянулась к карману, в котором лежало портмоне. Я оглянулся вокруг и увидел, что многие уже достали свои кошельки и лишь озираются по сторонам в поисках места для денег. Под воздействием музыки во мне вдруг проснулась ненависть к себе, к тем, кто окружал меня. Мы так привыкли к тому, что остался лишь один вид отношений между людьми – товарно – денежные. За развлечение нужно платить, неважно, что суммы, которые готов предложить уличному музыканту обычный офисный планктон способна лишь оскорбить.

Раньше я относился с презрением к уличным попрошайкам с расстроенной гитарой и, срывающимся в фальцет, при любой ноте выше ре первой октавы. Но этот парень своей музыкой переключал что – то внутри, хватал за душу и вытаскивал ее, корчущуюся в свете дня, наружу. Я чувствовал себя одновременно счастливым и несчастным, одиноким и окруженным толпой близких друзей.

И вдруг все кончилось. Музыку прервал неожиданный возглас:
- Возьми, парень. От души играешь. Молоток.

Музыкант резко прервал звучащую ноту, обхватив гриф, и повернулся к толпе. Он выглядел, как человек, которого облили ведром холодной воды, пока тот спал. Стальной взгляд обрел фокус. Парень посмотрел толпу. Потом перевел глаза на того, кто посмел вторгнуться в его мир. Потом на купюру крупного достоинства, сжатую в потной ладони. Он смотрел то на деньги, то на человека их сующего и явно не понимал, чего хотят от него, как будто, проснувшись, все еще находился во власти своих снов.

- Ну, бери, че смотришь? Оно того стоит, - и тут глазах паренька, как по щелчку расцвела ясность.

Он перекинул гитару через плечо, повернулся и пошел вдоль набережной, не произнеся ни слова, не оборочиваясь.

- Эй, ну ты че, обиделся? – крикнул ему вслед расщедрившийся горожанин. – Эй! Ну и черт с тобой.

По толпе прокатился ропот разочарования.

С тех пор, парнишка стал местной легендой. Стоило где – то ему появиться с инструментом, как увидевшие его спешили тотчас рассказать друзьям, а те своим друзьям. Волна прокатывалась сарафанного радио прокатывалась по городу и те, кто мог спешили со всех ног, лишь бы еще раз услышать дивные мелодии.

Несмотря на то, что музыка никогда не повторялась, мы стали замечать, что в каждой мелодии есть нечто неуловимо повторяющееся, как будто парень искал что – то, некую идеальную композицию. И всякий раз происходила одна и та же история. Парень выходил из забытья и, видя перед собой неизменную толпу, обрывал мелодию на полуслове и спешил прочь. Что странно, никто не знал кто он, где живет, как его имя. Попытки следить за ним ни к чему не приводили, он будто растворялся в воздухе, завернув за угол.
Мы называли его просто – «Призрак с гитарой».

Сказка окончилась той же осенью. Все местные газеты трубили о том, что музыканта нашли мертвым в его квартире – квартире, которую так и не могли найти при его жизни. Даже его соседи не знали, кто обитает рядом с ними. В его жилище нашли только голые стены и десяток совершенно одинаковых гитар без опознавательных знаков.

Его хоронили всем городом. Каждый хотел попрощаться с тем, кто за столь короткое время взбудоражил множество людей, не подпустив к себе никого из них. Он лежал в гробу в футболке и джинсах. Врачи сказали, что у него просто остановилось сердце.

И каждый, кто подходил к черному ящику, который должен был скоро скрыть в себе этот странный талант, удивлялся двум вещам. На лице парня застыла безмятежная улыбка – выражение, которое мы никогда не видели. А вокруг его левой руки, прежде закрытой свитером, змеей вилась странная татуировка – нотный стан и нарисованные на нем ноты. А в конце стоял штиль и оставалось место для еще одной.

Каждый понял, почему в мелодиях было что – то неуловимо знакомое. Парень обыгрывал одну и ту же последовательность нот, ища последнюю. И счастливое выражение на его лице означало, что в последний момент своей жизни он ее все – таки нашел. Открыл для себя, как и играл всегда только для себя.

Впоследствии в нашем городе побывало множество великих и не очень музыкантов. Но никто так и не смог превзойти этого странного парня с гитарой, который навсегда остался в сердце каждого жителя.

И нам всегда напоминала о нем надгробная плита, установленная на его могиле с эпитафией:
«Спи спокойно Призрак с гитарой».

(Если вам понравились мои произведения, то вы можете меня поддержать
ЯД:410011732848534)