Жена Джека

Близ винодельни дорога делала петлю, точно хотела приобнять небольшой оазис посреди пустыни виноградников. Деревья посадил отец Джека и за несколько десятков лет некоторые из них вымахали выше крыши. Особенно расстарались джакаранды, раскрывшие свои зонтики в нескольких метрах над землей. Весной, во время цветения, они превращались в сиреневые облака, а после весь двор еще долго был усыпан соцветиями. Деревья спасали от солнца, создавая столь желанную в этих краях тень, и отгораживали от любопытных взглядов проезжающих мимо. Правда, с тех пор как построили асфальтовую Годс-Хилл-роуд, здесь практически никто не ездил. Основная жизнь протекала там, на асфальте, а проехаться по пыльной грунтовке желающих было немного. Вот и получалось, что Джек жил на отшибе.
Как это бывает в долине Баросса, дом стоял рядом с винодельней. Когда-то он был белым, но пыль и солнце сделали свое дело –  доски, которыми он был обшит, стали серыми, краска облупилась и на освободившееся место толстым слоем легла пыль. Джеку было некогда возиться с домом – он предпочитал все время проводить на винодельне или виноградниках, окружавших оазис со всех сторон. Обычно к Джеку редко кто заезжал, но сейчас во дворе стояло три машины и, судя по клубам пыли вдалеке, скоро приедет еще одна. Джек отошел от окна и сел на диван, на котором по вечерам лежала и читала какую-нибудь книжку Руби, ожидая возвращения Джека. Ей нравилось читать, и она постоянно что-то читала. Не важно что. Однажды он застал ее за чтением инструкции к микроволновке.
Чудная она была. Открывала весной окна настежь для того, чтобы цветки джакаранды могли залетать в дом.
- Попались, маленькие воришки, - приговаривала она, собирала сиреневые лепестки и складывала их в миску с водой. Когда поверхность становилась сиреневой, она ставила миску в одной из комнат и брала другую.
- Полезайте-ка и вы сюда. Воды всем хватит.
Они еще долго плавали там, в мисках, пока не размокали и не становились похожими на маленьких медуз. Джеку приходилось идти во двор и выливать их. Он не раз говорил Руби, но она все равно продолжала открывать окна настежь и собирать в миски с водой цветки джакаранды.
- Так когда, вы говорите, видели ее в последний раз? – спросил полицейский. Он был еще совсем молодой и стеснялся. Ему было неудобно задавать ему, старику, вопросы, а блокнот, который он держал на колене, был открыт на первой странице. Видно он ни разу еще не пользовался этим блокнотом.
- Вчера утром. Часов в восемь.
Полицейский  уже в третий раз спрашивал об этом Джека. Видимо его более опытные коллеги пошли осматривать окрестности, а его оставили здесь. Чтобы развлекал его. А он решил сыграть в детектива. Полицейский закрыл блокнот, так ничего в него не записав, и спрятал в нагрудный карман.
- Детектив Оливер скоро будет. Наверняка захочет с вами поговорить, так что…, - замялся неопытный полицейский.
- Думаю, минуты через две, - сказал ему Джек. – Если не раньше. 
Шум подъезжающей машины заставил полицейского подскочить с кресла и подойти к окну.
- Откуда вы узнали?
- Я старик, сынок, я много чего знаю, - вздохнул Джек.
Полицейский вернулся назад и снова сел на любимое кресло Джека. Кресло, на котором он сидел по вечерам и смотрел, как Руби читает какую-нибудь книгу. Одна до сих пор лежала на подлокотнике дивана. Он протянул руку, взял ее и посмотрел на обложку. Там было написано «Э. Хемингуэй. По ком звонит колокол».
- Окно. Вы видели машину Оливера, - наконец догадался полицейский.
- Однажды ты станешь хорошим детективом, - сказал Джек.
Оливеру было что-то около тридцати. Когда он вошел в комнату, молодой полицейский вскочил и вытянулся, точно он был военным, а в комнату только вошел его командир. Заметил это и детектив.
- Вольно, - пошутил Оливер и протянул руку Джеку. – Детектив Оливер Бэнкс.
Джек приподнялся с дивана и протянул руку детективу.
- Джек Барроу, - представился он и добавил, как будто это было необходимо. - Винодел.
Оливер указал пальцем на кресло, на котором до него сидел полицейский.
- Вы позволите?
- Конечно. Располагайтесь.
- Так в котором часу вы видели жену в последний раз?
- Вчера, в восемь утра, - ответил за Джека молодой полицейский. Он был рад, что хоть чем-то может помочь.
- Почему бы тебе не прогуляться, Макс, - сказал Оливер. Полицейский покраснел и вышел из комнаты, а Джек, воспользовавшись паузой, стал рассматривать детектива. Коротко стриженные темные волосы, тонкий прямой нос, острый подбородок. Светло-голубые водянистые глаза смотрели внимательно. Оценивали, изучали. Обручальное кольцо на безымянном пальце левой руки. Синие джинсы и коричневые ботинки, светло-голубая рубашка, вероятно купленная женой под цвет глаз, а сверху легкая светло-бежевая не то куртка, не то пиджак. Джек так и не разобрался.
- Когда вы заметили ее отсутствие?
- Вчера вечером. Ни ее, ни машины не было.
- А почему заявили в полицию только сегодня?
- Подумал, что она решила остаться в городе. У сестры.
- Такое бывало раньше?
- Да.
- Она часто ездила в город?
- Бывало.
- И часто оставалась у сестры?
- Редко.
- Вы любите свою жену?
Джек посмотрел на полицейского. Он любит свою жену, но никогда не говорил об этом посторонним. Ему всегда казалось, что о любви нельзя говорить с чужаками. Она должна быть спрятана глубоко внутри. Ее можно ощущать, чувствовать, но не говорить о ней.
- Это имеет значение?
- Да.
- Я не знаю.
- Хороший ответ, - почему-то произнес детектив и неосознанно потрогал обручальное кольцо, точно оно могло исчезнуть от одного вопроса.
- Я не знаю, как это сказать.
- Понимаю, - улыбнулся детектив. Он встал с кресла и подошел к столику под лампой, на котором в рамках стояли фотографии отца Джека, Руби, ее сестры Эмили и его самого.
- Это ваша жена? – спросил он, взяв фотографию сестры и показав ее Джеку.
- Нет, это ее сестра.
Детектив, не выпуская из руки фотографии Эмили, взял фотографию Руби и прислонил рамки друг к другу.
- Они похожи, - сказал детектив.
- Они сестры, - сказал Джек.
- Ну да, сестры, - детектив поставил фотографии на место. – Джек, можно попросить у вас воды?
- Конечно, - сказал Джек и пошел на кухню.
Когда он вернулся, детектив держал в руке книгу Руби, вернее книгу Хемингуэя.
- Хорошая книга. Это вы читаете?
- Моя жена. Ей нравится читать, - сказал Джек. – Она постоянно читает.
- А вы?
- Я не люблю читать.
- А что вы делаете, когда она читает, смотрите телевизор?
- Нет, смотрю на нее.
- Вы все-таки любите ее.
Джек смутился. Его никто никогда не уличал в том, что он любит свою жену. Не обвинял в этом, а в словах детектива как будто было обвинение.
- Наверное, да, просто я не знаю, как об этом сказать.
Детектив внимательно посмотрел на Джека
- Не волнуйтесь, с вашей женой все будет хорошо. Наверняка у кого-то из знакомых или случилось что. Может машина сломалась. Мы обязательно найдем ее. Времени прошло немного и…думаю все будет в порядке.
- Я надеюсь, - сказал Джек.
- Мы вам обязательно сообщим, если что-то узнаем.
- Я буду ждать.
- Не возражаете, если мы осмотрим тут? – детектив сделал неопределенный жест рукой.
Джек не возражал.
В доме еще несколько часов ходили полицейские и что-то записывали в свои блокноты. Иногда задавали Джеку одни и те же вопросы. Джек как мог отвечал на них. Побывали они на винодельне и на виноградниках, но так ничего и не нашли. Когда совсем стемнело, полицейские сели в свои машины и уехали в город. Джек стоял и смотрел, как машины ехали по грунтовой дороге, в свете фар поднимались клубы пыли. Полицейские обещали сообщить, если у них появится какая-то информация.
На следующее утро Джек встал и обошел свои виноградники. Ягоды созревали как надо, урожай обещал быть хорошим. Особенно удался шираз: ягоды жались одна к другой, грозди были плотные, словно отлитые из какого-то черного металла. Издалека так и вообще напоминали здоровенные черные пенисы, висящие среди листьев на лозах. Это первой заметила Руби. Она в шутку называла грозди шираза мавританскими пенисами. Ей нравились вина, сделанные из этого сорта.
На винодельне было натоптано, особенно в центральном проходе между большими стальными чанами и прессами. Видно полицейские, догадался Джек, взял тряпку со шваброй, набрал воды в ведро и начал мыть пол. На винодельне должно быть чисто. Джек ценил чистоту.
Из участка позвонили вечером. Сказали, что нашли машину на окраине города. У складов Вильямсона, который торговал строительными материалами. Джек сказал, что знает эти склады – он как-то покупал у Вильямсона колья для виноградника. Джек спросил про жену, но ее полицейские не нашли. Сказали, что продолжают поиски. Еще человек на другом конце провода, имя которого Джек уже забыл, сказал, что все это странно и Джеку надо завтра приехать в участок к полудню. Сестра Руби слышала, как Джек говорил по телефону.
- Я поеду с тобой, Джек.
- Как хочешь.
- Ты сказал им?
- Нет.
- Я сказала. Они все равно бы скоро узнали.
- Они приходили к тебе?
- Да. 
- Я не смог сказать им.
- Ты слишком любил Руби.
- Я и сейчас ее люблю.
- Ты думаешь она жива?
- Думаю да.
- Ты ведь всегда надеешься на лучшее, верно Джек?
- Так проще.
- Я любила Руби.
- Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени?
- Я знаю, что ее уже нет. Я чувствую, ведь я ее сестра. Хочешь я поживу немного с тобой, помогу тебе по хозяйству.
- А что скажет Ноа?
- Он поймет.
- Как хочешь.
- Я завтра поеду с тобой. У тебя ведь нет машины, как ты доберешься до города.
- Мне все равно.
В участке было полно народу. Люди в форме и без суетились, ходили от стола к столу. Один из полицейских громко разговаривал по телефону, откинувшись на кресле и помахивая в воздухе карандашом. Джек спросил у дежурного на входе, где ему найти детектива Оливера. Дежурный показал, как пройти.
Детектив сидел за столом и смотрел что-то в своем компьютере. Когда Оливер и Эмили вошли, он не сразу посмотрел на них. Сначала написал что-то, застучав пальцами по клавишам.
- Присаживайтесь, - сказал детектив и указал на два стула, стоящие перед его столом.
Эмили с Джеком сели на указанные стулья. Эмили выбрала стул по правую сторону от детектива, а Джек – по левую.
- Вы знали, что у Руби лейкемия? – спросил детектив, обращаясь к Джеку.
- Знал, - ответил Джек.
- Почему вы мне не сказали?
- Я не подумал, что это может что-то изменить.
- Это сильно меняет дело, Джек,  - сказал детектив отчетливо, стараясь придать своим словам веса. – Вы скрыли важную информацию, и теперь я хочу знать, почему вы это сделали и не скрываете ли вы от меня еще что-то.
- Детектив, Джек любит Руби, - сказала Эмили. Он никогда бы…
- Спасибо Эмили, - перебил ее детектив, - но я сейчас обращаюсь не к вам. Я хочу услышать, что скажет Джек.
Винодел потер руки о колени своих вельветовых штанов. Ладони вспотели, хотя у детектива работал кондиционер и жарко не было. Ему был неприятен этот разговор, хотя он был к нему готов.
- Руби была больна. В последние дни почти не выходила из дома.
- И вы хотите сказать, что не обеспокоились, когда обнаружили, что ее нет дома?
- Я подумал, что ей хочется побыть одной. Съездить к сестре или пройтись по магазинам.
- Джек, ваша жена больна лейкемией. Ей надо было лежать в больнице, под надзором врачей, но вы забрали ее домой. А после, когда она вдруг уехала, как вы говорите, по магазинам, и не вернулась домой, вы даже не позвонили ее сестре.
- Дома ей было лучше, - сказал Джек. – Она всегда возвращалась домой.
- Вы знали, что она собиралась покончить с собой?
Эмили заплакала и взяла руку Джека в свою. Джек взглянул в окно за спиной детектива. Там тоже росла джакаранда, только сейчас она не цвела. Голые ветви чернели в лучах солнца, лишь кое-где покрытые редкими листьями.
- Догадывался, - сказал Джек.
- Мы все знали, - сказала Эмили и расплакалась так, что уже не могла больше говорить.
Детектив встал из-за стола и вышел из кабинета, а когда вернулся, в его руках были два стакана воды и салфетки. Он протянул стакан Джеку и Эмили, а салфетки положил на край стола. Детектив стал говорить о том, что его люди сейчас прочесывают реку, что протекает за складами Вильямсона. Труп вряд ли найдут быстро, течение сильное и в реке много глубоких мест и заводей.
- Это будет непросто. Возможно, нам и не удастся его обнаружить, - сказал детектив.
Тут заплакал и Джек, а детектив продолжал говорить. Он сказал, что многие самоубийцы перед смертью читали Хемингуэя. Не обязательно «По ком звонит колокол». Вообще Хемингуэя.
- Он что-то вроде короля для самоубийц, - сказал детектив. – Хотя обвинять его в этом, конечно, несправедливо.
Потом детектив опять вспомнил про больницу и сказал, что Руби нельзя было оттуда забирать. Устав говорить, он взял со стола какую-то бумагу и протянул ее Джеку.
- Пусть это останется на вашей совести, - сказал детектив. – Мы нашли это в машине.
На бумаге было несколько строчек, написанных рукой Руби. Прощальных строчек.
В следующем году Джек сделал свое лучшее вино. Вышло всего три тысячи бутылок, достать которые было не так-то просто. У перекупщиков стоимость доходила до пятисот австралийских долларов, что для Шираза в этих краях пока еще редкость. Те, кто его пробовал, говорили, что Джек вложил в него свою душу. Вино называлось «My wife», а на белой с серебром этикетке был нарисован портрет женщины.
На обратной стороне бутылки среди прочего было написано, что это вино посвящается жене Джека, Руби. Это был мощный Шираз, с характерным мясным ароматом и вкусом. Труп жены Джека полиция так и не нашла.