Люди в штормовках

Траулер «Лачплесис» стоял у отходного причала в самом устье Венты. В тот момент, когда  всё уже было готово к отходу, неожиданно разыгрался шторм. Ветер усиливался с каждой минутой, волны, которые слала сюда Балтика, достигали внушительной силы. Ударяя в правый борт траулера, они всё плотней прижимали судно к причальной стенке. Траулер, словно  нетерпеливый конь, бешено приплясывал, готовый в любую минуту сорваться с места. Но прочные капроновые концы надёжно удерживали его у причала.
Молодёжь с нетерпением ожидала встречи с океаном. Каждому хотелось настоящего дела, пусть даже связанного с риском.
- Отдать швартовы! –  несётся над палубой голос капитана. – Отход! Поздравляю с отходом, товарищи!
Траулер, с боку на бок, то и дело, зарываясь носом, благополучно миновал  штормовую Балтику. Идём в Северное море. Впереди Скагеррак, Бискайский залив, где обычно свирепствуют ураганы.
Ночь. Сплошной мрак. Где-то впереди «топает» наш напарник, Калининградский  СРТР-9073.Напарник необходим, на случай аварийной ситуации, без которого, нас просто не выпустили бы. И хотя его не видно, но с ним идёт постоянная  радиосвязь.
С приближением к Скагерраку качка усиливается Морская волна, медленно, но круто задирает нос траулера, а затем стремительно бросает его вниз. Удар, и судно содрагается всем корпусом Лавина воды с силой обрушивается на рубку, ударяется в шлюпку и невод, угрожая им новым накатом..
На юте появляется хозяин палубы – боцман Владимир Бусаргин. Цепко хватаясь за борт, слегка согнувшись под ветром, он направляется к шлюпке «Дора». Надёжны ли крепления? Если что не так, лучше устранить заранее – потом будет поздно..
Хлопочет возле своего хозяйства и старший мастер по добыче Гунар Петровский. Невод закреплён прочно, но он находится на верхней палубе, а не в трюме,что  вызывает некоторое опасения Ведь невод, вес которого, около двух десятков тонн, лежит у самого борта, создавая значительный крен на один борт..
Туго в эти минуты приходится рулевому Геннадию Лаздовскому. Непрерывно балансируя, он крепко держится за стойку руля. Картушка компаса то замрёт, то завалиться. Бросает словно в строительной люльке: вверх, вниз, в сторону И так непрерывно.
На мостике, облачённый в парадную форму, появляется капитан Леонид Саакян. Бодр и весел. Хотя, казалось бы , причин для веселья мало.
-  На румбе?! -  принимая на себя команду, спрашивает капитан.
- Двести сорок!
- Так держать!
Бискайский Залив, вопреки ожиданиям, встретил доброжелательно. К утру ветер утих. Лишь зыбь, хотя и крутая, но уже привычная, покачивает нас, ускоряя бег траулера. Серое, мрачное небо сейчас будто раздвинулось, стало удивительно прозрачным. Такой же прозрачной стала вода, отражая  в себе все краски неба. Вода в океане,  говорят, содержит тридцать три процента соли. Стоит только провести пальцем по борту, как сразу обнаружишь её кристаллы. Это след океанской волны, которая время от времени разгуливает по палубе.
Моряки то и дело подходят к иллюминатору, любуясь небом и морем. Самые нетерпеливые поднялись на верхний мостик и, подставляя первым лучам солнца, блаженно жмурятся..
- Чем не курорт? – спрашивает, ни к кому не обращаясь, Виктор Федоренков.
- Курорт ещё впереди, - насмешливо роняет матрос Владимир Медведев, подрозумевая предстоящий труд на промысле.
Володя  Медведев, как он сам говорит, пошёл на промысел, чтобы заработать на машину.
Но ведь вот  как это бывает: сделал  один рейс и прикипел к морю всей душёй…
Любовь к морю! Поди объясни её. Вроде бы у каждого своя цель. Двадцатилетний штурман Роланд Вейш, например, намерен после рейса обзавестись семьёй и сейчас подготавливает базу. Моторист Виктор Федоренков зарабатывает на кооперативную квартиру. А если посмотреть поглубже, то ребята уже не представляют другой работы. В море идут  настоящие люди – мужественные, упорные, умеющие дружить верно, и беззаветно
Чем дальше уходим от дома, тем реже становятся облака. Сначала они, огромные, отяжелевшие, нависали над морем, над палубой. Затем, разорванные в клочья, рассеивались по небу, а с приближением к Африки почти совсем растворились в голубом пространстве и лишь изредка появлялись в виде отдельных белых пушинок.
Утомительно тянется время «Козла» забивать надоело. Лучшие книги прочитаны. Скорей бы до промысла добраться, а там… Что будет там и как сложатся дела,,.неизвестно Промысловая обстановка, судя по сводкам, неважная. А поймать нужно более полутора тысяч тонн рыбы.
Разряжая форштевня океанскую гладь, траулер уносит нас всё дальше  от родного дома. Шуршит по обеим сторонам бортов волна, разрезаемая стремительным бегом судна.
Идём на юг, в тропики. Оставляем позади Бискай, а с ним и Европу. Впереди Канарские острова – мировой торговый центр, где можно встретить  суда под всеми флагами мира. На одном из островов архипелага Санта-Крус-де-Тенерифе  расположена советская  ремонтная  база, куда обычно заходят на межрейсовый ремонт колхозные рыбаловные  траулеры. Здесь же наши суда пополняют запас продуктов, воды, гофротары для будущего улова. Торговая фирма «Совиспан» обслужит моряков по высшему классу.
Не успели мы подойти к месту и стать на якорь, как тотчас, откуда ни возьмись, траулер обступают маломерные катера. Загорелые парни, приветливо улыбаясь, любезно показывают судну направление и место, где оно должно бросить якорь.
Грохочет якорная цепь. Мгновенье, и якорь вгрызается  в каменистый грунт внешнего рейда. Со стороны порта к нам спешит грузовой катер с надписью на борту;"Совиспан" Широкая, довольно вместительная посудина нагружена до краёв. Бананы, ананасы, виноград.. Свежие огурцы, помидоры.
Когда мы всё это богатство получили, в каютах стало тесновато. На столе фрукты  на любой вкус. Бананы массивными гроздьями свисают с подволока. Лёжа на койке, протяни руку и ешь, сколько влезет.
- Нет, что ни говори, а в морской жизни тоже есть свои прелести, - сдирая кожуру с банана, философствует Виктор Федоренков, - Эх, есло б всё это богатство да нашим детям. Радости было бы… -  продолжает он. – Зима, а ты им этак торжественно – гроздь винограда.
Вдохновлённый фруктово-овощным изобилием, Виктор Федоренков тут же прочитал сочинённые экспротом стихи:

Мы часто говорили о продуктах –
Продуктов нам порой недоставало.
Теперь у нас и овощи, и фрукты.
Но этого по-прежнему нам мало.

Столы и стулья - .в гроздьях винограда.
Возьми его, и он  во рту растает.
Казалось бы, какого чёрта надо?
А всё-таки, чего-то не хватает…


Не хватало, конечно же, домашнего тепла…
- Рыбакову получить радиограмму! – раздаётся по судовой радиотрансляции.
- Вот это женщина! – восхищается  Медведев. – Наш радист только на неё  и работает.
-  Женатиков-то жёны не особенно балуют, а у Рыбакова невеста, вот и шлёт по телеграмме…
- это и понятно, - вступает в разговор повар Сан Саныч Сатдыков, - До нас ли жёнам сейчас, когда у них столько забот: и работа, и дети, которых нужно обстирать, накормить,
 в садик отправить.
- Что и говорить, жёнам гораздо трудней, - признаёт третий механик Саша Зеленов. – Им бы за их терпение и преданность орден следовало учредить…
Вот, наконец, и промысловый район. На «Лачплесисе» все настроены по-боевому.
Акустик Владимир Алфимов терпеливо и напряжённо следит за показаниями поискового прибора «Палтус». Тщетно. Всего лишь отдельные пятна. Они то неожиданно возникают, то исчезают вновь. Обстановка явно не балует. В рубке стоит многоголосый хор капитанов, выступающих по эфиру на промысловом совете. Одни, обращаясь к начальнику промысла, просят помощи, другие предлагают сменить район. Кто-то сделал замёт, кто-то кольцует невод, а кто-то радуется хорошему улову.
Третьи сутки в поиске, и ни одного замёта. Время уходит. Ведь добывать нужно не меньше шестнадцати тонн рыбы в сутки Поди потом наверстай. И вот, словно в награду за терпение и выдержку, самописец рисует плотную чёрную массу.
- Контакт шестьсот, справа, - сообщает акустик.
Тотчас раздаётся авральный сигнал.
- Толя, давай-ка на руль, - говорит вахтенному штурману старший помощник капитана Александр Катышенко.
Матросы, облачившись в штормовки, заняли свои места. Одни на юте, другие – на полубаке. Старший мастер по добыче Гунар Петровский, словно заводной, носится от одного к другому. Нужно ещё раз убедиться, всё ли в порядке, все ли на своих местах. Может быть, кто-то нуждается в его помощи. За промвооружение он не беспокоится. Контрольный замёт, который был сделан в день прихода, показал, что все механизмы в исправности, невод ложится, как надо. И всё же не волноваться в этот момент невозможно. Как-то пройдёт первый замёт?
- Четыреста, триста, - отсчитывает акустик.
Минута, и судно пробегает двести метров. Действовать нужно без промедления.
Упустишь – начинай всё сначала.
Леонид Саакян, капитан траулера, внимательно приглядывается к действиям подчинённых. Для него это первый кошельковый рейс. Саакяну даны пять суток для освоения «кошелька», так называемые пять капитанских суток. Поэтому основная ответственность лежит на  старшем помощнике и акустике.
- двести. Пошёл невод! – командует Володя Елфимов.
Старпом тотчас подаёт команды: «Пошёл буй!» и одновременно;"Пошёл Невод!"
Матрос Юрий Думбурс, стоящий на горе дели, дёргает конец и тут же стремительно отскакивает в сторону. В этот миг всё вдруг приходит в движение. Бронзовые литые кольца невода, срываясь один за другим, погружаются в океан. Урчит капроновая дель, постукивая о борт балберами. Разматывая проводник, работает траловая лебёдка. Траулер, на полном ходу, делает круг
- Ага, вот она, голубушка! – радуется  акустик и, чтобы напрасно не тревожить стаю, выключает «Палтус».
Рубка со своей задачей справилась. Гудят, крутятся силовые блоки, выхватывая из океана сетевое полотно невода. Первый замёт и кольцевания прошли удачно. В этом нетрудно убедиться, заглянув в судовой аквариум. Поверхность его  густо вскипала. Пятьдесят три тонны – таков результат.
Потом были замёты более удачные, и менее. Но этот запомнился больше всех.
Авральный сигнал застал всех за обедом.. Матросы,  торопливо работавшие ложками, вскочили со своих мест. На лицах – недоуменнее. Замёт в дневное время? Моряки устремились на ют, к неводу.
- Вот это да! Вы только посмотрите, что там творится, - указывая, на чёрные пятна произносит матрос Геннадий Лаздовский. И действительно, тут и там поверхность океана кипела сплошной чёрной рябью, которая напоминала огромные грачиные стаи. Это – рыба- верховодка. Она возникала и по ту, и другую сторону траулера.
Сколько её здесь?
- Тонн этак пятьсот, а может и больше, - заключил Лаздовский.
Механики и радист, свободные от вахты, поднялись на верхний мостик. Каждому было любопытно посмотреть на необычное зрелище. Как правило, поиски и замёты происходят ночью и определить, есть ли рыба в неводе, может только акустик. Но он находится в рубке, и узнать о положении дел никто не в состоянии  до последнего момента. Знать же интересно каждому. Ведь от этого зависит и план, и заработок моряков.
- Право на борт! – раздаётся команда, и судно, повинуясь рулевому, поворачивает вправо, приближаясь к наиболее плотным косякам рыбы. Ещё мгновенье, и последовал короткий гудок, что означает:»Отдать буй!».За ним два таких же гудка: «Пошёл невод!».
Наступает самый ответственный момент. На судне всё вмиг приходит в движение.
Злобно урча и постукивая о борт балберами, невод уходит в океанскую пучину.
Моряки застыли в ожидании. Даже акустик отошёл от своего прибора, наблюдая за происходящим. Выдержал бы невод. Вконец изношенный, он вызывал серьёзные опасения.
- Посмотрите, что это? – послышался голоя.
Громадная стая, стремительно перемещаясь, неслась на встречу неводу. И там, где невод преграждал ей путь, балберы  погружались в воду. Рыба, видимо, налегла на невод плотной многотонной массой, подмяла его под себя, тем самым  освобождая проход всему косяку. Косяк уходил безвозвратно.
- А счастье было так возможно, - грустно произнёс Юрий Думбурс.
- Ну, ничего, мы своё возьмём, - успокаивал Валдис Ансон, облачаясь в штормовку.
Матросы, новички  кошельковой экспедиции, быстро освоились с делом, изредка поглядывая на своего наставника, старшего мастера по добыче Гунара  Петровского.
Гунар, казалось, был неутомим. Иногда работал по двадцать часов в сутки. Слипались глаза, руки переставали повиноваться… Особенно трудно  было работать на исходе ночи, когда подгоняло время. Не успел к рассвету, считай сутки потеряны, а это тонны и тонны рыбы. Восполнить пролов, не так-то просто.
- Ну что, мужички, начнём? – поднимаясь на верхний мостик и становясь к рычагам, спрашивает старший механик Михаил Опиков, человек удивительной энергии и трудолюбия. Без Миши  не проходил ни один замёт, без него на судне не обходится ни одно  дело. Тоон управляет силовыми блоками, то на шлюпке «Дора» оттягивает судно, тем самым помогает избежать аварии. А ведь у него и своих дел невпроворот: постоянный осмотр двигателей, устранение неполадок в электропроводке.
…Пока боцман  и его помощники старший матрос Ян Галей и матрос Лаймон Дзелзкалейс работали на лебёдке, кольцуя невод, можно было полюбоваться приближением ночи. Ноч в Африке необычная, как необычны её краски. Быстро сгущаются сумерки. Огненный раскалённый шар солнца, только что висевший  над океаном, вмиг закатился за горизонт, отчего  небосвод  стал более объёмным, глубоким. Перистые облака неожиданно выткались на голубом полотне неба, непрерывно меняя свой цвет. То они бледно-розовые, то серебристо-прозрачные.
Загудели, завертелись силовые блоки. Раскачивающиеся, - один блок над кошельковой палубой, другой  у бортовой кромки -  они напоминают слоновьи уши.
Подхватив капроновый конец, стальные колёса с лёгкостью потянули кошельковую дель.
Матросы, каждый на своём месте, укладывают её, ровно распределяя по палубе. Вспыхивают прожекторы. В их ярких лучах отчётливо виден зелёный шлейф невода. Морская солёная вода мелким бисером струится на палубу, на людей в штормовках.
Прогретая солнцем вода непрерывно, словно затяжной дождь, стекает по лицам, проникает за шиворот, но моряки работают, не обращая на нее никакого внимания.
Главное – рыба…
Медленно тянется время. Силовые блоки крутятся непрерывно, и невод, которому , кажется, нет конца, ползёт и ползёт, образуя на палубе целые горы.
- Ну, что там, есть что-нибудь? – интересуются матросы, всматриваясь в бездну.
Под мощными лучами прожектора поверхность океана бурлит серебристой кипенью – есть рыба, есть! Замёт прошёл удачно.
- Товарищи, минуточку внимания! – раздаётся по судовой трансляции голос капитана.- плавбаза подойдёт к двум часам ночи. Прошу отдыхать. Спокойной ночи!
Закончив дело, моряки расходятся по своим каютам. До подхода плавбазы остаётся четыре часа За это время рыбакам нужно отдохнуть, набраться сил.
До снятия  с промысла оставались считанные дни, а выловлено всего лишь около пятисот тонн рыбы – третья часть рейсового задания. Капитан по-прежнему не унывал, как будто знал волшебное слово, как исправить положение. И по мере возможности пытался поднять дух команды. Леонид Исаакович почти не выходил из рулевой рубки. Там и обедал  Держался бодро и уверенно, будто знал что-то неведомое остальным.
- Товарищи, не всё ещё потеряно, - заверял на общесудовом собрании капитан. – Я предлагаю и прошу вашего согласия на продлении рейса. Об этом же просит и руководство  колхоза. Я понимаю, всем очень нелегко. Но это не только производственная необходимость. На карту поставлена наша рыбацкая честь. А за неё, сами понимаете, нужно бороться. Момент был не из лёгких, но не согласиться с предложением капитана было невозможно – все понимают, что «поставлено на карту».
На зеркальной поверхности океана тут и там застыли рыболовные траулеры, ожидающие подхода плавбазы. Сколько их здесь? Целый плавучий город .Солнце в зените и раскалило всё вокруг: и палубу, и металл, и воздух. Даже вода, отсвечивающая всеми цветами радуги, напоминала расплавленный металл, хотя её температура 28 – 32 градуса. Всё дышит зноем. Внезапно у самой кромке горизонта  начало темнеть. В одно мгновенье, откуда ни возьмись, образовались причудливой формы облака. Незаметно  сливаясь и всё более темнея, они тотчас заволокли лазурное полотно неба.
- Что-то будет, - не безрадостного предвкушения говорит вахтенный штурман Анатолий Борисов, отрываясь от экрана локатора. Ослепительная вспышка молнии, оглушительный
громовой  раскат послужили как бы прологом к удивительному природному явлению – тропическому ливню. Шквальный порыв ветра – и  гладкая поверхность океана  мгновенно оживает. Вода лавиной обрушивается на палубу. Однако же матросы не растерялись: раздевшись до плавок, они стали усердно  растирать мочалками свои пропитанные морской солью и потом натруженные тела. Благодать!
За бортом, играя своими упругими телами, резвятся желтопёрые тунцы. Почуяв добычу, стремительно носятся вокруг невода, развивая невероятную скорость. Бывало, атакуя невод,  эти удивительные животные, с лёгкостью пробивали капроновую дель В такие моменты опытные рыбаки не теряются. На этот случай у них есть самодельные надёжные крючки и не менее прочный капроновый шнур .Стоит эту снасть отправить за борт, как тотчас  же добыча будет на крючке.. Но надо соблюдать осторожность. Ни в коем случаи нельзя шнур держать в руках, а тем более  накручивать на руку – вмиг станешь инвалидом. Огромная скорость тунца, помноженная на довольно внушительный вес, могут привести к непоправимой  беде.
Вооружившись тунцеловными снастями, рыбаки пристроились по обоим бортам. Кто с носа, кто с кормы. Прошло каких-нибудь с полчаса, и палуба заполнилась множеством неистово бившихся массивных конусообразных рыб. Попадались экземпляры, поднять которые можно лишь грузовой лебёдкой.
- Вот это рыбалка! – изумлялись новички. – Сколько людей можно накормить одной рыбиной! Каждая тушка   -  с поросёнка!
Мясо жёлтопёрого  тунца  -  деликатес. Тут и отменная солянка, и превосходные отбивные. Словом, рыба, будь здоров! Надо срочно сообщить  на плавбазу. Возбуждённый радист пытается связаться с плавбазой
- «Поздняков», «Поздняков», ответьте  ноль пятому…
- Ноль пятый, «Поздняков» слушает.
Что там у вас?
Володя объясняет обстановку.
- Очень хорошо. Идём к вам на швартовку.
- Команде на подсушку невода! – раздаётся голос капитана
Вмиг люди зашевелились, задвигались, разбежались по своим местам. Закружилась, заскрипела лебёдка, выхватывая из воды невод. Круг его уменьшался с каждой минутой, уплотняя разрозненную стаю. Матросская каюта  как ассамблея, переполнена. Обсуждаются чуть ли не все мировые проблемы. Здесь же можно услышать задушевные песни, которые мастерски исполняет под гитару матрос Владимир Медведев. Но сегодня
Всеобщее внимание привлекают  стихи судового поэта Виктора Федоренкова;

Ты не зови меня, не жди,
Как я чудес не жду.
Будь ясный день или дожди,
Я сам к тебе приду.

Гребут, работают винты,
Буруны за кормой.
А на душе одна лишь ты.
Домой. Домой, домой!

Оживлённо и в рулевой рубке. Здесь почти весь командный состав. Леонид Исаакович включил караванник -  прощается с флотом, называя по именам капитанов .Ещё совсем недавно он со многими даже не был знаком. И вот впервые за полгода совместной работы Саакян почувствовал, что среди рыбаков обрёл новых друзей. Они от души желают ему доброго пути, счастливого возвращения на Родину.
Рейс кончается. Играет на ветру вымпел – знак успешного завершения промысла. С завистью и грустью смотрят вслед уходящему траулеру те, кто ещё не окончил спор с океаном, и будет терпеливо утюжить его в поисках  рыбы.
Три продолжительных прощальных гудка. Нарушают предутреннюю  тишину океана.
«Лачплесис»  прощается с собратьями, которые незамедлительно откликаются густыми протяженными голосами. Траулер покидает промысловый район и ложится курсом на норд, к родным берегам.

.
.