Снег, снег, снег... Стылый. Чужой. И я ему - чужая

    Промозглость улиц компенсируется фантастическим сиянием фонарей....Тающий на  излете снег касается лица. И уже не понятно, что это: дань капризу природы или непогоде Души.
   Комфортно идти широким шагом, опоясавшись  сумкой и не обращая внимания на суетливые лица ныряющих по машинам людей.
   Заполняю пустоту нотами, заливая ими каждую молчащую о своем одиночестве клеточку сердца. И пока они не срастутся друг с другом в унисоне, шевелю губами, повторяя чужие слова. Видимо, иногда, слишком громко. И шарахаются от меня малочисленные прохожие.
    Труднее всего не осознать свою сирость, а принять ее и смириться с ней, уповая на время, которое должно излечить. Перелопачивая подошвами грубых сапог белый пух снега с жижей дорожной грязи, расту Душой, купаясь в ее боли.
   Снег, снег, снег... Стылый. Чужой. И я ему - чужая. Попадает в глаза, слепит. Позволяет сделать вид, что это не слезы, а все тот же снег, только талый.
   Через три квартала приходит усталость. И спасает от завихрения жалости к себе. Звонит ошалелый от моей смелости трамвай. А мне его почти не слышно... Звуки создают свою реальность, так непохожую на мокнущий ледяным дождем вечер.
   Забираюсь, как в гнездо, в кресло маршрутки. Изолированно смотрю на пассажиров.
Если прикрыть веки, то можно поверить, что  я еду вне времени и пространства. Я просто еду. В никуда. Ни за чем. Ни к кому. И такая вседозволенность сродни Свободе.
   Толкают в бок и суют в руки деньги. Нелепость какая...Так грубо вернуться сюда, где пусто и  одиноко.
   Выйти не так то легко. А я хочу выйти. Из маршрутки, из игры, из этой жизни!Просто взять и выйти на свободу. Вдохнуть радость солнечного дня и перестать бежать по замкнутому кругу... Но я заученным движением открываю дверь ключом и привычно насыпаю корм кошке.
  За плачущим окном тоже снег, снег, снег.
...Прикрываю веки. Опять снег? Нет. Это слезы. Тут можно плакать. Тут никого нет. Даже меня.