Сами мы местные

           Такая история, с одной стороны, у Андрея Жильцова верхние соседи буйные – пьют, гуляют от души, а с другой, старинный друг – полицейский офицер в местном отделе и приличном звании. Вот он Андрюхе и говорит, ежели что, звони, приедем, разберемся. А как тут звонить, когда соседи в России, бывают, можно сказать, ближе родственников и дороже жены. Правда, бывают и наоборот. Эти: папа Коля и сынок Коля (с фантазией на имена не очень), когда в себе, ничего ребята, смирные, а когда в говно, невыносимы. Чаще (практически всегда) бывают в говно. Последний раз пили четыре дня подряд с подвывертом – резкими вскриками ночной порой, крушением остатков крепкой советской мебели и систематическими звонкими ударами по батарее центрального отопления. Ребята, сказал им не спавший три ночи Андрюха в открытую дверь, понимая всю безнадежность вопроса, зачем вы так, драгоценные? Пшел нах, отвечал старший Коля, а младший подтверждал слова папаши, ударяя мосластым кулаком по дверному косяку. И они шли продолжать пить на кухню. А Андрей вздыхал, вытаскивал из кармана мобильник и звонил другу Жене. Евгений Николаевич? Это я. Ага. Опять. Хорошо, я понял. Я не знаю, как другие, может подтвердят, а может нет, ты же знаешь какие сейчас люди. Он отключал телефон и думал, что не впервые за сегодня сказал глупость, люди такие не сейчас, а – вообще. Да и какая разница, когда и где быть равнодушным. Чем он лучше других? Ничем.
           Мужественный Евгений Николаевич приезжал лично, из уважения к другу, чуть ли не собственноручно паковал и приземлял нарушителей. К тому же в этот раз у тех было подкрепление, явился собутыльник – молодой человек неопределенного возраста и занятий. С яркой внешность тусклого алкоголика, с глазами мутными от рождения, густым, но коротко стриженным волосяным покровом и фиолетовым языком чау-чау. Вел себя соответственно.
           Мне все равно, хоть насмерть упейтесь, внушал полицейский мужичкам, но чтоб тихо. Короче, еще одна жалоба от гражданина Жильцова и сядете плотно. Кто за что. Вот ты, например, Евгений Николаевич тыкал пальцем в младшего Коляна, за наркоту. А ты, палец перемещался на старшего, за…, допустим, цветной металл. С тобой потом решим, обещал гостю. Я в органах двадцать пять лет, опыт накопил колоссальный. Вам понравится, неожиданно добавлял он и смеялся. Потом командовал сотрудникам, забирайте. Бедолаг уводили, а Евгений Николаевич, придя в отдел, как человек добросовестный, прогонял каждого через центральный компьютер – мало ли чего. И не зря, потому что к гостю, оказывается, накопилось несколько вопросов по делу об угоне. Это ж надо, радовался полицейский, какой подарок коллегам, будут должны. И звонил Андрею, рассказать. А тот удивлялся, да ты что? Не может быть? Может, может, Андрюха, хороший сыщик он же, как ветер – везде успевает. Метафоры про ветер Андрей не понимал, а думал о странной судьбе человека, пусть и преступника, сродни глупому анекдоту про «ничего себе за хлебушком сходил». Соседи же, немного очухавшись (протрезвев) в узилище, возвращались домой покорными и ласковыми, несмотря на лютое похмелье, на вопросы отвечали медленно, старательно, глаза прятали в себя. Прости, просили Андрюху, гражданин Жильцов, бес попутал. Трогательно шевелили пальцами в воздухе. Бог простит, отвечал Андрюха. И Бог прощал – ему все равно.