Ухо летучей мыши

Перед моей первой свадьбой  я, тогда ещё – студент, почувствовал ответственность «главы семьи» и задумался о дополнительном заработке. Очень кстати на доске объявлений на факультете обнаружилось объявление, что на биофак требуется на работу на полставки студент-физик. Оказалось, что военно-морской флот СССР решил создать супер-эхолот для обнаружения подводных лодок и с этой целью поручил биофаку ЛГУ исследовать непревзойдённую по эффективности эхолокацию летучих мышей, сопроводив поручение щедрым финансированием. На биофаке в технике разбирались слабо и решили привлечь кого-нибудь со стороны. Вот так абсурдная система свела грандиозный замысел к безответственной  работе на полставки легкомысленного мальчишки-студента.  Договор был заключён на четыре месяца: с сентября по декабрь.
По счастливому совпадению моя ВУС (военно-учётная специальность), изучавшаяся на военной кафедре, называлась «инженер радио-локационных станций (РЛС)». Поэтому мне не составило труда углядеть на картинках в интереснейшей книжке про летучих мышей, выданной мне руководительницей этой темы, полную аналогию строения уха летучей мыши с приёмной антенной. В этом ухе даже имеется странный отросток, отсутствующий у других млекопитающих и весьма напоминающий приёмную головку антенны.
Я написал подробный реферат со ссылками на специальную литературу, украсив его вклеенными кальками с аккуратно скопированными (ксероксов тогда не было) рисунками антенны РЛС и уха летучей мыши. Через два дня руководительница позвонила и сказала, что очень довольна рефератом. На мой вопрос: «Что ещё нужно делать?» - она ответила, что позвонит. Неделя шла за неделей, но она не звонила. Я стал беспокоиться, не уволили ли меня – работа мне очень понравилась, меня всегда интересовали животные – но в конце каждого месяца в университетской кассе меня ждали те самые «полставки», по величине примерно равные моей стипендии. Я с огромной гордостью приносил в нашу молодую семью эти первые заработанные мной деньги (если не считать заработков на студенческих стройках).
Лишь в декабре руководительница позвонила и повелела явиться в указанный день в психоневрологический институт им. В.М. Бехтерева.
Утром в троллейбусе я обратился к стоящему рядом мужчине с вопросом, где мне выйти к институту Бехтерева. Он внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:
- А Вы, случайно, не…..? – и назвал мои имя и фамилию.
Оказалось, что он и был тем сотрудником института, к которому я ехал.
Я был потрясён! Он вычислил меня в одно мгновение! Вот что значит – психолог! В ту минуту зародился во мне интерес к психологии. Но в советское время эта наука была напрочь задавлена идеологией. Со сменой идеологии и появлением Интернета стали доступны замечательные книги, сделавшие мою жизнь гораздо более эффективной и интересной.
В институте меня посадили перед телевизором, на экран которого была выведена таблица из шести строк и шести столбцов. В каждой из тридцати шести клеток таблицы располагалась картинка (круг, квадрат, треугольник, звезда, шестиконечная звезда, два наложенных друг на друга со сдвигом квадрата…). Таблица демонстрировалась некоторое время (ну, например, три секунды), затем на какую-то долю секунды во весь экран вспыхивало изображение одной из картинок, а я должен был назвать номер клетки, в которой эта картинка находилась в таблице, причём, время, истраченное мною на ответ, фиксировалось. Потом появлялась таблица с другими картинками, иногда те же картинки помещались в другие клетки… Менялась длительность показа таблицы и отдельной фигуры…
Не знаю, правильно ли я отвечал, но, по крайней мере, очень быстро и решительно, так, что  проводившие эксперимент сотрудники были даже удивлены.
- А зачем вам это? – спросил я.
- Мы отрабатываем методики исследования психически больных людей.
- Ну, и как мои ответы по сравнению с психами?
- Это будет ясно после анализа правильности Ваших ответов. Но, как Вы выразились, «психи» в подобных испытаниях нередко показывают результаты, недостижимые для обычных людей.
Результата этого теста я так и не знаю, но через несколько дней мне позвонила руководительница и попросила подъехать. Когда я прибыл, она сказала, что очень мною довольна и предложила подписать договор на следующий год – с января по май. Конечно же, я подписал!
Больше она мне не звонила, но в конце каждого месяца, по май включительно, я исправно получал свои полставки. Дальнейшая судьба военно-морского проекта «Летучая мышь» мне неизвестна.