Кастраты или жизнь наша бекова

Ветеринарных специалистов в республике Таджикистан хронически не хватало, а потому в министерстве с/х давали заявки в районы и, оттуда приезжали вет. врачи,  которых направляли в командировки в приграничные районы Таджикистана. Они производили нужные прививки всем видам скота, а так же шло массовое обследование животных на такое заболевание как бруцеллёз. Это очень тяжелый труд, брать пробы венозной крови животных для исследования в передвижной ветеринарной лаборатории. Спали на раскладушках и, постельных принадлежностях которые им выдавали на время командировки. Местные жители с удовольствием приглашали вет. врачей к себе в гости, особенно по вечерам. Угощали как лучших и дорогих гостей. Работа шла у самой границы, колючая проволока в несколько рядов, вспаханная и очень сильно измельченная земля, по которой прошлись еще и веником. Затем начинались плавни реки Амударьи, собственно река, а за ней государство Афганистан. В эту зону пропускали вет. врачей только по пропускам, выданным в республиканском комитете государственной безопасности. Пропуска выдавались на три месяца. Работали быстро, слажено, разделившись на две бригады. Вет. Врач Головинов как хорошо знающий местный язык, руководил одной из групп. Закончив работу в одном колхозе они переезжали в другой. На одной из ферм крупного рогатого скота они встретились с одним старшим пастухом по имени Алиром. Закончив делать прививки, Василий сел составлять акт о проделанной работе, а потому спросил фамилию старшего пастуха. На что тот ответил: «Моя фамилия Худодатов». Головинов сказал: «Впервые встречаю такое имя и такую фамилию». «Да я афганец», - ответил он. «А как ты попал к нам?» - не удержавшись, спросил Василий.
- Да пересек государственную границу СССР. Взял два бурдюка очень крупных, надул их посильней. Потом завязал бурдюки потуже, чтоб воздух не вышел. Связал их веревкой, потом правым боком лег в середине между бурдюками, то есть центральной их части, где они были связаны. Правой рукой я держался за веревку, а левой, свободной рукой грёб как веслом, помогая при этом ещё и ногами. Плаваю я с детства, а потому пересек Амударью, здесь напротив.
- Но тут же очень широко, воскликнул Головинов.
- Правильно говоришь доктор, - сказал Алиром. – Зато вода здесь тише и спокойнее и, сносит по течению реки не так далеко. Бурдюки намокли и я еле-еле доплыл до берега. Надуть посильней бурдюки я не мог, было очень больно и слабый, сил не хватало, но добрался до вашего берега целым. Дело было ранним утром, пришлось ждать, когда проедет офицер с двумя сопровождающими, его, пешком идущими солдатами. Офицер на лошади, ему хорошо. А солдаты с винтовками товарища Мосина и, с полной боевой выкладкой. Эти винтовки подарила Красная Армия дружественному Афганистану для своей защиты от англичан. Когда они скрылись из глаз, вот тут я и приступил к выполнению своей операции по переходу границы водным путём. Плыл на виду у советских пограничников. Да они меня заметили ещё на том берегу в Афганистане. Наблюдали и вели меня до самых плавней. На маленьком островочке среди плавней я оставил бурдюки, предварительно вытащив их слегка на берег. Силы были на исходе. Потом я полчаса отдыхал, а уж потом пошёл к вышке, на которой был солдат. Меня ждали. Заставили стоять на одном мете с поднятыми руками вверх. Руки и ноги тряслись и, от слабости, и от усталости. Когда подошло руководство, я сказал им на языке фарси, чтоб они не били меня. Потом сказал. Дустони азиз! Рафикон! Субх бахаир! Товарищи! Дорогие друзья! Доброе утро! Меня встречал сам начальник заставы, майор. Он так хорошо рассмеялся и, сказал на языке фарси: «Хуш омадет! Добро пожаловать». Я ответил: «Лутфи шумо зиёд аст. Вы очень любезны». Командир видел, что я еле держусь на ногах. Меня не стали вязать, скручивать, просто повели на заставу. Даже в спину не тыкали автоматами. На заставе мне дали сухую и чистую нижнюю одежду, кальсоны, рубашку, было лето. Мою одежду забрали. Месяца два меня держали на заставе. Я всё рассказал, но они видимо ждали ответа из Афганистана. Мне оказали медицинскую помощь, кормили как всех солдат. Даже солдаты кормили меня свиным салом. Какому-то солдату из Украины мама прислала колбасу, залитую смальцем. Ну точно как у нас. Хорошо пожаренное и посоленное баранье мясо ложится в бурдюк и заливается кипящим бараньим жиром. Но эта колбаса была в литровых стеклянных банках. Они говорили мне: «Если ты наш человек, то ешь свинину. Докажи, что ты не шпион, а хочешь быть советским человеком». Я ел свинину, хотя и очень боялся, что будет болеть живот. А они ржали как жеребцы. Научили меня курить и, ругаться по-русски. Относились ко мне очень хорошо. В баню мыться брали с собой. Вообще делали меня культурным человеком. Потом, после проверки мне сказали, что ты можешь делать?
- Могу огород копать, убирать и подметать двор. Коров пасти, овец, коз.
- Прекрасно, - сказал начальник заставы и позвонил председателю колхоза, где я и работаю.
Раис – председатель с громадным удовольствием взял меня на работу в колхоз. Рабочих рук не хватало, тем более, настоящих животноводов, таких как я. Проработав один месяц, я получил большие деньги, сто пятьдесят рублей. Поехал в район с одним пастухом, зашли в магазин и, я купил себе первый раз в жизни, костюм из шерстяной хорошей ткани. Ходил всё это время в зеленых солдатских брюках, в солдатском кителе. Правда, в районе на меня смотрели странно, потому что я один мусульманин был одет в форму солдата. Они думали, что у меня с собственной головой не совсем в порядке. Да и обувь была солдатская, ботинки, а на дворе жара в тени 430. В магазине я одел свой новый костюм, новую рубаху и посмотрел в зеркало. Доктор, сам себя испугался. Думаю, какой господин стоит передо мной. Потом понял что это я. Костюм купил за 70 рублей, сатиновую рубашку за 10 рублей. И у меня осталось еще 70 рублей. Вот тогда я понял, что такое Советский Союз. Потом мы зашли в чайхану покушали, попили чай с конфетами. Это был для меня самый большой праздник в жизни. Домой шёл такой радостный. В солдатской одежде я пас колхозный скот и работал на молочно-товарной ферме. Форма очень крепкая, ноская, быстро не рвется. Когда она у меня сносилась, поехал на мотоцикле к начальнику заставы и попросил его дать мне другую такую же форму. Он же мой друг. Майор позвал старшину, который посмотрел на меня и принес мне новенькую форму. Командир был старый майор, а старшина меня не знал, солдаты, что видели и знали Алирома, демобилизовались домой. Работаю я хорошо, платят очень хорошо, в конце года ещё и премию дают. Колхоз-то наш передовой. Тут один пастух хорошо ездит на мотоцикле, у него маленький «ковровец». Он научил меня ездить на мотоцикле, правила рассказал. Я всё запомнил, память хорошая, потом стараюсь делать всё на отлично. Как говорили солдаты в казарме. Купил себе мотоцикл марки «ИЖ Юпитер» с люлькой. Мой друг пастух не может догнать Алирома. На какие холмы я заезжаю на мотоцикле, заворачивая отбившуюся корову, заехать может только спортсмен на своем мотоцикле спортивном. Но он же без люльки! Вот так доктор, теперь я бай, а не батрак. Мне бай давал в день одну лепёшку и одну косу (большая пиала емкостью чуть больше литра) шурпы или мастобы. Такая разновидность по-разному приготовленных супов. Когда рвались белые сатиновые штаны, он выдавал новые, а так же белую сатиновую рубашку и один ватный халат на целый год. Это была плата за целый год работы у бая. Другой работы не было. А тут мне выделили половину дома на молочно-товарной ферме и шесть соток земли у дома. Я построил сарай для скота и гараж для мотоцикла. У меня три комнаты с деревянными полами. Приходите ко мне в гости. В огороде растут помидоры, огурцы, лук, чеснок, картошка, перец. Все у меня есть. Смотри сколько у меня денег - и похлопал по красному сатиновому платку, которым был подпоясан. Денег было много. Он выращивал собственный скот, овец продавал на рынке, когда было надо. Вася в шутку сказал: «Да у тебя там рубли». Алиром снял бельбок – пояс, развернул платок, там была большая пачка денег из крупных купюр.
- Худодатов не обманывает, я человек чести. Приходите ко мне домой, посмотрите, как Алиром угощает.
Его красивое афганское лицо расплылось в улыбке. Местные племена узбеки, кунгураты, локаи, балласы имели слабую растительность на лице. То есть жиденькие усы и такая же редкая борода. Они были слегка похожи на монголов. Но у Алирома усы и борода отсутствовали напрочь, на груди тоже не было признаков крутого мужика. Лицо было гладкое без морщин, ведь он был молодой. А кожа его лица была сравнительно толстой, загорелой и дубленой, под действием холода, жары, дождя, снега, ветра. Тонкий хищный нос, с небольшой горбинкой, большие открытые глаза, красивые белые зубы, небольшой рот с полненькими губами. Уши были прижаты к голове. Он был по-восточному красив.
- Ладно, - сказал Василий. - Мы придем к тебе в гости всем нашим цыганским табором. Готовь плов или шурпу с фазанами.
В плавнях и приграничной зоне дичи было очень много, зайцы, лисы, фазаны, куропатки, свиньи и прочая мелочь, забегали и залетали даже на хлопковые поля. Алиром был очень толковый товарищ. Умудрялся ловить птицу сетями и силками, сделанными из волос конского хвоста. Ружья у него не было. Все что у него было как у пастуха, то это хороший, красивый, стальной, охотничий нож с рукояткой из рога сайгака, в красивых кожаных ножнах. А так же красная прочная как железо палка. Его палка тонула в воде, т.к. срезал он её с деревца Ргай. Он сказал, что ждет врачей завтра к 9 часам вечера, потому как сегодня они уже приглашены к другому пастуху. Василий дал согласие и Алиром ушел, подписав акт. Как только Худодатов свернул за корпус коровника молочно-товарной фермы, к Головину подошел узбек из племени локай. Он обратился к Василию: «Доктор, тебя кастрат в гости пригласил?»
-  Ты имеешь в виду Алирома? - Спросил удивленный Головинов.
- Да, доктор. - Сказал пастух, - именно его.
- Да ты что? - Сказал Вася. - Объясни, пожалуйста, что ты так на него «пургу» гонишь? Он обидел тебя?
- Доктор, он из Афганистана, работал у бая в батраках. Парень он красивый, а жениться не мог только потому, что не было денег, чтобы заплатить калым отцу девушки. У бая было пять жен. Самая молодая жена выполняла самую тяжелую работу. Стирала, разжигала тандыр – печь для изготовления лепешек, пирожков, для варения и поджаривания баранины в большой посуде, носила воду. А воду-то носила не в ведрах как мы, а тяжелых медных, больших кумганах. Вот где-то возле родника, весной они и встретились с Алиромом. Молодая жена старого бая запала на молодого пастуха. Любовь, понимаешь доктор, она отнимает у человека разум, а тем более когда сразу у двоих. Вот тут между ними и произошел контакт. Видимо контакт был не одноразовый. Молоденькую жену бая, видимо, полюбил и нукер бая, вроде как телохранитель по-нашему, охранник. Он сам хотел признаться в любви Амине, маленькой красивой женщине, нежной как цветок персика. Но он увидел, что сердце Амины отдано другому. Он доложил баю, что Алиром соблазнил Амину. Все остальное было делом техники. Люди бая доставили пастуха на скотный двор, где без наркоза, прямо на грязном полу ему сделали ахта – кастрацию. Разрезали мошонку и самым варварским способом, на вытяжку, удалили семенники. Алиром потерял сознание, а сколько крови вытекло из него?! Потом у него все вспухло, края разреза соединились и без наложения швов, все слиплось, и срослось. Люди приносили ему хлеб и воду, а кто и кусочек вареного или жаренного мяса. Он сильно похудел, ослабел, но украв где-то бурдюки, больной, он сумел переплыть Амударью и попросил убежища в СССР. Советские люди таких принимают, жалеют, помогают. Вот так он оказался у нас в колхозе. А что бай сделал с Аминой, это покрыто мрачной мглой. Он тебе это рассказал? Ведь вы долго с ним разговаривали.
- Почему он должен мне это рассказывать? - Вопросом на вопрос ответил Василий.
- Ну вы же с ним вроде как друзья. - Сказал пастух.
- А ты видимо с ним не дружишь? - Сказал Василий.
- Я его не люблю. Он сильный, помогает дояркам носить фляги с молоком, их детям покупает конфеты, игрушки. Он всей душой за женский пол, а они все без ума от него. И нам мужикам тычат в глаза, что вы лодыри и не хотите помогать женщинам. Нам из-за него тяжелее жить. Он показывает им светлый путь. - Пастух зло рассказывал всё это.
- Да, - сказал доктор. - Ты оказывается большой ревнивец и завистник, а потому и рассуждения у тебя какие-то болезненные. Женщины ведь точно знают, что он кастрат, но обрати внимание, все по божески жалеют его кто как может. А у тебя желчь разливается по телу. Ты такой желтый как будто переболел малярией или болеешь лептоспирозом.
Вася знал, что у локаев много монгольской крови в их жилах. Но, будучи честным в суждениях человеком и, имея хорошую спортивную закалку, рост выше среднего, крепкую конституцию тела. Доктор, словесно высказал свою неприязнь этому пастуху. Они разошлись врагами. На следующий день, вечером, ровно в 9 часов, вся команда Головинова была в гостях у Алирома. Он действительно умудрился поймать двух фазанов и из них приготовил такой удивительно вкусный пахучий плов. Плов был приготовлен со специальным азиатским горохом нухатом, изюмом без косточек, крупные головки молодого чеснока лежали сверху такого божественно ароматного плова. К плову он нарезал салат с первых помидоров, огурцов, лука, мелко нарезанной райхон – травы – молодого и нежного базилика. Килограмм 8-9 салата, нарезанного мелкими кольцами прямо в чистый эмалированный таз. Салат был съеден с пловом в течение такого прекрасного ужина. Для мужчин, он выставил две бутылки водки, а для женщин – пять бутылок вина. Выпив водку, мужчины добрались и до вина, женщины пили мало. Вечер прошёл изумительно. Хозяин предлагал остаться ночевать у него, но гости отказались. Утром работа. Ночь была лунная, громадная луна величиной с 10 литровый таз, висела в небе как расплавленное золото. Алиром с пастушьей палкой в руках провожал гостей до самой автомашины, где вокруг лежали раскладушки и постельные принадлежности на них. За день постель на солнцепеке нагревалась так, что садиться на неё было не возможно. Дней через пять, сделав полностью свою работу, работали кольцевым методом, стали собираться домой. Решили ехать с утра пораньше. И вновь Алиром позвал бригаду Василия к себе на угощенье. Да, он с великим восточным мастерством угощал своих новых знакомых, как родных. А утром на своем мотоцикле провожал вет. врачей до асфальтовой дороги, что шла в Душанбе. Он долго стоял у края дороги пока машина не скрылась из глаз.

Приехав из командировки домой, Василий, выкупался в ванне, покушал и лег спать. Его жена Хильда приехала вечером с работы домой. И, сразу с порога, начала говорить Василию: «Приезжал отец из Душанбе, просит нас переехать к нему в квартиру. Он стар и ему нужен отдых. Давай рассчитывайся в районе и мы уедем в столицу». Василий спросил свою маму: «Если я перееду в Душанбе к её отцу, он стар, живет один, стирать не может, да и смотреть за квартирой ему тяже. Как ты на это смотришь?»
- Вася, ты мой самый лучший и, я благодарна тебе за то, что ты спрашиваешь всегда мое мнение и разрешение. Он стар, а я моложе его на 12 лет, мне легче. Готовить, стирать, убирать я смогу сама. А если что-то нужно будет сделать серьёзное, то ты приедешь и сделаешь. Езжай сынок, я благословляю тебя.
Таким образом Василий Головинов оказался в столице Таджикистана. Устроился работать на птицефабрику вет. врачом. Он был вторым вет. врачом после глав. вет. врача. В Гиссарской долине зимы бывают теплые, и первый осенний дождь выпадает 21 ноября. В десять лет, хотя бы один раз, но бывает очень холодная зима и температура воздуха опускается до -150 – 170, а то и немного ниже. В этот год зима выдалась очень снежная и морозная. Василий Головинов приехал домой пораньше, чтоб забрать детей из детского садика. Жена задерживалась часа на 3, на работе.
Василий пошел в детский сад, детей там не было. Воспитательница, молодая девушка сказала: «Ваши дети ушли с вашей соседкой», - а с какой она не знает.
Вася побежал искать своих детей по соседкам, которых он знал. Но детей не было ни у кого. Он начал бегать вокруг домов, но результата ни какого. Когда он подбежал к своему подъезду, то увидел на снегу пятна крови. Посмотрев направо, он увидел мужчину, несшего мешок за плечами в сторону мусорных баков. Василий в несколько прыжков догнал мужчину и схватил его за руку. Мужик, таджик по национальности, чуть ниже доктора ростом, плотный, одетый в красивое бобриковое пальто, на голове его красовалась серого каракуля шапка – ушанка. Он остановился, и ловко крутанув правой рукой, сам поймал Василия чуть выше кисти и, как-то по-особому надавил на руку. Левой рукой он держал мешок, который висел у него за левым плечом.
- Сосед вы что-то хотите спросить меня? Так что?
 Василий был крутой спортсмен, сильный и развитый. Левой рукой схватил правую руку таджика, а правую свою руку вырвал из какого-то особого захвата.
- У тебя капает кровь, что это такое?
- Я поранил руку, вот смотри, да и у тебя правая рука замазана кровью. Ты же схватил меня за руку первый, а только потом я тебя. Вот и измазал тебя. Скажи мне, что ты такой злой и бледный.
- Дети ушли из садика сами, не дождавшись меня. Бегаю как пес, а всё без толку, а тут кровь твою увидел, да и мешок большой на спине. Вот крыша моя и поехала.
Он так мило улыбнулся и говорит: «Так ты посчитал, что я в чём-то виноват? Да я мусор выбрасываю, женщина в доме убирает, собрала всё негодное в мешок и попросила выбросить. А я ещё и руку проколол от усердия. Ладно сосед, причина уважительная. Как я бы среагировал, будучи на твоем месте? Не знаю. Но я тебя понимаю и прощаю, за такое дерзкое оскорбление. Я проходил мимо школы, когда ходил на 1й Советский. Там лопнул водопровод, вода разлилась как небольшое озеро и замерзла. Твои дети и ещё большая куча детей катаются на льду. Такое бывает редко, вот там они и играют. Иди забери их». Головинов извинился перед соседом и как только мог, бегом напрямую, побежал к школе. Дети были на катке, рукавички, колготки, пальтишки – всё было мокрое. Но удовольствие на лицах детей было хоть отбавляй. Вася быстро привел детей домой. Раздел и переодел во всё сухое. Накормил горячим борщом, напоил горячим чаем с лимоном и включил им телевизор. Когда Хильда пришла домой, он подробно рассказал ей что случилось. Внимательно выслушав Василия, она рассказала ему, что Хамраев Олим Каримович, советский разведчик, который работал в Афганистане. Но он был раскрыт, а сгорел на самых невероятно простых вещах. Он пользовался в туалете бумагой. Любой правоверный мусульманин знает, что на бумаге написаны слова священного Корана. Напившись чаю, излишки жидкости, он сливал стоя, по-русски. Сила привычки подвела его. Для кого-то это смех, а вот для него всё обошлось слишком плачевно. После длительной слежки его взяли. Он вытерпел все пытки которые к нему применяли и, никого не выдал. Его держали в зиндане года 1,5 – 2, а потом не захотели кормить и поить заключенного. Его вывели во двор тюрьмы. Охранник ударил его по голове и он упал, потеряв сознание. Потом его раздели и сделали ему операцию по удалению гениталий. Всё делалось варварским методом без наркоза. Мошонка вспухла и отекла, разрез, сделанный тупым ножом начал слипаться. Он лежал в тюремном дворе под небольшим навесом. Его не кормили, воду приносили в грязном глиняном горшке. Он пил тёплую, но всё же отстоявшуюся воду, в которой красная глина оседала на дно и стенки горшка. Когда у него произошло заживление разреза, он стал ходить по двору. Через некоторое время его доставили к афгано-советской границе, где договорившись с руководством пограничной заставы, его передали назад в СССР.
- Я с отцом, - сказала Хильда, - получала ордер на квартиру, в этом доме, вместе с ним. Нам на двоих с отцом дали 2х комнатную квартиру, а ему одному дали точно такую же. У него не плохая пенсия, ему помогают, что-то приносят в сумках, через неделю, какие-то люди, но не таджики.
- Откуда ты всё это знаешь? - Спросил Василий.
- Во первых, я врач и оказывала ему врачебную медицинскую помощь. А во вторых, жёны работников плаща и кинжала не всегда держат язык за зубами. Узнать такое и не пожалеть человека? Рассказав его тайну какой-нибудь подружке – болтушке. Да она заболела бы каким-нибудь мозговым геморроем. Вася, прошу тебя, при первой же встрече с Олимом Каримовичем, извинись перед ним и поблагодари его, что он подсказал, где наши дети.
Вася выполнил мудрый совет своей супруги. После этого дружба Головинова и Хамраева стала крепнуть от встречи к встрече. Кончилась зима, все деревья возле дома покрылись густой зеленой листвой. Соседи сажали цветы, облепиху, гранаты на своих крохотных кусочках земли в 1,5 сотки. Была бы вода, всё растёт невероятно быстро.
В конце мая Головинов приехал с работы часа в 3 дня. Жена была на работе, дети в детском саду. Он шёл вдоль дома, вдыхая аромат отцветающей акации. Возле подъезда № 4 на скамеечке сидел Олим Каримович, а перед ним, с боку, лежала шахматная красивая доска, сделанная искусным мастером из орехового дерева. Крупные шахматы были расставлены на доске. Олим Каримович сидел глубоко задумавшись, глядя на шахматы. Василий подумал, что его напарник по игре, видимо ушёл домой за сигаретами или ещё за чем-нибудь другим. Он поздоровался с Олимом Каримовичем. Тот поднял голову и ответил на приветствие. Потом спросил: «Василий, ты можешь играть в шахматы?» Головинов рассмеялся и рассказал ему, что его научили играть в шахматы коллеги по работе. В обед и в свободное время, при первой же возможности, все работники птицефабрики играли в шахматы. Это выглядело как шахматная эпидемия. Инженерно технический персонал, в громадном цеху, где стояли токарные и другие станки самой последней конструкции, выточили себе шахматы сантиметров по 25 и играли прямо на полу. Доской служил специально сделанный цементный пол с любовно выкрашенными клетками. Ветеринарный персонал птицефабрики, слесаря, шоферы из гаража, строители, да и руководство конторы приходило сражаться за первое место по игре в шахматы. Чемпионы менялись каждый месяц. Головинов тоже пристрастился к этой игре. Купил себе крупные красивые шахматы в красивом деревянном футляре, служившим и полем для игры. Когда он принес шахматы домой и начал хвалиться своей жене, что он научился играть и, играет приблизительно на уровне 3го разряда. Хильда мило, но с хитринкой улыбнулась и сказала Василию: «Это очень сильно будет развивать твои мозги». В институте она входила в группу альпинистов, которые через неделю ходили в близкие предгорья, подпирающие высокие снежные горы. А на каникулы уходили покорять снежные вершины Гиссарских гор, сложностью 5А. Благо дело они были совсем рядом от Душанбе. Но он не знал одного, что его жена играла в шахматы как кандидат в мастера спорта. Василий был животновод, сильный парень, с открытой душой, балагур и весельчак.
А вот его жена Хильда была скрытая, тонкая, умная, очень интересная, как собеседник, но чтоб что-то узнать у неё, если она не хотела говорить, было невозможно.
Василий разговаривал в доме за двоих, а то и за троих, рот не успевал закрываться. То Хильду достает разговорами, то с детьми занят по самые уши. Это были два совершенно разных по характеру человека. Но его жене это нравилось и очень. И вот эта женщина, впоследствии научит играть своего мужа в шахматы. А сейчас он сел и начал продолжать партию, которая была разыграна на шахматной доске самим Олимом Каримовичем. Разведчик нигде не работал, жил на пенсию, скромно. Каждый месяц к нему приходила одна и та же женщина, которая делала уборку в его комнате, оставалась у него дня на 3-4, а потом уходила на целый месяц. Кто-то сказал, что она не замужняя женщина и воспитывает сына лет 14-15. Умный мужик, бывший разведчик, он скучал, много ходил по городу, сам с собой играл в шахматы, ни с кем не входил в контакт. Даже чай в чайхане сидел и пил в гордом одиночестве. Но если кто-то подходил и садился рядом пить чай, он поддерживал с ним разговор, если собеседник был словоохотлив. Что-то объяснял, доказывал, учил, показывал как пользоваться чем-то, но друзей у него не было по соседству. К нему часто приходили боевые товарищи, работники невидимого фронта. Вот тут они уединялись, либо заходили в квартиру, либо прогуливались по зеленым тротуарам. Василий не был бы животноводом, если бы не научил Олима Каримовича смеяться от всей души, просто от живота. Разведчик начал встречать доктора с работы, разговаривать с детьми Василия, но только стеснялся его жены, Хильды. В разговоре с ней был предельно корректен. Василий, славная его душа, во время игры в шахматы рассказывал Олиму Каримовичу о своих командировках на Памир, Хорг, Ванч, Ишкашим, Мургаб. Он отлично знал эти места, но и разведчик бывал там и не раз. Но вот как-то в разговоре, сидя за игрой в шахматы, Головинов начал рассказывать за командировки на границу в Шаартузский район и другие места вдоль границы. Хамраев слушал его как-то затаясь и не перебивал Василия. И вот тут доктор в первый раз коснулся в разговоре запретной темы. Он со всеми подробностями рассказал Хамраеву, как он встретился с Алиромом Худодатовым. Разведчик, съёжился, как-то напрягся, бросив играть в шахматы и, очень внимательно слушал, болтуна Василия. Он впитывал в себя каждое слово, каждую интонацию в разговоре, каждый взгляд, движение говорящего. Головинов видя такой живой интерес к его повествованию выкладывался как хороший кенор учитель, выводящий нежные трели пения. Василий был человек бесхитростный, прямолинейный, многим это не нравилось. Но Олим Каримович ценил доктора именно за это. Когда он кончил говорить, Хамраев задумался, глядя на шахматную доску. Потом он сказал: «Ты помнишь точный адрес Алирома». Василий ответил: «Я напишу тебе самый точный адрес, нарисую тебе дорогу, по которой ты пойдешь пешком, если не будет попутной машины. Там такая охота, рыбалка, Олим Каримович, там земной рай для охотника».
-Василий, братишка мой, ты только не тяни с адресом, - сказал Хамраев.
- Ты сиди здесь, а я сейчас сбегаю домой и минут через 10 принесу тебе адрес. Хорошо? - Спросил Василий.
- Хорошо, - ответил тот.
Головинов нарисовал дорогу, куда доехать, как доехать, где выходить. Олим Каримович спросил Василия: «Василий, если я скажу, что приехал от тебя, в гости к Алирому, ты не против?!» Головинов сказал: «Худодатов просил меня приезжать к нему в гости с семьёй, с друзьями, если я пожелаю. Там охота, рыбалка отличнейшие. А ехать на автобусе всего часа 4-5. Хамраев, брат мой, он будет рад тебе. За две недели что я был у него в колхозе, он прошёл у меня такие ускоренные курсы младших фельдшеров, что ты удивишься. Он такой умный и талантливый ученик, аккумулирует всё сказанное, как аккумулятор электроэнергию. Я ему показал некоторые уроки акушерства на ферме, как говорят прямо, не отходя от кассы. Он знает как лечить телят от диспепсии, токсической диспепсии, умеет делать инъекции пенициллина, стрептомицина. И самое главное, знает дозировки, чтоб не подавить лимфогенную систему телят. Он удивительный человек, и теперь на этой ферме есть 100% младший вет. фельдшер. Олим Каримович, да разве он меня забудет? Если забыл, то даю своё ухо на отсечение».
На следующее утро Хамраев уехал к Алирому в гости. Дней 10 его не было дома. Потом он приехал загоревший, посвежевший и когда увидел Василия, возвращающегося с работы домой. Он остановил его, поздоровался сначала по-мусульмански, а потом по-русски, схватил правую руку доктора двумя своими руками и сильно сжав, потряс её. Говинов понял, что Алиром очень хорошо встретил его. Он передал от пастуха большой, большой привет и приглашение, чтоб Василий приехал к нему в гости. Хамраев сказал: «Давай съездим к нему. Бери жену, детей, ты же видел его дом, места всем хватит». Василий рассмеялся, поблагодарил за приглашение и сказал.
- Да пусть он сам сюда приезжает. Он хоть один раз был в столице?
- Нет Василий, он не был ни разу, он даже поезд не видел.
- Ну так пиши ему письмо, пусть приезжает.
Дней через 20 Алиром приехал. Таксист довез его до дома, где жили Василий и Хамраев. Вначале он нашёл Олима Каримовича, а вечером они оба пришли к Василию приглашать его к себе в гости. Доктор, чтоб разгрузить свою жену взял с собой дочку, оставив ей сына, и все отправились к Хамраеву. Утром договорились показать Алирому московский экспресс Москва – Душашнбе. Василий и Хамраев держали Алирома за руки с обеих сторон. Когда на горизонте показался тепловоз, Худодатов дрогнул, собрался было бежать, но когда увидел рядом спокойно стоящих детей, он перестал волноваться. Когда состав прошёл в сторону вокзала, на лице Алирома была видна вся палитра его чувств. Некоторое время он не мог говорить. Потом побежал смотреть рельсы, чокал языком, восхищался, потом его прорвало. Сначала он говорил сам, потом начал спрашивать. Его интересовало абсолютно всё, где люди спят, едят, сколько денег платят за билет. Хамраев рассказывал ему всё подробно. Василий был занят детьми. Хамраев показал Алирому весь Душанбе, все музеи, институты, парки, кинотеатры, цирк, ЦК КПСС и СовМин республики. Когда, Хамраев, купив билеты, завел его в театр оперы и балета, на представление заслуженного ансамбля песни и танца «Орзу». Алиром был в диком восторге. А уж когда его завели в цирк, дети Василия смотрели не столько на представление, они видели его два раза, а наблюдали как реагирует Афганец. Василий объяснил им, что он почти подобен снежному человеку. Дети угощали его мороженным, и конфетами, жалели его и он понял это. Потом они рассказывали своей маме, Хильде, как Алиром восторгался и кричал, когда выступали воздушные гимнасты, эквилибристы и другие. Но самое интересное, когда он увидел на арене цирка осла и верблюда, то так обрадовался, как будто увидел своих родных. Хамраев, Василий и дети смотрели сразу два представления на арене и рядом. Дружба Алирома и Олима Каримовича крепла день ото дня. То один уезжал из Душанбе и был в гостях у Алирома по 10 дней, а то афганец находил два – три дня свободного времени и приезжал в гости. Между ними завязались чисто братские родственные отношения. Хамраев был воспитанник детского дома и у Алирома, видимо, не было родственников. У них у обоих было одно горе. Оба пострадали в Афганистане от рук самых страшных врагов, бешенных и неуемных, жадных и подлых, коварных капиталистов. Многие факторы просто роднили их. Василий поддерживал с ними дружеские отношения. Приглашал обоих к себе в гости. В один из таких визитов Алиром попросил у Василия кусочек свиного сала. Благо дело в холодильнике лежал кусочек соленого сала уже месяца 3. Василий спросил Алирома: «А это зачем?» Он улыбнулся и застенчиво ответил: «Ребята, солдаты из Украины кормили меня салом и говорили, кто ест сало, тот советский человек. Вася, я советский человек, давай свиное сало». Хильда, Василий и Хамраев падали со смеху, но Алиром не обижался и наглядно съедал сало. Раза два три в неделю Василий играл в шахматы с Хамраевым. Однажды, придя домой, он похвалился своей супруге, что дважды обыграл Хамраева. Хильда сказала: «Да он тебе поддался ради уважения и только». Вася распылился так, что у него появились белые слюни в уголках его рта, как у верблюда. Тогда Хильда первый раз в жизни сказала ему: «Доставай шахматы, мы сразимся с тобой на шахматном поле». Василий расставил фигуры и начал игру белыми фигурами. На лице у Хильды появилась знаменитая загадочная улыбка Джоконды и в небольшой отрезок времени обыграла своего супруга. Затем ещё пару раз, да так красиво и лихо, что он не мог сообразить, что же происходит. Доктор попробовал отыграться на следующий день, но тщетно. Шансов обыграть, нежно улыбающуюся Джоконду, любимую и единственную свою жену, у него просто не было. Вася смотрел на свою родную жену, как на превратившегося из нежного создания ангела, в колючего и мерзкого дракона. У него было предшоковое состояние. И только нежный голос Хильды привёл его в чувство.
- Вася, миленький, ты же не сможешь меня обыграть никогда и, не пытайся. А Хамраев, обыгрывал меня и, не один раз. Так что он ради уважения к тебе играл на проигрыш, но так чтобы ты не заметил этого. Он не хочет терять с тобой отношений, зная твой вспыльчивый характер. Он же разведчик и хорошо разбирается в людях. Он хоть и воспитанник детского дома, но у него в крови восточная ментальность, почти подобная рыцарской. У него много благородства, чувства такта, он прекрасно понимает настроение собеседника. Поэтому он ведёт себя соответственно, поднимает настроение своим друзьям или уходит от разговора с плохим человеком.
После этого, Василий, никогда не брался играть в шахматы ни с кем. Он не любил проигрывать. Но к Хамраеву относился с очень большим уважением, как к старшему брату.

Анатолий Искаков – Дервиш
г.Керчь