Игнатьев-Памятники детинца-Часть-2

Часть – 2

                Р.Г. Игнатьев

                ДРЕВНИЕ ПАМЯТНИКИ
                НОВГОРОДСКОГО ДЕТИНЦА
продолжение…

     Близ гробницы Феодора Ярославича находится придел во имя Иоанна Предтечи, который в древности назывался: «темницею». Поводом к этому названию служили его узкие просветы, заменяющие окна, каковые мы видим во всех древних церквах, построенных по первобытному византийскому стилю. Тогда находили более приличным полумрак во внутренности храма, нежели нынешнее ее освещение. Этот придел есть собственно пристройка к Софийскому храму, но основан по всему вероятию Иоанном (Ильею) архиепископом Новгородским, которого и мощи здесь почивают; здесь же и гробница родного брата и преемника его, святого архиепископа Григория.
     Не находя нигде в летописях о времени построения Иоанновского придела, мы делаем таковое предложение, что это был храм служивший родовою усыпательницею фамилии Иоанновой. Здесь был погребен сам Иоанн брат его Григорий, погребены, может быть, и родители их: Николай и Христина (1), потому что Софийский храм был только одною усыпальницею князей и владык Новгородских; надгробные плиты в называемой Корсунской паперти, близ Богословского придела, доказывают другое: заслуги отечеству давали честь быть погребенных при Святой Софии, и не только лицу, оказавшему их, но даже всему его роду.
     Храм Софии, был другим Вестминстером для доблестных сынов Новгорода!
Обратимся теперь к самому Иоанну. Церковь, признавая, его святым, называет своим многосветлым светильником, чудным архиереем; история же должна по справедливости назвать его: чудным политиком своего века, чудным попечителем о судьбе Новгорода. Из всего сонма архипастырей Российских разве один сподвижник времен Донского, митрополит Алексей, может сравняться с этим архипастырем древнего Новгорода на поприще политическом.
     Иоанн, до возведения его на кафедру новгородскую, был приходским священником Власьевской церкви, что на Софийской стороне. За добродетели и примерную святость жизни народ отличал его особенным уважением, так, что вече народное по кончине епископа Аркадия, в 1165 г., единогласно избрало его архипастырем Новгорода. Будучи вдовым, Иоанн постригся в монашество под именем Илья и был хиротонисан в сан епископа Киевским митрополитом Иоанном. В том же самом году новгородцы отправили от себя Юрьевского игумена Дионисия с любовью в Русь (Киев), к Митрополиту Иоанну и вместе с тем с челобитьем, чтобы новому владыке Илье впредь именоваться архиепископом (2). Митрополит согласился и, щедро одарив нового архиепископа золотом и жемчугом, прислал ему вместе с тем драгоценные ризы, стихарь и источники (3)
     С того времени до 1589 года начинается ряд архиепископов. Первым митрополитом Новгородским был Александр.
     Илья вступил в управление паствой в самое цветущее время Новгорода, среди дней постепенно возрастающей его славы и доблести народной, но вместе с тем среди всеобщей зависти удельных княжений. Архиепископ Илья, как истинный политик, постигающий желание народа, стал стараться о расширении власти веча и областей Новгородских и начал с того, что предъявил требование подчинить себе епархии: Смоленскую и Полоцкую. Илья доказывал права свои, но великий князь Всеволод Киевский и митрополит Иоанн не согласились, и желание Ильи осталось без исполнения. Между тем в главе завистников народной державы Георгий Долгорукий, великий князь юного, но уже сильного Суздаля, вредил или старался вредить Новгороду, где не силой, там лукавством; в подчиненных Новгороду провинциях на Двине, близ Белозерска, сеял крамолы и возмущение, внушал народу мысль об отторжении от власти веча. Не стало Георгия и над Новгородом еще более того тяготела железная рука сына его Андрея Боголюбского.
    В 1170 г. Андрей двинул сильное войско против Новгорода, мстил или рад был предлогу мстить Новгороду за поражение суздальцев в 1169 г. под Белозерском и за разорение окрестностей Смоленска и Полоцка, властители которых были какими-то князьями вассалами Боголюбского. Здесь-то владыка Илья показал всю обширность гениального ума своего. Не довольно ему было того, что прекрасно умел воспользоваться патриотизмом народа, что прекрасно, изысканно какими бы то нибыло средствами возжег его и отразил сильного врага: он умел доставить Новгороду мир на выгодных условиях.
    Боголюбский не простил бы Новгороду неудачную осаду его в 1170 году, как простил ему за битву Белозерскую, когда суздальцы намерены были проникнуть в Двинские области для возмущения двинских противу веча. Здесь-то нужно было все напряжение гения Ильи, чтобы остановить Боголюбского от нанесения решительного удара Новгороду; надобно было пользоваться политическими обстоятельствами времени, и всем этим воспользовался архипастырь Новгородский. Два великих ума постигали друг друга, и Илья не только исходатайствовал мир Новгороду, но и умел умерять впоследствии честолюбивые домогательства Боголюбского.
    Вскоре после многотрудных и славных подвигов за неприкосновенность отечества Илья сделался жертвою клеветы. Личные ли враги завистники архипастыря, или наемные клевреты лукавого Боголюбского обнесли праведного мужа. Какая-то подосланная клеветниками женщина в разорванной одежде бегала по улицам, плакала пред народом, умоляла о защите и укоряла неповинного владыку... Враги Иоанна подкидывали в Архиерейские кельи женские одежды, кики, ожерелья, и приходящие к Иоанну видели, соблазнялись и верили. Народ возмутился, извлек святителя из архиерейских палат, посадил на плот и пустил по течению реки Волхова. Но, по предания, сотворилось чудо: плот пошел против течения реки и пристал к берегу близ Юрьева монастыря... Народ видел свое заблуждение, раскаялся, плакал, умолял Илью о прощении и убедил его снова быть своим архипастырем.
     После двадцатилетнего управления, среди забот о благе врученной паствы, 1186 года сентября 7-го преставился архиепископ Илья, приняв пред кончиною схиму и прежнее свое мирское имя Иоанна. Он был погребен здесь в Предтеченском приделе, носившем, кроме названия темницы, еще другое — теремца.
     Много ходило в народе преданий о святости жизни великого мужа, о чудном путешествии его «на бесе яко коне» в продолжение одной ночи из Новгорода в Иерусалим и обратно; о чудном коне, привезшем ему два мешка золота; но несмотря и то, что Иоанн жил в памяти потомства, его имя, жизнь его передавались из рода в род, никто не знал места его погребения, потому что, говорит летописец, от многих веков и многих моров извелись старинные помятухи» (4).
     Наконец в 1439 году, как говорит предание, святой Иоанн, приснясь во сне тогдашнему архиепископу Евфимию, показал ему место своего погребения и велел открыть свои мощи, сверх этого приказал Евфимию всегда совершать панихиды по всем погребенным в соборе Святителям Новгородским. В это самое время происходило какое-то исправление в Иоанновском приделе, разбирали свод и по указанию архиепископа нашли нетленное тело Иоанна и положили на этом месте, где ныне.
     До 1551 года память Иоаннова совершалась местно, но Московский Стоглавый собор установил праздновать повсюду 7-го сентября. В это время была написана ему служба и введена в общую Минею. В Новгороде кроме того празднуют ему и 30-го ноября, в память славного подвига его в отражении войск Боголюбского в 1170 г.
     До XVIII века в этот день был крестный ход из всех городских церквей в Софийский собор (5). Памятью ученых трудов Иоанна осталось его сочинение «О причащении», помещенное в древней рукописной кормчей; в этом труде участвовал какой-то епископ Белгородский (6).
     Иоанн во время управления своего построил в Новгороде церковь во имя Иоанна Предтечи, бывший собор на Торговой стороне, на Опоках; кроме того церковь Благовещенья Богородицы, в 70 дней с 21 мая по 25 августа, как сказано в летописи; при последней устроен был мужской монастырь и еще другая церковь во имя Богоявления Господня.
Иоанн учредил также устав общего жития в Новгородском Николобелом монастыре (7). Во всем этом участвовал и брат святого Иоанна Григорий. С западной стороны от гробницы великого из мужей церкви, архиепископа Иоанна, находятся подземный ход, ведущий в малый склеп, устроенный в виде пещеры; там почивают под спудом мощи брата его Григория, в мире Гаврила.
     По блаженной кончине Иоанна, новгородцы не знали, чем другим почтить память великого Святителя, как не избранием на кафедру родного брата его Григория, который еще при жизни Иоанновой, как видно из летописей, разделял уже с ним труды, кроме политики, по управлению паствой. Летописи ничего не говорят, какой духовный сан имел Григорий при жизни Иоанновой; может быть, он был подобно брату мирским иереем или иноком; в летописи только сказано, что возведен Григорий, бывший в мире Гавриилом, и что он родной брат Иоанна(8). Шесть лет мирно правил паствою Гавриил, и любимый новгородцами, не вступался, как видно, в дела веча и политику его с Всеволодом Георгиевичем великим князем Владимирским, домогавшимся добыть воли над Новгородом, как некогда Боголюбский; он был равнодушным зрителем вечевых распрей и изгнания из Новгорода князя Мстислава Давидовича в 1187 году. Григорий был современником святому Варлааму Хутынскому, посвящал его в игумена основанного им монастыря и в 1192 году освящал тамошнюю соборную Преображенскую церковь (9).
     В следующем 1193 г. мая 24 преставился кроткий владыка Григорий; имя его не гремело в летописях о временной политики, и прах мирно успокоился в теремце, в Иоанновском приделе, близ гроба Иоаннова: братья — друзья также не разлучались здесь на земле, и там за пределами юдольного мира!
     В том же Иоанновском приделе почиют еще два великих сподвижника церкви, мужи почти нам современные, митрополит Гавриил и Амвросий. Один краса века Екатерины Великой, другой – Александра Благословенного!
Первый скончался в 1802 г., последний в 1818 году. Белые мраморные плиты с золотыми надписями обозначающие место их погребения. Великая гордилась Гавриилом в письмах своих к Вольтеру.
     Самый Иоанновский придел уже не носит на себе печати древности; в нем новое, кроме разве стен и иконы св. архиепископа Иоанна, изображенной на верхней доске раки с довольно искусным подражанием древнему – греческому стилю.
     В клеймах, вся восточная стена придела раки Иоанновой расписана изображением событий из его жизни: здесь в одном клейме изображен святой Иоанн, молящийся пред иконою Спасителя, пред самым приступом к Новгороду врагов, что в ночь на 25 февраля 1170 года, а в другом, обретение мощей его. Иоанновский придел был, неоднократно переделываем, поэтому первоначальный вид его совершенно во всем изменился. До архиепископа Феодосия здесь не было сводов, но каменные наружные стены Иоанновского придела были докончены деревянною прикладкою; потолок был устроен на дубовых подставах. Наконец, в 1549 г., по приказанию этого архиерея вся прикладка была разобрана, устроены своды и каменный терем (шатер) над ракою св. Иоанна; тогда ж был сделан новый иконостас, украшена драгоценный окладом икона Святителя, на которую привешены были гривны золотые и серебряные Феодосий учредил каждодневную службу и поставил у гроба Иоаннова неугасимую свечу (10). Рака Иоанна находилась тогда в склепе, рядом с братом его архиепископом Григорием, на нынешнее же место мощи Святителя перенесены уже при митрополите Новгородском Макарие в 1680 г. (11). Очень в недавнее время приведен в нынешнее состояние Иоанновский придел. Служба совершается только в храмовый праздник (24 июня и 29 августа) и в память святого архиепископа Иоанна, 7 сентября и 30 ноября; тогда воспоминает церковь память доблестной земной его жизни и дни славы Новгорода. Просты и трогательны слова похвальной, загробной песни в честь Иоанна сложенной: «Днесь светло красуется Великий Новеград, имея мощи твоя Святителю Иоанне»(12), и так далее, где называют его звездой многосветлой, молитвенником за мир, за государя и проч. Иоанн III-й в особенности уважал память Святителя, создал в честь его в Москве храм после возвращения своего из последнего похода под Новгород, в 1478 году.
     Поклонясь великому иерарху и возвратясь из Иоанновского придела вновь в Софийский храм невольно останавливается помысел наш над могилами почивших Святителей. Жаль, что не осталось здесь их надгробных памятников, уничтоженные во время последнего исправления собора в 1836 году, после чудесной их пощады от руки времени и людей, не коснулась их и рука иноплеменника во время последнего нашествия шведов в 1613 году. Каменные гробницы владык новгородских или голбики вынесены для избежания тесноты и для большей поместительности в соборе; ныне они заменены надписями на стенах.
     Еще из среды великого сонма первосвятителей новгородских не все почили здесь от земных трудов своих, в вековых склепах Софийских. Многие из них скончались на чужбине, по разным политическим событиям; другие избрали себе иное место посмертного покоя, в особенности ими созданные обители, а некоторые погребены и здесь у Святой Софии, но гробницы их неизвестны. При последнем исправлении собора, когда разбирали плиты и свод, находили несколько таких неизветных гробниц и в особенности против правого соборного клироса. Но чьи же они?
     Сделаем свое предположение, историческую догадку, хотя о некоторых из них, быть может, она и не будет безуспешна.
     После соорудителя собора, епископа Луки Жидяты, были здесь епископы: Стефан в 1059, Феодор в 1067 и Герман в 1076г. Летописи говорят, что преемника Луки Стефана удавили за что-то в Киеве «свои холопы», Феодор скончался от укушения бешеной собаки, Герман скончался в Киеве(13), куда они, вероятно, ездили по делам церковным, по зависимости от Киевского митрополита Новгородской кафедры. Но нигде в летописях не обозначено место их погребения, тогда как тела их могли быть привезены сюда в Новгород и положены в своей епископии, по издревле ведущемуся обычаю, погребать архиерея, усопшего на чужбине, в его бывшей епархии; этой чести не давали разве опальному, каковыми не были три преемника Луки. Нет сомнения, что тела Стефана, Феодора и Германа погребены здесь и гробницы их в числе неизвестных. Епископ Стефан был свидетелем, самого ужасного события для Новгорода. В 1066 г. Всеслав Брячиславич, удельный князь Полоцкий, родовой враг рода Ярослава I-го, злой, кровожадный и «чародей», по словам, летописи, искал случая вредить потомству Ярослава, княжившему в Новгороде и любимому новгородцами, и в это время внезапно напал на Новгород, выжег его до Неревского конца, пленил жителей, ограбил недавно построенную (1045) Софийскую церковь, увез церковную утварь, паникадила колокола.
     Великий князь Изяслав Ярославич Киевский с братьями жестоко мстил за Новгород, и Всеслав, взятый изменнически в плен после сражения близ реки Неман 10 июня 1067 г., окончил жизнь в темнице. Странно, что летописи ничего не говорят об участии новгородцев в этом походе.
     Преемники Стефана жили, если не среди славы, то среди мира в Новгородской области. Святой Никита был современником славных дней Мстислава Храброго, с которым и телом не разлучился по смерти!
     Теперь приходим к гробу 7 епископа Новгорода – Иоанна Попынина, преемника св. Никиты, современника святого Антония Римлянина и князя Мстислава Владимировича Новгородского, сына создателя храма Софийского благоверного князя Владимира, мужа прославленного церковью. Двадцать лет Иоанн правил паствою; при нем было принесение в Новгород чудотворного образа святителя Николая из Киевской области, в память чудесного явления святителя Мстислава и исцеления его от болезни (14), почему и основан Новгородский Николаевский собор, на Ярославовом дворище, где жил Мстислав.
     При Иоанне окончен был построением Антоньев монастырь, начатый еще при святом Никите (15); основаны: в 1119 году Георгиев или Юрьев монастырь и Новгородским посадником Петром город Ладога в 1611 году. Иоанн по желанию своему отказался от правления паствой и умер где-то в уединении, в монастыре; тело его погребли в Софийском храме и на место Иоанна новгородцы избрали Нифонта, инока Киево-Печерского монастыря.
Год кончины Иоанна не обозначен в летописях, но он пережил Мстислава и в Новгороде княжил тогда сын его Всеволод. Нифонт был пастырь, украшенный всеми добродетелями своего сана, строгий инок во всем значении этого слова, вполне отметник от мира, он и не мешался в дела его, любил церковное благолепие, созидал в Новгороде церкви и украсил Софийский храм.
     Вокруг его раздавался шум мятежа народного; в 1136 году изгнан был вечем Всеволод и заключен с семейством в доме самого Нифонта; искали друзей и приверженцев князя и утопили одного из них, какого-то Георгия Жирославича, но Нифонт, не успевший отклонить мятеж, дал, кажется, средство Всеволоду и друзьям его бежать в Псков. Новгородцы грабили после этого дома приверженцев Всеволода, обложили их пенями в 1500 гривен, и отдали потом эти деньги купцам – оружейникам для покупки оружия, по случаю войны с Псковом за данное им убежище изгнаннику – Всеволоду.
     Нифонт скончался в 1157 году, и завещал погребсти тело свое в Киевских пещерах, что и было исполнено. Он правил епархиею 25 лет и 8 месяцев. Памятниками Нифонта были построенные им церкви: Успения Божией Матери на козьем броде, на Торговой стороне с приделом во имя святого Нифонта епископа, (16 апреля) святого Климента на Иворовой улице, на Торговой же стороне и святого Саввы Освященного на Софийской стороне, на Саввинской улице; последняя церковь давно уже не существует в Новгороде.
     Но вот гробница Аркадия, преемника кроткого Нифонта и последнего епископа Новгородского, бывшего прежде игуменом основанного им Успенского монастыря. Восемь лет он правил паствою, видел начало замыслов коварного Боголюбского над Новгородом и скончался в 1163 году сентября 19-го: мы уже были на гробе преемника его святого Ильи или Иоанна, первого архиепископа и истинного усмирителя Новгорода, видели гроб и 2-го архиепископа Григория; третий архиепископ Мартирий погребен в сооруженной им Мортирьевской паперти.
     Близ гробницы Аркадия находится гробница четвертого архиепископа Новгорода, Митрофана, возведенного в это достоинство в 1200 году. Вече, своевольно стеснявшее князей своих, было за что-то недовольно им и потому, конечно, не без повода со стороны Митрофана и не без участия духовенства, в 1212 году самовольно изгнало его с престола без суда митрополита и собора архипастырей, к общему удивлению современников...  Отрешенного от паствы Митрофана сослали на заточение в Торопец и вместо его избрали Антония, соорудившего в 1217 году Новгородский Варваринский девичий монастырь; в мире он назывался Добрынею Ядренковичем.
     Через восемь лет новгородцы не взлюбили и Антония; они раскаивались в необдуманности поступка и положили непременно возвратить на кафедру старого владыку Митрофана. В это время Антоний обозревал епархию и был в Торжке, как ему объявили вечевое решение, что он уже больше не владыка Новгородский и может ехать, куда хочет, есть де у нас другой архиерей, старый владыка Митрофан... Антоний не хотел уступить: явилось два архиепископа Новгородских и вече решило представить дело на решение Киевского митрополита. Но, покуда дело продолжалось, Митрофан прибыл в Новгород; жил в Благовещенском монастыре, а Антоний в Спасском Нерядищенском монастыре. Вече дало ему почетную свиту, состоящую из иеромонаха Вассиана и священника Бориса (16).
     Наконец, митрополит (решил) в пользу Митрофана; Антонию была дана епархия Перемышельская и этим самым только на три года умирилась смута церковная.
     Митрофан скончался в 1221 году 3 июля, и погребен в Софийском соборе; на место его избран простой инок Хутынского монастыря, Арсений, митрополит Киевский, желая возвращения Антония, не хотел посвятить Арсения; вече не хотело Антония, и поэтому Арсений, как некогда Ефрем, начал править паствою с титлом «нареченного владыки», но, не имея, может быть, и сана священства: в летописях он всюду назван просто чернецом (17). Через два года неожиданно прибыл прежний владыка: Антоний и новгородцы, бывшие в это время без владыки, с радостью приняли его; чернец Арсений удалился в свой прежний монастырь.
     Нужды церковный требовали архиерея, его не было и поэтому дела епархиальные, как-то поставление в сан духовный и прочие действия, положенные одному святителю должны были остановиться. Еще за посвящением в сан духовный могли относиться самые лица в другие епархии, но честь Новгородская в этом случае страдала; митрополит выдержал их два года без владыки: политика его удалась. Возвратясь снова к пастве, Антоний увидел все легкомысленное буйство тогдашнего Новгорода, внутренние распри, возмущение народное, где часто восставал конец на конец, улица на улицу, что обыкновенно оканчивалось кровопролитием. Как протекло три года и в один день, к удивлению своему, узнали новгородцы, что Антоний уже не хочет быть владыкой и потому удалился в Хутынский монастырь. Чернец Арсений, бывший нареченный владыка, рад был этому случаю, так как он ревностно желал сана архипастыря, и потому вдруг неожиданно приехал в Новгород и остановился в Архиерейском доме, на Торговой стороне. Народ оскорбился, поступком Арсения, сбежался толпами; Арсения вытащили из покоев, били, таскали за волосы: «пинками выгнали (по словам летописей) со двора владычня, мало его до смерти не убиша» (18).
      Кончив расправу с Арсением, народ толпами бежал в Хутынский монастырь, плакал, умолял прежнего владыку возвратиться на свой престол. Антоний отказывался какою-то болезнью: чувствуя старость, немощи, приближение к смерти, он уже так же был равнодушен к почестям, как прежде домогался их. Однако ж, склоняясь на моление народное, Антоний возвратился на паству, управлял два года и в 1229 году лишился языка «на Алексеев день» (16 на 17 марта) (19).
      После этого 6 лет 7 месяцев новгородцы оставались без владыки; но были верны Антонию, владыке по одному имени и не избирали никого на его место.
В следующем 1230 году ужасные бедствия постигли Новгород. 3 мая было сильное землетрясение; вслед затем произошел сильный голод; кадь ржи продавали по 40 гривен, кадь овса по 5 гривен. Появился мор, мертвые тела валялись не погребенными по улицам; псы пожирали их и бегали от исходища к исходищу с растерзанными членами этих несчастных. Два года продолжался голод и в одной скудельнице у 12 Апостолов на Прусской улице, схоронили 3030 человек, а по другим местам «и весть Бог», говорит летопись.
     Наконец, Ганзейская контора стала ходатайствовать о привозе хлеба из Немецкой земли; хлеб подвезен и голод прекратился(20). Но, окончилась одна, так наступила другая народная невзгода: Георгий Всеволодович в. к. Владимирский то ссорился, то мирился с Новгородом, и ждали его нападения; сильная рать Новгородская уже стояла под Торжком, но кончилось миром, и новгородцы призвали к себе на княжение Ярослава Всеволодовича, отца св. Феодора и Александра Невского. Ярослав думал быть Апостолом Новгородским, обращал в христианство карелов; религиозный порыв овладел новгородцами; они доходили до какого-то западного фанатизма. Народ судил мнимых еретиков, жег на кострах колдунов и чародеев близ Никольского собора (21); без всякого внушения со стороны церковных пастырей, говорит Карамзин (22).
     Положим так, но когда же они вступились в суд гражданский? Наверно мнимых волшебников судило вече; самое духовенство, платило дань веку, разделяло мысль народную: этим наше духовенство отличается от западного, что никогда не вступалось в дела общественные, гражданские. При Иоанне III осудили на сожжение последователей Схария по закону градскому, хотя с согласия, но не по приговору духовенства. Забавно такое сказание!..
     Антоний скончался в 1237 году, его погребли близ гроба Митрофана. При жизни его двое светских людей Якун и  Никифор управляли делами церковными(23). По смерти Антония народ был в недоумении, разделился на партии: одни хотели иметь своим архиепископом Иосафа епископа Волынского, другие иеродиакона Спиридона и еще какого-то Грека. Положили три жребия на главный престол Софийского храма, дали вынуть его младенцу сыну Михаила, князя Черниговского: жребий пал на Спиридона (он был посвящен в 1230 году Киевским митрополитом Кириллом).
     Вскоре после этого татары громили землю Русскую, шли к Новгороду, но судьба еще спасала его; передовые отряды толпищ Батыевых были за Торжком, Новгород ждал участи Киева и Владимира, взятых на щит и опустошенных, но татары удалились и Новгород уцелел особым каким-то чудом. В Новгороде уже княжил Александр Ярославич. Архиепископ Спиридон ревностно содействовал герою Невскому в отражении шведов от набега их на области Новгородские в 1234 г. Двадцать лет мирно правил Спиридон паствою среди блистательных побед Александра Невского и брата его Ярослава; умел ладить с татарами и доставить благоденствие и тишину целой стране. Летописцы замечают, что в его время скончался святой Варлаам Хутынский и стали платить россияне «дань Татарам» (24).
     Спиридон скончался в 1259 г. и погребен близ Антония. На место его избрали Далмата, но ждали прибытия в Новгород Киевского митрополита Кирилла и потому не посылали в Киев для посвящения новонареченного владыку. Слишком чрез полтора года прибыл давно ожидаемый новгородцами первосвятитель Кирилл вместе с Кириллом же епископом Ростовским и посвятил Далмата в архиепископы Новгороду: это был первый иерарх, посвященный в Новгороде. Далмат начал свое правление с того, что украсил Софийскую церковь и покрыл ее свинцом (25). В 1274 году он участвовал на соборе во Владимире об исправлении церковных правил, которые до того времени, по словам самого Кирилла, «были омрачены облаком Еллинской мудрости» (26).
     Между правилами этого собора постановлено было строгое взыскание о постановление в сан духовный. Поставляемый должен быть известен хорошею жизнью, не преступник, не раб, не гражданин, не платящий дани, не житель чужой области и не женатый беззаконно. Дьякон должен иметь 29, а священник 30 лет; за постановление их ничего не брать, кроме «семи гривен посочных» для крила архиерейского. Отменено было обливание водой, вместо погружения при крещении, и языческие игрища, на которых пьяные убивали друг друга и снимали с убитого одежду. Силен был разврат и между духовенства, в особенности духовенства вольного народа (как звали себя новгородцы); лица духовные открыто держали любовниц, проводили время в пирах и забавах: ввелся между ними даже обычай не служить и не отправлять треб, но пить и веселиться от Пасхи до недели Всех Святых (27).
     Это все было отменено архиепископом Далматом, истинным ревнителем своего великого сана.
     Далмат окончил жизнь свою в маститой старости после 23-летнего управления; его могила близ Спиридона. Незадолго до кончины Далмата, в 1244 году, посадник Павша с боярами новгородскими ударили челом и просили назначить себе преемника: «Господине отче! кого благословивши на свое место нам пастыря и учителя?» Говорили новгородцы и Далмат им отвечал: «два игумена у святого Георгия Иоанн и отец мой духовный Климент и вы которого себе возлюбите, того и аз вам благословлю». Вече избрало Климента, и благословил его владыка Далмат своею рукою (28).
     По кончине Далмата, последовавшей в том же году 21 декабря, новгородцы возвели Климента, который посвящен в Киеве в 1277 году (29). Это был последний владыка, поставленный в Киеве; чрез 6 лет митрополит Киевский Максим основал пребывание свое в Москве, и с того времени, святители новгородские поставлялись или там, или во Владимире. При самом вступлении Климента сын Невского Димитрий, в. к. Владимирский, хотел иметь во владении своем построенную им крепость Копорье близ границ шведских.
     Вече отказало, говоря, что это противно древнему народному праву допускать всякое приобретение земель в области Новгородской, тем более занимать чужим войском укрепленные места, тогда как по этому же древнему праву самые князья, избираемые на княжение в Новгород, не имели права приобретать ни земель, ни вотчин; крепость, занятая владимирской ратью посреди области Новгородской, казалась опасною для веча. Кажется, ответ новгородцев был основателен, как основанный на местных законах, на праве Ярослава I-го, но вышло не так, Димитрий обиделся и объявил воину; новый архиепископ Климент был во Владимире, умолял о мире, но все безуспешно; Димитрий начал неприятельские действия и стоял на реке Шелони; здесь снова архиепископ убеждал его, склонял на мир, и вече поручило Копорье рати Димитриевой. В 1282 году Димитрий, гонимый братом своим Андреем, думал с приверженцами своими укрыться в Копорье, но новгородцы его не пустили и тогда ж взяли приступом Копорье, несмотря на присланную к Димитрию помощь от князя Довмонта Псковского, женатого на его дочери. Копорье было срыто до основания. Чрез пять лет Климент был свидетелем неустройств народных в Новгороде. В 1287 году, при его глазах, жители Прусской улицы зарезали боярина Самуила Ратшинича на Владычном дворе, за что жители Торговой стороны разграбили и спалили дотла Прусскую улицу…
     Архиепископу в это время удалось спасти старого посадника Семена Михайловича, которого народ искал убить; он спрятал его в Софийском храме и народ не дерзнул проникнуть туда.
    В это время, по сказанию летописей, восставали в Новгороде улица на улицу, конец на конец; грабили и убивали, кого хотели. В 1293 году, добиваясь до владения Новгородскими провинциями, шведы явились на границах Карелии, где недавно новгородцы проповедовали христианство тамошним язычникам и построили г. Выборг.
    Король шведский Биргер хотел вредить Ганзейской торговле, не велел возить купцам в Русь железо и оружие. Вече испугалось мысли об уничтожении Ганзейской торговли, делало несколько попыток выгнать неверных немцев из области Новгородской, посылало войско и, наконец, удалось новгородцам взять, ограбить Выборг и истребить его защитников (30).
Климент в память этого события воздвиг церковь во имя Воскресения Христова на одной из башен детинца, названной Воскресенскими воротами (31).
    Климент скончался в 1299 г. после 23-летнего управления паствой.
    После Климента переходим к гробу Давида, возведенного на место Феоктиста, преемника Климентова, в 1310 г. окончившего жизнь свою в Благовещенском монастыре, после 8-ми летнего управления паствою и благословившего при жизни на свое место духовника своего Давида, которого новгородцы «с поклоном и честию посадили на владычество» и послали его на постановление во Владимир к святому Петру митрополиту (32). В это время в. кн. Владимирский Михаил Ярославич был протектором Новгорода; наместники находились там и управляли волею веча, но вече за что-то на них вознегодовало, укоряло несоблюдением древних прав народных, и возгорелась война.
    Михаил осаждал Торжок, но Давид помирил его с Новгородом, покончив все дело уплатой 600 гривен серебра пенных, но после того война снова возгорелась; клевреты князя Московского Георгия, врага Михаила, возмутили снова новгородцев. Родственник Георгия, князь Феодор Ржевский, явился на вече, склонил его взять под стражу Михайловых наместников и объявить войну самому Михаилу. Новгородцы вторгнулись в Тверскую область и стали у берега Волги, но заморозь не допустила до битвы. Михаил не молчал, жаловался в орде хану, требовал суда над Георгием, испросил вспомогательного войска и с владимирцами, тверичанами и татарами пошел к Новгороду, сразился под Торжком, избил новгородцев и гордо требовал от них выдачи Феодора Ржевского и брата Георгиева Афанасия.
Сначала владыка Давид и вече отвергли предложение, говоря, что умрут за Святую Софию и честь новгородскую, и потом – на все согласились, но выдали только Афанасия, прислали в виде заложников некоторых из своих сановников и обязались заплатить пени 12000 гривен серебра от 2-ой недели поста до Вербного Воскресения, считая в то число имущество Новоторжских бояр и все то, что князь великий там пограбил... Написали грамоту от имени владыки и Новгорода, прибавив, что когда пеня уплатится, Михаилу выпустить заложников, «а грамоту сю порезать и править Новгородом по старому» (33).
    Мир был кратковременный; новгородцы послали в орду жаловаться татарскому хану на Михаила, тот велел их задержать, и снова началась война; укрепляли Новгород и детинец, ждали Михаила, который не замедлил явиться, но увидев многочисленное войско, собранное на защиту Новгорода, удалился и удалился несчастно: думая избрать ближайшую дорогу, пошел обратно дремучими лесами, и погубил там войско и обозы; множество людей утонуло в озерах и болотах: пришел Михаил на конях, возвратился домой пешим…
    Архиепископ Давид застал Михаила в Твери и еще раз предложил мир и серебро, просил только свободы заложникам, но Михаил не согласился; надобно было снова продолжать войну, но Михаилу сделалось не до того: Георгий возвратился из орды и опустошал области Михаила; война с Георгием отвлекла Михаила от Новгорода, и он отпустил заложников.
Вскоре, однако же, Михаила вызвали в орду к хану, на суд с Георгием; враги обвиняли его в отравлении супруги Георгиевой, сестры хана Кончаки (Агафьи), скоропостижно умершей в Твери: Михаил погиб в орде кончиною мученика; церковь признала его святым(34).
    Давид скончался в 1324 г. на третий год своего владычества; он погребал предместника своего Феоктиста в Благовещенском монастыре, где тот пребывал «в молчаливом житии немощи ради, и в безмолвии три года»; Давида погребли близ Климента и места владычня (35).
Останавливаемся над гробницею владыки Василия, замечательнейшего из архипастырей Новгородских. После кончины миротворца – Давида на паству был избран свитой Моисей, посвященный в сан свой святым -Петром митрополитом, но чрез три года он оставил архиепископию, удалился в Успенский Колмов монастырь, в трех верстах от Новгорода, и там постригся в схиму. Новгородцы напрасно много с поклонами молили его возвратиться снова на свой престол, – Моисей был не преклонен. Благословляю весь Новгород, говорил он народу, изберите себе мужа достойного и я благословлю его. Восемь месяцев, говорит летописец, новгородцы были без владыки и все думали, гадали и всем Новым-городом от мала, до велика, игумены и попы, возлюбили Богом назначенного «Григория Калеку», простого приходского священника церкви святых бессребреников Козьмы и Дамиана, на Софийской стороне (36), на Холопей улице, именем Григория, мужа добра и благоименита в преподобствии своем, кроткого и смиренного.
    Григорий был пострижен в монахи 1 января 1330 года и назван Василием (37). На следующий год, преемник святого Петра митрополит Феогност звал к себе для посвящения новонареченного владыку Василия во Владимир-Волынский, где находился сам по делам церковным и Василий отправился туда 24 июня 1331 года с боярином Козьмой Твердиславичем и Варфоломеем Евстафьевичем сыном тысяцкого. В это время возмутились псковичи, они не хотели повиноваться власти архиепископа Новгородского, думая отложиться и основать особую свою епархию; для этого избрали какого-то монаха Арсения. Александр Михайлович Тверской и Гедемин князь Литовский являлись ревностными ходатаями за Арсения, но митрополит не слушал и вместе с епископами: Полоцким, Галицким, Владимирским (Волынским) Перемышельским и Холмским посвятил Василия во Владимире-Волынском во архиепископа Новгорода и Пскова. Много чудесного рассказывали о посвящении Василия и о чудной звезде, стоявшей и светившей целый тот день, когда он был посвящен над церковью Богоматери (38); все видели в нем будущего великого иерарха (38).
     Но и враги Василия не дремали; Гедемин велел его поймать и схватить на обратном пути в Новгород; какой-то князь Федор гнался за ним с татарским баскаком.
     Новгородцы едва: откупились золотом. Василий мирно прибыл в Новгород, тотчас же начал перестраивать каменную стену детинца. Летописи говорят, что Василия и бояр силою вынудили в Волыни дать слово уступить сыну Гедеминову, Наримонту, Ладогу, Орешек, землю Карельскую, и Копорье в вечное Наримонта и потомства его владение, потому что «изьма их Князь Гедемин на миру, и в таковой тяготе слово правды» (39).
     Василий не помнил зла к псковичам, он посетил и ласкал их, вошел даже в сношение с Наримонтом, который, бывший до этих пор язычником, сделался христианином и писал к новгородцам о желании «поклониться Святой Софии» и здесь и начинается ряд политических действий Василия и мирные его попечения о благе народном.


________________
Примечания:
(1) Мин. Чет. Сентябрь 7. Под этими именами они записаны во всех древних Синодиках Софийского собора, Антоньева и Клопского монастыря, так сказано: род Иоанна архиепископа Новгородского, Николая и Христины.
(2) Новгородская летопись. С. 180 и 315. Никоновская летопись говорит, что будто бы сам Илья ездил просить митрополита (Карамзин. История государства Российского. Т. II. Прим. 474). Об игумене Дионисии (См. Истор. Росс. Иерархии. Часть 6. С. 804). Он поставлен игуменом в 1158, скончался в 1194. Но в годах его пребывания в Киеве ужасная неверность, именно в 1158, а не 1165. Автор руководствовался летописью Новгородской от 6525 по 6860 год. Издано в Москве в 1781 году.
(3) Карамзин. История государства Российского. Т. II. Прим 474; Историч. Слов. О святых Росс. Церкви С. 131.
(4) Новгородская летопись. С. 123.
(5) Устав служ. Новг. Л. 37. «Идет ключар в земскую избу старостам, и велит бирючам клич кликати, чтобы всех церквей попы празновали Святому Иоанну Архиепископу, а потом бы шли крестным ходом».
(6) Карамзин. Т. II. Прим. 414; Истор. Слов. о Свят. Росс. церкви. С. 152.
(7) Новгородская летопись. С. 15, 38, 126, 215 и 216; История Российской иерархии. Часть 111. С. 359 и 473; Ростов. Летопись Л. 160; Карамзин. Т. II. Прим. 414. Иоанновская церковь существует, а Николаевский и Благовещенский монастыри упразднены, первый в 1764, а последний в 1768 году, памятниками их остались одни церкви, последняя находится за городом близ Юрьева монастыря, к которому некогда приписан был Благовещенский монастырь. Митрополит Гавриил велел в 1786 году перенести отсюда мощи святого Феоктиста архиепископа Новгородского в Юрьев монастырь (См. Ист. Российской иерархии. Ч. 6. С. 750). Дело об этом есть в архиве здешней духовной консистории. О Иоанновской церкви кроме того см. Степенную книгу. Ч. 1. С. 5 и 256; Псковскую летопись. С. 100; Рукопись служ. Св. Всевол. Псковс. Пес. 4, стих. 2; Киевскую летопись С. 95.
(8) Новгородская летопись. С. 19, 126, 127, 216, 217 и прим. к 1 Новг. Лист. С. 21.
(9) Ibid. Вот частное событие из жизни Григория: «В первое лето Архиепископства его, бысть гром страшен зело и молния: пришедши со кресты от Святыя Софии ко Святому Михаилу Архангелу, на Михайлову улицу, и поющим 9 песнь, и шибе гром и молния, и подоша ниц вси люди, и загореся церковь древянная: но своею милостию, соблюде Бог молитвами Св. Архангела Михаила и Святителя Григория, не бысть беды ни коея же церкви; а два человека до конца мертвы быша, во храме древяном». Новгородская летопись. С. 216. В рукописном хронографе с 6513 по 7119 годы, принадлежащем частной библиотеке г. Кисленского, на С. 12 сказано, что при Григории стали новгородцы писать, на печатях изображение иконы Знамения Божией Матери.
(10) Там же. С. 185, 186.
(11) Там же. С 191.
(12) Тропарь св. Иоанну архиепископу.
(13) Новгородская летопись. С. 179, 212. О Стефане сказано: «пойде к Киеву, и тамо свои его холопи удавиша его»; о Феодоре: «свой его пес уяде, и от того умре»; о Гериане: «представися в Киеве бысть на Епископии 18 лет». После Гериана был возведен святой Никита в 1094 году (Ibid).
(14) Летописец Никольского собора совершенно не справедливо против летописей относит это событие к 1111 г., что будет не при Никите, а Иоанне. В летописях год поставлен 6621 (Новгородская летопись. С. 218) и в Никольском тоже 6621 год. Эта ошибка принята за истину и на иконах изображают святого Никиту, встречающего икону.
(15) Св. Антоний Римлянин пишет: «се аз Антоний, худший во мнисех, изыдох на место се, не приях имения от Князя, ви от Епископа, но токмо благословение от Никиты Епископа, и наша по чюжой земле… …да то управит Мати Божия, что есмь, беды принял о месте сем» (См. :духов. Грамм: св. Антония, она напечатана в Истории государства Российского Карамзина. Т. II. Прим. 210; в Истории Российской иерархии. Ч. III. С. 107. Копия с этой духовной хранится в Новгородском Антоньеве монастыре.
(16) Карамзин. История государства Российского. Т. III. Прим. 183.
(17) «Возведоша на сени черипа Арсения с хутыни и бе два лета» (Новгородская летопись. С. 219). «Паки Арсений Чернен Хутынской седее во дворе владычии» (Ibid). В прочих местах той же летописи точно тоже. См. С. 3, 8 и 180; в Архивской-Псковской на С. 101, то же самое.
(18) Новгородская летопись. С. 219.
(19) Ibid.
(20) Там же. Церковь 12 Апостолов существует, она находится в саду Новгородского Митрополичьего подворья. Постройка ее древняя, она похожа на Лазаревскую церковь, близ Зверинского монастыря, к сожалению назначенную к сломке для постройки дома монастырских священноцерковно служителей. В церкви у 12 Апостолов замечательна храмовая икона, писанная греческою школою.
(21) Никоновская летопись и Карамзин. Т. III. Прим. 316.
(22) Карамзин. Т. III. С. 148.
(23) Там же. Прим 324.
(24) Там же. С. 220.
(25) «В лето 6769 покры Владыка Новгородский Далмат Св. соборную церковь Софию свинцем, и дай ему Бог спасенная молитва и отпущение грехов» (Новгородская летопись. С. 220).
(26) Карамзин. Т. IV на С. 77 и в прим. 154. На соборе кроме митрополита и Далмата, были епископы: Серапион Владимирский, Игнатий Ростовский, Феогност Переяславский и Симеон Полоцкий. Устав собора помещен в харатейной кормчей книге в правилах Софийских под ном. 82, книга хранится в Софийской библиотеке, она написана при преемнике Далмата, Клименте (См. Карамзин. Т. II. Прим. 63.
(27) Там же.
(28) Новгородская летопись. С. 220.
(29) Там же. С. 221.
(30) «Город Корелу разграбиша, а Немец порубиша, ни единаго мужа не пустиша». Новгородская летопись. С. 221.
(31) «В лето 6805, Поставиша Архиепископ Новгородский Климент церковь камену Воскресения Христова, на градных каменных воротех, по сему завету, что Бог пособил Немец Новгородцам побить и город Корелу разграбить». Там же.
(32) Новгородская летопись. С. 223.
(33) Собр. государственных договоров и грамот. Т. I. С. 15; Карамзин Т. IV. С. 107 – 115, прим. 221. О Давиде сказано: «послаша Новгородцы вл. Давида к К. Михаилу с мольбою, просящее на окупь братьи своей, и не послуша его Князь» (Ibid. Прим. 224).
(34) Михаил был погребен в Тверском Преображенском соборе; мощи его обретены при царе Михаиле Федоровиче и архиепископе Тверском Евфимие, они почивают там открыто в приделе в честь его основанном. Архимандрит Тверского отрочь Успенского монастыря Макарий сочинил службу и написал житие Михайлово; они доныне не изданы.
(35) Новгородская летопись. С. 223.
(36) Ibid. С. 224. Козмодамианская церковь уже не существует; храмовый ее образ перенесен, по упразднение ее за ветхостью в 1793 году, в Тихвинскую церковь, что на Софийской стороне, вместе с частью мощей святого бессеребренника, находящихся в серебрянном киоте, устроенном в виде гробницы. Древняя икона находится храмовою в приделе, в честь этих святых; основанном при Тихвинской церкви: она писана греческой школою и почитается чудотворною.
(37) Там же.
(38) Там же. 225
(39) Там же 224.

Продолжение следует…