слиток 15

Несмотря на жару послеполуденного Иламского солнца, в темных коридорах роскошного дворца царила освежающая прохлада. Уверенный и бесшумный шаг медноволосого был столь же стремителен, сколь стремительными были и его мысли, роившиеся в сознании: не только золотые искрящиеся глаза не давали покоя этим мыслям, а все увиденное. Придворный маг привлек внимание чужестранца не одними размерами, мощью и явно демонстрируемой физической силой, плохо и нехотя обуздываемой должностью, но и своим умом, опасно и остро выкованным явно богом войны. Идя вперед, до залов, которые ему показали самым ранним утром, еще до прибытия Аада Ганума Дибба, Атаа почти не видел дороги, которую уже помнил наизусть, – мысленный взгляд обращался к придворному магу, также неслышно и быстро идущему следом. Иногда северянин терял дыхание, бьющееся позади, ведь сандалии с высокой перетяжкой, змеящейся по тренированным икрам вверх и терявшейся в черных, укороченных шароварах, обладали той же тишиной, что и легкие сапоги самого чужеземца – молчаливостью. Пока Аад развлекал царицу и присутствующих существенными, но, видимо, не самыми важными, сведениями, медноволосый откровенно долго и чересчур пристально рассматривал того, о ком слышал уже вторые сутки подряд. Легкий черный кафтан, открывавший рельеф сильных рук вздыбленными вверх острыми шипами коротких, заканчивающихся на плечах, рукавов, сшит явно на заказ и мастерами куда более искусными, чем те, кто обслуживал саму Дарию. Частично открывая торс двумя клинкообразными линиями, лезвиями бегущими вниз и сходящимися в центре груди, на спине кафтан сходился где-то в районе поясницы, что дало возможность рассмотреть и само тело, и две цепи, обхватывавшие шею и льющиеся одна ниже другой. Амулеты цепей обладали если не магической силой, то скрытым значением: медведь, явно символизирующий третье имя мага, и хищный ящер, приоткрывший зубастую пасть. Черные одежды самого медноволосого скрывали больше:  горло, спину, грудь и живот. Короткий кафтан без рукавов плавно соединялся с неощущаемыми узкими шароварами, заправленными в сапоги. Плечи, запястья и поясницу охватывали знаки отличия стражей Царицы Илама: браслеты и пояс-цепь из белого металла, смыкавшаяся на почти черный рубин в такой же белой оправе. Увидев нужные покои, Атаа не замедлил ход и тут же услышал низкий голос, почти рычание, настолько глухо прозвучали слова:
– Дар небес не в состоянии запомнить простой путь?
Медноволосый резко остановился. Ярость, тщательно подавляемая всю дорогу, вдруг достигла цели, слегка помутив ясность мыслей. Северянину потребовалось перевести дух, чтобы медленно развернуться и взглянуть в полыхавшие бешеным огнем глаза, горевшие совсем близко:
– Дар небес помнит все, Аад Ганум Дибб, маг Илама. Но Дару небес стало интересно, насколько осведомлен искусный маг о сложных тропах мыслей своей царицы, – ровное звучание голоса, отдаленно напоминающее спокойствие, на этот раз чужеземцу далось с трудом, однако легкий поклон выглядел непринужденно. Увидев, как на миг расширились и снова сузились глаза Аада, Атаа усмехнулся. И вдруг левая рука мага, сжимавшая клинок-полумесяц, резко приковала медноволосого к холодной стене, обуздав шею одним точным, резким и яростным движением. Голос Ганума предвещал бурю:
– Дар небес слишком внимателен для обычного стражника. Дар небес слишком дерзок для простолюдина. Дар небес слишком юн для воина. И слишком гибок для мужчины.
Бирюзовые глаза, расширившись от внезапности нападения, снова изучали каждую черточку красивого, но жесткого лица Аада. Бровь, выгнувшаяся будто дикая кошка, и усмешка, все еще не сошедшая с губ чужеземца, могли взбесить больше слов, последовавших за ними:
– Дар небес подчиняется только двум людям в стране. Уверен, твоя память не может быть короткой. Эти два человека – Дария Ихиминидис и начальник ее личной стражи, Азам. Поэтому ничто не мешает мне двинуть кистью руки глубоко вперед и сильно вверх, великий маг. Мы истечем кровью оба.
Губы Аада сложились в оценивающую усмешку, когда Ганум понял, что лезвие, прочно покоившееся в правой ладони медноволосого, прорезало ткань его собственного кафтана и кончиком острия вошло прямо в каменные мышцы его живота, как и грань любимого кривого клинка, слегка надрезающая горло северянина, словно молодой месяц, опоясывающий солнце:
–  Дар небес умеет произвести хорошее впечатление. Предлагаю не играть на разных сторонах, ..Атаа.
Ответная улыбка и подчеркнутый кивок с застывшим на миг взглядом исподлобья послужил ответом Гануму.
– Хорошо, стражник. Опускаем оружие одновременно.
Плавно отняв клинки друг от друга и показательно убрав их в складки удобных одежд, но не в привычные места, секунду назад враги, эти двое изучали друг друга. В одинаковых позах, с похожими выражениями на лицах, они простояли так с минуту, пока Аад не заговорил вновь. На этот раз голос мага напоминал тот, что звучал при великой правительнице:
– Веди меня в черные комнаты, воин. Тропы мыслей моей царицы в данном случае неизменны.
Едва дойдя до арки дверей, Атаа резко остановился, быстро и молча подняв руку. Поняв знак с полужеста, Ганум замер, бессловесно наблюдая за действиями медноволосого. Новый страж Дарии Великой слегка прищурил глаза, явно обводя взглядом вход в комнаты, предназначенные придворному магу Диббу. Несколько мгновений спустя чужеземец глухо процедил:
– Тебя ожидают, Аад Ганум Дибб. Когда я уходил, эта кованая циновка лежала ровно, сейчас она сдвинута на один палец, двери были открыты настежь в ожидании тебя, но теперь обе створки под прямым углом к арке, а стражники не были так напряжены.
– Хм, – резко выдохнул маг, положив ладони на рукояти видных взорам кривых мечей, кои привычно болтались на ремне, опоясывавшем узкие бедра, – Благодарю тебя, воин. Ну, посмотрим, кто встречает меня, друг или враг.
Сделав шаг вперед, Аад снова замер. Медноволосый, тем временем, рассматривал татуировки, покрывавшие спину придворного мага. И если зверя на левом плече он узнал, то знак, сплетавшийся с ним, и уходящий на правое плечо, Атаа знаком не был. Не оборачиваясь, Ганум почти улыбнулся:
–  Сотри кровь с горла и подними ворот выше. Дарии не нужно знать о нашей…беседе.
С этими словами Аад Ганум Дибб исчез в «черных покоях». Стражники закрыли за ним двери. Развернувшись, Атаа, усмехаясь одними глазами, направился в тронную залу, по пути стирая кровь с новой царапины на теле. За секунду до того, как бесшумно войти, медноволосый одним точным движением поднял ворот кафтана.
Войдя в покои, Аад лучезарно улыбнулся, раскинув руки, державшие кривые мечи:
– Амир!
Свободный маг Илама вернул улыбку пришедшему с той же искренностью, которая проявилась по отношению к нему самому:
– Ганум! Несказанно рад видеть, только обниматься с тобой не рискну, пока не сложишь свои клинки! Как понял, что тебя ждут?
– А понял не я, – с усмешкой прищурился, убирая мечи обратно в ножны, Ганум Дибб, – Некий...Дар небес провожал меня до покоев, по приказу Дарии.
Увидев, как улыбается Шалал Хаш Амир, придворный маг невольно произнес вслух мысль, пришедшую в голову:
– Что это за рыжий бес, Шалал?! Откуда он? Что ему нужно?
– О, я смотрю, ваше личное знакомство не прошло бесследно, – тихо засмеялся свободный маг, указывая на царапину Аада и порезанную ткань кафтана ладонью, – А что ты сам скажешь, друг мой?
– Позволь мне оценить нашу встречу молча и рассказать тебе пока только о ее итогах: мы не враги, Амир. 
– Ну что же, не удивлен, Ганум. Разумные люди всегда найдут способ сосуществования. Но перейдем к делу. Мне не удастся увидеть тебя наедине после пира в твою честь, поэтому я воспользовался возможностью увидеть тебя сейчас. Новости, которые ты привез Дарии, мне известны, благодаря твоим точности и  быстроте, и, конечно, гонцам Бахира. А вот принес ли ты добрую весть для нас, друг мой?
Медленно осветившая лицо Аада улыбка показывала явное удивление сомнениям Великого мага. Молча и бесшумно подошел Ганум к Амиру и хлопнул в ладоши. Пока рабы вносили несметное количество поклажи и расставляли ее по местам, Аад вынул из маленького кожаного чехла сверток, бережно завернутый в два бархатных отреза, и с поклоном протянул обе руки, его державшие, Амиру:
– Вот то, что мы хотели обрести.
Развернув сверток, Шалал Хаш Амир замер. В зеленых глазах промелькнула темная красная искра. Хотя, кто знает: может, это довольная, восхищенная улыбка сыграла свою роль или клонившееся к закату, алевшее солнце выстрелило лучами прямо в яшмовые радужки свободного мага Илама…