Американец Дима True Refugee Stories

   Кличка у парня была такая незамысловатая, Американец.  И, действительно, Дмитрий Долматов долго жил в Штатах. Этнически русский в составе семьи, он свалил за бугор в самом начале 90-х годов прошлого столетия. Союз и советы разваливались, инфекция национализма проникла во все поры Советского Союза – он и сиганул. Тем более что и общий ребёнок был. Ни туда – ни сюда. Ни здесь остаться, отсидеться и переждать беду, ни в тёплых краях перекантоваться, где национализм разжигали загорелые соплеменники супруги, впервые за две тысячи лет получившие территорию для совместного проживания.  Зато  посередине была  Америка.
    Наш «Американец» был слишком грамотен для своей и большой, и малой родины. Происхождением из обычной совейско-трудовой семьи,  Дима после военно-инженерного училища  заговорил без деревенских обиняков, как по писанному и употреблял слова порой непонятные для окружающих. Например,  «квазиюбилейный» или «квазипрогресс». 
    Младший брат – матрос  торгового Балтийского флота делал ему замечания:
   -Да говори ты нормально, брат. Будь как все. И перестань так натянуто улыбаться! Как будто ты делаешь одолжение собеседнику. Будь хоть чуточку  естественнее.
   -Я, - с гордостью подчеркивал старший, - последний советский интеллигент.- Посмотри на мои кулаки. Будешь много выступать - мне их придётся слегка сдвинуть с места и приподнять на уровень твоего фэйса.
    Он показывал кулак величиной с помидор сорта «Бычье сердце» накаченный кистевым эспандером. Ростом под 180 см,  Дмитрий по-боксёрски сутулился, никогда не курил, а зимой гонял на лыжах по парку то попеременным четырехшажным ходом, то одновременно одношажным,  а то и коньковым, отталкиваясь одними руками. Дима имел крупные, красиво очерченные губы, точёный нос, чистое лицо, обрамлённое густой шапкой русых волос, серо-стальные глаза, и взглядывал Дима иногда так, будто чего-то непременно хорошего ожидал для себя с неба, может быть, от самого бога.
    Разумеется, как шибко грамотный самостоятельный молодой человек он всегда  находился в оппозиции ко всему, что происходило вокруг, потому что у него на всё было собственное мнение. В России,  до побега,  Дима   был ангажирован на должности помощника ведущего конструктора в бюро по разработке тактических ракет. 
  Разумеется также, он имел доступ к секретным данным третьего уровня. КБ закрылось на самых ранних стадиях «перестройки». Участь «невыездного» миновала. И после августовского путча  1991 года без всяких препятствий он вместе с семьёй отлетел в «Заокеанию» по туристской путёвке без проведения органами безопасности проверочных мероприятий на знание военных секретов.
   В Америце, сразу после опроса  эмигрантскими эмиссарами, ему предоставили работу в бюро во многом совершенно схожем с советским КБ, где он провёл два года и внёс ряд усовершенствований в их конструкции, после чего источник его оригинальности иссяк и его выставили на улицу по сокращению штатов. Во всём мире известно, американцы да и другие обычно кидают тех, кто на них работает.
   Это была проблема. В любой стране, даже такой зажиточной как США, жизнь на все сто процентов запрограммирована так, что можно неплохо оттянуться, пока есть источник постоянного дохода, хотя бы в виде ненавистной работы.  Но о парне позаботился его бывший супервайзер. Он позвонил:
   -Эй, русский, вы там в своей коммунистической стране очень заботились о положении негров в Америке. Пойдешь служить у высокопоставленного нигера? Правда, он не полный нигер - полукровка, мама у него немка, а он – судья!
   Приглашение было не ахти, но ползать  чернорабочим по строительным лесам тоже не хотелось. Выбора не оставалось и никакого шанса на обратку тоже не было.  Эмиграция - дело сильных. И беспринципных. Жернова эмигрантской  судьбы быстро перемеливают слабых, слишком умных и слишком честных. Но и никому не нужный балласт никуда не движется, ему и так хорошо.
   Они встретились.  Диме - 35 а Томасу – 55. Баш-на-баш. Причём, чёрный судья  был настоящий упырь. Даже от худосочной немки. Где-то всего лишь метр семьдесят, упитанный, как бегемот, с лоснящимися щеками. Рта лишний раз не откроет. Впрочем, все негры – «томы» по «Хижине дяди Тома» Бичер-Стоу,  а все бюрократы – упыри. Но говорили, что судья Том Рэнквист самый честный в Америке и он, прямо сказать,  не казался ублюдком.
   В молодости сомнительный афроамериканец успел закончить Гарвард,  геройски воевал во Вьетнаме, строча по  джунглям из своего «Фантома»,  вышел в офицеры, а потом что-то с ним случилось. Война еще не закончилась, как ударил инсульт, отказали ноги и он вышел в отставку генералом.
   О масштабе высокой судейской карьеры полукровки Томаса громогласно говорить не приходится. Главное, однажды избранный, он мог судить рядить да рассуживать всех живущих до самой своей или их смерти. На судебные заседания его доставляли в инвалидной коляске и в генеральской униформе, в которой он смотрелся величаво.  Вообще, в Америке не допускаются к государственного службе немощные и больные экземпляры, но первые избиратели его штата,  когда он выставил свою кандидатуру,  добились для Тома-воина исключения.
   Ещё одной особенностью  странного полукровки было гробовое молчание во время всех судебных заседаний. Он никогда ни о чём не переспрашивал, ни обвинителя, ни адвокатов, ни подсудимого, ни к кому не обращался с пояснительными вопросами  и никого не комментировал.
   Дима успешно прошёл генеральский фэйс-контроль на  вилле судьи за городом. После чего генерал высказал просьбу:
    -Я хотел бы, мальчишечка, чтобы ты подошёл к гимнастической стенке и сделал для меня пять «уголков».
    Из своей американской практики Дима давно усёк, что любые просьбы высказанные здесь  менеджером или боссом в такой, казалось бы любезной форме, на практике означают строгий приказ к неукоснительному, беспрекословному и немедленному  исполнению.
   Дима пружинисто продемонстрировал  безногому десять стремительных «уголков», чем вызвал  у бегемота благосклонный кивок головой.
   -А теперь приподними меня из коляски, малыш.
   Дима обеими руками крепко захватил генерала  подмышки сзади и, плотно прижимая его толстую спину к своей груди, поставил на ноги.
   Чёрный генерал замер, блаженно закрыв глаза. Странное, досель незнакомое ему чувство охватило полукровку. За долгие годы беспомощности у Томаса  было бесчисленное множество «поднимальщиков».  Их прикосновения казались ему грубыми и недостаточно вежливыми.  От прикосновения сильного молодого  тела русского некие мощные  электрические импульсы пробежали по всему его афроамериканскому организму. Как будто в микроволновке передали жару. 
    -Гуд, гуд! Увери гуд,- только и сказал чёрный хозяин.- Больше мне никого не нужно.
    Обязанности, к каким приступил Дима, были нечто среднее между обязанностями медбрата и домашней сиделки. В здании суда чёрный генерал пребывал всего несколько утренних часов. Трудно сказать, насколько успешно могут решать серьезнейшие вопросы жизни и смерти люди преклонного возраста, часто имеющие большие проблемы со здоровьем. Но  аспект возраста и здоровья приобретает особое значение из-за того, что суд такого уровня в каком трудился Рэнквист, имеет право рассматривать некоторые  дела только в полном составе. Наверное потому – из-за частого отсутствия кворума – судья большую часть времени проводил дома. 
   После утренних сессий все остальные часы он обретался на вилле, где в бейсменте размещались тренажёры и вся необходимая для выздоровления  физиотерапевтическая аппаратура,  ванны для грязевых процедур и ванны с сероводородом и радоном.  Более  двадцати с лишним  лет  высокооплачиваемые специалисты-медики безуспешно воздействовали на генеральские  нижние конечности электрофорезом и гальваническими токами. Заботливо и со всеми предосторожностями люди в белых халатах  погружали его в грязевые, в радоновые и сероводородные ванны, они массировали его тело и ноги на массажном столе, следили за правильностью выполнения физических упражнений. Раз в неделю приходила красивая китаянка и проводила сеанс иглоукалывания. Он ни с кем не разговаривал.
   Дима повелся на лёгкой повседневности. За отдельным столиком в бейсменте он посиживал за лаптоповской «Тошибой», поигрывая в какую-нибудь пёструю войнишку... с заокеанскими партнёрами на русском языке. Иногда по мановению судейской руки Дима  подходил к хозяину и помогал спецам  перевести его от одного лечебно-спортивного аппарата к другому.
   После обеда судья-генерал принимал гостей и посетителей, иногда  приходила его некрасивая негритянка-дочь. На чёрно-бархатном фоне лица её зубы, как в ювелирной упаковке, сверкали перламутром, и внучка Томаса, смеясь, раскатывала по инкрустированному паркету на роликах по всему дому.
   Недели через три на Диму было возложена обязанность следить за почасовым режимом и правильностью употребления предписанных старику  медикаментов от паралича. Нормализующие кровоток в мозге - циннаризин, кавинтон. Помоганты, восстанавливающие нарушенные клетки мозга - липоцеребрин, церебролизин. А также препараты, содержащие витамины и оксибутират натрия, снижающие  потребление кислорода головным мозгом.
  На глазах местных докторов-авторитетов происходило чудо. Этот черный,  забуревший в неизлечимом параличе пациент,  похоже было,  начал   всерьёз оклёмываться. Мякоть на безнадёжно усыхавших ногах потихоньку нарастала. Больной  проявлял неведомый прежде  живой интерес к окружающему, к происходящему вокруг, а не только к своим судейским делам. Он стал увлекаться, горячиться, входить в азарт - в нём пробудились эмоции. Он стал таким, каким когда-то уходил на войну – смелым человеком вызова. Теперь часто можно было застать судью за  беседой со своим помощником.  И он даже рассказывал "малышу" забавные анекдоты из своей студенческой жизни в Гарварде.
    Однажды поинтересовался:
   -А что ты делал во время вьетнамской войны?
   -Смотря на каком этапе. На первом, когда вьетнамцы вели партизанские действия против французов, я еще не родился. Во время полномасштабного вмешательства США с 1965 года по 1973 я топтал снег по дороге в школу...
    -Но ты же военный инженер, - возразил бегемотик.- Почему Америка проиграла войну, как ты думаешь?
    -Трудно было устоять американцам в этой невыгодной для них войне. Практически невозможно. Во-первых, тяжёлые для ведения полевой войны природные условия субтропиков. Во-вторых, Китай поставляли Вьетконгу обмундирование, рис, продукты питания и всё человечески необходимое. В-третьих, Советский Союз – гнал технику и специалистов. Америка   с самого начала была обречена на поражение. Это просчёт вашего Генерального штаба.
   -Нет, не так!-загорячился Томас.- У меня перед глазами постоянно вертится  один и тот же эпизод. Взлетели  мы на рассвете с  палубы авианосца  в Тонкинском заливе, шарим вдоль береговой полосы, видим: противовоздушный комплекс. Вьетнамцы из автоматов трассирующими по нам лупят понапрасну, как в копеечку. Просто смешно. Ну, мы-то  знали, что на комплексах у них русские работают.  Как шарахнем! И станция синхронного наведения ракет вместе с антенной завалилась. Разворачиваемся, чтобы добить их. Смотрим, какой-то русский руками ворочает упавшую антенну. Ну, думаем, щас мы тебя, голубчика уговорим. Ближе, ближе... И вдруг позиция взорвалась всеми шестью ракетами с установок. Сан оф бич! Этот русский вместо того, чтобы в укрытие удрать и жизнь свою сохранить, визуально антенну на нас навёл. Он укокошил весь наш летучий отряд.
   Помолчали. Генерал сказал:
   -Потом мы узнали, что фамилия этого русского парня была майор Горячий; они ему дали орден «Красной звезды». А у нас он был бы Народным Героем. За готовность к самопожертвованию. 
    -Да,.. вы ушли из Вьетнама в 1973 году, а к 1974-м наше КэБэ, куда я пришел 10 лет спустя после этой схватки титанов, сконструировало сверхзвуковую  противокорабельную ракету  Х-15.  На ракете такого класса впервые использовался  твердотопливный двигатель, не поймаешь ни чем.  То есть, её цель не отдельно летящий самолёт, а сразу весь авианосец. Со всей требухой.
   Генерал задумался:
   -Войну решает не исключительно техника, а люди, которые умеют терпеть боль и знают, что такое тяжелая многочасовая физическая работа. Для кого слова «битва» и «сражение» не потеряли свой первоначальный кровавый привкус...
   Он, по-видимому, говорил о себе. Выходец из небольшого провинциального городка, он прекрасно  знал  как жили, трудясь и воюя, и как  умирали его друзья детства. Он знает, что прежде, чем побеждать соперников, нужно победить свой собственный страх перед смертью.
  - Но этот русский! Это ведь была не его война!... Как ты объяснишь его поведение?
   -Да, русский он. Уж если русский вызвался кому помогать, так жизни своей не пожалеет за другого.
    -Хуг!- протянул генерал. – А нам, нигерам, постоянно говорили и говорят, что русские самые большие расисты из расистов.
    -Неправда. Русские никогда не занимались охотой на людей в джунглях и песках Африки, кораблей у них тогда не было, и  они никогда не занимались работорговлей. Наш национальный гений, поэт, писатель и создатель современного русского языка Александр Сергеевич Пушкин был эфиопом.
     Дальше произошло вот что. Судья стал чувствовать настоятельную необходимость постоянного присутствия Димы рядом с собой. Теперь даже  во время судебных заседаний бывший конструктор тактических ракет был вынужден тусоваться за плечами сурового добряка Томаса.  Скажем, слушается дело убийцы Джонатана Сойера,  затеянное им против штата Луизиана. Мужик требует отмены первоначального само признания своей вины в убийстве, так как его продержали за решеткой семь лет до начала суда. Боевые адвокаты Джонатана считают, что таким образом было нарушено право американца на быстрое рассмотрение его дела.
   Судья объявляет перерыв и в роскошном туалете под шум урины задаёт свой сакраментальный вопрос:
   -А ты как думаешь?
   И в ответ всегда произносил:
   -Светлая у тебя голова, Дмитрий.  Добрый ты человек. Хоть и русский...
  Кардинальные изменения произошли в генерале не только со здоровьем, но и в умонастроении.
  Как-то вечером по спец вызову является Дима на генеральскую виллу. Отчего бы и нет? Генерал по малейшему поводу всовывал Диме типы и всякий раз купюрой не меньше "стохи". Во дворе виллы царила суета, спешка; уйма разнокалиберных автомашин. Дима с грустью подумал, что, возможно, умер его доблестный хозяин. А генерал и говорит:
  -Ты, помнится, вспоминал, что любишь когда  на гитарах  бренчат?! Тогда хватит клавиатуру жмыхать. Пойдём, я тебе кое-что покажу...
  На лифте они спустились в бейсмент. Там всё перевернулось. Исчезли тренажёры, гимнастические стенки, массажные столы и ванны с грязью и радоном. На стенах горела, светилась, подмигивая радостная иллюминация, сверкал серпантин, в центре помещения возвышался пластиковый  помост для домашних концертов и четверо каких-то ансамблистов устанавливали свои сверкающие музыкальные инструменты. 
   -Пора!- воскликнул судья и быстро покатил к стенному бару.
   -Я не пью, мой генерал!
   Пока генерал бурными глотками отпивал разнообразные алкогольные жидкости почти из каждой красивой бутылки прямо «из горла»,  Дима понял, что кончилось тихое  время чтения вслух Пушкина, кончились пояснения типа почему поэт писал для недогадливой русской публики  «Но вреден север для меня». Отныне следовало ожидать каких-то больших перемен.
   По ушам ударил «хэви-металл», затрухало банджо и взвыла скрипка. Ребята в надвинутых на глаза ковбойских шляпах приступили к выкобениванию. Генерал сидел в коляске и блаженно улыбался. Время от времени он упоённо прихлёбывал из стекляшки, устроившейся у него на клетчатом  пледе, прикрывавшем  колени.
   -А ты можешь так?
   И Дима провихлял что-то похожее на твист. 
   Когда, получив своё, песенные артисты отчалили, судья восторженно сказал:
   -Вот видишь, это моя империя! Я завоевал её ценой пережитого страха смерти, ценой боли и половины своего тела. Когда такие, как Блинтон, бегали от призыва, я честно выполнил свой гражданский долг. Я пошел добровольцем. Только последнюю высокую награду я так до сих пор и не получил.
   -Это легко объяснимо, генерал.- вмешался Дима.- Когда армия отступает или проиграла, то награды «не находят» даже самых героических героев...
   -Зато я имею полную защиту и неприкосновенность! Меня невозможно преследовать за мнения и решения какие я принимаю. Никто не имеет права посягнуть на мою личность  на моё имущество, на мой целлюляр! Для меня и только для меня, ты представляешь, исключена всякая ответственность. Меня никто не может задержать на дроге и осмотреть мою машину. Установи мою личность и – будь здоров! И это, я повторяю, моя империя, которую я построим сам!..
   -А как, мой генерал, насчёт того, что «не суди да не судим будешь»?
   -Это для дураков. Это – мура. Если не судить, то человечество перестреляет друг друга. А если я неправильно рассужу, то лет через тридцать, обиженный  станет героем или почётным гражданином. Или Святым.
   К середине вечера Томас, явно перебрал.  Его бронзовое лицо  приобрело сизый оттенок. Он не останавливался пить, несмотря на все увещевания Дмитрия.
      В то же время поведение генерала, ставшего для Димы старшим другом, нисколько не походило на  самоликвидацию. Так ракета, промахнувшись мимо цели, через несколько секунд само взрывается.
   Ветеран вновь  был в полёте. Он переоценил возможности своего ещё не окрепшего после болезни организма. Но он ощущал  и видел себя как бы со стороны в кабине «F-15», сердце его молодо билось мощными толчками, зашкаливая как тахометры, спидометры,  манометры и  термометры.  Как все пилотаж-навигационные приборы вместе взятые.
   Алкоголь-обманщик  снял в нём всякие болевые ощущения, пробудил двигательные рефлексы, готовность  к какому-то  немедленному и активному действию. Возникло ощущение  восторга и вседозволенности, нахлынувшие на совсем ещё не старого человека. Но организм генерала был очень слаб. Сказалось тормозное развращающее организм противодействие лекарств, потребляемых десятилетиями. Сердце ветерана не справилось с заданными ему высокими оборотами. В желании жить параличный  даже попытался  самостоятельно встать с гандикапа, но всего лишь импульсивно  дёрнулся в кресле, спина его судорожно выгнулась и самый справедливый судья Америки затих навсегда.
   ...Когда все печальные дела и формальности были закончены, Дима с семьей перебрался в канадский город Торонто, купил домишко в Миссиссауге, нашёл работу на компьютере и по уик-эндам на свежем воздухе, для здоровья, торговал в парках мороженным.
               
                -------

Опубликовано:
http://perorusi.ru/?p=62191
http://wemontreal.com/?p=18427
http://www.proza.ru/2013/01/22/442