Воскресение

    Она шла  уже вторые сутки по выцветшей степи. Днём палило солнце, а ночью было прохладно. Продукты и вода еще остались, но немного. Наступил вечер. Становилось  легче дышать. Она нашла неглубокую ямку и села в нее, чтобы немного перекусить, а потом лечь. Съев небольшой кусок хлеба и запив его водой, легла. Ноги «гудели», спину ломило, голова кружилась, веки слипались. Она погрузилась в глубокий сон. Проснулась от холода. Села, пошевелила плечами, но согреться не могла. Ночь была тёмная, на небе ни месяца, ни звёзд. Тишина, словно весь мир вымер. Но ей не было страшно, так как здесь в степи никого нет. Она встала, попрыгала, пробежалась, чтобы размяться, немного согрелась. Почувствовав голод, отломила маленький кусочек хлеба и глотнула немного воды, чтобы заглушить проснувшийся аппетит. Села снова в ямку и стала думать, что делать и куда идти дальше.
  Сидя в этой кромешной тьме, прикрыв глаза, она вспомнила, что c ней случилось.
Всего три месяца назад она была самым счастливым человеком, у нее было все: муж, сын, любимая работа, дом, друзья, уважение. И вдруг в один миг ничего этого не стало. Теперь она одна на всем белом свете. «Господи! За что? Почему? Что я такое сделала, чтобы так со мною поступить?»- подумала она и зарыдала. Ответа не было.
 Она стала перебирать в голове все события тех дней. Но на память приходили только какие-то обрывки случившегося: то очень яркие, то расплывчатые, как будто в тумане. Она закрывала глаза, силясь что-то вспомнить, и не могла, от этого ей становилось еще тяжелее. Она ослабела совсем и уснула. Ночь окутала её своим чёрным плащом, и тишина воцарилась над степью.  Это была её вторая ночь в степи…
    Так что же произошло?  Что загнало женщину в эту безлюдную степь, вынуждая влачить столь жалкое существование?  А случилось вот что.
     Шла пасхальная неделя, отпраздновали  Светлый праздник Воскресение Господне, люди, встречая друг друга, приветствовали словами: «Христос Воскрес!» и слышали в ответ: «Воистину Воскрес!» Настроение жителей посёлка приподнятое, из домов разносились запахи жареного, печеного, дети хвалились подарками. Одним словом , был праздник. Веру, так звали нашу героиню, пригласила ее сестра на крестины дочки. Надо было ехать в соседнюю деревню. Утром в среду Вера поехала одна к сестре, муж остался с сыном и свекровью дома. В четверг состоялись крестины. Праздник прошел хорошо. Вера решила еще заночевать,  не рискуя сесть за руль, будучи не совсем трезвой. Проснулась она рана, еще не было пяти утра. Галя, сестра Веры, услышав, что та проснулась, тоже встала и спросила: « Ты чего поднялась такую рань?» Вера с тревогой сказала: «Сон страшный приснился. Аж мороз по коже прошел».
  - Да что такое? Расскажи, легче станет.
  - Мне приснилось, что в большой комнате у нас стоит черный мраморный памятник, а вокруг него стоит муж, сын, свекровь и смотрят на него с застывшим выражением глаз. Я проснулась вся в холодном поту. Мне страшно. Что бы это значило? Но явно не к добру.  Еще бы погостила, да сон покоя не даёт. Поеду домой. Что-то сердце заныло.
  - Хорошо, поезжай. Позавтракай хоть на дорогу. Подожди, я подарки соберу сыну.
  Она собрала подарки, к тому времени уже рассвело, и Вера, сев в машину, поехала.
    К одиннадцати часам она подъезжала к поселку. Но что это? Около её дома стояла толпа народа. Сердце забилось учащенно. Толпа расступилась, когда она подъехала к дому. Выскочив из машины, быстро спросила:»Что?» Но толпа молчала. Она подбежала к крыльцу и тут увидела, как люди в белых халатах выносят из дома мужа. за ним сына и свекровь и одного за другим погружают в машину. Она подбежала к носилкам и спросила:»Что с ними?» и услышала страшное слово: «Угорели».
  - Они живы? – в ответ покачали головой, что означало «нет». Она тут же потеряла сознание. Попытка привести в чувство ни к чему не привела, и её увезли в больницу. О случившемся сообщили сестре, которая приехала вместе со своим мужем. Похороны состоялись через три дня. Как выяснили, заслонка в печке  была плотно закрыта, видно где-то  тлели угольки, они и вызвали угар. Кто закрыл до конца заслонку, не ясно, но скорее всего свекровь, так как она пекла пироги и готовила пищу.
   Вера две недели находилась между жизнью и смертью. Врачи боялись, что случится инфаркт. Иногда удавалось привести её в сознание. Она открывала глаза, осматривала палату, спрашивала, где она, удивлялась, а потом бормотала что-то непонятное, можно было разобрать только одно слово «памятник», которое она неоднократно произносила.
  Наконец она окончательно пришла в себя, поняла, где находится, и стала проситься домой. Галя приехала за ней, но к себе Вера идти не захотела, и её поселили у соседки. У Глаши, так звали соседку, дом большой, просторный, жили в нём  Галя с мужем, да её мама, а сын учился в институте в городе. Его комната была свободна. Там и стала жить Вера. Вера очень изменилась не только внешне: похудела, осунулась, волосы на висках и по центру поседели, фигура сутулая, походка неуверенная, но и внутренне, она стала другим человеком. Раньше – это энергичная, жизнерадостная, добрая, приветливая женщина. А теперь угрюмая, замкнутая, молчаливая, с неприязнью смотревшая на людей, она никого не хотела видеть и не выходила на улицу. Жалко было на нее смотреть. Одевалась в чёрную юбку, чёрную кофту, сверху чёрный жакет, на голове чёрный платок, который она никогда не снимала, даже спала в нем. Галя относилась к ней бережно, ничем её не беспокоя, не задавая никаких вопросов и ничего не рассказывая, так как Вера ни о чем не спрашивала. После сорока дней, которые отметили не в доме Веры, а во дворе, Галя с мужем уехали к себе, оставив Веру на попечение соседки. Глашу беспокоило, что Вера ни разу не заплакала, не пожаловалась, была словно  мумия, иногда казалось, что это ходит не человек, а привидение, так не слышны её шаги, двигалась, как лунатик, даже страшно смотреть.
    Через неделю Вера попросила Глашу взять из дома документы, кое-что из одежды, положить всё в большую сумку и принести ей. Потом она сказала, что хочет съездить к своей старой подруге, которая живет в большом городе, и пожить некоторое время у неё.
На следующий день Глаша проснулась немного раньше обычного, тихонько заглянула в комнату Веры, но её там не было. Вышла во двор посмотреть на машину Веры, но машина стояла на своём месте не тронутая. Глаша задумалась, как же так, на чём она тогда поехала, неужели пошла пешком. Но ведь могла дождаться утра, и муж отвёз бы её на станцию. Всё это её настораживало. Но тут позвал её муж, и она зашла в дом, подумав, что Вера ей позвонит.
    А Вера, дождавшись середины ночи, неслышно вышла из дома и пешком направилась к станции. Идти всего три  километра, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел , как она уходит. Она успела к первой электричке, в вагоне народу было мало, села в уголок и стала думать. Никакой подруги у нее нет, куда ехать, она не знала, решила, что доедет до последней станции, выйдет там. А потом обдумает свой дальнейший маршрут. На последней станции, выйдя из вагона, увидела, что перед ней какая-то деревня, узнав ее название, пошла по большой улице. В конце улицы увидела небольшую церковь, решила зайти туда и поговорить с батюшкой. Поскольку электричка шла три часа, а выехала она в шесть, стало быть, сейчас девять, значит, начнётся в храме служба. Это хорошо. Она прибавила шагу и успела на литургию. После литургии решила поговорить с батюшкой.
    Отец Алексей, так звали батюшку, седой худенький старичок давно служил в этом храме, знал всех своих прихожан, увидев новенькую, понял, что что-то важное привело её в церковь. Он почувствовал, что она хочет с ним поговорить. Вера подождала, пока пройдёт целование креста, и робко подошла к отцу Алексею.
  - Батюшка, можно мне с вами поговорить? – спросила она.
  - Конечно. Только подожди полчаса, я освобожусь совсем, и мы побеседуем.
  - Хорошо, я буду ждать.
    Через полчаса батюшка освободился, пригласил ее пройти в небольшую комнату, указал на стул за столом, сел на другой напротив и приготовился слушать. Вера помолчала несколько минут, собираясь с мыслями. Батюшка не мешал ей сосредоточиться. Глубоко вздохнув, она начала.
  - Ношу я, батюшка, в душе большое горе. Недавно, в одночасье я лишилась всех моих дорогих мне людей: мужа, сына и свекрови. Они угорели насмерть. А я вот осталась жива. А зачем мне? Вот я и думаю, что мне делать. Жить не хочу, сама по себе не умираю, страдания не выносимы, не лучше все это покончить разом, только вот как. Отравиться или под поезд броситься.
   Батюшка поспешил перекрестить ее, говоря: « Что ты, матушка, грех то какой, прощения тебе не будет и спасения тоже, молиться за тебя нельзя. Самовольный уход из жизни - тяжкий грех, смертный. На вечные муки обречёшь себя. Когда твои погибли?
  - На пасхальной недели.
  - А знаешь, что это такое?  Во время Пасхи Господь открывает Небеса и двери Рая. Кто умирает в дни  Пасхальной недели, Господь забирает их в Рай. Вот и твоих близких Бог забрал к себе.
  - А мне - то от этого не легче. Я хочу с ними жить, любить их, заботиться о них, а теперь я совсем одна. Зачем мне такая жизнь? – и она зарыдала.
   Батюшка придвинул к ней стул, погладил по голове, перекрестил и продолжал:
 - Тебя как звать?
 - Вера.
  - Имя - то какое, Вера, Вера. А знаешь ли ты, Вера, что если ты сама уйдёшь из жизни, то ты никогда не встретишься там со своими близкими. Они будут в Раю, а ты будешь в аду, и никто за тебя молиться не будет, подумай, раба Божия, об этом. Ты что не хочешь быть потом с ними вместе?
  - Батюшка, да как же так? Мы жили мирно, тихо, никому вреда не делали, семья у нас была дружная, любили и уважали друг друга. И вдруг, за что? И все сразу? В чём мы прогневили Бога? Где же Его любовь к людям, Его милосердие? За что Он карает невинных, особенно детей, они - то в чем провинились?
  Она воздела руки вверх и вдруг закричала, заливаясь слезами: «Бог, ты жестокосердый, ты злой. Я не люблю тебя, не верю тебе!»
  Батюшка в испуге  стал быстро её крестить, потом прижал её голову к себе и проговорил:
  - Прости её, Господи, она не ведает, что говорит, прости, прости. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери и всех святых, прости и помилуй рабу Божию Веру. Встань, - обратился он к ней, -  подойди сюда, посмотри на икону «Благодатное небо».
  Она подошли к этой иконе и  увидела Богородицу во весь рост, державшую Младенца на руках, а Он, раскрыв свои ручонки в обе стороны, приглашал придти в Его объятья, говоря, «Я люблю всех, приходите ко мне, и Я утешу вас, исцелю душу вашу»,
  Вера застыла перед этой иконой, потрясённая выражением глаз Богородицы, в которых была невыразимая скорбь и смирение, а глаза Богомладенца сияли радостью, любовью, чистотой, излучали свет. Воцарилось молчание. Потом она произнесла тихо:
  - Эта икона напоминает  «Сикстинскую мадонну» Рафаэля. Я очень люблю эту картину.
  - Да, это так. А ты знаешь содержание картины и иконы. Обрати внимание на лицо Богородицы, особенно выражение её глаз. Оно полно печали. Она знает, что ждёт ее Сына, и смиренно несёт Его,  как жертвоприношение во спасение людей. А что она переживала, когда стояла у распятого Христа, видя Его страдания, муки, смерть за нас, грешных, которые кричали «Распни, распни Его!» только за то, что он нёс людям свет, добро, любовь и хотел спасти их. Каково Ей было! Это нож, вонзённый в Её сердце, о котором говорил старец Симеон. А ты посмела проклинать Бога. А ведь это, может быть промысел Божий. Возможно, так надо было во спасение твоих близких.
  - Да как же во спасение , если Бог их забрал у меня! – воскликнула Вера.
 - Ты ведь не знаешь будущего их, а Господу видно, кем они будут. То, что я тебе сейчас скажу, выслушай внимательно и не обижайся, а потом продумай на досуге. Иногда мы гневаемся на судьбу, что теряем близких, но не знаем, что это лучше для них, так как их могло ждать что-то более страшное. Они могли стать преступниками, наркоманами, калеками, безумцами и вообще прожить страшную жизнь и умирать в нечеловеческих муках и обречь себя на вечные страдания в аду. И тогда Бог, чтобы не допустить этого и спасти их души, забирает к себе. Но может быть и другая причина, по которой Господь рано забирает человека. Существует, так называемое, родовое проклятие, когда кто-то из родных, даже далёких предков, совершил преступление, и сам он за это не понёс наказание. Вот тогда и приносится в жертву, во искупления родового греха, кто-то из потомков, чтобы спасти весь род. Так что мы не знаем, каков был промысел Божий в твоём случае. Но ты не должна усугублять горе и смиренно принять посланное тебе страдание. Когда тебе будет невыносимо, вспомни Богородицу, помолись Ей, попроси о помощи, и Она всегда услышит тебя и поможет. Знай, что Иисус перед кончиной поручил Ей заботу о нас, живущих на земле. Есть замечательная икона Богородицы «Скорбящих Радосте», молись ей. Она помогает в скорбях человеческих. Ясно тебе. Ну, что ж, матушка, будем считать, что ты не только рассказала о своём горе, но и исповедалась в грехах. А у тебя их много: и ропот на Бога, страшный грех, и неверие,
и осуждение, и уныние, и худые помышления, отсутствие терпения, смирения и много других. Может, ты еще какие добавишь, назови.
  - Добавлю, батюшка. После гибели семьи стала ненавидеть людей, завидовать тем, у кого была семья, дети, даже желать зла, ни с кем не хотела общаться, замкнулась в себе, не стало доброты во мне, исчезла в сердце любовь ко всему, ничего не радовало, никого не благодарила даже за их доброту и заботу обо мне. Я стала как дикий зверь, загнанный в угол.
  -Подожди меня здесь, - сказал отец Алексей, - я сейчас приду, – и вышел.
  Через несколько минут он пришел с чашей, прочитал молитву и причастил Веру.
  - Ну, вот теперь ты можешь начать новую жизнь, надеюсь с новыми, добрыми мыслями, а на память возьми тройную иконку, здесь Христос, Богородица и святитель Николай Чудотворец, он покровитель путешествующим, а также даю краткий молитвослов. Выбери молитвы, близкие тебе по душе, и молись. Это тебе поможет справиться с горем и исцелит  твою душу. В добрый путь! Да хранит тебя Господь и Ангел Хранитель! Я буду за тебя, дщерь моя, молиться.
  Он снова прочитал молитву, благословил её, и она вышла из храма.
   Душа ее почувствовала успокоение, боль затихла, гнев прошел.
  Оказавшись на улице, она увидела скамейку, подошла и села. Надо было подумать. Что делать дальше: вернуться домой, но её дом теперь для нее – могила, уехать к сестре, нет, не надо быть обузой, пожить у соседки, тоже не годится. Найду столовую, поем, возьму продукты и воду и пойду куда глаза глядят. Так она и сделала. В столовой спросила, есть ли здесь лес. Узнав, что за деревней находится хороший лес, прошла через всю деревню дойдя до конца ее, увидела густой лес и пошла по направлению к нему. Лес был хороший: красивые сосны, кое-где рос кустарник, густая трава. Видно, можно найти и ягоды, и грибы. Но она не охотница до сборов грибов и ягод. Это муж был любителем, да еще рыболов. Когда она произнесла слово «был», новая волна горечи накатилась на нее, и она упала на землю и долго плакала. Обессилев от слёз, кое-как поднявшись, она села. Уже вечерело. Надо искать место для ночлега. Побродив по лесу, нашла два густорастущих куста, напоминающих шалаш, решила здесь заночевать, а утром двинуться дальше. Заснула она быстро, ведь день был тяжелый, напряженный, забрал много сил.
Ночь прошла спокойно, сны не снились. Проснувшись от гомона птиц, она почувствовала прилив энергии и быстро встала, выпила глоток воды, сполоснула лицо и шею и принялась за завтрак. Позавтракав, пошла дальше в лес, решив пройти его насквозь и узнать, что за ним. Возможно, деревня, а может быть, начало города. Она шла, шла и шла, а лес всё не кончался. Как будто  ходьба по кругу. День близился к концу. Начинало смеркаться. Значит, надо будет снова ночевать в лесу. Так оно и вышло, пришлось и эту ночь провести в кустах. На следующее утро ей повезло: лес кончился, начиналась степь. Но степь была как будто выжженная. Ни деревца, ни кусточка, ни травы зеленой, всё пожухло. Но надо было идти. И она шла. К середине дня солнце начало палить, становилось жарко, дышать трудно, а главное, негде спрятаться. Хоть бы пошел дождь, но небо было ясное, и дождя ничто не предвещало. Она шла с трудом и молила Бога, чтобы этот день скорее кончился. К вечеру жара начала спадать и идти стало легче. Она остановилась. Выпила воды и села перекусить. Еды оставалось немного, надо экономить, особенно воду. Почувствовав какую-то безысходность, она снова зарыдала. Совсем стемнело. Устав от страданий и трудной дороги, она быстро заснула. Снился ей дом, муж, мама, сыночек, радостно встречающие праздник Пасхи, сестра с дочкой в церкви на крестинах, веселые гости, подарки. А что же я подарила мужу, ах, да красивы японские часы. Он всё хотел такие. А мне он что подарил. Вспомнила – серёжки с голубым топазом, сказав – к твоим глазам. Как хорошо-то! А потом вдруг налетел ураган, и всё исчезло. Она в страхе проснулась. Была полночь, но заснуть она уже не могла. Так кончилась ее третья ночь в степи. Дождалась утра. Есть не стала, так как не знала, сколько еще идти до населенного пункта. За утро она старалась пройти большее расстояние, поэтому шла быстро, надеясь, что до жары где-нибудь найдёт укрытие. Но укрытия нигде не было, а жара наступила. Солнце  обжигало кожу, лицо, проникало сквозь майку, казалось, сожжет все внутренности. Она села на минуту, чтобы выпить воды, но её оказалась так мало, что хватило только на два глотка. Кусочек хлеба пришлось съесть в сухую. Встав, старалась идти быстрее, как бы убежать от жары. Но та преследовала, силы её оставили. И она упала, потеряв сознание.      
   Сколько времени она находилась в таком состоянии она не знает. Очнулась, почувствовав, как кто-то лижет щеку. Приоткрыла глаза – перед ней пёсик, сквозь лохматую мордочку на нее смотрели добрые, маленькие глаза - пуговички. Она подумала, что это сон, и снова впала в забытьё. Но это был не сон. Кто-то стал сильно трясти ее за плечи и говорить: «Тетенька, тетенька, проснитесь, проснитесь, вставайте!»
   Она снова приоткрыла глаза и увидела мальчика лет девяти, склонившегося над ней. Она хотела встать, но не смогла подняться, не было  сил. Мальчик достал из холщевого мешка бутылочку с водой, налил в жестяную баночку воды и дал ей выпить. Потом наклонился над ней и стал её поднимать, Наконец, она села.
  - Тетенька, да вы совсем слабая, я сейчас дам вам поесть.
  Он достал из котомки хлеб, три картошины, два яйца и три баночки жестяных, налил в них воды и всем раздал. Собачке хлеб, картошку и воду, а женщине  и себе еще по яйцу.
  - Ну вот, теперь будем завтракать.- Все молча стали есть. После завтрака Вере стала легче, и она оглядела мальчика. Это явно бродяжка:  потрепанные брюки, такая же курточка, под ней грязная майка, на ногах стоптанные кроссовки, через плечо холщевый мешок, как у нищих, и в руках палка.
  -Ты кто?- спросила Вера.
  - Я Ерошка, а это мой друг Егошка, - ответил бодро мальчик.
  - Ну, здравствуйте, Ерошка и Егошка. Спасибо за завтрак. Вы меня спасли, хотя лучше бы этого и не делали. Хорошо  бы мне умереть.
  _ Что вы, тетенька, так нельзя. Жизнь - она все равно лучше, чем смерть. Правда, Егошка,- обратился он к собачке. Та гавкнула и завиляла хвостиком, явно понимая его.
  - Как же вы оказались здесь, в этой  Богом забытой степи? Откуда ты и почему один без взрослых? Куда направляешься? – засыпала его вопросами Вера.
 - Долгая история, тетенька, потом расскажу. Попробуйте встать, и мы потихоньку пойдём дальше.
  Вера попробовала подняться,  покачнулась и чуть не упала.  Её подхватили руки этого неизвестно откуда взявшегося мальчика, и она устояла, но была слишком слаба, чтобы двинуться в путь.
  Ерошка промолвил: « Так дело не пойдёт. Лучше Вы оставайтесь здесь, а я пойду один, принесу еду и воду, у нас мало осталось пищи, а Вы дождитесь меня, никуда не уходите, а то опять потеряете силы и упадёте, тогда я не смогу Вас спасти. Вот Вам продукты, хоть их немного, но до моего прихода хватит».
   Он выложил из мешка хлеб. две картофелины, бутылочку воды.
  - А как же вы? - спросила Вера.
  _ А мы обойдёмся, Вам нужнее, мы крепкие, закаленные, да и пойдём быстро.
  Вера осталась одна в этой ржавой, безлюдной степи со своими тяжкими мыслями.
 Она думала сейчас не о себе, а об этом странном ребёнке, как Ангеле, свалившемся с неба и спасшим её от голодной смерти. Кто он, откуда, почему один, нищий, неухоженный, что за драма случилась с ним, если он оказался в этой степи. Куда он идёт. Что ищет. Как листок, оторванный от ветки родимой , всюду ветром гонимый. Подумала об Ерошке - имя какое-то нелепое, старинное, толи кличка, толи правда, так назвали, а только оно совеем не современное. Эти мысли отвлекли её от собственного горя, она, казалось, совсем забыла о нем. Становилось еще жарче. Хорошо, что Ерошка оставил ей свою серо-«белую» кепку, заставив  снять с головы чёрный платок. Всё-таки не так сильно пекло голову, да вода спасала от жажды.
Проголодавшись, она достала продукты из своей сумки, доела всё и прилегла, укрывшись кофтой, чтобы не так сильно жгло солнце. Задремала. Надвигались сумерки, жара спала, стало легко дышать, но дремота не проходила. Ей казалось, что и Ерошка, и собачка – всё это лишь сон. А если мальчик не придёт? Что тогда? Нет такого не может быть, Этот ребёнок не может так поступить. Чувствуется его доброта, ответственность. Ведь он отдал последнее, что у него было. Это благородное создание Божие. Вдруг она услышала лай, подняла голову и увидела мчавшегося к ней Егошку. А следом за ним шел Ерошка. Она села. Пёсик подбежал к ней, стал лизать её в щеки, губы, она прижимала его к себе, приговаривая : «Милый, хороший, Егошка, чудный ты пёсик!»
   Подошел Ерошка. Ну, как вы тут, всё в порядке?
  _ Всё хорошо. Как вы сходили?
  _ Мы очень удачно прогулялись. Когда мы пришли в деревню, нашли небольшую столовую, зашли в неё, но нас погнал официант. Когда стали выходить, нас окликнула буфетчица, добрая женщина, подозвала к себе и приказала накормить, а когда узнала, что мы Вас спасаем от смерти, то она дала нам на дорогу много продуктов. Денег у нас  не было заплатить, но мы отработали эти продукты.
  Как же вы отработали?
  -Мы с Егошкой умеем танцевать. Сначала Егошка встаёт на задние лапки, я даю команду «танцевать», и он начинает кружиться и подвывать, потом я присоединяюсь к нему, и вместе танцуем. Это нравится людям, и нам дают разное: кто денежку, кто продукты. Так что мы не побирушки, а работяги. Смотрите, мы Вам покажем. Ну-ка, Егошка покажи себя.
  Егошка и Ерошка тут же продемонстрировали свое мастерство. Вера улыбнулась, глаза её засветились добротой.
  _ Вот Вы и заулыбались, значит, всё будет хорошо,- произнёс этот ангел.
  Общаясь с ними, Вера понимала, что сердце её начало оттаивать, на душе потеплело.
  Ерошка, - начала она, - расскажи мне свою историю. Что с тобой случилось? Я вижу, что кроме Егошки, у тебя никого нет?
   -      История моя проста. Когда я родился, моя мама умерла, так мне потом сказали. Меня взяла бабушка, она хорошая была, добрая, всё в церковь ходила. Говорит, что за маму молится. Об отце мне никто ничего не говорил. Дед иногда выпивал, становился злым, обижал бабушку и меня. Мне было восемь лет, когда умерла бабушка. Кончил я всего один класс, больше не хотел учиться. После смерти бабушки дед стал сильно пить, иногда неделями не просыхал. Всю пенсию пропивал, а потом гнал меня собирать бутылки и сдавать их, на это мы жили. Тогда я решил сбежать из дома. Взял Егошку и уехал на электричке. Когда дальше ехать стало некуда, мы вышли из вагона и пошли в поселок. Много я повидал разных людей: и добрых и злых, как  собаки. Иногда нас гоняли палками и говорили «прочь бродяги». Мы убегали. Ночевали, где придётся, пока была тёплая погода, находили укромные уголки и там спали. Когда наступали холода, мы искали храм. Приходили к батюшке и просились пожить, он обычно пускал нас, а мы ему помогали, чем могли. Батюшка нас оставлял у себя, в школу хотел устроить. Да я не соглашался и уходил, как становилось тепло.
  - Неужели никто из взрослых не предлагал устроить тебя в интернат или в детдом. Ведь существуют социальные органы, которые обязаны устраивать сирот.
  - В нашей деревне детдома не было, а в другие нужна приписка. А у меня её не было. Мы пришли в один детдом, хотели там пожить, зима приближалась, так нам сказали, что мы не ихние, и не взяли нас. Вот мы тогда зиму  пережили у батюшки. Да это всего и была одна зима. Но мы с Егошкой не горевали, на свете много добрых людей, больше, чем злых, так нам и хорошо. Свободные. Куда хотим. Туда идём.
  За время рассказа Вера всё недоумевала, как это государственные органы могли допустить, что сирота оказался бездомным, ведь ему было всего девять лет. Куда смотрели жители деревни, учителя. Боже мой, какое равнодушие. А он говорит о добрых людях. Подать кусок хлеба – это не есть доброта, а устроить ребёнка в детский дом ни у кого не хватило терпения и труда, ни у кого не дрогнуло сердце, что этот мальчик не имеет крыши, тепла, заботы. Слёзы текли по её лицу. Ерошка заметид, смолк и сказал: «Тетенька, Вы чего? Я не буду больше рассказывать».
  Вдруг он спросил: «Тётенька, а как Вас зовут?
  - Вера Ивановна.
  - Мы тёзки. Меня зовут Еремей Иванович Никитин. А Вы зовите Ерошка, я привык к этому.
  - Скажи мне Еремей Иванович, а куда ты путь держишь, что ищешь?
  - Знаете, Вера Ивановна, я никому не открывал этой тайны, а Вам скажу, Вы хороший человек и, видно, много страдали, бродяжничаете, как я, у Вас горе большое. Я вижу, как Вы часто плачете. Я хоть и маленький, но я уже взрослый. Многое в людях понимаю. Вот и хочу Вам открыться. Когда я подрос, и мне сказали, что моя мама умерла во время моего рождения, я не поверил. Мне кажется, что она жива, только мне почему-то об этом не говорят. Вот я и решил сам её найти. И пошел искать по всем деревням. Но пока нигде не нашел. Никто меня не признавал своим сыном. У всех были свои дети. Вот я и иду искать дальше. Я понял, что никому не нужен, но я буду искать ее, пока не найду.
  Во время этих слов, что-то произошло с Верой, как будто в ней всё перевернулось. Сердце затрепетало, дыхание перехватило, глаза наполнились слезами, и она подошла к мальчику и еле слышно сказала.
 - Ерёмушка, тебе не надо искать больше маму. Она рядом с тобой. Это я - твоя мама, я тоже ищу тебя давно и, наконец, нашла. Ты слышишь меня, я - твоя мама, я.
   Оба замерли. Она от своих собственных слов. Он – от неожиданно  услышанных -  твоя мама. Боже мой! Что случилось с ним!
  Мальчик бросился к ней, обнял её. стал тыкаться головой в её грудь, шепча: «Я знал, я знал. что ты жива и ищешь меня, хорошо, что я не пошел в детдом. Теперь всё будет иначе , мы будем вместе, я буду хорошо учиться, чтобы не огорчать тебя и слушаться во всём. Мама, мамочка моя, я люблю тебя, я всегда любил тебя и ждал этой встречи. Ты мне так нужна. Скажи, а я тебе нужен. Я хочу знать.
  - Ты мне очень. очень нужен. Ты даже не представляешь, как ты мне нужен.
  Они стояли, обнявшись, и слезы заливали их лица, это были слёзы найденного счастья, возвращение их сердец  к любви и воскрешение их умерших душ.
  -Мамочка,- опомнился первым мальчик,- а где мы будем жить? Мы можем пойти в храм к тому батюшке, он с радостью нас примет.
 - Нет, мой сынок, мы поедем ко мне, у меня есть большой дом, где  мы будем жить вместе
  Есть огород, небольшой сад, коза, куры. В  дом теперь войдёт свет нашей любви, и в нём поселится радость и счастье. После всех  скорбей настанет воскресение нашей жизни.
   Стемнело. Ночь накрыла своим чёрным покрывалом степь. На небе ни звёздочки. Они расстелили всю одежду, какая была у них, Ерошка достал из сумы старенький плед, и они улеглись: женщина, к ней прижался мальчик, к нему собачка. Укрывшись тоненьким пледом, лёжа близко друг к другу, они почувствовали необычное тепло, такое тепло, какого раньше никогда не ощущали. Тепло трёх одиноких, чужих сердец, превратившихся в одно большое сердце. Это была последняя ночь их страданий и странствий.