Слезки

               
Сонечка сидела на берегу. На корнях одинокой сосны над обрывом. Свесила ножки вниз. Покуривала сигарету. Роняя слезки.
Сонечку нельзя было назвать плаксой.  И неудачницей назвать было нельзя тоже. Скорее наоборот. По мнению окружающих, очень ей везло по жизни. Даже, пожалуй  больше, чем  Сонечка заслуживала, везло. Иногда. Кое с чем. Например, вот с работой. Трудолюбивую (в этом ей и впрямь не откажешь) девушку постоянно продвигали по служебной лестнице наверх. Плавными поступательными движениями карьера ее била прямо по самолюбию мене удачливых соплеменников. Соплеменники, правда не особо фиксировались на том, что сфера ее деятельности относилась к  многострадальному бюджету. В таких местах  от работников требуют много. Платят мало. Утешаться  страдальцам остается многоэтажной звонкой должностью. Сонечка никогда не слыла особой тщеславной в профессиональном плане. Так, перетекала по течению из года в год. Воспринимая немеряное количество нагруженных на ее узкие плечики обязанностей, как нормальное природное явление. Все  ведь имеет свои плюсы. Работа не приносила значительных прибылей? Так у Сонечки особенно и времени не оставалось тратить несуществующие барыши.
Не было времени? Боже мой – меньше дум о своей горькой девичьей участи.

Сонечка, болтая ножками над притихшей водой, роняла слезы на модные вельветовые брючки. Солнце беззастенчиво улыбалось ей с противоположного берега, выглядывая из-за остроконечных крыш котеджиков на том берегу – невольных  доказательств чьих-то сложившихся судеб. Невесть откуда несуществующий ветер приносил желтые листья, пуляя ими то в реку, то в  сосны. Осень напоследок дышала тихим, спокойным дыханием прямо в заплаканное  Сонечкино лицо.

Вот и в личной жизни у нее одни сплошные казусы. Сборник миниатюр. Трагикомического жанра.
Один роман – с женатым. Закончился, естественно, спонтанно, когда женатый вдруг был внезапно озарен мыслью, что своими кандалами наносит юной девочке непоправимую моральную травму.
Сонечка пыталась было донести до него, что он нанесет ей гораздо более непоправимую моральную травму, бросив ее в разгаре романа. Но пробиться в чужие мысли ей тогда не удалось. Мужчина был тверд, как кремень. Сам придумал – сам поверил. Одарив ее проникновенным, полным страдания, взглядом и чувственным поцелуем в шейку на прощание,  женатый растворился в осеннем тумане.

Потом был еще один. Тоже сильный. Тоже смелый. Ну,  та часть, что про  любовь, она не интересна. Это у всех  примерно одинаково замечательно. Цветочки. Подарки. Поцелуйчики во все места на завтрак, обед и ужин. Руки, трогательно слившиеся в прикосновении. Взгляды, направленные в одну сторону. Обещание жениться. Когда договорились уже обо всем, он отправился  зарабатывать деньги на свадьбу. Наемником. В какую-то неизвестную Сонечке армию. По контракту. На три года. Думаете, Сонечка не дождалась? А как бы не так! Взращенная на романах и стихах, глубоко верящая в идеалы семьи и любви (немного несовременно, но, несомненно, искренне!) она бы ждала его, даже, если б ему вдруг вздумалось подзаработать на свадебку, подхалтуривая шахтером  на каменноугольных разработках где-нибудь в районе Марса. Ан нет! Паренек просто не доложил ей о своем намерении. Хотел сюрприз сделать. Неожиданность, так сказать, делает подарки более  радостными. Как он себе представлял состояние любимой (?) девушки, из жизни которой в неизвестном направлении испарился потенциальный муж, так и осталось загадкой. Через десятые уста узнав, что любимый не убит и не валяется в канаве в районе местного шоссе, а всего лишь из чувства мужской гордости отправился на заработки с благородной целью обеспечить гипотетическую семью, Сонечка впала в транс. Гордость- гордость, но видимо в сознании парня война внесла определенные коррективы. В одном из боев его ранило неизвестно куда (а Сонечку, ставшую уже весьма подозрительной, щекотал вопрос – а ранило ли вообще?) – так вот, ранение вновь задело живую его мужскую гордость и парень, приняв позу мученика в письме, скупо роняя витиеватые фразы на послушный белый лист, написал ей, что она свободна. Навсегда.
«Желаю тебе счастья с другим! Забудь меня! Ни к чему тебе, молодой и красивой, такое ярмо на шею!». Соне плевать на самом деле было, что он ранен. Она даже была готова простить его дурацкую выходку и жить с инвалидом. Она любила его довольно искренно. И совершенно не понимала, как можно принимать такие решения в одиночку – он с ней посоветовался? Может, роль декабристки – ей по нраву? Но гордые и сильные мужчины не очень нуждаются в женской точке зрения на проблему. Руководствуясь тактикой « Я лучше знаю, что тебе надо» - второй окончательно срулил с горизонта.

Потом сумасшедшая судьба подкинула третий подарок зазевавшейся Сонечке. Ни о какой любви тут уже и речи не было. Так, чистый рассчет. Ну ведь не к лицу созревшей девице цвести впустую? И она снисходительно  подставила  ручку для поцелуя еще одному кадру. Кадр был хорош. И собой, и манерами, и положением в обществе. Сонечка, с ее изяществом, сразу влилась в его компанию, где ее все полюбили. Он был приятно удивлен ее коммуникабельностью. Они за два года общения каких только не обговорили животрепещущих тем. Он был крайне изумлен легкостью, с которой она поддерживала беседы на абсолютно разные, в том числе и совсем не женские темы. А еще она оказалась отличной хозяйкой. И замечательной любовницей. И вообще, с ней было легко и просто. Как будто с другом. Женского пола. И это его насторожило. Богатый и от того мнительный, успешный, и от того слишком самовлюбленный, он не очень замечал, что в плане социальной адаптации у Сонечки все в порядке. Его шибко смущала Сонечкина жажда быть рядом с мужчиной. Ее пронзительная женственность, с поразительным упрямством маскируя истинную силу ее характера, так обязывала спутника быть сильным  и мужественным, что кавалер расценил это, как требование. Наезд, так сказать на его жизненные установки. Он, мало сталкиваясь с самодостаточными женщинами, еще не встречал таких. Ему казалось, что, если она успешна в работе – то обязательно стервозна по жизни. А, коли уж женственна, то непременно манерна, капризна и глупа. Сонечка никак не вписывалась в классификацию – и он сделал вывод, что она просто притворяется.  За пару лет совершенно безоблачного романа, они не раз говорили о женитьбе. И на следующей неделе уже собирались подавать заявление в загс.
«Тебе не я нужен, а мои деньги!» - без предисловий сказал он сегодня в кафе обомлевшей Сонечке. Та поперхнулась чаем и впала в кому. Пользуясь ее беспомощностью, он еще раз сообщил ей о том, что все ее хитрости шиты белыми нитками. Что он в ней разочаровался. И любви больше нет. Остыло. Потом встал и, провожаемый ее молчаливым взглядом, вышел вон. 

Корни у сосны были прочные, переплетенные между собой. На них можно было бы сидеть до следующей весны – они б выдержали. Одинокую фигурку на берегу облетали птицы, легонько звеня над ухом. Продолжали плавать в воздухе  осенние листья – разноцветные, огромные. Три опустилось прямо на колени зареванной Сонечке.

-Я так запуталась… - жаловалась она им, расстроенно роняя на высушенный пергамент листвы прозрачные капли.
- Я совсем  потерялась!..
Точнее, растерялась…
Хорошо, что не запаниковала, хотя до паники осталось немного…
То шаткое равновесие, какое приняли качели, можно порушить легким выдохом…
 Кирпичики, составляющие жизнь, как-то вкривь и вкось складываются. Некачественные какие-то. Бракованные. С изъеденными краями. С покосившимися углами. Уложенные наспех…
 Она, жизнь моя, и без того никогда не отличалась непринужденностью и изяществом. А теперь и вовсе разваливается по кусочкам…
 Все, как-то не стыкуется… Не сходится… Хотя, казалось бы – чего не сходиться? Задатки – есть. Нет реализации. И периодически потухает пыл. Все тяжелее и тяжелее толкать себя на подвиги. Я же не поезд – не могу тащить сама себя. Периодически устаю. Шлю все к чертовой матери. Рыдаю. Впрочем, уже не рыдаю.
Спокойно, девочка моя! Спокойно! Все утрясется! Наверное…
Если суждено –  получится.
Если нет - какой смысл рыпаться.
Чем активнее пытаешься плыть в холодной воде, тем быстрее утонешь…
Расслабься и получай удовольствие!
 От всего. От одиночества. От неоправданных ожиданий. От безделья при вынужденном простое. От кучи народа. От постоянно меняющихся спутников…
 Где наша не пропадала? Не пропадала нигде.
То, что чрево океана не в состоянии переварить, волны сами вынесут на берег. Рано или поздно.
Главное – выждать время.
 Главное – терпеть.
И не подать духом.
Не падать духом.
Не падать!!!

Сонечка взяла три подаренных ей осенью листа и, подставила их ветру. Тот  коснулся теплым своим дыханием ее бледных ладоней. Поднял в воздух  и понес от нее прочь, жонглируя, как придется цветными  невесомыми созданиями. Они улетали от нее – навсегда,  как три ее бестолковые любви, потихоньку растворяясь в сладком грустном воздухе  затянувшегося бабьего лета.