А ночи здесь тихие

А ночи здесь тихие.

Кошара  оказалась именно там, где и быть ей положено, где нам и сказали её искать. У самого подножья сопки рядом с колодцем. Тут вся жизнь вокруг колодцев да ручьев, так что немудрено. 
- Думаешь сверху кого поставили? – спросил лейтенант.
Чёрт возьми, приятно ощущать себя стратегом, когда офицер с высшим образованием думает так же, как ты – простой сержант.
- Естественно, если они не полные кретины.
Полная луна прекрасно освещает склон сопки.  Бинокля нет, его ещё позавчера пулей разбило. Но и без него виден пост бандитов. Всё-таки тогда ещё у этих мерзавцев были проблемы с боевым опытом: ну кто же ставит охранение посреди склона!
- Слушай, - говорит летёха, - а может саданём по кошаре сверху? Там крыша – ветки и дёрн. Накроем всех!
- И баб? – спрашиваю. – Местные нам не простят.
Молодых баб и овец бандиты увели позавчера после нападения на деревню, аул, село… Чёрт, как там это они называют. Баб продадут в Турцию, как обычно, а овец – своим же соплеменникам. Или сожрут. Времена-то голодные настали.
- Вечно ты, москвич, всё усложняешь,  - ворчит командир.
Но я-то его знаю. Он сам того же мнения, но покочевряжиться перед подчинённым просто обязан. Этой зловредности их тоже, видимо, учат в училищах.
А наши тихо лежат. Молодцы! Вот что делает реальная война со вчерашними разгильдяями!  Ещё два месяца назад некоторые гоношились, закуривали в секрете, в серьёз не принимали. Пока пятерых в цинках не отправили. Теперь дисциплина всем на зависть. Сказал лежать и не рыпаться – лежат и не шелохнутся.
Опа. Из кошары вылез тип. Да не один. Волокёт бабу за волосы. Она уже даже не кричит, что и понятно. И куда это он её?
- В отличии от наших командиров, - шепчет мне в самое ухо лейтенант, - они своих людей, даже караульных, без сладкого не оставляют!
Реально. Он притащил бабу на склон нашему потенциально покойному стражу.
- Может теперь? – спрашиваю.
- Погоди, пока второй в кошару вернётся. Сними этого прелюбодея, а мы разберёмся с остальными.
- Да я пока до него доползу, - с сомнением шепчу я.
- Ну не молодых же посылать, - резонно возражает лейтенант. – всё дело испортят. Да, и бабу заткни, а то орать станет.
Ползти по краю сопки после дождя одно удовольствие, если вы любите скользить по склону в мокрой и грязной одежде. Однако есть и плюсы – вас совершенно не слышно, при некотором навыке естественно.
Я подоспел в самый интимный момент. Лишенец уже залез на девчонку и руками сжимал ей шею. Такого снимать одно удовольствие. Я опрокинулся на него сверху, зажимая левой ладонью рот. И ещё прежде, чем он вновь оказался лицом вниз, мой нож пробил его гадкое сердце. Кричать больше он не мог, и я его отпустил.
Лейтенант – зоркий глаз – в ту же минуту устроил шабаш в кошаре. Минут пять по округе разносились звуки выстрелов и дикие крики ошалевших от крови новобранцев. А потом он вышел и подошёл ко мне. Весь в крови, но с улыбкой.
- Куда? – поинтересовался я, собираясь перевязать командира.
- Никуда, - как-то с сожалением вздохнул он. – Это не моя кровь.
- Бабы?
- Целы. А как твоя?
Только теперь я вспомнил про женщину, которая так и не подавала признаков жизни, претворившись мёртвой.
- Всё, хватит, - сказал я, - он мёртв, как и остальные. Мы вернём тебя мужу.
Луна светила мне в спину, а лейтенанту в лицо, поэтому я всё понял раньше, чем он сказал.
- Она мёртвая, сержант.
Подонок успел её задушить, когда она не дала ему себя осквернить.
Внизу ребята шалили со спасёнными девушками. Адреналин битвы требовал выхода. Бараны блеяли. Какая им разница, кто сострижёт с них шерсть, и съест их мясо?
Какая мне разница?