Люди рождаются для жизни на Земле!

Люди рождаются для жизни на Земле.… Какая непреложная истина! Понимаем ли мы, что стоит за этой фразой?

На картинке Люба Горбатенко 14 июня 1944 года

Люди рождаются для счастья, так как сам факт рождения уже предполагает счастливый случай для родившегося.
Родившись, человек не знает, что является нормой жизни для этого мира. Он может родиться в очень богатой, или очень бедной семье. Может родиться в странах экватора, или на крайнем севере, в лесах, или на побережье океана. Может родиться в мирное время, или во время боевых действий. Для него все, что окружает его после рождения – естественно.
Взрослея, он постепенно начинает осваивать мир. Тот мир, который окружает его, становится для него нормой жизни. Он радуется этому миру, и планирует свою жизнь, потому что другой жизни у него не будет.
Большая часть людей осваивает потомственные специальности. Некоторые наиболее смелые, способные, как бы начинены протестом против всего устоявшегося, затевают нечто новое. Это движет прогресс. Является ли прогресс добром, или злом для будущего человечества? Нужно ли сохранять приверженность к потомственным специальностям, или лучше «расставлять» людей так, как это нужно государству? И кто знает с точки зрения долгосрочных перспектив, что нужно государству? Может быть, предоставить человеку право самому решать эти вопросы? Может быть, то, что нужно человеку, нужно и государству? Может быть, в этом суть соблюдения прав человека, и суть самой демократии?
Что происходит с человеком, если его лишить возможности самому решать проблемы своей жизни, возможности делать ее лучше, возможности заботы о близких и обеспечения их достатка? У человека опускаются руки, он спивается,  становится наркоманом, преступает закон, становится люмпеном. 
Я родилась во время Великой Отечественной Войны в Городе Новочеркасске в день, когда наши войска отбили у немцев первый раз город Ростов-на-Дону. Гремели канонады, сверкало небо, горела Земля. Чувствовал ли все это новорожденный ребенок? Но рядом была мама, и, наверное, для меня это было самым большим счастьем. Мама, тепло, молоко, и плевать на бомбежки и грохот канонад!
По рассказам родных я была очень жизнелюбивым ребенком. Когда бомбили Новочеркасск,  и семья спускалась в подвал под домом, я, надев на голову выдолбленную тыкву, танцевала там под музыку, которую наигрывали мне родные. Так мы все, и я, и они, боролись со страхом быть погребенными под разорвавшейся бомбой.
Я родилась женщиной, и в осколке зеркала впервые увидела свои ясные ярко синие глаза, которыми я очень гордилась. При случае обращала на них внимание окружающих:
- У меня глаза, как мамин чайник! Я буду артисткой!
Взрослые жили в своем измерение. Это было тяжелое выживание в условиях немецкой оккупации  нескольких женщин с детьми, собравшихся в нашем доме. Нужно было из ничего раздобыть воду, еду, одежду, тепло. И они все это добывали. Я не помню в те годы чувства голода, холода. Но одеваться хотелось лучше. Я помню (у меня даже есть фотография), как в начальной школе на каком-то праздничном выступлении меня (красавицу с ярко синими глазами!) «запрятали» куда-то подальше от фотокамеры только потому, что на мне были одеты бурки (самодельная, похожая на валенки обувь, сшитая из старой военной шинели и обрезков кожи на пятках). Бедная я Золушка, меня не было туфелек! Но это не мешало мне радоваться жизни, и любить себя, и гордиться собой:
- Я умею считать до миллиона, - говорила я, когда мы с отцом встречали его друзей, и начинала считать, не обращая внимания на их недовольные лица. Мне казалось, что все должны были любить меня и восторгаться мною, моим умом, моей внешностью.