День денег

В принципе, таких дней у Путракова пять в неделю. Но сегодня еще и зарплату должны давать. Должны… Дело в том, что зарплату, иногда, задерживали. Когда на неделю, когда и на месяц-другой вовсе. Хотя, бывало, что и вовремя дадут. Вот Путраков и гадал: обломится или нет. Зарплата, в принципе, небольшая. Но все равно деньги…
Путраков пересчитал синенькие бланки актов и, сложив вдвое, положил их во внутренний карман пиджака. Сегодня, как и всегда, двадцать актов. Норма.
До рынка недалеко. Всего четыре квартала. А на рынке все палатки, что слева от входа, его. Четыреста палаток. Не шутка!
Путраков сотворяет нужное выражение лица и приступает.
При виде Путракова у хозяйки первой же сегодняшней палатки кривится лицо. И ведь знает, стерва, что сегодня ее день, что Путраков обязательно придет. А все равно злится. Денег, видите ли, жалко. А кому не жалко? Думаете, Путракову не жалко, когда что-то приходится покупать?
- Санитарный надзор! – привычно говорит он и показывает коричневые корочки.
В ответ, хозяйка палатки протягивает ему мятую сотню. Тогда Путраков достает акт и начинает заполнять его разрешительным образом. А сам думает, что хозяйка-то ничего, очень даже вполне. Сказывали, что у нее недавно муж помер. Так что, можно заняться, можно…
Акт заполнен. Путраков ставит росчерк и отдает хозяйке палатки. Та сует его в папку. А там таких актов уже валом…
Здорово путраковское начальство сообразило проверять такие палатки ежемесячно. Насчет санитарии. И Путракову, и таким, как он, уполномоченным работа. И начальству, чего греха таить, прибыль. Все довольны, кроме, возможно, этих. Ну, да Бог с ними.
Хозяйка смотрит на Путракова выжидательно. Мол, деньги содрал да иди себе. Но он не уходит. Ему еще и подарок положен. От чистого сердца, так сказать. Женщина вздыхает, достает с полки банку шпротов, отдает. Вот теперь все в порядке. Путраков кидает банку в припасенный пакет, кивает и идет дальше.
Весь базар разбит на правильные ряды. Вдоль каждого ряда лицом друг к другу палатки. Одинаковые. Так и строить, наверное, удобней да дешевле. Ну, и каждая хозяйка или там хозяин сами по себе. Торгуй, чем хочешь. Ну, и плати, соответственно.
Сперва все палатки заняты были. Сейчас некоторые пустуют. Не беда, займут. То ли веселые кавказцы, то ли «земляки» из Средней Азии. Эти платят легко да исправно. И сумка пополняется. То горсть кураги, то несколько апельсинов.
В следующей палатке зачуханная какая-то тетка. Новенькая. Уже третья за полгода. Нет, не умеют наши работать. Не умеют. Поэтому и теснят их кавказцы да прочие гости. Да, вот еще и корейцы. Эти вообще жадные. От них и подарка сперва было не дождаться. Приходилось щемить. Но слегка. Деньги-то они платили исправно. Приучил все-таки. Теперь вместе с соткой еще и кулечек суют с чимчей или еще чем. Порядок!
Еще новенькая. Смотрит на него жалостиво.
- Нет выторга! – рассказывает.
Ну, это Путраков уже не раз проходил.
- А потому нет выторга, - ей сообщает, - что санитарное состояние не на уровне! Сейчас акт составим и вообще торговать запретим. До устранения!
Тогда она на жалость переходит.
- Дети болеют!
Тоже мне повод. Дети болеют – сиди дома и лечи! А вышла на работу, так работай и правила соблюдай.
Все это Путраков ей разъяснил. А как же! Конечно, поддерживать дисциплину на рынке не его задача. Для этого есть отдельные, специально обученные специалисты. Но надо же и людям помогать. Так-то по-человечески будет.
Короче, вытащила она эту сотку. Из-за пазухи откуда-то. Пятерки, десятки… Но ровно сто. Ясно, что заранее приготовила. Но надеялась. А зря. И гостинец ему отдавать не спешит. Опять порядку учить? Нет, губы сцепила, в глазах ненависть. Уцепила жменю капусты кислой, сунула в пакет, отдала. То-то!
В предпоследней Палатке Путракова удовольствие ждет. Знает, что предложит палаточница в заднем уголке натурой рассчитаться. Номер у нее, конечно, не пройдет, но вместо гостинца положенного вполне можно. Почему нет, если она всегда соглашается.
Обход закончен и Путраков должен вернуться в контору. Пакет, уже довольно тяжелый, оставляет он на хранение у знакомой тетки – торговки раками. Сидит та прямо на улице, а перед ней, на земле таз. А в тазу том – раки. Но это, так сказать, витрина. А сам товар в подвале, что во дворе. Во где антисанитария! Но тетки, торгующие раками, видать, платят и немало. И напрямую, наверное. Так что трогать их запрещено строжайше!
Не трогать, так не трогать. Но об одолжении можно попросить. Не станет же Путраков в контору пакет тащить!
В приемной очередь. Но идет быстро. Зашел, отдал начальству всю выручку. Ждешь, глаза опустив. Начальник пересчитает, сверится со списком, если все в порядке, выделит тебе десять процентов. Ну, а если недостача, не пеняй! У Путракова, слава Богу, все в порядке. Так что, свои две сотки он получил.
А зарплату сегодня так и не дали!