Пауза. Зимние чувства

Пауза. Зимние чувства

     Поздний зимний вечер. Автобус медленно ползет по Дмитровскому шоссе. Вся дорога в заборах, за которыми строятся новые станции метро. Над машинами нависают стрелы кранов, что подсвечены мощными прожекторами. Рядом с остановкой автобусов стоит елка, она украшена, и даже через грязное стекло автобуса можно видеть мигающие лампочки. Место выбрано удивительным образом, нет здесь ни площади, ни больших магазинов с развлекательными центрами, ничего нет. Только стройка, здание суда, да один жилой дом, к которому и прижалась дорога.

- И здесь праздник.
 
     На остановке в автобус зашел, шатаясь, мужик, с трудом разыскал деньги и купил у водителя билет, но проходить дальше не стал, а обхватив двумя руками металлическую стойку, прижался к ней. После долгих уговоров водитель протолкнул пьяного мужчину в салон автобуса ко всем остальным пассажирам.

- Точно упадет.

     Но мужик не падал, только от одной стойки отходил к другой, и опять его голова склонялась к сомкнутым рукам. Видно было, что он что-то шепчет, и поднимает глаза к белому потолку автобуса, а потом смотрит в глаза пассажирам, что тихонечко сидят на своих местах, боясь потревожить пока спокойное состояние пьяного.

- Лучше бы мимо прошел.

     Наконец его внимание привлекает женщина, что сидела у окна, рядом место с ней свободно, и от дверей автобуса ее отделяет маленький сплошной металлический заборчик, у стойки которого стоял теперь пьяный мужчина. Одет он был аккуратно, новая темная куртка, с вязаными манжетами на рукавах, что сразу могли выдать уже заношенную куртку. Но манжеты были новенькие, и чуть голубоватая полоска на вязке была чистой. Вместо джинсов, обычной городской одежды, на мужчине были темные брюки, и касались они ботинок почти новых, темных, по виду неплохого качества. Ни шапки, ни шарфа у него не было. Не было и сумки. И глядя на уже седеющие волосы можно было сказать, что ему за сорок, но ещё до пятидесяти нужно стараться дойти.

     Женщина пристально всматривалась в окно, но видеть мало что могла, но старалась в бликах фонарей рассмотреть, когда автобус повернет на Дубненскую улицу. Тихий разговор мужчины с собой становился все более ясным, и она услышала то, что он продолжал шептать сам себе.

- Ох, как влюбился я. Как влюбился.

     Потом пошатавшись еще немного, и посмотрев на свободное место, решил продолжить стоять.

- Эх, как все хорошо. И что будет теперь? Как влюбился.

     Мужчина внимательно посмотрел на женщину, в глазах туманных появились блики от тусклого холодного света ламп в автобусе.

- Как хочется, чтобы тебя не обижали, никогда не обижали, - сказал он женщине, та не отрываясь, смотрела в темное окно автобуса.
 
     Потом опять голова склонилась на руки. Автобус пробуксовывая выбрался из глубокого снега и не спеша поехал к следующей остановке. Никто не вышел и не вошел. Пассажиры ехали до какой-то дальней остановки.

- Эх, что за любовь. Влюбился-то как, - продолжил свою песню мужик.

     Потом автобус еще раз затормозил. И пьяный пассажир неожиданно быстро вышел в открывшуюся дверь. Морозный воздух коснулся лица молчаливой женщины, несколько снежинок ветром занесло в салон  автобуса, и они упали на шубы и пальто сидящих вблизи двери.

- Упадет?

     Но пьяный мужчина не упал, а продолжал идти, то поднимая к темному от снеговых облаков небу руки, то опуская руки вниз. И пока не закрылась дверь автобуса, можно было видеть, что он ускорил шаги, а потом и побежал по пустынному тротуару, засыпанному снегом. Что там он там сам себе говорил?