Опыты с виски

Что до графомании – так это не ко мне.

Но удержаться не могу. Особенно если осознанно приму какой-нибудь благородной огненной воды.

Текила и пульке меня почему-то не вдохновляют пока. И это не смотря на привитую мне Джеком Лондоном любовь к жителям страны, погубившей Троцкого.

Ракия, арак и мастика – это оливье из воспоминаний.

Хороших: общага и друзья арабы, весело и молодо, но давно.

Не сильно хороших: когда через три года после последнего (и в самом деле) съезда КПСС, приглядываемая моим недрёманным профсоюзным оком группа аграриев (щирых казаков, та казачек), всосала в свои немалые чемоданы, пожалуй, всю Мастику в Софии.

Кто живёт так же долго, как и я, помнит. Та, потом украденная у нас страна, очевидно, в состоянии глубокого абстинентного синдрома у Горбачёва-Лигачёва, отчаянно сопротивляясь этим умалишенным, пила горькую и всякую другую. Они (мы) пить не перестали, но стройными рядами шагнули в общества трезвости. Отдельные отщепенцы (я) не в счёт.

Так вот эти строители светлого будущего, передовики производства и эталонно моральные кубанцы увидели в свободной продаже литровые(!) бутылки спиртного с непривычно резавшим слух названием.

Доверившись моим уверениям, что, дескать, это можно и должно пить,  узрев знакомые с детства значки на этикетке, подтвердившие наличие и количество  алкоголя, а, главное, подсчитав, что они смогут купить по 500 литров каждый… они купили. Ну не по 500, конечно. Но много.

Процесс затаривания Мастикой породил у меня определенные сомнения, насчёт возможности вернуться в Союз минуя медучреждения. Ну, ясно, что отточенная в альма матер иезуитская изворотливость пришла на помощь. Сделала она это вовремя, но не безвозмездно.

Кто попробует спросить о количестве публично потреблённой мною тем вечером Мастики - зря старается и  забыл, что школа (высшая)  была пройдена с пользой для организма. Но запах пектусина не одобряю и ныне.

Похоже, «Остапа понесло». Да и ладно.

Сегодня случился мой первый академический эксперимент с виски и что-то мне говорит, что он так скоро не закончится – нужен планомерный и методический подход, и, правильно, эксперименты! Много.

Сегодня, 26.12.2008г., в обед встретились с Белой лошадью. В стойле она оказалась не случайно, и именно я знаю это точно.

Пока не удалось установить момент прибытия ощущения, что  это и не лошадь вовсе, и совсем она не белая.

Это был Конь бледный!!!

Я потом старушку переводил через дорогу.  Она сомневалась, но рассказ о новом подходе к гипотезе Большого взрыва и её корелляции с теорией скачков в развитии Вселенной, похоже, показался ей очень убедительным. Мы шли и говорили, но каждый о своём. Может так и надо? И она о чем-то своем выговорилась, и я как из Гайд-парка вернулся гордый своим поступком.  Расставшись почти родными духовно и увернувшись-таки от несносных маршруточников, пошли по собственным азимутам.

Изменение магнитного поля Земли это научный факт! Говорю это не потому, что читал, а просто испытал сегодня на себе.

Полувековая привычка сыграла со мной дурную шутку. Ну, нельзя сейчас  доверять компасу! Особенно верхом.

Почтово-голубинное  чутьё моё завело меня в модную кофейню. Нет, кофе, со слов бармена, там был, но был и запах, который стоял и настораживал. Пахло не кофе. Запах вызывал не сладкую истому предвкушения плотского удовольствия, а нечто иное, что я не сразу смог идентифицировать.

Позднее  мозг, все ещё скакавший на означенном выше коне (замечательном Бледном), таки смог мне дать дефиницию.

 Увы, ценой насилия над собственными вкусовыми рецепторами. Их много, но всё же жалко.

Словом, когда я победил себя, я об этом пожалел.

Так пахнет на похоронах иллюзий! К тому же это вылилось в еще один эксперимент, который мне, врачу-общественнику в запасе, пришлось ставить над собой. С головой ушёл в образ белой лабораторной мыши.

Откушав глоточек того, что, со слов бармена, у них было и вызывающе именовалось «кофе», я, вдруг,  ясно осознал всю степень падения нравов нынешней молодежи. Что они пьют!? Как можно такой шмурдяк называть кофе! Там не хватало только малость суперфосфата, впрочем, возможно были и эти удобрения.

Ароматизатор для этого пойла, думаю, изобрели за морями спецом в надежде до срока сжить со свету таких ребят как мы.

Гремучая смесь белой лошади и белой мыши суетливо искала выход из заведения или выход эмоциям. Последнее чревато рукопашной. Нашел первое.

Гонимый неясными предвкушениями и ориентируясь по звездам я, конечно же, быстро оказался дома, где меня не покидало ощущение дежа вю  этого кошмара. Стоявший на кухне в горшке горький зеленый перец покраснел от стыда за мое бессилие. Напрягся и вспомнил.

Лет двадцать назад однокурсник с характерным прозвищем Сундук, угостил (теперь я понял, что это был эксперимент, а я в роли белой лабораторной мышки) меня утром чашечкой кофе с двумя зубками чеснока. До сих пор думаю, что эти зубки были больше чашки. Он, правда, пообещал, что эту чашечку кофе я не забуду ни когда.

Он не соврал. Тогда я в тщетных метаниях между ларьками с напитками пытался перебить источаемый мною аромат. Не смог. Прохожие тоже не жаловались, но внутренние ощущения запаха были бескомпромиссны как совесть (моя).

Что там горячие сковородки или чего там ещё у лукавого имеется. Вот это пытка! А другие думают, что ты просто сошёл с ума.

Многие обидятся, но, полагаю, что пить растворимый кофе всё равно, что есть Педигрипал или Китекэт.

Ладно, пойду принять лекарственного коньяку.

06 июля 2009 года