Глобы 21. Пафнутий

21. Пафнутий

Я жил у отшельника Пафнутия на краю деревни. В двух шагах от ветхой бревенчатой избы протекала Патриархальная речушка, поросшая камышом и аиром.
Священник отвел меня к этому странному старику с острой бородкой и сказал:
- Поживи, дитя мое, пока здесь. В этих местах про бесов с красными хвостами и слышать не слышали, и видеть не видели. Здесь все народ крещеный и бога не забывающий.
Оказавшись совсем в другом мире, я каждую минуту утешал себя тем, что это только сон: ни таких деревушек, ни  таких хат с образами на каждой стене, в реальности уже нет. Я вдыхал ароматы сладких луговых трав и думал о том, что я скоро проснусь: мой идеальный город, моя нежная Даша и мои светлые мечты – все это вновь будет реальностью.
Однажды Яша как-то весь встревоженный забежал к Пафнутию и пытался ему втолковать про глобальную угрозу, которая нависла над землей.
Но Пафнутий кивал Яше головой и, закатывая вверх круглые, как пуговицы глаза, все твердил Яше какие-то древние сентенции. Его остренький носик тоже все время торчал кверху, потому что Пафнутий никогда не забывал  о небесах, и каждую минуту поглядывал на них, тем самым показывая, что каждое его слово одобрено небесной канцелярией.
Мы сидели у берега реки, и я с интересом наблюдал за этими людьми из прошлого. Они совершенно не слушали друг друга и словно заведенные болтали о чем-то своем.
Яша сжимал кулаки и говорил:
- Глобы хотят, чтобы у нас такие головы, как у них были.
- Ты, Яша, без бога живешь, совсем без бога, - твердил Пафнутий.
- Мы для них вроде обезьян.
- В церковь не ходишь. Святые книги только по воскресеньям читаешь.
- Они не способны понять нас.
- Перед едой не молишься, и за хлеб насущный забываешь Бога поблагодарить.
- Они бездушны.
- Гордыня тебя обуяла.
- Не поняв душу, они не смогут понять наш разум.
- Ты, Яша, жизнь прожил, и ни разу не перекрестился. Размягчи свою душу, стань на колени и молись.
- Но они слишком самоуверенны и возомнили себя богами. Должно быть, это правда, что они тысячелетиями за нами наблюдают.
- Бог всякого раскаявшегося грешника прощает.
- Постоянно вмешиваются в наш естественный процесс,
создают землетрясения, войны, революции, извергают вулканы.
        - Молись, Яша, это последнее, что человеку остается. Молись! Ибо не увидеть тебе царствия небесного.
Яша смотрел на реку, то на светлый песок в ней, то на темную тень ивы, которая склонилась над водой в глубокой задумчивости. А я в это время ловил удочкой одну за другой красненьких рыбок, величиной не больше пальца: и теперь, плавая в прозрачной банке, они любовались красным солнцем, открывали ротики и пели гимн мудрому Вилену, который извлек их из патриархальной русской реки в светлый и прозрачный мир.
Отчего люди все такие странные? Яша помешан на своих глобах, а Пафнутий беспрестанно всех и все крестит – даже каждую рыбку  из реки. Неужели им так трудно поверить в ясный и чистый идеал и создать его в своей душе?
«В прошлом почти не было разумных людей», - думал я, всматриваясь то в Яшу, то в Пафнутия.
Мир, как плесень, всегда покрывал разум. Люди стремились, покрыв плесенью разум,  оправдать свою совесть. И им было не легче. Идеал должен быть абсолютно чистый. Кто ищет себе оправдание хоть в малейшей неправде, всегда будет падать в яму безумия и всякий раз испытывать боль обманутой души.
- Нет, глобы не боги. А самоуверенные глупцы, - вздохнул Яша.
- И придет он судить живых и мертвых, - кивал головой Пафнутий.
- И это ясно как белый день.
- И пойдут одни по правую сторону, а другие по левую.
- Но эти глупцы ужаснейшим образом вмешиваются в нашу земную жизнь.
- И будет великий суд, Яша. И никто не укроется от Бога.