Вехтамор

Начало небольшого рассказа к еще молодой вселенной Lost Tech, создаваемой в данный момент группой энтузиастов, в число коих входит и ваш покорный слуга.
Рассказ повествует о религии расы Ре'Кулл, известной как Вознесение, если точнее, то о первом этапе становления личности, который надлежит пройти всякому молодому воину и искателю своей судьбы...

По мере возможности я буду продолжать эту историю, а пока начало...

***

Эноиз Анкхат вглядывался в сумеречное небо, где среди паутины созвездий запутался малый спутник Садар, разбрасывая свои скупые лучи по бесконечным пустошам, протянувшимся до самого Центрополиса, столицы его родной планеты.
Садар появлялся ближе к рассвету, сменяя своего старшего брата Фрего. Было поздновато для ужина и гостей, но в женской половине поместья Эноиза, к которой примыкала и кухня, царила почти праздничная суета, хотя повод для праздника был отмечен лишь в календаре его семьи и нигде более.
Женщины накрывали столы, и, как и хозяин поместья, ждали особенного гостя.
Венистер Анкхат Унерми, жена Эноиза раздавала распоряжения и под ее чутким руководством, двое слуг и еще совсем маленькая дочь расставляли мебель по большому гостевому двору, почти в полной темноте, несмотря на то, что для встречи были выставлены в канделябры все освещенные благодатью свечи.
- Поздновато для ужина, - Покачал головой Эноиз, обратив свой взор к пыльной дороге, убегающей к горизонту.
- Разве он не знает, что в этот сезон темнеет рано? – раздался немного раздраженный голос из небольшой комнаты, к которой прилегала, лоджия, где стоял Эноиз.
- Если Циал пожелал посетить наш дом, значит мы должны принять это как честь, в любое удобное для него время, - Эноиз оглянулся к темному зеву дверного проема, - Запомни это, сын и не забывай о манерах.
Эта встреча хоть и ожидаемая, все же оказалась неожиданной, будто оправдание давних надежд. Семья Анкхат готовилась к ритуалу Вехтамор, который должен был пройти единственный сын Эноиза, Иблиран. Это был первый и возможно самый определяющий этап Вознесения, потому каждый член семьи переживал внутреннее смятение, он, как отец, был напряжен грядущей неопределенностью, мать Иблирана готовилась к худшему для матери исходу – расставанию с почти взрослым сыном. И даже маленькая сестра Анмир, казалась, осознавала всю важность грядущей встречи с великим и мудрым Циалом Ногредо.
Спокойным и безмятежным надлежало оставаться лишь самому Иблирану. Встретить свою судьбу с хладнокровием, достойным опасного и мудрого хищника – вот что было честью для любого из расы Ре’ Кулл.
Эноиз повернулся спиной к пустошам и вошел в дом. Он хотел убедиться, что Иблиран не забыл о чести.
 Несмотря на общее, довольно скромное убранство поместья, комната Эноиза отличалась еще большим аскетизмом. Единственным элементом роскоши в ней можно было бы посчитать на редкость яркое и фотореалистичное панно, заключенное в резную раму и изображающее один из цветущих миров империи. Оно перешло к Эноизу как наследство его бедной семьи, вместе с легендой о том, что на нем изображена подлинная родина Ре’Куллов. Впрочем, с тех пор, как Эноиз достиг высокого статуса  Кса’Рихада, его перестали интересовать сказки бедности, хотя невольно он заставал себя за тем, что замирает возле панно и изучает то, что знал до мельчайших деталей.
На этот раз панно не удостоилось внимания хозяина. Эноиз устроился в простом, но удобном кресле из ветвей танналока, напротив своего сына и окинул его строгим придирчивым взглядом.
Иблиран оправлял церемониальное одеяние. Как гордо отметил Эноиз, его движения были плавными и четкими. Иблиран полностью владел собой и только чуть более яркий оттенок серебристых линий на коже мог свидетельствовать о скрываемых чувствах.
- Уверенный на столько, на сколько может быть уверен только Ре’Кулл, - Произнес задумчиво Эноиз.
Иблиран оглянулся на него, ожидая пояснения очередной вольной мысли отца.
- Это ведь не более чем формальность, - Легкомысленно отозвался он.
- Возможно Циала позабавит твое мнение, - Эноиз улыбнулся и поднявшись с кресла подошел к скромному сундуку, стоящему подле кровати.
Он принялся последовательно доставать из него вещи, пока не добрался до дна, на котором в специальной выемке помещался футляр – самая роскошная из всех вещей в доме. Изысканные камни украшали филигранно выполненными узорами крышку и стенки футляра, работа ювелира была непревзойденной, как в огранке, так и в художественном изображении. Даже если бы из поместья вынесли все, что в нем имелось, включая небольшую коллекцию оружия, с одним этим футляром, Эноиз бы вернул с лихвой все былое состояние.
Сдув совершенно незаметный слой пыли со священной вещи, Эноиз повернулся к сыну.
- Тебе предстоит умереть, Иблиран, - С этими словами он передал футляр молодому Ре’Куллу, принявшему дар с искренним благоговением.
- Затем ты возродишься вновь, и уже не будешь прежним.
- Для матери это будет удар, - не удержался от шутки сын Эноиза.
Эноиз улыбнулся и положил руку на плечо Иблирана. Его взгляд вновь стал серьезным:
- Иблиран, лишь смерть стоит между нами и Вознесением, ты должен это понимать, прежде чем Циал Ногредо переступит порог нашего дома. Отнесись к ритуалу серьезно, но без трепета. Трепет оставь матери и сестре.
- Я готов, отец,
Эноиз кивнул, и они вместе вернулись на террасу, с которой так же можно было попасть во внутренний двор.