Страсть

-Послушай, пойдем со мной. Ну что тебе стоит? Просто руками поводишь, мол, порчу снимаешь. Скажешь, какие молитвы почитать.
- Да ты что, с ума сошла? С чего ты решила, что я умею эту самую порчу снимать? - предложение моей соседки бабы Мани было столь нелепым, что я даже не сразу нашлась с ответом, и довольно долго стояла с открытым ртом. Пользуясь моим замешательством, шустрая баба Маня уже тянула меня за рукав к калитке, продолжая вводить в курс дела громким шепотом:
- Понимаешь, не в себе баба. Совсем обезумела. Да ты и сама все поймешь. Боюсь, как бы беды не наделала. А так ты наговори что-нибудь, ну там воды, что ли давай ей нашепчем, молитву какую прочтем. Глядишь, она к бабке и не пойдет.
- Ой, подведешь ты меня, - вяло сопротивлялась я напору.  Но, прихватив молитвослов, все же отправилась к соседке. За несколько лет в поселке за мной прочно закрепилась слава человека, способного решить любую проблему. Ко мне приходили измерить давление, разжиться таблетками, я составляла жалобы чиновникам, ходила вместе со стариками-соседями по бюрократическим кабинетам, что-то выбивала, что-то выпрашивала. Храма в поселке не было, и поэтому в каждую свою поездку в город я обязательно заходила в церковь, ставила свечи за себя и по многочисленным просьбам, покупала иконы, книги.

Катерина Ивановна, распивающая чай за столом бабы Мани произвела на меня удручающее впечатление. Довольно грузная дама лет пятидесяти с провинциальным барашком «химии» на обесцвеченных волосах, вся какая-то обвисшая, потухшая. Но стоило ей заговорить,  и  первое впечатление сразу же развеялось. Фигура женщины ожила, напряглась, казалось,  она была готова сорваться с места в любую секунду. Черные глаза, увеличенные большими линзами, втягивали, держали собеседника. Но держали не только глаза. Катерина Ивановна, отставив чашку, вцепилась в меня сильными бугристыми пальцами, и, придвинув лицо, говорила и говорила…   Чем больше я ее слушала, тем больше понимала, что весьма неплохо было бы проконсультировать эту даму у врача-специалиста. Мне даже стало страшно. Я всегда с опаской относилась к людям, страдающим психическими расстройствами, наивно полагая, что с остальными можно договориться.

- Ну так вот, - не то шипела, не то шептала Катерина Ивановна, - я Андрейку одна растила. Баба Маня соврать не даст, - тут женщина посмотрела на соседку, которая слишком активно закивала.

«Э, баба Маня, а ты и сама ее боишься», - пронеслось в моей голове.

- Его отец умер, когда Андрюшке четыре годика всего было, - продолжала гостья, - Тяжело. Осталась одна, помочь некому. Работала не покладая рук. Я ведь и швея, и закройщица знатная. Наши модницы ко мне в очередь выстраивались. Так я днем на швейке, а вечерами заказы беру. Все для сыночка. Он ведь у меня ни в чем нужды не знал. И конфеты, и фрукты, и книжки-игрушки всякие. А одевала, знаешь, как я его одевала? Как игрушку! А эта профурсетка, на все готовое. Вырастила, выучила, воспитала. Ведь он у меня все умеет делать: и постирает, и уберется, и сготовит. А меня ведь сватали много раз. Но я не соблазнилась, сын дороже.

- А может надо было согласиться, -  возразила я, поздно заметив, что баба Маня делает мне какие-то сигналы за спиной гостьи.

- Да ты что? - голос Катерины Ивановны перешел в рык, - я сына на штаны должна была менять? Позволить какому-то вонючему мужику упрекать меня в куске для ребенка? Это только профурсетка его теперешняя все сменяет. И мать у нее такая же. Фармацевтом у нас в аптеке работает. Мужа своего таблетками опоит, и ну  хвостом крутить. Дочка  - вся в нее. И что мой Андрейка в ней нашел-то? Ни рожи, ни кожи… Опоили, не иначе. Это они с мамашей ворожили. Мамаша и муженька своего привораживала. Мне люди добрые все про них рассказали. Ты помоги, а? Мне баба Маня говорила, что ты можешь.

В моей голове пронеслась весьма витиеватая фраза, которую я озвучу бабе Мане наедине. Я зажгла свечку и принялась читать молитвы. Удивительно, но от чтения Катерина Ивановна начала, наконец, расслабляться. Ее фигура расплылась по стулу, глаза закрылись. Окончив чтение и  подарив женщине молитвослов, я спешно ретировалась.

Вечером баба Маня робко постучала в мою дверь.
- Ты не сердишься? – озорные глаза из-под низко подвязанного платка с такой надеждой заглядывали в мое лицо, что мне оставалось только улыбнуться, - а я пирожков вот испекла. Давай чайку попьем.

- Почему ее сын не обратится к врачам? Там же явная патология?

- Да кто его знает, почему не обратится. Может, боится осуждения? Она ведь всегда властной была, сына в ежовых рукавицах держала. Сама слышала, замуж не пошла, всю любовь на мальчишку выплеснула.

- А что эта его девушка?

- Да нормальная девчонка. Студентка. И семья нормальная. Да только Катерина и слышать ничего не хочет. Он для нее как игрушка. Бедные ребята…

Через пару месяцев история Катерины Ивановны неожиданно получила продолжение. Оказалось, что она была соседкой моих знакомых, и я совершенно случайно столкнулась с женщиной в их дворе.

- Не помогают твои молитвы. Он уже и дома не ночует, - кричала она, вцепившись в мой рукав.

- Может вам в церковь съездить, с батюшкой посоветоваться?

- Ага. Пока я буду разъезжать, он ее в мою квартиру приведет. Знаю я, ты с ними заодно, - женщина кричала и размахивала свободной рукой перед моим лицом. Глядя в ее безумные, горящие ненавистью глаза, я пыталась отцепиться. Наконец мне это удалось. Дальнейшее я помню смутно. Я убегала от рассвирепевшей женщины, а она догоняла. К счастью, мои друзья оказались дома и захлопнули дверь перед самым ее носом. Оказывается, Катерину Ивановну побаивались все соседи. Она могла среди ночи стучаться в квартиры в поисках якобы прячущегося там Андрея.  Она преследовала мать его невесты, каждодневно приходя в аптеку и устраивая скандал. А совсем недавно у родителей девушки сгорел гараж. Подозревали в поджоге Катерину Ивановну. Помню, что я посоветовала своим друзьям поговорить с Андреем, которого они хорошо знали. Женщина явно нуждалась в медицинской помощи.


А еще через пару месяцев я узнала, что Катерина Ивановна умерла.  После истории с поджогом, Андрей попытался серьезно поговорить с матерью.  Молодой человек пригрозил заявлением в милицию, если она не прекратит преследование. Тогда Катерина Ивановна, достав где-то таблетки, подсыпала их сыну.  К счастью, молодой организм справился с отравлением. Но после больницы Андрей домой не вернулся. Он собрал вещи и переехал к своей девушке. Удивительно, но и эту историю удалось скрыть от милиции.  Мать сильно изменилась. Она почти не выходила из дома, продукты ей приносили соседи.

В роковую ночь, по словам моих друзей, страшно выли собаки. Они даже выходили во двор, но ничего странного не заметили. Февральская вьюга наметала сугробы, за которыми легко можно было спрятаться. Наутро в одном из них обнаружили застывшую Катерину Ивановну, одетую только в ночную сорочку.  В кулаке была зажата фотография Андрея.