ШУМ В УШАХ

ШУМ В УШАХ


Полууменко проснулся от шума в ушах.


На шум в явилась полиция. Поскольку закона о борьбе с шумом в ушах не было, а рукоприкладство не поощрялось, полиция решила воздержаться от применения силы вплоть до особого распоряжения.


На шум поднятый полицией, сбежались любопытные, которые на вопрос корреспондента почти независимой газеты, почему шумят, а не дерутся, перебивая друг дружку, лаконично ответили: «Права качают!»


На следующий день почти независимая газета вышла с почти подстрекательским аншлагом: «Доколе не будет дозволено качать права человека»? На шум прессы наведались борцы за эти самые права. Деловито суетясь, как повар на кухне, они стали устраивать митинги и обустраивать пикеты под лозунгом: «Шум в ушах — неотъемлемое право каждого»!


Не дремали и экологи. Их представители с дозиметрами в руках и задними мыслями  в головах, видимо для большей солидности, доказывали, что шум в ушах подвергает опасности тех, у кого шумит, и тех, кто вынужден находится рядом с шумом. Они обратились в ООН с требованием обязать государства-члены тратить деньги не на борьбу с шумихой, которую сами же и создают, а на предотвращение шума в ушах. При этом, в качестве предварительной меры, предлагалось изолировать источник шума, надевая на голову опознанного источника целлофановые пакеты.


Между тем, военно-промышленный комплекс задумал использовать шум в ушах для узкокорыстных целей, связанных с созданием нового шумового оружия, запросив у правительства дополнительные ассигнования. А чтобы это не выглядело подготовкой к войне, провести их по графе «борьба с дедовщиной».


Не дремали и патриотические организации. Устами своих пророков они объявили, что шум в ушах — верный признак национально-несостоятельной личности и потребовали лишить таковую гражданских прав, коль скоро не представляется возможность лишить жизни.


Забеспокоились и депутаты, среди которых начались дебаты и разборки. Вместо занятий законотворчеством, они занялись взаимной слежкой на предмет выяснения, что, где и у кого шумит. И, как следствие, прежде сплочённый депутатский коллектив раскололся на фракции недовольных, но беспомощных, и групп захвата, всем довольных, а потому переходящим к потасовкам с преднамеренными увечьями тех, кто на это довольство посягал. При этом левые требовали признать шум в ушах — естественным правом каждого, тогда как правые, отрицая это право, использовали его в качестве лакмусовой бумажки в борьбе за чистоту нации, а центр, как водится, метался между теми, кому есть, что сказать, но некому слушать, и теми, у кого в голове ни полумысли, зато навалом слушателей.


Обеспокоился сам Президент. Будучи гарантом стабильности, в полном составе отправил Верховный суд в Конституционный, а Конституционный — в Верховный, поручив министру по делам дружбы народов примерно наказать тех, кто к такой дружбе не способен или не проявляет склонности.


Министр приказал схватить подстрекателей, которых вскоре пришлось выпустить на кладбище в виду отсутствия против них прямых улик. Косвенные же, вывели на Полууменко. В камере предварительного заключения тот, с провокационной целью, стал биться головой о стену, отчего шум в его ушах увеличился до опасного количества децибел. В искажённом виде децибелы проникали в соседние камеры, население которых отнеслось к ним так, как принято относиться к шифровкам, то есть со всей серьёзностью. Сначала возникли мобильные террористические группы, а после перехода всей власти к одному из полевых командиров, по прозвищу Баклан, окончившего у нас университет, а у них — прошедшего практическую выучку, началась планомерная подготовка к вооружённому восстанию. А, в случае провала, решено было выставить Полууменко как подстрекателя.


Всё завершилось неожиданно и к всеобщему удовольствию. Специальные представители со стороны властей и восставших встретились на нейтральной территории в Камбодже и договорились считать  восстание — забастовкой средней тяжести, которая будет оплачена правительством по полной тарифной ставке, когда восставшие отбудут свой срок, получив свободу рук и выражений. Причём, вышепоименованный Баклан будет введён в правительство в качестве министра социальной справедливости, если в создание такой должность возникнет необходимость. А чтобы успокоить народ, будут назначены новые выборы тех ветвей власти, которых не успели обрубить.

Вы спросите, а причём здесь Полууменко? Отвечаем, не при чём.

Борис Иоселевич