Творческие люди

    Мы были теми, кого общество называет «творческие люди». Она рисовала, а я писал. Мы были друг для друга вдохновением. Я помню тот прекрасный момент, когда я что-то писал, сидя на окне, она пришла и стала показывать своё новое творение. Я долго всматривался в рисунок, в тот момент в её глазах читался немой вопрос: понравилась ему картина или нет? Я восторженно обнял её. Она вздохнула с облегчением, «Я уже подумала, что тебе не понравилось» - сказала она. Я тогда улыбнулся и сказал, что это самая прекрасная картина, какую она только рисовала. И я не солгал.
    Я помню, как показывал ей стих, и она заплакала. Я был тогда сильно напуган. Спросил: «Боже, что с тобой?», она мне ответила, что ничего проникновеннее не читала.
    Мы были друг для друга вдохновением. За то время, что мы были вместе, мы создали наши лучшие работы и прожили лучшие дни в своей жизни. Но, как обычно это бывает, мы перегорели, а может, - сгорели. Просто в один момент счастье заслонила привычка. Мы привыкли быть счастливыми и нам это надоело. Начались частые срывы, истерики, несдержанность в словах и действиях.
    Помню последний эпизод в нашей совместной жизни. Она как обычно рисовала; я сидел рядом и наблюдал за её движениями, за её мимикой, взглядом... она тогда взглянула на меня и с раздраженным видом в приказном тоне попросила не смотреть на неё; я продолжал свои действия. Спустя некоторое время, она подошла ко мне и с безудержным раздражением в голосе спросила: «Что с тобой не так? Зачем ты это делаешь?», я молчал и смотрел на неё в упор. Она уже хотела ударить меня по лицу, но я её оттолкнул. Я не осознавал, что делал. У неё началась истерика, она сметала вещи со стола: чайный сервиз, ваза, краски, листы - всё оказалось на полу. Я сидел и, взявшись за голову, почти шёпотом, повторял одни и те же слова: «Остановись, остановись, остановись...» Она не могла остановиться. Я подошёл к ней, пытался успокоить, но в ответ лишь получил пощёчину. После этого я целенаправленно пошёл к картине. Взяв кисть, я начал закрашивать всё, что там было. Она пыталась меня остановить, но было уже слишком поздно: картина была испорчена. В ответ на это она взяла сборник моих произведений и бросила их в камин. Булгаков писал, что рукописи не горят. Видимо, я был ужасным писателем: они сгорели дотла. После мы сидели около сорока минут в полном бездействие. А потом она собрала все свои вещи и ушла.
    Мы были теми, кого общество называет «творческие люди». После этого случая она никогда не бралась за рисование, это я узнал от её друзей. Я по-прежнему пишу, но уже без вдохновения и, скорее всего, без души. И я уяснил для себя одну вещь: творческие люди должны существовать по отдельности, иначе они погубят то, что любят, погубят себя и свой талант.

16.01.13