20. Апланта

Часть 20. Атака на свадьбе.


Стою голый в ванной под сильной струей воды. Апланта лежит рядом.

- Юля, любовь моя, прости меня, подлеца, за обман!

Брызги летят в разные стороны. Я разговариваю сам с собой:

- У меня не было другого выбора. Про апланту я пока не могу тебе сказать. А без нее я не смог бы овладеть тобой. Теперь ты моя. Я победил! Есть чем гордиться. Мне удалось выторговать у тебя целый год! За год я обязательно что-нибудь придумаю с аплантой. Я умный, и что-нибудь обязательно придумается.

Выключаю воду. Вытираюсь. Глядя в зеркало, наклеиваю апланту. Широко улыбаюсь своему отражению в зеркале. Ненавижу себя. Мне жаль Юлю. Она слишком доверчива. На ее месте я бы ни за что не поверил в историю с аварией при заправке ракеты. «Жалко девчонку», - цинично думаю я.

Мы увидимся с Юлей завтра. Мы должны пойти в театр Вахтангова. В этом театре я еще не был.

* * *

Сегодня день моей свадьбы. Я женюсь на Юле. Родители Юли хорошие, но очень занятые люди. Так совпало, что их направили в командировку, и на свадьбе их не будет. Жаль. Родственники невесты будут представлены одним дедушкой. Дедушку зовут Зурабом, хотя он русский. Ему под восемьдесят лет. Последний месяц Зураб провел в больнице. С ним я еще не знаком.

Со стороны моих родственников будет сестра с мужем Борисом. Мои родители тоже не придут. Мама - из-за плохого самочувствия, папа - из-за мамы. Дело, конечно, не в здоровье. Мама принципиально против нашей свадьбы. Ей не нравится Юля. Мама считает, что я «рублю сук не по себе», что Юля «не моего поля ягода» и что «счастья у нас не будет, и мы скоро разбежимся в разные стороны». Я не хочу ее слушать.

Не хотят приходить на свадьбу - и не надо. Я даже рад. Мои родители со своими деревенскими привычками не вписываются в общество, к которому теперь я принадлежу. Да, стесняться своих родителей - большой грех. Больший, чем стесняться самого себя. Но думать об этом сейчас мне некогда. Подумаю как-нибудь после.

Скучно не будет. К свадебному столу приглашены все Юлины сокурсники по театральному училищу. Свидетелями, естественно, выступают Света и Макс. Вместо Светы я хотел видеть Милу со своей работы, но она отказалась.

После регистрации в загсе, игнорируя традиционные посещения смотровой площадки на Воробьевых горах, моста у Храма Спасителя с вывешиванием на его ограждении замка и выбрасыванием ключа в Москва-реку и прочее, прочее прямиком едем в Большой Николопесковский переулок, на Юлину квартиру, где уже накрыт стол.

За столом человек двадцать уже изрядно подвыпивших незнакомых молодых людей и Юлин дедушка. На удивление, Зураб молодо выглядит. Он строен и красив. Копна седых волос и орлиный нос делают его похожим на грузинского князя. Зураб мне понравился с первого взгляда. Надеюсь, я ему тоже.

Зураб берет на себя роль тамады и отлично с ней справляется. Тосты за здоровье молодых, обязательное «горько» с затяжными поцелуями он умело чередует шутками, анекдотами. Своевременно организует перерывы для танцев. Когда все надоедает, Зураб затевает концерт. Гости по очереди берут гитару и поют или что-нибудь декламируют. Некоторые поют под аккомпанемент Зураба на старинном рояле. Все выступают охотно и профессионально. Очередь доходит до Бориса. Борис не отказывается, хотя я заранее просил его не петь. Краснея за родственника, выхожу на кухню. Оттуда слышу приглушенный голос Бориса. Естественно, в своей оригинальной интерпретации он выдает своего любимого поручика Голицына, которому «не нужна ля-ля-ка». Борис умолкает. «А сейчас минута позора», - мелькает у меня в голове. Но раздается взрыв аплодисментов. Возвращаюсь в комнату. Выступление Бориса очень понравилось гостям. Борис переплюнул всех, кто выступал до него. Можно сказать, мент утер нос профессионалам! Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Как однажды сказала Юля, «чем тупее человек, тем ярче он может проявить себя в искусстве».

Зураб предлагает «свернуть концерт и размять косточки танцами». И только Макс не может угомониться. Пьяный, он бегает вокруг стола и требует «песню жениха».

Петь мне не хочется. Не могу! После памятного исполнения Окуджавы меня словно вырубило: на гитару смотреть не могу, к собственному голосу испытываю отвращение.

Макс ничего слушать не желает. Пристает всё настойчивее и даже начинает хватать меня за руки: спой да спой Окуджаву. Гости, и даже Юля, на его стороне.

- Не стану, не буду петь, - говорю я и пытаюсь повернуть всё в шутку. - Граждане, пожалейте бедного жениха. Жених устал. Он не в форме. Даю честное слово спеть в следующий раз, на золотой свадьбе.

- Нашел дураков, - орет безумный Макс. – Ни каких «потом»! Хотим сейчас. Братцы мои, жених играет на гитаре и поет замечательно! Мы хотим, а он не хочет! Это неуважение к гостям. Давайте все дружно попросим жениха. Просим, просим, ну, все вместе, три-четыре:

- Просим! Просим! - орут все, и даже Юля.

Выручает Зураб. Он объявляет о полной готовности к игре в бутылочку на «желание». Гости вскакивают со своих мест и перетекают в соседнюю комнату.

Макс остается наедине со мной. Очень хочется сказать ему что-то такое, после чего он бы отстал от меня. Руки сами собой сжимаются в кулаки, но я сдерживаюсь. Выхожу молча.

Гости расположились вокруг ковра, в центре которого Зураб раскручивает пустую бутылку из-под шампанского. Правила игры просты: тот, на ком остановится бутылочное донышко, заказывает желание, а на ком горлышко - его исполняет. Первая крутка заканчивается банальным поцелуем, вторая - стихотворением А. С. Пушкина, а третья - ядовитой улыбкой вездесущего Макса, на котором остановилось бутылочное донышко, и моей жалкой улыбкой под наведенным прямо на меня зеленым бутылочным горлышком.

Макс делает характерное движение рукой, говорящее о том, что я попался, и тоном победителя произносит:

- Хочу, чтобы жениха причесали на прямой пробор!

Присутствующие смотрят на меня серьезно-выжидающе и, как мне кажется, угрожающе. Глазами ищу Юлю. И не нахожу ее. Кроме нее, встать на мою защиту некому.

- Макс, это глупо, - говорю я. - Никому это не интересно. Я готов исполнить любое другое желание. Хотите, спою? Или пойдемте к столу, выпьем, а потом продолжим игру.

- Э, нет! Хитер электромонтер! – кривляется Макс. - Сначала - прямой пробор, а потом можно выпить и закусить.

Я встречаюсь глазами с Зурабом. Тот разводит руками:

- Воля фантующего - закон.

В комнату входит Юля. Наконец-то!

- Юля, скажи Максу. Пусть отстанет от меня.

По ее рассеянному взгляду понимаю - она меня не защитит.

- Юля тут ни при чем! - говорит Макс. – Закон есть закон, сел играть - играй. Проиграл - отвечай. Правда, ребята?

Гости соглашаются с Максом. Дело принимает серьезный оборот.

- Не стану причесываться, и весь разговор! Загадывайте любое другое желание.

- А мы желаем прямой пробор! – вредничает Макс.

Я заявляю о выходе из игры и пытаюсь уйти. Макс показывает на меня пальцем и орет, как недорезаный:

- Господа, держите его! Фант отказывается выполнять волю фантующего! Хватайте жениха! Приведем приговор в исполнение! Несите расческу. Я сам сделаю ему пробор.

Слышится слабый голос Юли:
- Ребята, не нужно! Не делайте этого. Прекратите!

Подлетают два парня и начинают выкручивать мне руки, заводить их за спину. С диким воплем я вырываюсь. Бью одного в лицо, другого толкаю в грудь так, что тот падает на пол и по инерции влетает под стол, увлекая за собой еще нескольких человек. Гости дружно ахают.

Парень, которого я ударил, утирает кровь из разбитого носа. Второй, выглянув из-под стола, гундосит:

- Ты что, совсем сдурел?! Мы ведь пошутили.

Ищу глазами Юлю. Она, чужая, стоит у дверей с поникшей головой. Ко мне подходит Зураб и говорит:

- Ну, знаете ли, молодой человек, всему есть предел!

И уже обращаясь ко всем, добавляет:

- Хочу пожелать всем доброй ночи и откланяться. Устал, годы берут свое.
Уход Зураба сопровождается гробовым молчанием. Следом свадьбу покинул Макс, за ним - Света и парень с разбитым носом, а потом дружно толпой - все остальные.
Со мной никто не попрощался.

Помогаю Юле убрать квартиру после свадебного застолья. Делаем все молча. Юля сердится на меня. Я сердит на нее. Почему она не помогла мне, не остановила Макса?
Юля садится на стул и начинает плакать. Забывая обиду, бросаюсь к ней и начинаю целовать, целовать.

- Юля, люблю тебя страшно! А ты?

Юля молчит. Отворачивается.

- Ты уже не любишь меня? Юля, скажи, скажи одно слово, и я уйду.

Юля произносит слова, которые я меньше всего хотел услышать.

- Ничего бы страшного не случилось, если бы Макс тебя причесал на прямой пробор.
- Как «ничего страшного»! - возмущаюсь я. - Ты забыла, о чем я тебе говорил?

- О чем забыла?

- Ты шутишь? - говорю я, потрясенный. – Как о чем? О том, что случилось со мной в армии, о том, что у меня болит голова, о том, что я прохожу курс лечения и сейчас мне больно не только расчесывать голову, но и дотрагиваться до нее. Мне нужен один год. Доктор говорит, что за это время я обязательно вылечусь. Ты забыла?!

- Ничего я не забыла!

- Не забыла? А раз так, то почему же не выручила меня, не защитила от Макса?

- Я очень устала и хочу спать, - холодно отвечает Юля.

- Как хочешь, - сдаюсь я.


Продолжение - http://www.proza.ru/2013/01/23/915