Правда есть?

Я не верю в Бога, не потому что меня так воспитали, а просто потому, что так считаю сама. Просто нет и все. Хотя я иногда вспоминаю, как бабушка по большим праздникам брала меня в церковь. И признаюсь, что мне это нравилось. Я восхищалась расписными стенами  храма, красивыми  старинными иконами, блестящими золотыми подсвечниками, удивительным облачением священника.  Но больше всего мне нравилось слушать хор, он так дивно и безупречно пел, что казалось,  сами ангелы спустились на землю, чтобы воспеть утренние каноны.
Но я выросла, и все осталось в прошлом. Многие годы я даже не подходила к церкви, считая, что мне это не нужно. Только неудачники идут и просят, а я все смогу сама, и мне помощь ничья не нужна. Я всегда косо посматривала на молебных бабушек, которые возвращаясь с храма, обсуждали новых прихожан. Иногда это вызывало у меня улыбку, иногда гнев, бывало, просто проходила мимо, никак не обращая внимание. Что с них взять старушки, может быть, просто не о чем поговорить?
Спокойно и тихо протекал день за днем, пока… Одно только слово смогло разрушило мой мир навсегда. Я никогда даже представить себе не могла, что такое может случиться.
- Умер. – Все, что я услышала в тот день. Одиночество - больше ничего не было нужно. Не помогали соболезнования и плач окружающих, грустные лица раздражали. Ну разве можно слезами вернуть с того света?
Я не помню, ничего не помню. Похороны были в темноте, я слышала лишь отдаленные голоса, они что-то спрашивали, говорили, но я не могла ответить.  Все шло своим чередом, как положено: чинно, спокойно, грустно.
После погребения, я пошла к машине, открыла дверь. Как вдруг меня кто-то взял за руку, я дернулась.
- Возьмите. – Старушка протянула мне мой кошелек. – Вы в храме обронили, я бежала за вами, но вы быстро ушли.
Я протянула руку и, молча, взяла вещь.
- Плохо?
Я качнула головой, еле сдерживая слезы.
- А ты зайди, поставь свечку. – Посоветовала старушка и повела меня в храм. Там я купила свечу и, не решительно спросила:
- А куда лучше поставить?
- Куда угодно, Он везде услышит.
Выбрав самый большой подсвечник, я направилась к нему. Подойдя,  зажгла свечку от уже горящей, и поставила рядом. Я стояла и смотрела, как медленно и тихо потрескивая, прогорает свеча. И мне стало так больно, какая-то тонкая струна печали и отчаяния порвалась внутри, слезы градом покатились из глаз, и я больше не могла их сдерживать. Слезы, слезы, стон грусти и безысходности вырвался наружу. Я поднимала вверх лицо и смотрела на ангелов, что улыбались с фресок, потом опять смотрела сквозь слезы на горящую свечу и продолжала плакать. Я ничего не просила и не о чем не спрашивала, просто плакала. Горящий огонек свечи уже еле просматривался сквозь пелену безумства слез, но я не останавливалась.
Никто не обращал на меня внимания, каждый пришел из-за своего горя. Мимо меня проходили, кто-то разговаривал. Сколько прошло времени, я не знаю. Но в один из моментов мне стало легче, как будто камень, который я так долго носила на плечах – упал. Я вздохнула и услышала, тихое пение, как в детстве на службе. Постояв еще немного, я развернулась и направилась к выходу. На пороге стояла все та же старушка.
- Полегчало?
- Да, спасибо. – Ответила я. – А, скажите, Он правда есть?
- Правда. – Улыбнулась старушка.