Сказка про Анархо-Капитализм и Конец Истории

  «Птичка, зажатая в руке, не клюет насекомых-вредителей»,- китайская поговорка.


 Анархо-капиталистическая лесная идиллия

    Давным-давно,  в те трудные, но по своему прекрасные времена, когда у человечества ещё были шансы, стоял в далекой земле именуемой Лесным Краем,   огромные лес, а при лесе стоял Богом предназначенный  Лесник по имени Макар.
  С лесом Лесник почти ничего  не делал,  никак своему лесу не помогал, не заботился о нём и вообще не думал. Он молча и упорно трудился исправно каждый день по своим нуждам, которых у него было предостаточно. Ведь лесу было очень  много, а Макар, хоть и был мужик крепкий и трудящий, но никаких особых планов на лес не имел, да и  не мог иметь в силу своего сродства с лесом и отсутствия техвооружённости.
    Сродство его с лесом было полным, и по этому, не было в  Леснике никакой любви к лесу. «Лицом к лицу, лица не увидать» (с). А если не увидать лица, то и любить нечего. Поэтому никаких высоких слов про «любовь», «Родину», «Отечество»  Макар  никогда не произносил, а  жил запросто, даже не как хозяин леса, а просто как его важная составная  часть.
  Но не дурак был  Макар, и несмотря на малость своих сил по сравнению с громадой леса он относился к нему очень бережно. Рубил его по уму, а лишнего,-никогда. Охотился и промышлял  грибами, ягодами, травами, кореньями, и прочими лесными дарами  которые знал с детства. И всё на этом. Для жизни и счастья щедрот леса  достаточно, а большего ему и не надо было.
    Кроме леса состоял Лесник ещё и при своих  озёрах, болотах, горах и полях и ими он так же пользовался бережно, не проявляя при этом никаких забот об их «улучшении». Подумал правда однажды болотце осушать, да и то,- раздумал. Все же есть, зачем еще масло маслить. А что гнус заедает, так это пусть будет, чтоб жизнь мёдом не казалась.
  Знал  лесник и про то, что некоторая часть его леса поражена корневой тлёй, которая медленно, но верно убивает сотни тысяч деревьев,  и может наверное распространится на весь лес. Но и тут он особой заботы не проявлял, рассуждая по-простому: «Кто тлю то эту корневую породил? Не иначе ведь как сам лес. Кто её питает? Опять же сам  лес. И сколько я живу с лесом и уж как хорошо я его ни знаю (лучше любого), но и то «пути леса» мне не ведомы дл конца. А раз так,  то с чего я буду  вмешиваться в жизнь леса, не зная до конца его путей? Так и порешил он с этой самой тлёй корневой. Сначала понять, а потом только действовать. Только выкопал вокруг  некоторых  поражённых тлёй участков  круговые рвы, глубоко-глубоко, так  чтоб в окопанных участках  корневая тля могла распространятся от корня к корню под его наблюдением и не распространяться дальше. Создал что-то похожее на полевой эксперимент. Окопал несколько участков с деревьями пораженными тлёй, чтоб поглядеть, как быстро деревья будут погибать и какие деревья не погибнут, и что будет расти на месте леса убитого тлёй. Окопал ещё и другие участки, где зараженный лес примыкал к лесу пока ещё не заражённому, чтобы понять, как быстро распространяется тля. Делал еще и другие полевые эксперименты и внимательно следил за их результатами.  Ему сначала хотелось понять «путь леса» и только потом принимать решительные меры и искоренять тлю.  Но с корневой тлёй «вообще», учитывая недостаточность своего  понимания и скудость своих сил,  он  не боролся и все время при мысли о корневой тле (мысль эта  была конечно же всегда тревожной) повторял  про себя: «Лес тлю породил,- лесу с ней и тягаться, а там уж кто-кого.  А когда я пойму для чего лесу тля и нет ли подвохов там каких скрытых, тогда и я вступлю в их «войнушку»  на стороне леса. У всего на свете есть издержки. Любишь кататься,-люби и саночки водить. И прежде чем вмешиваться в  издержки леса, пытаясь их  сократить, надо крепко подумать, а не увеличишь ли ты эти самые издержки своим вмешательством. Ведь я сам тоже часть леса и мои издержки тоже издержки леса в конечном итоге-то. Тля корневая, да, убивает деревья, но если я вмешаюсь и начну из благих побуждений  творить не ведая что, разве от этого издержки леса сократятся? Не знаю я этого пока, потому и не вмешаюсь. И кроме того, пока я буду с тлёй бороться, кто будет моё хозяйство поддерживать? Да и лес стоит не первую тысячу лет и всё это время в нем живёт и тля, ан вишь и лес жив и тля в нём тоже жива. Значит есть тут закономерность и взаимоопределённость, которая пока выше моего понимания».
  Да так и выходило, что какими-то неведомыми образами, тля как бы «знала своё» место и  находилась с лесом « в балансе и гармонии», так что несмотря не ее присутствие лес  жил, лес дышал; лес был кладезем лесного изобилия, как и полагается всякому нормальному незарегулированному человеческим невежеством и жадностью  лесом.
   Жизнь Макара текла одиноко, размерено и своеобразно  счастливо.
   С соседними лесниками,  которые смотрели за другими,(не его), лесами,  он общался редко,  и хотя ни с кем особо не дружил, но когда просили помощи, никогда им  не отказывал. У них вообще в те времена было не принято отказывать в поддержке своему брату –леснику. И вовсе не из симпатии и не из братских чувств, а потому что «жить по другому не умели» (с)
   И уже подумывал Лесник оставить на время свой лес и идти на поиски жены-хозяйки, как заявились к  нему  три гешефтёра-лесофила.

Свидание Макара  с гешефтёрами-лесолюбами

   Эти гешефтеры-лесофилы  занимались организацией сверх-прибыльных гешефтов под прикрытием любви к лесу и порядку.
  Явились они к Леснику с хорошими подарками, и лесник принял их очень радушно.
-Мы пришли, к тебе дорогой Макар, чтобы предложить тебе план по улучшению и урегулированию  твоего леса.
-Что за улучшения и урегулирования? И для чего они мне понадобились,- недоуменно спросил Лесник.
-Разве ты не видишь, что твой лес растёт не так хорошо, как он бы мог расти если бы ты применял новые, правильные, прогрессивные методы заботы о лесе. Если бы ты применял эти методы, то  и лес бы у тебя рос бы гораздо лучше, и ты бы сам жил бы гораздо богаче. А кроме того, каждому честному и рукопожатному человеку надо заботится не только о своём благе,  но и о благе  других людей, которые не имеют собственного леса.
-Дык лес у меня и так в полном ажуре, а сам я   живу в достатке, - дай Бог каждому,- только вот хозяйки  и женской руки в обиходе в крайние годы стало не хватать, но это я думаю вскорости поправить.  Что до рукопожатности вашей, то чего-чего, а её-то  я никогда и не искал. Забота же моя о других людях заключается в том,  что я сохраняю лес, который для них производит кислород,-это во первых;  во-вторых  я  позволяю людям и собирательствовать и вырубки делать в моем лесу, но только там и так где я укажу и только тем кому оно нужно по их жизненной потребности, но никак не  по легкомысленным  и второстепенным потребностям. А в-третьих,-все те, кто готов жить как  я в ладах с лесом и трудом своих рук, могут присоединяться, я не против. Работы  и земли на всех хватит, если лес и поля  хищнически не уничтожать. Да только что-то желающих вкалывать, как вкалываю я, я пока особо не наблюдал. Все «заявители», которым до меня было дело, хотели срубить по быстрому. Срубить мой лес! Хотеть оно конечно не  вредно, но пока я при лесе состою, так и останется им только что и «хотеть».
-Отстал ты брат-Макар от жизни, ох как отстал! Где у тебя, комфорт? Где у тебя конюшня,  где корова? Кому интересен твой анус мунди с твоими  допотопными «ладами с лесом». Тыж отсталый анархо-капиталист! Позволяешь по отсталости своей и непониманию управлять лесом «невидимой руке», вместо того чтобы самому применять новейшие технологии лесорегулирования. И ничегошеньки наверно не слышал  ты про социализм, про плановую экономику, про кейнсианство, про господдрежку, про развитие!  Ты наверно даже про социальную справедливость и взаимопомощь людей ни разу не слышал. Ретроград ты, братец! Живешь бобылём, индивидуальничаешь и эгоистствуешь  в обнимку со своим лесом, о котором ты не заботишься так, как он этого заслуживает и считаешь это за хорошую жизнь.
-К чему вы клоните, господа гешефтеры-лесолюбы? Не пойму я вас и заморочек ваших гешефтёрских? Говорите как есть, у меня в моей жопе мира дела  намеченные на сегодня  ещё не переделаны,  чего вам нужно!?
-Мы хотим, создать условия для того, чтобы твой лес стал намного  более благополучным, а ты сам стал бы намного более богатым. Для этого мы  хотели бы начать в твоём лесу разрежающие вырубки. Вырубки, которые помогли бы лесу расти лучше и быстрее, а тебе мы за это, на вырученные от продажи леса деньги,  могли бы построить  новый дом, конюшни и хлев. Естественно, упорядочивающие и регулирующие вырубки  будут  происходить с твоего разрешения и на твои права на лес никто покушаться не будет.
-Ктож рубить этот лес будет? Вы?
-Да, нет, куда нам в дровосеки, мы люди немощные телом- засмеялись гешефтёры,  удивляясь наивности этого простачка, который на их беду, совсем не был так прост, как казалось.
-А кто же?
-А мы привезём сюда новых людей. Организуем  хорошую чистую, благоустроенную деревню, а тебя естественно назначим деревенским старостой. Опять же невесту тебе красивую  и, как ты хочешь, хозяйственную подыщем. Будешь жить, как сыр в масле кататься.
  Хитро щурясь гешефтёры ждали  ответа от простодушного Макара,  подобных которому они облапошили уже много раз и всегда у них всё выходило по-ихнему.
   Но Макар, каким-то звериным  чутьём понял, что с приходом гешефтёров-лесолюбов-регуляторов, в их Лесной Край пришло, что-то страшное и роковое.       
     Он так же понял, то отпустить сейчас этих гешефтёров  по добру-по-здорову, отказав им, будет такой же погибелью для него и леса, как и принять их предложение.
  Поэтому он спокойно подошел к двери. Закрыл её на ключ. Положил ключ в карман. Затем подошел к печи, в углу которой лежал топор,  взял топор и без предупреждения ударил обухом по голове одному из гешефтёров. Двое других  в ужасе ломанулись в окно, но он успел перебить хребет одному из них и тот размякший повис на подоконнике. Бросив  топор, чтобы бежать налегке, он погнался за третьим гешефтёром. Тот хоть и был прыткий малый, но не зная местности, уперся в болото. Там  его  Макар и утопил, вцепвшись могучими руками ему в горло и  держа его голову под водой, до тех пор пока тот не перестал дрыгаться.
   Вернувшись в свою избу, Макар вынес оттуда все вещи сложил там два гешефтёрских трупа и пожёг свое когда-то жилище, осквернённое  убийством.
  Хоть и плохо было на душе у Макара, но он чувствовал, что сделал все правильно. Речь шла о судьбе его леса и в жёлтых перчатках оставаться он не собирался.
   Покончив с избой, он перебрался  с пожитками далеко в  дебри леса и начал жить там.
   В кротчайшее  время он разметил границы своего леса и везде оставил доски с надписями:  «Гешефтёрам  и их представителям дальше хода нет, иначе,- смерть. Лесник Макар».
  И не просто Макар  написал, но и  делал написанное. Притворяясь буйным сумасшедшим, он отгонял от своей земли, всех гешефтёров,  кто там появлялся, а если отгоняемые не пугались, то дело заканчивалось душегубством.  Со временем вокруг Макара сплотилась маленькая община из тех, кто как и он был готов биться с гешефтёрами. Биться насмерть.
  Со временем гешефтёры поняли, что Макар  и его команда действительно  сумасшедшие и отложили «заботу» о его лесе до лучших времён. Благо, что большинство лесников  других лесов, оказались намного сговорчивей и работа по «благоустройству»  Лесного Края  закипела повсеместно и не до Макара стало гешефтёрам, хотя они про него  конечно же не забыли. «Пусть макаровский лес остается на десерт»,-решили лесолюбы.

  В близлежащих лесах

  Долгие годы, пока Макар и его маленькая дружина   жили в дебрях своего леса, как и прежде не заботясь о нём, во всех прочих лесах забота о лесе приняла небывалые масштабы. «Наш Лес!», «Наша Родина!», «Наше Лесное Отечество!», «Повысим благополучие   леса и достаток жителей Лесного Края!», «Экономический рост в режиме нон-стоп на благо леса и народа!».
  Все эти высокие слова скрывали истинные планы гешефтёров, которые потому и гешефтёры, что вся забота их о лесе была лишь ширмой для эпохального мега-гешефта,- вырубки леса и продаже его в Далекий Край  Безлесья (ДКБ), с огромными барышами.
   Планы гешефтеров-лесолюбов (со временем они стали не только лесолюбами, но и по мере наполнения лесов  новым народом они стали еще и народолюбами (sic!)) были грандиозны!
  Чтобы лес хорошо и продуктивно рос, нужно делать разрежающие вырубки. А для этого нужны люди,  для этого нужны инструменты, а людям нужно жильё, а инструментам нужна починка. А для этого всего нужны деньги. Поэтому они ничтоже сумнящеся, (намерения-то их «благие») вырубили некоторую часть леса и продали её  в ДКБ, чтобы на вырученные деньги построить жильё для вновь-поселившихся дровосеков и обеспечить их инструментами. Делались эти вырубки конечно  же не разрежающими,  ( разрежающие вырубки,-это дорого, трудозатратно и неэффективно ) а так, -сплошняком. И только на этот манёвр  угробили гешефтёры  чуть ли не один процент всего  леса. И когда некоторые лесники начали протестовать мол: «Чтож вы это делаете?! Лес уничтожаете!», то были обвинены гешефтёрами в «эгоизме», «индивидуализме», «отсталости», «отсутствии патриотизма». Дровосеки, поденный хлеб которых зависел от количества вырубок, а не от сохранности леса были полностью на стороне гешефтёров. Лесники испугались и заткнулись. Да и не могли больше артачится лесники. Власть и сила  в их когда-то вотчинах уже во многом была у гешефтёров, которые давали лесниками властные должности в новообразуемых деревнях, давали им алкоголь, красивых женщин, конные экипажи  и прочие удовольствия, давали им дешёвое  опьянение формальной (но не реальной!) властью. Лесникам отходили копеечные клоунские должностишки, на которых можно было только надуваться по индюшачьи  от собственных «карьерных достижений» и набивать сундуки деньгами от  «договорных проектов» с наиболее «предприимчивыми» дровосеками, метившими в подрядчики.
  Повсеместно  на территориях бывших лесников, были учреждены «Государственные Лесные Образования» (ГЛО), которые располагались в Государственных Лесных Палатах (ГЛП).
  Вокруг ГЛП начала крутиться вся жизнь лесного края. Кому сколько рубить? Кому какие квоты? Кто имеет право строить лесопилку по лицензии, а кому эту лицензию давать нельзя? Кто имеет право вывоза леса, а кто нет? Кто должен следить за порядком и «законом»  в поселках дровосеков? Кто доложен строить дороги? Кто берёт какие подряды?  Кто  где должен жить, и из чего и как должен строиться?  Крупные и мелкие вопросы, (даже вопросы частной жизни) - всё теперь решали люди из ГЛП, которые  стали «защитниками и благодетелями» лесов и жителей ГЛО. «Закон» стал диктатором Лесного Края в лице «законодателей» (а ещё точнее в лице гешефтёров,  которые назначали законодателей путём  организации периодических глумлений над коллективным разумом именуемых «выборами»).
  Но государственническая  идиллия  в Лесном Края закончилась раньше,  чем началась. Ведь кто будет руководить руководящими и надзирать за надзирающими?  А если никто, то в этой ситуации даже ангелы дрогнут и начнут помаленьку морально разлагаться, а не то что простые лесники и  дровосеки или, тем паче, заведомо  злонамеренные гешефтёры.  Так, за небольшую мзду можно было вместо разрежающей вырубки делать сплошную. А если бы это вскрылось,- отделываться ничтожно-малыми штрафами. Можно было, по договорённости в чиновниками из ГЛП, обделывать выгодные гешефты и брать выгодные подряды. Одним словом, можно было под всеобщие крики о благе леса уничтожать этот самый лес в свое собственное обогащение.  И касалось это «нападения саранчи» не одних лишь лесов, но  в равной степени и  озёр, и полей, и болот,  и гор. Касалось всего. Ведь всё  регулировалось ГЛП  в интересах тех, кто стоял «за» и «над»  ГЛП. Сродство с лесом перестало существовать в сознании почти всех умных и энергичных людей  как таковое, осталась только  их спайка  и «трение дёснами» (ТМ)  с ГЛП.
   На вершине этой паразитической пирамиды сидели гешефтёры-лесолюбы, а все прочие были подмяты под них и не только в своих личных интересах, но и в образе мыслей и в образе жизней. Всё что не  было связано с личным обогащением отметалось жителями Лесного Края в сторону как ненужный груз  для мыслей, слов, душевной работы, дел, личных связей и даже семей.  В счет «ненужного груза» не шли разве что только лицемерные базлания всех и каждого  о «Любви к Родине» и необходимости «жертвенности, пассионарности и патриотизма».
    На этом фоне, все, от дровосеков до чиновников из ГЛП начали состязаться друг с другом в тщеславиях, честолюбиях, статусах и уровнях потребления, а  главным «государствообразующим» ресурсом под все эти бесноватые «состязания» был всё тот же лес. Лес, на который они насели всей «ордой своих  разнузданных  желаний» (с). Лес,  способности которого к самовосстановлению падали на глазах. Но им было всё равно. «Чем я хуже других, что они  будут брать от жизни все, а я нет? Никто тебе за твой альтруизм спасибо не скажет и горбушку хлеба не отрежет, а будут только презирать тебя как лоха и третировать как лузера»,-так думал каждый и старался «не упустить «своё»».
    Но для полноты нашей сказки было бы несправедливо умолчать о том  чрезмерном и необоснованном развитии (будь оно неладно!), которое произошло в  Лесном Краю в связи с его всеобщим огосударствлением, а стало быть, и с появившейся возможностью для государства генерировать небывалые по объемам суммы, а так же комплектовать технически вооружённые организации и обучать подкованные кадры. Это странно, но  убийство леса, независимо от воли его убийц принесло на значительном временном промежутке  видимый рост материального потребления  и даже материальной культуры. Шло развитие техники и культуры  на дрожжах паразитического обогащения. Последствия этого развития, насколько  интересные, настолько и губительные, выразились в том, что  в Лесном Краю  развились технологии лесопереработки, развилась химия, развились наука  и промышленность в целом. Развились вооружения (люди начали делать ружья и автоматические пилы), развились средства транспорта и дороги, развилась торговля и сфера услуг, развилось всё то, от чего  когда-то и  лесу и лесникам  (о былом значении которых остались уже одни смутные воспоминания)  не было никакого толку.  И это было очень странно,- толку от технического и «культурного»  развития никакого, поскольку души и тела людей слабеют и уродуются, репродуктивность их резко снижается, но    развитие таки,- налицо.
 

«...,а потом углУбить»

    Совсем не много понадобилось времени, чтобы гешефтеры-лесолюбы, которые были одним большим кагалом не только в Лесном Краю, но и в далеких краях  безлесья (ДКБ), через всякие подстрекательства и провокации начали устраивать  для своего дальнейшего обогащения войны, между разными  ГЛО.  Благо поводы  для войн и конфликтов были всегда. В лесах  стало тесно и дровосеки нет-нет, да и начинали рубить на чужих территориях, избивать своих коллег как внутри своего ГЛО, так и в  сопредельных ГЛО и т.п.  Эти войны, гражданские и внешние,  в свою очередь требовали еще больших  денег и ещё более ужесточённого госрегулирования, а следовательно и большего количества вырубленного леса. А уж когда речь шла о «спасении Отечества от врага» или тем паче  «О спасении Отечества от своих собственных ренегатов-иуд-предателей»,  то лес уж точно не считали «мы за ценой не постоим!» (с). Лишь бы победить, думали рядовые дровосеки и прочие жители Лесного Края, пылая ненавистью и жаждой отмщения  к рядовым  же дровосекам и обитателям из соседнего «враждебного»  ГЛО или к «своим» же из конкурирующего клана.
  Войны ещё больше  подорвали  восстанавливаемость леса. Дичи и зверя уже давно не было, сами леса сократились почти в  три раза.  Недолго пришлось ожидать того, что и тля корневая разбалансировавшись с лесом начала пожирать и убивать его усиленными, небывалыми доселе темпами, превратившись в настоящее бедствие.
  Гешефтёры впрочем и нашествие корневой тли обернули в свою пользу построив (естественно с бешенным для себя отбоем) научные институты по изучению корневой тли и начав с кондачка всякие бесполезные, но дорогостоящие работы по борьбе с нею.
      И чем больше сокращались леса, тем суровей становился контроль ГЛП за их охраной. Издержки на охрану и поддержание  леса стали астрономическими и по суммам и по объёмам работ. Проклятые «частники-капиталисты» желающие порубить лес облагались немыслимыми налогами, при том что сами гешефтёры рубили как рубили и ничего особенного не платили, потому что когда ты сам крышуешь ГЛП, как же она не будет крышевать тебя?  Налоговые гайки закручивались только для средних и мелких барыг, настоящие же  гешефтёры-тузы черпали сами от собственных «законов» налоговые льготы и послабления, а вместе с ними и барыши,  загребущими лапами.
   
   Во всех ГЛО Лесного Края возникла новая повестка дня: «Все средства и силы на спасение умирающего леса! Нужна жертвенность! Нужен всеобщий подвиг! Сплотимся вокруг ГЛО и наших лидеров! Социальная ответственность бизнеса! Богатые должны платить! Капитализм привёл всех нас к краху! Нам нужно госрегулирование! (как будто мало его было в ГЛО?) Нам нужна плановая экономика! Да здравствует социализм!»
    Вся эта брехня раздавалась как из уст понимающих лицемеров-быдловодов так и из уст ничего не понимающего быдла на фоне всеобщей дикой разнузданности, гей-парадов, стяжательства, сутяжничества брата с братом, наплыва новых велферных-ртов, морального релятивизма и интеллектуальной дезориентации и т.д.
   Теперь не лес постригали во благо  жителей ГЛО, а самих жители, (активные и состоятельные особенно), «постригались»  на благо леса. По другому: сняв сливки с леса, гешефтёры начали сдирать шкуру со всех «нижних», которые  так же как они успели что-либо урвать.
  Всё; и поля, и озёра, и реки, и болота, и  всякий другой ресурс, вякая работа, попали под жесточайший контроль гешефтёров-лесолюбов, контролирующих всё в ГЛО. Налоги,  регулировки и взятки (ведь где регулировки, -там и взятки),-  теперь  душили тех мелких  и средних дровосеков  и промысловиков, которые по жадности своей когда-то душили лес.
   Но и этот, инициированный ими самими процесс уничтожения мелкоты и середняков, гешефтёры тоже оседлали под видом программ по поддержке бизнеса.
  Все крупные  средства и ресурсы, деньги и блага скопились у ГЛП. Хочешь быть богатым, влиятельным, сильным, могущественным? Хочешь просто жить сыто и спокойно,- иди и кланяйся в ГЛП, а лучше иди на работу в ГЛП или на крайний случай, хотя бы ребенка своего научи, что единственная сила в этом мире,- это ГЛП, а единственная сила ГЛП,-это регуливрока данных Богом ресурсами (сюда входит и человеческих труд)   в  интересах хозяев-учредителей ГЛО.
  А чтобы искоренить напрочь даже и возможность оппозиции для ГЛО, гешефтёры придумали свою бутафорскую оппозицию, которая критиковала ГЛО и ГЛП и всячески им вредила, направляя тем самым энергию негодования и отчаяния некоторых  когда-то дровосеков, а ныне полностью зависимой от щедрот ГЛП пауперизированной толпы, в нужное  гешефтерам русло. Ведь эта оппозиция, не предлагала ничего кроме замены «плохих» чиновников из ГЛП, на «хороших» и «честных»  чиновников из  числа «своих».  Конечно,  понятно, что гешефтеры, которые прекрасно знали, что смогут заставить плясать под свою дудку любых самых честных чиновников только этого и хотели. Движуха  вроде бы есть, а результат неё,- нулевой. «Чтобы система был стабильной, её нужно время от времени встряхивать» (с). Гешефтеры и встряхивали свою систему сами, чтобы её ненароком не встряхнул кто-то другой. «Брось, а то уронишь!» (с), стало их методой. Бросали, чтоб не уронить и престиж ГЛП, и «коррумпированных чиновников», и «оборотней в погонах», и «генералов воров», и «педофилов», и «производителей питания-отравителей» и «анти табачные и анти алкогольные компании». Чего только, какого только хлама и грязи не бросали гешефтёры в топку социального недовольства,  лишь бы «не уронить».
    Прошло ещё немного времени и   жители ГЛО начали беднеть по- настоящему. Леса на всех стало не хватать уже катастрофически, а запреты и регулировки ГЛП не позволяли им прожить не только с учётом их возросших аппетитов, но и вообще, хоть сколько-нибудь сносно. Была лафа, да сплыла.
  И тут опять гешефтёры пришли «на помощь»,  лесу и народу. Они учредили центробанки и просто банки и начали всем давать в долг деньги, созданные из долгов. Возьмут гешефтеры у богатых дровосеков или у самих себя (конфигурации взятия в долг могут быть очень разнообразные и путаные) деньги под 5%, а одолжат «обчиству» под 20%.  Стригись-стригись купон большой и меленький. А не возьмут  гешефтеры в долг под  обязательства ГЛО, так и просто напечатают деньги и отдадут в долг. Ведь создание денег изначально находилось в ведении кагала гешефтёров-это  был их исконный, их коренной бизнес. Затем, кабала у ростовщиков, естественным образом приводила дровосеков к необходимости еще больше и еще наглее обкрадывать  природу, друг друга и самих себя.
  Стоит ли говорить,  что уровень нравственности и качество людей в таком «обчистве»  опустились ниже нуля. Всё погрязло в лицемерии и очковтирательстве. Все превратилось в фарс. Фарс в быту, фарс в труде, фарс в  душах и головах.
  И вот дело  пришло к тому, что в один день, приняв соответствующий «закон», гешефтёры вообще запретили вырубать  лес. Остатки лесов были отведены под  заповедники в которых вырубка была полностью запрещена, и в которых жили и отдыхали преимущественно  одни только гешефтёры. Причем обставлено  дело  это было так, что без заботы ГЛО и этим заповедникам придёт конец от рук проклятых «капиталистов и индивидуалистов» плюющих на общее благо ради своих барышей.  А что самое удивительное, это то, что  в сложившейся ситуации без защиты ГЛО заповедникам действительно пришел бы конец. Их действительно вырубили бы «проклятые капиталисты». И всё население ГЛО, поэтому восхищалось работой ГЛО по сохранению себя любимых от «дикого капитализма», а последних заповедных мест  от окончательного уничтожения «жадными капиталистами» и свято верило, что  без ГЛО и ГЛП,- придёт конец всему и всем. 
   Государственники сплачивались вокруг государства. Дровосеки делали  заведомо неоплатные долги. Гешефтёры обделывали гешефты.  Лес скудел. Инфраструктура повисла обузой и  требовала господдержки за счет «даровых» денег созданных из долгов. Рты, утробы, крыши над головами, мостовые под ногами, карманы, души,- полный обиход быта, труда и мыслей,- всё находились во власти кагала.
  Система работала на реактивной силе бессмысленности,  выбрасываемой через сопло потребления и сжигаемой обратно в бессмысленность. И все было под контролем гешефтёров. Конец истории, долгожданный конец истории,  наступил.
   Так и зажил когда-то Лесной Край в этом  сладком тупике, в котором  народу осталось только медленно и с сладко вымирать, а  гешефтёрам осталось  ждать наступления часа, когда они смогут вступит в полное и официальное владение Ойкуменой, (т.е. лесным краем,  и далёким краем безлесья).


 Конец Макара и его маленького отряда

  А что же случилось с Макаром его отрядом и макаровским лесом? А  их  лесолюбы спервоначалу оставили в покое на долгие годы. Но потом  и до них добрались.  Когда гешефтёрам понадобилось дополнительные лесные площади, то нетронутый лес Макара пришёлся им весьма кстати. Ему  и его соратникам  просто официально объявили войну, поводом для  которой стали убийства ими «мирных гешефтёров-парламентёров», и поскольку развитая промышленность Лесного Края обеспечила охотников, нанятых кагалом  для уничтожения Макара и его отряда,  мощными ружьями, то шансов  у последних свободных людей Ойкумены  не было. Силы были слишком неравны и хотя Макар и его дружина сражались лихо и хитро и даже нанесли своим врагам несколько промежуточных поражений, но в итоге гешефтёры собрали подавляющую силу   наёмного охотничьего войска вооруженного до зубов и  не поморщившись схарчили  и самого последнего Лесника, и его отряд, и его лес. В глубине  своих прожжённых душ гешефтёры даже порадовались упёртости Макара.  Даже она пошла  им в жилу. Ведь  нетронутый лес Макара  защищаемый им долгие годы, на фоне ошметков соседних  лесов  имел баснословную цену, и не только цену, но и ценность. Его тут же превратили в главный межГЛОшный заповедник и, как и при жизни Макара запретили туда доступ всем кроме себя. Рубили в макаровском лесу конечно то же. Но тут уж рубили «для себя», то есть «неэффективно», задорого  и по всем правилам, чтоб разрежать лес и действительно улучшать его, сохраняя в нём и дичь и прочие дары леса.

   

   Эпилог. Конец Истории.

  В наше время, лишь некоторые браконьеры, каторжники  и прочие изгои  вынужденно ударившись в бега,  попав в макаровский лес, в котором они скрываются от вохры всяческих ГЛО, ломают голову и диву даются,- «Как это возможно, чтобы  лес,  предоставленный сам себе, рос  и развивался намного лучше, чем лес, о котором заботится ГЛО! Это невозможно!».  Реальность существующего в действительности макаровского леса, противоречит всему укладу их жизни, воспитанию,  и строю сознания,  поэтому понимание   такого казалось бы простого факта с которым они притом сталкиваются ежесекундно, является для них невозможностью. Вот и  дают они этой «невозможности» всё то же старое объяснение нешёптанное им гешефтёрами: «Без заботы ГЛО,-этот заповедный лес очень быстро вырубят капиталистические гады! Поэтому без ГЛО-никуда! Сплотимся вокруг Нового прекрасного ГЛО! Вокруг Отечества и Родины и только так победим! Нужна жертвенность, патриотизм, пассионарность в борьбе с плохими воровскими ГЛО, которые должны быть заменены справедливыми ГЛО, в которых будут управлять честные и преданные общественным интересам люди!». Как  это ни странно, но самыми ярыми и искренними патриотами в  Ойкумене  являются именно каторжники, браконьеры и прочие изгои. Они  единственные составляют настоящую  оппозицию гешефтёрам. Однако  даже  они не смеют  покуситься,  (хотя бы и в мыслях своих) на святыню ГЛО, на овеществлённое в их сознании лишенного слития с лесом, воплощение их сакральной  Родины,- ГЛО. Им  невдомёк,  что даже если пришёл бы их черёд и они каким-то чудом стали бы властью в одном из ГЛО, то их либо задушили бы военной силой; либо они без всякой войны были бы развращены изнутри «агентами влияния»; либо со временем «правильное ГЛО» стоящее только на подвижническом труде и лояльности избранных  и отборных людей, по мере их  старения и ухода от активности обратно деградировало в исходную  ситуацию. О том, сколько леса и жизней пришлось бы угробить ради кратковременного выживания «справедливого» ГЛО и думать не хочется. Впрочем, борьба изгоев с  «несправедливыми» ГЛО больше смахивает на сизифов труд. Они не ищут «путей леса», они ищут «справедливого ГЛО». А  Макара и его отряд они вспоминают только как хоть и «хороших парней», но заблуждавшихся  и упертых сектантов «анархо-капитализма», который, по их мнению,  является ошибочным  уже по тому, что проиграл в войне с гешефтёрскими ГЛО.
  Поэтому власть гешефтёров-лесолюбов  стоит  крепка и безальтернативна. При этом неважно как обстоят дела у жителей ГЛО. Если дела у жителей ГЛО идут  хорошо (т.е. если гешефтёры дают им в долг задёшево) ,-то  это заслуга ГЛО, а если дела идут плохо (т.е. когда гешефтёры  перестают всех перекредитовывать и поднимают цены на долги) ,-то все надежды  и упования жителей ГЛО  опять же  возлагаются  только и только умных дядек из ГЛП. Круг таких завязанных на цене долгов «естественных» кризисов  и «подъёмов» на каждом витке углубляется и погружает народы когда-то Лесного Края в ад мягкого рабства и чад бесчеловечности. Тот факт, что леса, поля, озера, болота и горы, как и тысячи лет назад  работают на них свободно  и сами,  и сами создают им базу  для их жизни,  в том для мозгов жителей Ойкумены стоит необоримый, форс-мажорный блок.  «Солнце не встанет, если начальство не прикажет» (с).
    Поэтому простые жители Ойкумены не то что не ищут «путей леса», они даже не подозревают о существовании таковых. Ведь первые поколения заставшие период  свободного развития леса уже умерли. А молодёжь когда-то Лесного Края, при своей жизни не видела даже и макаровского леса, (существование которого подконтрольные гешефтёрам СМИ не афишируют). Стало быть, допустить возможность существования леса не урегулированного  и не охраняемого ГЛО, молодёжь когда-то Лесного Края  физически уже не в состоянии.
    И так, поныне,  все в Ойкумене, включая  браконьеров и каторжников укрывающихся  в макаровском лесу,   живут без понятия чему  они обязаны самим фактом  своего существования. Идея свободного  развития  и диалектической игры (т.е. борьбы) сил данных Богом природе и людям не умещается  в их сознании. «Свобода несправедлива, свобода страшна! Человек кровожадный зверь и грязная свинья! Дай человеку свободу и он из  жадности и скотства уничтожит  и себя и природу. Нет! Нам нужен порядок! Нужна власть «закона», нужна власть ГЛО, нужны регулировки и ограничения со стороны  ГЛП! Общество это «решето состоящее из рядов пустот, над каждой из которых нужно поставить чиновника»  (с) иначе мы все провалимся!»,-эти «истины» сегодня разделяют все.
     Одни только  древние старики иногда рассказывают  маленьким детишкам сказки про те  давние времена, когда  не было ни ГЛО, ни ГЛП, ни регулировок, ни всеобщего потреблятства, ни долгового рабства, ни духовной, физиологической  и репродуктивной деградации на фоне сверхмощной техники. И дети изумлённо слушают рассказы про ту пору, когда у людей были вольная воля и бескрайние леса, которые они не  любили. Леса, которые  они не спасали. Леса, которые росли сами по себе, повинуясь «пути леса» (тому самому «пути леса», который гешефтёры заклеймили «невидимой рукой»). Леса, которым никто не помогал быть правильными лесами без корневой тли, непроходимых чащ, «без толку» гниющего бурелома и лесных пожаров.
     Дети с их чистыми пока душами, в которых  люди пока не  отражаются как «жадные свиньи и похотливые псы» заворожёно слушают странные рассказы стариков. Но взрослые только надсмехаются над детской наивностью и  байками «слабоумных» беззубых стариков. Никому  из взрослых не хочется признаться, (хотя бы одному себе, хотя бы про себя!), что Конец Истории для них  уже наступил и называется он,- «Всеобщая урегулированность сопровождающаяся систематическим  всеобщим «встряхиванием» (т.е. созданием иллюзии «неурегулированности» «спонтанности» и «непроизвольности») в контексте подавляющей и избыточной  технологической  мощи».
    Миром взрослых правит система, основанная на всеобщем   мягком рабстве, при которой,  впервые в истории, в самом её конце,  рабы своим хозяевам  больше  не нужны. Хозяевам нужен лес! Чистая Планета для избранных,  на которой для прочих двуногих, вносящих своими потребностями хаос, неразбериху, «объедание ресурсов» и неотрегулированность,  МЕСТА НЕТ.
  Урегулированные рабы сладостно, бессознательно и урегулированно вымирают, чтобы   рабовладельцы могли  не торопясь, осознанно и урегулированно наслаждаться (как им кажется) полностью урегулированным лесом!
    Взрослые хотят  порядка. Взрослые его  получают! Да только вот в раскладах этого порядка,  90%  взрослых  не предусмотрены. И взрослые это инстинктивно чувствуют и протестуют.  Но  того, что они протестуют против того же чего сами желают, взрослые, своими загаженными мозгами и душами,  не чувствуют. Крысиные бега частных жизней и крысиные бега общественных идей остались единственной формой социального движения в мире  взррослых.
 
   Крепко запомните все  «недисциплинированные и непокорные» детишки эту  сказку.  Для вас, из пеньков вырубленных лесов, несмотря на глупость и жадность человеческую,  пробиваются ростки новых деревьев. Даже вырубленный, лес продолжает  неурегулированно созидать себя сам. «Путь леса», вопреки всему,  свершает установленный Богом  подвиг созидания жизни.  И никто ещё не познал его до конца! Даже гешефтёры, мнящие себя всесильными и всезнающими.
     Помните это детишки и ищите путей леса, ведь вы сами его часть.

14.01.13. Казань