01-02. Люся Теличкина

Желание новой любви проснулось в Люсе совсем недавно. Со своим очередным кумиром она и прежде была знакома, поскольку когда-то они вместе учились в одной школе.
Прежде ее сердце прочно и долго держал в плену Влад Конрад. Эта была та красивая, детская и странная любовь, которую испытывали многие из нас в свои школьные годы. Влад был героем из ее сказки, жившим с ней совсем рядом и каждый день ходившим мимо ее дома в школу. Мечтательно-загадочный взгляд Влада кому угодно мог заморочить голову: встречаясь с ним глазами на школьных переменках, Люся вообразила себе то, о чем мечтает каждая девушка: что ее герой день и ночь думает и мечтает только о ней одной. Все, что бы ни делал Конрад – задумчиво теребил ли свой подбородок, смотрел ли в окно, полностью отключаясь от происходящего на уроке, отвечал ли Люсе невпопад, когда она обращалась к нему с каким-нибудь вопросом, – все теперь только подтверждало ее уверенность, что Влад в нее влюблен и страдает.

Мечтатель Влад являл собой совершенный тип Онегина – утонченного эстета, одетого безукоризненно, но несколько несовременно – в костюм-тройку с жилеткой и с запонками на рукавах рубашки. Пышная грива его вьющихся, черных волос, тонкие, интеллигентные черты лица и мечтательный взгляд выдавали основные склонности его натуры – тягу к романтизму и философствованию. Он был немногословен и неизменно уравновешен, не суетился по пустякам, отвечая своим неизменным «посмотрим» на большинство предлагаемых ему новых затей, и превыше всего ценил в жизни красивое и гармоничное отношение с друзьями. Был он умен, загадочен и имел врожденный такт, чуть ли ни светское обхождение, впитавшееся в него с детства, что, видимо, являлось результатом его хорошего воспитания и интеллигентности его родителей. При этом Влад был несколько ленив и чаще всего занимал выжидательную позицию в жизни, мешающую ему добиваться реальных и очевидных успехов. Казалось, его день был всегда чем-то занят, но, в то же время, он ничего по настоящему значимого не делал, не считая собственных размышлений, разумеется.

Чтобы Влад не мучился с принятием трудного решения как открыться Люсе, она, не долго думая, послала ему по почте письмо, в котором призналась в любви первой. Письмо задержалась в пути, и пока оно шло, Люся послала вслед ему второе, где даже назначила место их первого свидания. Влад был польщен и даже обрадован такому, неожиданному для него знаку внимания и с этого дня впервые обратил на Люсю свое внимание. Завязалась переписка, за ней последовали их совместные прогулки в Пушкине и Павловске, но на этом все и закончилось. Влад был еще слишком молод и не был готов посвятить всего себя одной единственной девочке. Помимо Люси, ему требовалось общение с друзьями и философские диспуты, которые он так любил затевать с Андреем или Маратом. Люся сковывала его свободу и отдаляла от друзей, и Влад начал сопротивляться этому. Проблема могла и не возникнуть, не будь Люся такой максималисткой: ей хотелось иметь только вечную любовь и бесконечную верность друг к другу, – на меньшее она никак не могла согласиться! После неприятного выяснения отношений начался болезненный период, который сама Люся называла не иначе, как «период репрессий».

Первый этап этого периода заключался в том, что Люся решила наказать своего бывшего возлюбленного своим равнодушием и ледяным презрением. Он больше был не достоин ее любви и за это должен теперь получать от нее один только холод.

Я  тебя ни в чем не упрекаю
И другого счастья не ищу.
Ты напрасно любишь: я – другая,
Я уже не верю ничему.
И жестокой королевой снежной,
У которой сердце изо льда,
Я смотрю с улыбкою небрежной
На твои влюбленные глаза!

Увы. Пробудившись от своих миражей, Люся теперь уже отчетливо видела, что глаза Влада не только не выражали влюбленности, но даже не говорили о его горьком раскаянии. Он все также смотрел куда-то вдаль, также думал о своем, а Люсю стал теперь как-то побаиваться. И это было уже совсем невыносимо.

В школьные годы, глядя на эту симпатичную, очень худенькую и тихую девочку, трудно было предположить, что столь бурные страсти мучают ее сердечко. Внешне Люся ничем не открывала постороннему взгляду своей тайны. Самой близкой подружкой Люси прежде была не Вика, которая в то время училась в другом, параллельном классе, а Наташа Верховская. Наташа была красавицей и кокеткой, меняла мальчишек, словно перчатки, и не столько влюблялась в них, сколько использовала: они таскали ее тяжелые портфель, помогали ей выполнять школьные поручения, угощали конфетами. Училась Наташа из рук вон плохо, хотя была способной. Отличница Люся была ее палочкой-выручалочкой: у нее всегда можно было списать домашнее задание, попросить объяснить наскоро трудный материал, если ожидалось, что ее собираются вызвать к доске. Люся никогда не отказывала, терпеливо пережидая, пока Наташа, в который уже раз, прервав ее объяснения, кокетничает с проходящими мимо мальчишками, и снова повторяла ей то главное, что могло бы обеспечить Наташе хорошую оценку. Люся всегда была предана своим друзьям-девочкам, но от друга-мальчика ожидала такого же самопожертвования. Ее никогда не прельщало большое число поклонников, не привлекал дешевый успех у многих, на горизонте Люси всегда царил один, и самый лучший с ее точки зрения герой, которому она поклонялась, независимо от того, сколь велики были ее шансы на взаимность.

Период репрессий, продолжавшийся почти год, постоянно нарастая, привел к тому, что Люся, единожды услышавшая от Влада отказ дружить лишь с ней одной, порвала с ним всякие отношения. Не даром говорят, что от любви до ненависти – один шаг. Он теперь стал ее лютым врагом, который должен был любыми способами исчезнуть из ее памяти. На мелкие кусочки было изорвано все, что хоть в какой-то степени напоминало Люсе о Конраде, даже во всех ее записных книжках была вырвана страница с буквой «К», и телефоны других ее знакомых на эту букву записывались теперь в другом месте! Завидев Влада случайно на улице, Люся резко сворачивала в сторону и убегала, а если становилось известно, что на какую-нибудь встречу должен был прийти Конрад, Люся туда принципиально не являлась.

Всякая ненависть неприятна для сердца и потому не может длиться вечно. Спустя год после окончания школы Люся превратилась в интересную, худенькую девушку, студентку петербургского педагогического вуза. На фоне ее новых подруг – Вики и, особенно, Марины, она заметно терялась, несмотря на то, что чисто внешне была гораздо красивее обеих: правильные черты лица, крупные белые зубы и красивый рот, светлые, длинные и прямые волосы. И, все-таки, по сравнению с Мариной, Люся выглядела маленьким, белым зайчонком – худеньким и застенчивым, внешне предпочитающим оставаться в тени в большом коллективе. Сильно портил дело и ее голос – совсем детский, лишенный уверенности в своем очаровании и неотразимости молодой девушки. Люсина внешняя незаметность, между тем, была обманчивой – ее головка работала великолепно и легко преодолевала все премудрости учения, а сама Люся писала лирические стихи и по-прежнему мечтала о своем принце. Прошлое разочарование почти совсем ушло из ее памяти, и постепенно Люся перестала так болезненно реагировать на присутствие Влада. Влад чувствовал себя немного виноватым и давно был бы не прочь наладить с ней нормальные, дружеские отношения. Как раз на дне рождения Влада, отмечаемого всей компанией в доме Марго, произошло их окончательное примирение.

Этот день Люся ожидала с нетерпением. Впервые после периода затянувшегося избегания Влада Конрада, она согласилась встретиться со своими бывшими одноклассниками, среди которых должен был оказаться и сам Влад: именно его день рождения компания друзей сделала поводом для встречи. Люсе очень хотелось увидеть старых друзей и потанцевать. Проанализировав свои чувства, она с радостью обнаружила, что больше не испытывает к Владу ни прежней любви, ни прежней ненависти. Больше того, он нисколько не мешает ее желанию появиться «в обществе», где уже смутно маячил новый объект ее будущего увлечения. Этим объектом был Марат, но этого пока еще ни он, ни даже сама Люся не осознавали.

По прошествии последних двух лет Влад почти не изменился. Он сидел за круглым столом Марго, как раз напротив Люси, но ничем не показывал какого-либо особого отношения к ней: был искренне рад встрече, но не более того. Каким он был, таким и оставался – спокойным, медлительным, философски-романтичным и неизменно загадочным. Именно таким он и хотел казаться своим друзьям: после Люси его сложную натуру больше никто не пытался разгадать, да, верно, и не мог.

«Влад, конечно, не изменился, да и я осталась прежней, только вот мое отношение к нему уже стало другим, – размышляла Люся. – Он, в общем-то, очень хороший, но я не могу вечно зависеть от него или от самой себя, накрепко привязанной к Владу. Все! Хватит всяких Жень, хватит всяких репрессий! Обойдусь как-нибудь без них!»

-Положи мне, пожалуйста, Русланчик, вон того салатика! – попросила Люся своего соседа справа.

-У Люсеньки сегодня разыгрался аппетит!

-Нет-нет! Мне совсем немножечко, – стала возражать Люся, когда Руслан начал накладывать ей целую горку салата.

-Люсенька уже не хочет? – продолжал иронизировать Руслан.

- Она хочет, но молчит! – вставил свое слово Валера.

После быстрых танцев поставили первый «медляк», во время которого Люся планировала отдохнуть на диване. Она ведь теперь была совершенно свободна и никакого «Влада» ей не нужно было завоевывать. «Мне нравится, что я больна не вами», – пришли на память Люсе строчки из популярной песни. Но все произошло иначе. Спокойную романтику Теличкиной нарушил внезапно откуда-то появившийся Руслан. Оглядев комнату, где уже танцевали две пары, он заметил сидящую «без дела» Люсю и, обрадовавшись этому счастливому обстоятельству, потащил ее танцевать. Не удалось Люсе спокойно посидеть и на следующий танец. Ее пригласил Марат, обычно пропускавший большинство танцев вместе с Андреем, но сегодня он почему-то повел себя иначе и почти всю оставшуюся часть вечера танцевал только с ней. Под танцы и разговоры с этим довольно симпатичным и неглупым парнем, Люся неожиданно пришла к выводу, что пора ей обратить на Марата особое внимание.

Красивая и выразительная внешность Марата Бероева указывала на присутствие в нем восточной крови. Был он невысок ростом, но физически хорошо развит – результат его регулярных занятий на спортивных тренажерах, купленных ему отцом. Красивые, большие глаза с южной поволокой, правильный нос и мужественный рот могли бы вскружить девочкам голову, но все-таки не кружили: сам Марат не рвался к более тесной дружбе с ними, хотя и не избегал женского общества. Всегда, в любой ситуации он оставался неизменно спокойным и самодостаточным: молчуном его назвать было невозможно, но и на заводилу компании он явно не претендовал. Вместе со своими двумя другими друзьями – Владом и Андреем, Марат обычно не принимал участие в борьбе за партнерш во время танцев, где девочки всегда были в меньшинстве. Он спокойно уступал их другим танцорам. Быстрым, заводным танцам в кругу, Марат предпочитал медленные, да и то, когда сами девочки отдирали его и его приятелей от компьютера, возле которого они предпочитали находиться во время танцев. В компании Марат был самым материально обеспеченным: его отец был удачливым предпринимателем, и Марат, не тратя нервы по пустякам на сдачу всту-пительных экзаменов, сразу же записался на коммерческое отделение какого-то престижного в наши дни учебного института. В их доме была машина, на которой отец Марата всегда развозил девушек по домам после затянувшихся в их доме вечеринок, а подарки Марата все-гда отличались немыслимой для многих других подростков ценой. Своим богатством Марат нисколько не кичился и как бы не придавал ему особого значения: в их семье считалось нормальным, что мужчина должен достойно обеспечивать свою семью, позволяя своей Владу не работать, а детям и друзьям его детей иметь щедрые и самые лучшие подарки, хорошие, дорогие вещи.

Надо отдать должное Люсе, она не имела никаких меркантильных интересов к Марату, и его обеспеченность ни в коей мере не служила причиной ее новой влюбленности. Все было гораздо проще, – ей хотелось любви, а разве это желание не естественно для каждой молодой девушки?

Кто ты? Какой ты? И где ты,
Рыцарь загадочный мой?
Песен еще не спетых
Пока неизвестный герой!
Знаю, придешь и оставишь
След свой в тетради стихов,
Может, читать их станешь,
Может, поймешь без слов...

В тот день Марат проводил Люсю до самого ее дома и всю дорогу говорил, не переставая: в этой новой для него роли остряка и балагура Люся Марата еще никогда не видела.

      *   *   *

Праздник у Марго давно закончился, прошла неделя, другая, но Люсин интерес к Марату не пропадал, а, наоборот, усиливался. А он больше не появлялся на горизонте: не звонил, не приходил. В отличие от своей подруги Вики, которая в то же самое время безрезультатно «сохла» по Валере, Люся не могла сидеть, сложа руки, и ждать, пока счастье само придет к ней. «Надо что-то делать», – решила Люся и, не долго думая, разработала план, для которого ей требовался посредник. Этим посредником стала Марго, которая теснее всего общалась со всеми из их мужской половины компании.
По плану Люси, Марат должен был прийти домой к Марго, куда «случайно» в условленное время придет и Люся. Далее срочные дела (постоянное и обычное для Марго состояние!) «вынудят» ее оставить парочку одних, а там – будь, что будет! Идея была в целом одобрена и Викой, и Марго, и девочки приступили к ее осуществлению.
Вскоре Марат по просьбе Марго уже ковырялся в ее компьютере, пытаясь найти там причину его «странной» работы, а Марго тем временем всячески освобождала его ум от избытка умных мыслей, настраивая его на веселый и беззаботный лад. Как показало дальнейшее, с последним она несколько переборщила. Раздался звонок входной двери, и на пороге дома «неожиданно» появилась Люся Теличкина.

 -Привет! Марго, ты не примешь меня в гости? Мне домой никак не попасть: я ключи не взяла, а родители еще не пришли! Ужасно замерзла ждать их на улице!

-Конечно-конечно! Входи и раздевайся, – ответила Марго, лукаво подмигивая глазом.
Сейчас я вас чаем буду поить! У меня тут Марат опять мой компьютер настраивает!

Вскоре, быстро управившись с неполадками в технике, все трое уже сидели на мягком диване Марго и пили горячий чай. И тут Марат испортил все дело. Он неожиданно подвинулся к Марго поближе и игриво положил ей на плечо свою руку. Девочки никак не ожидали такого поворота событий.

-Так о чем я и говорю, – спокойно продолжил свою мысль Марат. – Не может быть такого, что люди перестанут читать и писать и целиком «уйдут» в компьютер. Даже, если он появится в каждом доме и станет основным средством получения нужной информации!

– Я смотрю, вы весь чай уже выпили! Я пойду еще налью! – придумала повод Марго и встала, освободившись от руки Марата. Но, как только она вновь вошла с полными чашками и присела на другой конец дивана, как Марат уже опять был тут, как тут – возле Марго, и снова попытался ее обнять. Пришлось Марго покинуть своих друзей даже раньше намеченного времени.

-Ой, знаете, я совсем забыла, мне надо еще с одним человеком сегодня встретиться! Я ему должна учебник по высшей математике вернуть!
-Так давайте все вместе пойдем! – предложил Марат. Это совершенно не входило в их планы. Марго сегодня явно перетрудилась, пытаясь настроить Марата на романтический лад. Обычно излишне молчаливый и уравновешенный, Марат редко проявлял подобные вспышки активности.

С одной стороны, Марго искренне переживала за подругу и чувствовала себя виноватой перед ней, но, с другой стороны, если уж очень и очень глубоко разобраться в этом вопросе, было в умненькой и симпатичной Марго что-то от «собаки на сене»: уж очень привыкла она находиться в центре внимания своих многочисленных друзей-мальчишек, которых она к себе, одновременно, и притягивала и не подпускала!

-Я бы с удовольствием, но я бы хотела с ним еще обговорить некоторые вопросы. Не хочу вас мучить, вести на холод. Оставайтесь-ка лучше здесь, в тепле, я все свои дела сделаю и вернусь!
Марат подумал немного и, что-то решив, снова поднялся:

-Я сейчас позвоню отцу, и нас довезут до места на машине!
Марго еле-еле успела его остановить от этого намерения.

-Марат, сегодня машины не надо, – четко, как маленькому ребенку, выговаривая каждое слово и ласково улыбаясь, сказала она. – Я сказала, что приду одна. И, вообще, ты мог бы хотя бы для приличия спросить у Люси, хочет ли она сейчас куда-то идти!
- Чувствуется, что я буду решающим звеном в этом вопросе, – бодро подхватила Люся. – Но, друзья мои! Все-таки я – это не главное. Главная у нас Марго. Пора бы догадаться, что ее кавалер хочет не только получить свой учебник, но и увидеться с ней наедине. Она у нас девушка таинственная и встречается со своими молодыми людьми исключительно без посторонних! Даже сама Марго не ожидала, что их интрига пойдет по такому руслу. Но что тут поделать – кавалер, так кавалер. Придется идти на свидание!
Ни сразу же после Люсиной реплики, ни после того, как Марат с Люсей остались одни, Марат так и не спросил, что это за кавалер такой новый завелся у Марго. Он, как всегда, был абсолютно спокоен и невозмутим. На его лице вообще крайне редко отражались  эмоции!

 Люся так и не поняла, какую реакцию вызвала у него эта «новость».
План девушек, наконец-то, осуществился: Люся и Марат остались одни, но что с этим делать дальше, Люся, увы, не знала! Еще утром она была абсолютно уверена, что сумеет расшевелить Марата, и между ними завяжутся более нежные, чем чисто дружеские, отношения, но сейчас, как ни странно, ей уже не хотелось ничего предпринимать. Какой-то неприятный осадок остался у нее в душе от всей их затеи. «Неужели, разлюбила? – думала Люся. – Да нет, мне он все равно нравится. Кстати, вот уже появляются такие слова как «все равно»... Ох, не люблю я такие вещи! Хорошо бы сразу же разобраться в своих чувствах. Это будет лучше, чем просто ничего не предпринимать. Странно, а вот с Владом, я была более активной и настойчивой, а сейчас что-то меня настораживает... Это Влад в меня такую неуверенность в себе поселил, вот что!».

Размышляя таким образом, Люся и не заметила, что они с Маратом давно уже сидят, ни говоря друг другу ни слова. Марат снова что-то пристально изучал в компьютере Марго и чувствовал себя совершенно непринужденно. «Интересно, что он там созерцает?» – подумала Люся и подошла поближе к экрану. На экране монитора простиралось обширное, голубое небо с облаками, где-то внизу то исчезали, то вновь появлялись зеленые и синие полосы земли, а в самом небе летели самолеты, описывающие в воздухе различные трюки – петли и виражи. Это и впрямь было очень красиво.

–И што они так еще долго будут летать? – спросила Люся, произнося слово «что», как всегда, на старомосковский лад.

–Да нет! Смотри, они постоянно меняются! Вот этот сейчас покажет еще две петли, перевернется «бочкой» и пойдет на приземление...

Как только самолет, о котором шла речь, приземлился, тут же взлетел в небесную высь другой, и все продолжалось в таком же духе с незначительными вариациями. Марат смотрел на самолеты зачарованно: ему с детства грезилось небо, и манила профессия летчика-испытателя! Люся была от всего этого далека, но продолжала терпеливо смотреть на экран, время от времени, задавая Марату разные вопросы о самолетах. Марат отвечал охотно и нисколько не задумывался о том, насколько эта тема близка Люсе, не пытался проникнуть в мир ее интересов, делая ей приятное... «Мальчишки есть мальчишки. Сколько бы они ни прикидывались ухаживающими, но всегда, в конечном счете, они любят только самих себя...» – с горечью подумала Люся.

За обсуждением этой животрепещущей «самолетной» темы Люся и Марат провели остаток вечера. Наконец, вернулась домой Марго, по стечению обстоятельств только что осчастливившая своим нежданным визитом давно сохнущего по ней Дениса Перова. По спине Марата, намертво приросшему  к экрану монитора, и по удрученному лицу Люси Марго сразу же поняла, что ничего путного из их интриги не получилось. Все было напрасно.