Забвению не подлежит

       Всякий  раз,  бывая  в  Германии,  я  стараюсь  посетить  Фрайбургский  военный  архив,  чтобы  поискать  документы  о  боях  за  наш  город  в  годы  Великой  Отечественной.  Прошлым  летом  мне  снова  довелось  поработать  в  архиве.  На  этот  раз  удалось  найти,  без  преувеличения,  редчайшие  и  уникальнейшие  материалы,  которые  глубоко  взволновали  меня.  Дело  в  том,  что  мои  руки  неожиданно  попала  папка  с  протоколами  допросов  наших  авиаторов,  попавших  во  вражеский  плен  во  время  героической  обороны  Одессы  в  роковом  1941  году.
       Характерно,  что  все  допросы  проведены  немецкими  офицерами,  хотя  наши  попадали  в  плен  исключительно  к  румынам.  Почему  так  происходило,  пока  неясно,  впрочем,  это  не  столь  уж  важно.  Главное,  что  в  протоколах  упоминаются  имена  защитников  нашего  города,  о  судьбе  которых  до  сих  пор,  после  того  как  они  не  вернулись  с  задания,  не  было  ничего  известно.
       Горько  читать  эти  пожелтевшие  от  времени  листы  бумаги,  запечатлевшие  боль  и  отчаяние  людей,  попавших  в  безвыходное  положение.  Вот  несколько  листков,  датированных  30  августа  1941  года.  Форма  допроса  стандартная:  вопрос  -  ответ.
       Допрашиваемый  -  наш  летчик  лейтенант  Леонид  Иванович  Родионов.  Ему  23  года,  он  русский,  родился  в  Ленинграде.  Пилот  пикирующего  бомбардировщика  Пе-2  пятой  эскадрильи  40-го  бомбардировочного  полка  63-й  бомбардировочной  бригады  Военно-Воздушных  сил  Черноморского  флота.  Лейтенант  Родионов  -  опытный  лётчик  и  успел  отличиться  в  предыдущих  боях.  Уже  23  июня  он  участвовал  в  первом  налете  черноморской  авиации  на  румынский  порт  Констанца.  Но  особенно  Родионов  отличился  13  июля.  В  тот  день  он,  в  составе  шестерки  самолетов  своей  эскадрильи  участвовал  в  нанесении  удара  по  центру  нефтедобывающей  и  перерабатывающей  промышленности  королевской  Румынии  -  Плоешти.  Удар  этот  явился  одним  из  самых  смелых,  дерзких  и  удачных,  предпринятых  нашими  лётчиками  в  первые  недели  войны.  В  результате  удара  по  нефтескладу  заводов  «Астра  Романия»  и  «Орион»  было  уничтожено  двенадцать  железнодорожных  цистерн,  пять  больших  и  шесть  малых  резервуаров  с  нефтью,  а  нефтеперегонные  сооружения  повреждены  на  30-40  процентов.
       Кто  знает,  как  бы  сложился  дальнейший,  боевой  путь  отважного  лётчика?  Может  быть,  он  стал  бы  прославленным  асом,  Героем  Советского  Союза?  Но  война  -  есть  война,  и  в  одном  из  жестоких  боев  его  сбили.  Об  обстоятельствах  своего  пленения  он  сообщил,  что  был  сбит  при  выполнении  боевого  задания  южнее  железнодорожной  станции  Выгода  утром  30  августа.
       Действительно,  по  нашим  данным,  в  тот  день  девять  экипажей  40-го  полка  двумя  группами  совершили  налет  на  вражеские  автоколонны  в  районе  Выгоды.  Сбросив  72  стокилограммовые  фугасные  бомбы,  наши  летчики  уничтожили  около  40  автомашин  противника,  а  в  воздушном  бою  с  двенадцатью  румынскими  истребителями  ИАР-80  сбили  один  из  них.
       В  свою  очередь,  по  документам  противника,  румынские  летчики  лейтенант  Флорин  Алексиу  и  адъютант  Думитру  Илие  заявили  о  двух  сбитых  ими  «большевистских  самолетах».  Фактически  же  был  сбит  только  один  наш  самолет.  Охваченный  пламенем,  он  упал.  Один  из  членов  экипажа  успел  выпрыгнуть  с  парашютом.  Но,  к  несчастью,  на  парашют  попал  горящий  бензин,  и  летчик  трагически  погиб.  Кто  им  был  -  установить  не  удалось,  так  как  самолет  упал  на  территорию,  захваченную  врагом.  В  экипаж  бомбардировщика,  кроме  лейтенанта  Родионова,  входили  штурман  лейтенант  Семен  Семенович  Брызгалин  и  стрелок-радист  младший  сержант Виктор  Иванович  Молодцов.
       Теперь,  читая  вражеские  протоколы,  становится  ясно,  что  тогда  в  живых  удалось  остаться  только  пилоту.  После  допроса  его  отправили  в  лагерь  для  военнопленных,  в  котором  он,  очевидно,  и  погиб  позже.  Когда,  где  и  как  -  этого  мы  уже  не  узнаем  никогда…
       Еще  один  протокол,  исписанный  выцветшими  чернилами.  Пленный  -  штурман  дальнего  бомбардировщика  ДБ-3ф  лейтенант  Леонид  Филиппович  Котурга,  украинец,  родился  6  июня  1920  года  в  Казахстане.  Отец  -  украинец,  мать  -  русская.  Окончил  Николаевское  военно-морское  авиационное  училище.  Член  ВКПб.  Воинская  часть  -  пятая  эскадрилья  2-го  минно-торпедного  полка  той  же  63-й  бригады  Черноморской  авиации.  Попал  в  плен  17  сентября,  после  того  как  его  самолет  был  сбит  зенитным  огнем  у  Ленинталя.
       В  боевом  донесении  4-й  румынской  армии  за  17  сентября  сообщается,  что  15  советских  бомбардировщиков  и  30  истребителей  бомбили  и  обстреливали  пулеметным  огнем  румынские  войска  в  районе  Фрейденталь  -  Петерсталь  -  Ленинталь  -  хутор  Дальницкий,  а  также  Березени  -  Вакаржаны  -  Выгоды.  Румынским  зенитчикам  удалось  сбить  один  бомбардировщик.
       А  вот  что  говорится  в  наших  документах  того  времени.  Днем  17  сентября  шесть  экипажей  2-го  полка  нанесли  удар  по  позициям  полевой  артиллерии  противника  в  районах  Ленинталь  и  Выгода.  В  числе  шестерки  находился  и  экипаж  командира  звена  лейтенанта  Петра  Сергеевича  Скатова.  Штурманом  у  него  был  лейтенант  Кротурга.  На  борту  воздушного  корабля  находились  также  стрелок-радист  младший  сержант  Александр  Петрович  Розанов  и  стрелок  краснофлотец  Иван  Андреевич  Торба.  Экипаж  совершал  уже  двадцатый  боевой  вылет.
       Наши  самолеты  сумели  прорваться  к  цели  и  прицельно  сбросить  фугаски.  Но  зенитный  снаряд  врага  попал  в  левый  мотор  бомбардировщика  Скатова,  и  он  загорелся.  Пламя  охватило  левую  плоскость  и  неумолимо  подбиралось  к  фюзеляжу.  Вот-вот  самолет  мог  взорваться,  но  спасаться  с  парашютами  над  вражеской  территорией  никто  из  экипажа  не  захотел.  Выполняя  последнюю  волю  летчиков,  радист  самолета  успел  передать  ведущему  группы  прощальную  радиограмму:  «Самолет  подбит.  Спастись  невозможно,  Свой  долг  выполним  до  конца.  Прощайте».
       После  этого  лейтенант  Скатов  направил  горящий  бомбардировщик  прямо  на  позиции  вражеских  войск  и  врезался  в  них.  Столб  огня  и  дыма  взметнулся  в  небо.  Этот  огненный  таран  был  первым  в  боевой  летописи  черноморской  авиации.  Считалось,  что  весь  экипаж  тогда  погиб. 
       Невероятно,  однако  один  из  героев  не  погиб  при  взрыве.  Правда,  он  попал  в  плен.  Мы  уже  знаем,  что  им  был  лейтенант  Котурга.  Вероятней  всего,  при  падении  самолета  его  выбросило  взрывом,  и  в  бессознательном  состоянии  он  был  взят  в  плен.  К  сожалению,  неизвестна  дальнейшая  судьба  отважного  штурмана.  Может  быть,  он  был  тяжело  ранен  при  взрыве  самолета  и  умер  спустя  некоторое  время  после  допроса.  А  может  быть,  он  бесследно  исчез,  как  и  миллионы  других  наших  пленных,  в  одном  из  концентрационных  лагерей.  Кто  знает?..
       Протоколы,  протоколы…  То  написанные  от  руки,  то  с  помощью  пишущей  машинки.  Один  за  другим  из  мрака  небытия  выступают  тени  безвестных  мучеников,  имевших  несчастье  угодить  в  плен  и  сгинувших  в  нем,  полностью  испив  горькую  чашу  позора  и  страданий…
       …Стрелок-радист  краснофлотец  Петр  Петрович  Лозовой,  19  лет.  Воевал  в  составе  четвертой  эскадрильи  40-го  бомбардировочного  полка  63-й  бригады.  Самолет,  на  котором  он  находился,  был  сбит  в  воздушном  бою  19  сентября…
       …Младший  лейтенант  Апет  Мекартисевич  Гивурчян  (вполне  вероятно,  что  фамилия,  имя  и  отчество  этого  летчика  записаны  немецким  переводчиком  неправильно),  армянин,  28  лет.  Сбит  в  воздушном  бою…
       Но,  пожалуй,  наибольшая  драма  и  присутствие  смерти  ощущаются  при  чтении  протокола  допроса  краснофлотца  Леонида  Иосифовича  Крапивникова,  родившегося  19  декабря  1921  года  в  Киеве.  Он  служил  в  техническом  составе  32-го  истребительного  полка  62-й  истребительной  бригады  ВВС  Черноморского  флота.  На  допросе  он  показал,  что  попал  в  плен  у  Дофиновки  в  ночь  на  22  сентября  после  прыжка  с  парашютом  в  составе  десанта. 
       Да,  действительно,  летом  1941  года  в  черноморской  авиации  была  сформирована  парашютно-десантная  группа.  В  нее  вошли  добровольцы  из  младших  командиров  и  краснофлотцев  32-го  полка,  12-й  и  45-й  авиабаз,  а  также  других  частей.  Группа  приняла  боевое  крещение  в  так  называемом  Григорьевском  десанте  -  первом  десанте  на  Черном  море  во  время  Великой  Отечественной  войны.  23  парашютиста  были  выброшены  в  тыл  румынских  войск  с  целью  нарушения  связи  и  создания  паники  среди  солдат  противника.  Произведя  немалый  переполох  в  стане  врага  и,  оказав  тем  самым  существенную  помощь  основным  силам  морского  десанта,  парашютисты  утром  22  сентября  пробились  к  нашим  войскам. 
       Григорьевский  воздушно-морской  десант  удался  полностью  -  противник  был  отброшен  от  Одессы  на  5  -  8  километров.  Были  разгромлены  две  румынские  дивизии,  а  среди  многочисленных  трофеев  в  наши  руки  попала  дальнобойная  артиллерийская  батарея,  обстреливавшая  наш  город  и  порт. 
       За  образцовое  выполнение  боевой  задачи  и  проявленные  при  этом  доблесть  и  мужество  парашютисты-десантники  были  награждены:  каждый  второй  из  них  получил  орден  Красного  Знамени,  а  один  удостоился  ордена  Ленина.  Но  повезло,  конечно,  не  всем.  Несколько  парашютистов  погибли,  а  кое-кто  попал  в  плен. 
       Разумеется,  всем  военнопленным  пришлось  хлебнуть  много  горя.  Но  безнадежность  положения  Крапивникова  заключалась  в  том,  что  по  национальности  он  был  евреем.  К  сожалению,  он  не  смог  скрыть  своего  происхождения.  И  нет  никакого  сомнения  в  том,  что  вскоре  после  допроса  самоотверженный  молодой  десантник  был  расстрелян…
       Несмотря  на  тяжелейшие  условия  вражеского  плена,  наши  воины  вели  себя  достойно,  показывая  примеры  мужества,  стойкости  и  преданности  Родине.  Они  до  сих  пор  считаются  пропавшими  без  вести.  Нет,  они  не  пропали  без  вести!  Раненые,  обгоревшие,  контуженные,  они  попали  в  плен,  защищая  Одессу,  и  геройски  погибли  в  плену,  исполнив  свой  воинский  долг  до  конца.