Критика

Облачившись в розовый укороченный пиджачок, в сужающиеся книзу фиолетовые брюки, из-под которых выглядывали белоснежные носки, вставленные в чёрные лакированные полуботинки с загнутыми носами, Владлен Станиславович полюбовался  отражением  в зеркале, и, обмотав вокруг шеи шёлковый зелёный в жёлтый горошек шарфик, вышел во двор, где вместо обещанного автомобиля увидал водителя Гаврилу, беспомощно разводящего руками и плетущего что-то про мотор.

Запланированная лекция в Доме работников легкой промышленности могла не состояться. Владлен Станиславович бросился на улицу, пытаясь поймать машину. Но те почему-то не хотели останавливаться. Пришлось лезть в автобус.
Сначала в салоне было мало народа и ему удалось занять место рядом с дородной женщиной, неодобрительно покосившейся на его костюмчик. Сам знаток моды, устроившись и пригревшись, стал профессионально разглядывать пассажиров. Судя по брезгливо шмыгающему носу, увиденное ему не нравилось. Не выдержав, он хорошо поставленным голосом обратился к соседке.
- Мадам, обратите внимание на даму в мохеровом берете. Какая поразительная безвкусица! Парчёвое болеро с горжеткой абсолютно не сочетается с юбкой плиссе, которая в свою очередь ну никак не вяжется с ботильонами на тонюсеньких ножках!
Соседка, вздрогнув, посмотрела на даму в берете, потом осторожно на себя, и неуверенно согласилась.
- М-да, пожалуй…
Владлен Станиславович, приободрившись, продолжил.
- Ну, а её долговязая подруга у окна? Это же уму непостижимо: батистовую кофточку с муаром украсить дешёвым медальоном с блёстками! Я, конечно, понимаю желание дамы замаскировать отсутствие груди, но нельзя же так грубо противопоставлять лиф юбке! А шпильки? Ну, какие могут быть шпильки в её возрасте? А вот, пожалуйста,  ещё один образчик мещанства у дамы на первом сидении! Угловатость рукавов с плечиками… и это при её-то овале? А сумочка? Это же типичный товар старьёвщика! Банальность, вышедшая из моды лет пять назад.

Народ, прислушиваясь к критику, стал с интересом разглядывать друг друга. Некоторые позволили себе даже похихикать. Другие попытались затеряться в толпе. Но нашлись и такие, которые выдвинулись вперёд, как бы напрашиваясь.
А Владлена Станиславовича понесло. Он переходил с личности на личность.

- Вот полюбуйтесь на мужчин. Полное отсутствие стиля! Судя по убогому гардеробу, они вообще не знают про моду. К примеру, толстяк в кримпленовых брюках и атласной, как у цыгана, рубашке и какой-то пацанской куртке, не сходящейся на пивном животике… Создаётся впечатление, что его никто, включая и его самого, не любит. Да разве можно полюбить, извините за выражение, ничего личного, эту ряху!? А ещё золотой кордельер нацепил. А  молодёжь? Сопляки  сопляками,  те же убогие джинсы и свитера. А ещё что-то о креативе рассуждают. Где, я вас спрашиваю, продуманность силуэта? Где современные тенденции? Где простые рубашки с жёсткими воротничками? Я уже не говорю про цветовую гамму. Впрочем, такие гадкие лица никакими цветами не исправишь!

Некоторые критические пассажи вызывали у «жертв» возражения, которые поначалу заглушались гулом одобрительных возгласов, но постепенно обиженных становилось всё больше и больше. Уже вспыхивали локальные перебранки в разных концах автобуса.
- Отвянь, козёл дермантиновый!
- Рот закрой, хамло кутюрное!
- На себя посмотри, кикимора модельная!
Какой-то мужик с задней площадки погрозил «эксперту» кулаком, на котором красовалось тату «КОЛЯН-ЛУЧШИЙ», и крикнул: «Во я сща те задам!»

Владлен Станиславович вдруг вспомнил, что пора выходить, и, просочившись сквозь толпу, спрыгнул с подножки.

После его ухода наступило тоскливое молчание, вскоре прерванное горестным возгласом бывшей соседки.
- Эх, какого человека обидели! Он бы всех нас... научил...одеваться со вкусом!
- Мастер!
- Эксперт!
- Знаток! – запричитали пассажиры.
Колян не сдавался:
- Да вы его самого-то видели? Попугай разукрашенный!
Ему возразили.
-Критику моды не обязательно самому быть модным. Достаточно, что он нас-дураков учит!

- Всё же будем надеяться: он ещё с нами прокатится! – сказала дама в берете.
- Да! Без него скучно! – подтвердила её подруга.
Опять все замолчали, никто никого не критиковал и даже не разглядывал, так и двигались вместе, занятые лишь собой…