Сага Северной Империи. Глава 13

13

Дождь, всю ночь омывавший серые улицы Орлинбурга, прекратил стучать по стеклу только под утро. На сером пасмурном небе, затянутом облаками, не было и намёка на солнце. Холодный воздух проникал во все щели.
Молодая сапсанка открыла глаза, в надежде увидеть вокруг себя убранство своей уютной комнаты во дворце, но её взору предстали только мрачные посыревшие стены и маленькое окошко под потолком, сквозь которое проникал тусклый свет.
Аграфена, стуча клювом от холода, посильней закуталась в плащ. Она смутно помнила, что произошло, но отчётливо понимала, что попала не в простую передрягу. Она встала с деревянной скамьи, на которой спала и принялась ходить по комнате, чтобы хоть немного согреться.
-Зачем я только задумала всё это, - прочитала она. - Почему я никогда никого не слушаю и потом жалею об этом! О, бедная Мария, она всегда так сильно переживает...
Сапсанка вдруг вспомнила о стражниках, которые выпустили её за ворота. На службу Павел их принял недавно и они вряд ли знали её по имени. И всё-таки они могли рассказать им о том, что некая особа убедила их в необходимости выйти в город.
Аграфена схватилась за голову. И угораздило же её совсем потерять рассудок!
-А ведь во всём виноват этот самодовольный, мерзкий самец! - фыркнула она в пустоту, но тут же тяжело вздохнула - даже находясь в таком незавидном положении она умудрялась оставаться своенравной и раздражительной.
Если бы ей удалось убежать или улететь от того страшного худощавого грифа, она бы уже давно отыскала Самсона и открылась ему... Она достала маленькую записку, которую вот уже несколько месяцев хранила у груди. С трепетом развернув её, она принялась читать, вздыхая после каждого слова. Она знала текст наизусть, но это не мешало ей испытывать чувства, как при первом прочтении.
За железной, поржавевшей от сырости дверью послышались шаги. Аграфена снова села на скамью. Поправив подол платья - одного из своих любимых, кремового с белоснежной оборкой, начала усердно думать о том, что говорить, если эти мерзавцы начнут спрашивать об императорском дворе.
Дверь со скрипом открылась и в темницу вошли чёрный сокол и стрепет в твидовом пиджаке, а за ними и худощавый гриф с противной ухмылкой. По тому, как стрепет и гриф пропустили сокола вперёд, Аграфена поняла, что он - важная особа, по крайней мере для них. Тот окинул её оценивающим взглядом и, прищёлкнув клювом, изрёк:
-Везёт нам на сапсанов в последнее время, да, Герман?
Стрепет кивнул.

-Так где ты её нашёл? - спросил сокол, обращаясь к грифу.
-Видел, как выходила за дворцовые ворота, вот и подумал, что может оказаться полезной, - гриф закашлялся. - Ну и холод же тут, бррр! Не хватает ещё заболеть.
Ипполит махнул на него крылом:
-Взгляни на своё тощее тельце и не удивляйся, почему мёрзнешь!
Он снова посмотрел на Аграфену, всё это время молча сидящую на скамье. Она боялась сказать что-нибудь "не то", разозлив тем самым своих и без того недоброжелательных "гостей".
-Так оказывается ты - всего лишь фрейлина? - заключил Ипполит. - Да уж, я-то думал, тебе удастся притащить кого-нибудь более полезного! Думаешь, ей известны Павлушины секреты?
Гриф замялся.
-Но я не знал... Я подумал... А вдруг...
-И что будем с ней делать? - наконец подал голос стрепет. Из кармана брюк он вытащил неаппетитного вида сухарь и отправил себе в рот. У Аграфены свело желудок - она не ела уже сутки и даже такой окаменелый сухой паёк мог бы немного обрадовать её.
-Вот именно, что! - сокол, очевидно, начинал злиться. От этого его и без того грозный вид становился ещё более устрашающим. - Отпустить мы её уже точно не можем, но и оставлять не имеет смысла! Есть только одно решение...
Аграфена больше не могла молчать.
-Прошу вас, отпустите меня, я ничего не расскажу, никому... Я даже не знаю, кто вы!
Герман чуть было не подавился:
-Она правда не знает? - он обратился к сапсанке. - Ты правда ничего не знаешь об Улье?
-Вот это я понимаю - конспирация! - довольно улыбнувшись, заметил Ипполит. - И всё-таки, хоть ты и не имеешь представления о том, кто мы и чем занимаемся, просто так позволить тебе уйти мы не можем.
Аграфена почувствовала, как начинает кружиться голова от одной лишь мысли о том, что ей предстоит умереть в этих замусоленных стенах от крыльев неизвестно кого, непонятно зачем её поймавших и притащивших сюда.
-Пожалуйста... - слёзы подступили к её глазам. От осознания того, что она - гордая, упрямая, своенравная птица, славившаяся во дворце своей неприступностью и холодностью, готова расплакаться перед тремя гадкими незнакомцами, ей стало ещё больше не по себе.
-А что это у тебя? - Герман подскочил к ней и вырвал из крыльев записочку. От неожиданности, Аграфена не успела даже ахнуть.
-Ого!
-Что там? -   рявкнул Ипполит.
-Читай! - хрипнул гриф.
Сапсанка скрестила крылья на груди и прикрыла глаза. Уж лучше она умрёт, чем будет терпеть такие унижения!
-"Милая Грушенька!" - начал стрепет. - Ха-ха-ха! Грушенька! Почему не Абрикосинка?
Ипполит осадил его:
-Балда, Груша - это уменьшительно-ласкательное от Аграфены, читай дальше!
-"Впервые, когда я увидал тебя на балу в честь юбилея нашей ясноглазой императрицы, моё сердце забилось быстрее, я потерял сон и все мои мысли отныне  заняли лишь мечты о тебе! Твоя лёгкая походка, гордая осанка, изящный стан и даже взгляд, преисполненный презрения ко всем, кто ниже тебя по происхождению - ничто не выходит из моей головы!..." так, ну это не интересно, здесь много эпитетов и витиеватых речевых оборотов. Да уж, видимо ты считаешься роковой красоткой там, наверху, - Герман поморщился. - А вот это уже интересно! "Надеюсь, однажды мои чувства будут вознаграждены хотя бы  улыбкой. Я буду мечтать и ждать этого момента, и сделаю всевозможное ради того, чтобы ты стала моей!" и подпись: "Влюблённый, окрылённый и опьянённый тобой сапсан Самсон."
Сокол подскочил на месте.
-Самсон? Сапсан?
-Он самый! - Герман протянул ему записку.
-Что ж, думаю, твоя "находка" не такая уж и бесполезная, - Ипполит похлопал грифа по плечу. - Подождём до вечера, а потом решим, что с ней делать, - он развернулся и направился к выходу. Герман и худощавый спутник, ухмыляясь, засеменили за ним.
Аграфена привстала. Она благодарила бога за то, что жизнь её не оборвалась в тот момент, но и проклинала судьбу за ниспосланное испытание.
-Постойте, верните мне записку... - пошептала она.
Птицы будто не услышали её. Дверь захлопнулась и в ответ сапсанке был лишь скрежет затворяющегося засова.
 -Я кушать хочу...