Послание потомкам. 6

6

Вам, не родившиеся ещё, други мои, знакомо ли странное чувство, что ты – это вовсе не ты? Смотришь на себя, словно со стороны, и вдруг понимаешь: нет, это не ты, а какая-то безвольная частица массы, которую несёт куда-то в неизвестность общий поток, и сопротивляться ему абсолютно бесмысленно. Крохотное Ничто в кишке огромного Нечто… И чем ближе исход, тем мощнее напор, и глупо цепляться за стенки…

Ещё пару месяцев назад я – известный политик, писатель, философ, и, смею думать, неплохой оратор, способный своими импровизациями удерживать внимание больших аудиторий, я вдруг начал перманентно испытывать это чувство полного бессилия, ничтожества перед всевластным, бездушным Нечто. Чувство комка в неумолимом движении каловых масс. Оно навалилось именно тогда, когда, казалось бы, пришло то, чего я добивался всю жизнь, когда, вместе с несколькими товарищами, вплотную приблизился к штурвалу огромной державы, получив поддержку большинства её населения. Это ощущение сначала сильно мешало работе, но потом я приспособился, и, в конечном итоге, оно, возможно, меня и спасло.

После принятия Дуней ПэЗДэ, главной мишенью нашей объединённой гоппозиции стали те несчастные богатеи-деструкторы, которые по глупости не успели свалить в лучший мир, а также метаморфозы с их конфискованным имуществом, всякими там банками, скважинами, заводами, дворцами и ресторанами. Если эти превращения и перемещения не отслеживать, следы недвижимости полностью терялись в конторских и прокурорских коридорах, и нам ничего не перепадало. Впрочем, до известных событий, этот мониторинг оказывался пустой тратой сил. К тому же, от этого недвижимого барахла местные активисты быстро оставляли обглоданные остовы, которые ничего не стоили.

Скоро клеймение и посадка «предателей» для некоторых из нас сделалось малоприятным и тревожным занятием, но активный электорат требовал и требовал, распаляясь всё больше. Содержание деструкторов просто в казённой тишине большинство Большинства уже не устраивало. Им хотелось чего поядрёней.

И вот нас всех, вместе со страной, понесло стремительным течением. Мы стали не вольны что-либо решать. За нас решения принимались неведомой силой, и нам оставалось только слепо подчиняться. Мы стали мерзавцами хуже, чем были прежде, не просто потеряв всякую совесть, но обретя гордость оттого, что мы – законченная мерзость. Мы уже не просто следили друг за другом, ожидая, кто оступится, но изо всех сил копали вокруг ямы и ставили силки. Этого требовало от нас Оно, пришедшее вместе с властью Большинства и этим Большинством овладевшее. Я стал тайно носить при себе Стечкина.

Апрель 2019. Страна четвёртый месяц жила без Дуни. Прошёл назначенный день досрочных выборов, но никто про это не вспоминал: все носились, как угорелые, по барахолкам и бомбили склады, чтобы подготовиться к войне и голодомору. К тому же из-за отсутствия электричества не работали печатные станки, СМИ и Интернет. Восточную Трубу-Матушку президент успел-таки продать узкоглазым, и кое-какой запас юаней ещё имелся, а Южную и Западную захватили казанские моджахеды. От массовых обморожений спасала ранняя и тёплая весна, но по слухам кое-где начались эпидемии, хотя вода и стала чистой, как при Мамае.

Да какие там, к чёрту, выборы! Какая Дуня! Ни один дурак не соглашался теперь идти в слуги народа. Все знали: лучше сразу маслину сглотнуть, чем дать нарисовать своё табло на предвыборном плакате. До такой степени кипения довели ненависть масс его бывшие «представители». К этому времени из Последнего состава Дуни выжили только Борька Химштерн и старый лис Вульф Жиров: они загодя спалили свои ксивы перед, тогда ещё работавшими, камерами в Останкино. Электорат всё громче начинал требовать сильной руки. Её не было…

Новый президент Шишкин оказался не только треплом и шутом, но и трусом. Когда до последнего пиариста дошло, что Дуню больше не поднять, а переписывание Конституции ничего не даст, он оказался крайним. Из всеобщего любимца Беня за неделю превратился в козла опущения. Его не пинал только безногий, но и тот прилюдно прочищал на его образ носоглотку. Контора Беню сразу сдала, поняв всю полноту бесперспективности. Кумир «поплыл» и рухнул фейсом в говно, даже не пытаясь принять бойцовскую стойку. Он выписал себе отпускные за два года вперёд и заперся, как говорят, вместе с Председателем и оставшимися аппаратчиками в доме на Старой площади. Во всяком случае, за отменой Конституции ребята из ВДВ ходили именно туда…

Это случилось на 166-й день от ПэЗДэ, на 111-й от роспуска Дуни. Первое мая. Кто-то звучно назвал этот день Днём Гнева. Назвал на сутки раньше, чем всё началось. Видимо, утечка. Краснолицые экс-сержанты расстреляли из гранатомётов уже никому не интересный Дом на Старой площади. Затем они сгоняли на танках в Горки и Барвиху, и постреляли там. Эти дикие, необъяснимые, но подозрительно организованные действия, не остепенили, а ещё более раздражили нетерпеливую часть населения Территории – так, по требованию большинства, переименовали Демократию, слово, ставшее совершенно неприличным.

За три дня до этого прошёл Первый Сход Большинства Большинства, далее ПээС БэБэ, чтоб мне не сломать язык и сохранить заряд на диктофоне. Посланцы БэБэ дружно сошлись на просторах Крылатского, недалеко от Рублевского шоссе, застройку которого они перед этим обследовали на предмет гоприватизации. ПээС предложил ещё живому на тот день Президенту добровольно подписать указ об отмене Конституции. Далее был решён вопрос о временной передаче управления Территорией Народному Вече. В его состав должны были войти по одному посаднику от каждой гоппартии, сумевшей обезвредить не менее ста тысяч деструкторов в структурах власти и более десяти тысяч предателей в своих рядах. Народные враги в сфере ЖэКэХа шли один за двое.

Подходящих партий набралось пять. В том числе, моя «Свобода Воли»… Так я и оказался у рулей управления нашей безграничной державы. Что произошло потом, расскажу в следующий раз, а теперь надо идти – вылезла, наконец, луна…


далее http://www.proza.ru/2013/01/25/598


Рецензии