03-02. Колосья радости из зерен печали

    Женщина тридцати лет, успевшая пережить два развода и множество неудачных романов, вполне может превратиться в циничного прагматика, не доверяющего мужчинам. Со мной почему-то этого не произошло. Я по-прежнему  была постоянно в кого-нибудь влюблена, и это состояние давало мне много энергии для творчества и веры в чудо, которое не происходило только потому, что пока еще мне не встретилось. Моя влюбчивость не делала мне чести, но, как говорится, из песни слова не выкинешь. Я всегда находилась в этом состоянии, направленном на самые разные внешние объекты. В моем репертуаре было много ролей Любящей - добросовестной матери, несносной, но заботливой дочери, «на всю голову больного» своей работой инженера, увлеченного неземными целями  йога, и, наконец, в очередной раз  влюбившейся  женщины.  «Из зерен печали вырастают колосья радости», - утверждают на Востоке. Я была неисправимым  оптимистом, потому что колосья радости казались мне реальностью – я была готова всецело отдаваться каждому своему новому чувству. 
   Мой характер противоречив и труден для понимания. Не случайно оба моих бывших мужа, до ужаса не похожих друг на друга, определили его одной и той же фразой: «с тобой не соскучишься!» Позднее к этому же заключению пришел и мой третий муж. Весь ужас состоял в том, что с собой «не скучала» и я сама, с великим трудом  улаживая отношения между разными проявлениями моего Я - не похожими друг  на друга ролями, которые мне приходилось увлеченно исполнять на протяжение жизни. Трудно сказать, какая из этих ролей была главной.

   В одной из своих ролей я, с азартом отдаваясь работе над подготовкой к эксплуатации нашей бухгалтерской программы, могла полностью забыть о всех своих домашних делах, включая и дочку, которую обожала. Чего уж там говорить о  «кавалерах»! В этом я была похожа на мужчин,  работа у которых всегда стоит на  первом  месте. Знакомые мне  женщины работой были не столь озабочены: они в любой момент были готовы отключиться от нее, если только их поманить нужной для дома покупкой.

  В другой своей ипостаси, в период рабочего затишья я с не меньшим азартом  погружалась в дела общественные – в выборы нового профорга или в «битву отделов» за привезенный дефицит. Находясь в кругу семьи, я также бурно реагировала на все, что у нас случалось – на конфликты с мамой или на проблемы с дочкой!

   Столь же искренне и всецело меня увлекала и йога, где я с упоением отдавала себя сложным аскетическим и очистительным практикам, но, в то же время, не пропускала ни одного заинтересованного взгляда в свою сторону какого-нибудь мужчины  и легко могла вбить  себе  в  голову невесть что относительно его поведения.

  Друзья меня не понимали, обвиняли в противоречивости, эгоизме и даже в невнимательности по отношению к ним. Я живо реагировала на эти обвинения: внешне их бурно отвергая, но внутренне соглашаясь с ними: поселяла в себя груз вины из-за своей неправильности - полного несоответствия себя нормальному окружающему миру.

  Итак, я снова была влюблена и пребывала в недолговечном, но удивительно прекрасном состоянии счастья. Объектом моей новой любви был Сергей - мой бывший коллега из НИИ, тот самый, с которым так неожиданно и  в самый последний месяц перед моим увольнением начались наши отношения. Эта любовь пришла ко мне неожиданно, в самую  мою любимой пору золотой осени и навсегда осталась в памяти, как радостное, чистое и прекрасное время!  Сергея было за что уважать и за что любить, не загружая себя планами на совместное будущее. Формально он все еще был  женат, хотя,  так же, как и я,  жил со своей супругой врозь. Своих детей у него никогда не было. 

   Этот человек, на пять лет старший меня, был высок, худ и всегда опрятно одет в костюм-тройку с обязательным галстуком. Он умел себя вести, как истинный русский интеллигент - просто, доброжелательно и очень уважительно, его хорошие манеры не бросались в глаза,  но были так естественны, как бывает только тогда, когда они впитаны вместе с молоком матери. И в любви, и в дружбе Сергей был скуп на нежные слова и громкие обещания. Он состоял в партии и своих убеждений придерживался искренно, но умел слушать других. Слушать его мнения мне всегда было интересно, о чем бы мы ни говорили. Сергей объяснял мне политические события, рассказывал о понравившихся ему фильмах и песнях, я делилась с ним своими открытиями из области парапсихологии и йоги. Являясь убежденным материалистом, он все равно слушал меня с интересом, задавал вопросы, даже ходил со мной на лекции разных интересных людей, к некоторым из которых сам проникся симпатией! Все это было удивительно не похоже на поведение моего последнего мужа, который никогда не проявлял интереса ни к чему, что не касалось  его увлечений.

    Со мной Сергей был неизменно внимателен  и  сдержан: мне постоянно хотелось  от  него несколько  большей  инициативы и даже безрассудности. Он уже не раз побывал у нас дома и очень понравился моей маме. Не удивительно: никто из моих прежних знакомых не шел ни в какое сравнение с ним: это был взрослый, умный и воспитанный мужчина, который просто не мог не понравиться. С дочкой он легко нашел общий язык: не сюсюкал с ней,а охотно и непринужденно включился в ее игру. К себе домой Сергей меня ни разу не  пригласил и даже не делал попыток познакомить меня со своими родителями, что ясно говорило об отсутствии у него серьезных планов.

  Платонический, самый счастливый для меня, период наших отношений закончился  в конце сентября, когда, возвращаясь из театра, мы завернули с ним в какой-то двор и начали целоваться. «Злодейка, и когда же ты меня приглядела?» - шептал Сережа, и я видела,  что ему со мной хорошо. Женить его на себе я не стремилась. К новому браку я не была готова ни морально, ни физически, но  мне  уже хотелось стать его любимой. Частыми звонками и встречами Сергей меня не баловал - в тот период у него то постоянно болела мама, то требовалось его присутствие на даче или дома - по хозяйству. Тем не менее, спустя еще  десять дней мы с ним стали близки окончательно, о чем я совершенно не жалела. 

   Телефон опять стал моим мучителем: я все время ждала его звонков и хотела встреч, хотя внешне старалась ничем не показывать своей заинтересованности и даже, скрутив  себя в узел, порой «наказывала» его своим уходом из дому вечером, когда по моим предположениям он мог мне позвонить. Я терпеть не могла, когда моим временем  манипулируют, неожиданно объявляясь и неожиданно исчезая, и делают меня зависимой от чужих планов. Наши отношения меня устраивали - они дарили мне радость, по которой я так стосковалась. Я прекрасно понимала,  что с его стороны нет серьезных намерений, и не осуждала его за это: жизнь научила меня не путать влюбленность с браком.

   Валера, развод с которым все еще не был оформлен, изредка появлялся в нашем доме, гулял с дочкой, иногда что-то чинил по хозяйству и даже проявлял ко мне интерес, как к женщине. В тихом омуте черти водятся. Оказалось, что меня – всегда такую правильную – вовсе не коробит, что я, фактически уже имея любовника, ни в чем не отказываю и своему бывшему мужу. Как мне никто, так и я никому и ничего не была больше должна. Я никого не обманывала. Валера относился ко мне хорошо и, хотя сам не делал попыток что-то изменить в наших отношениях, возможно, охотно бы откликнулся на мою инициативу вернуть его, но снова  терять свою свободу и взваливать  на себя все проблемы его характера мне больше  не  хотелось.

     С наступлением зимы я снова стала появляться в группе йогов у Володи, вернее, не столько на занятиях в зале, сколько на его выездных сборищах на  даче в Левашово. Эти занятия, если посмотреть на них со стороны, очень напоминали «шабаш ведьм». Соберутся  вместе человек восемь, сядут за стол в круг, закроют глаза и загудят - так, на выдохе, мы нараспев пели мантру ОММ в соответствии с тибетской техникой медитации! При этом у меня возникало удивительное состояние - все отрицательные мысли  куда-то улетучивались, а внутри поселялась тишина и гармония.

      На одну из таких поездок я взяла с собой Сергея. Вместе с нашими йогами он сбрасывал вниз скопившийся на крыше дачи снег. Володе Сергей понравился, я поняла это по его внимательному взгляду,  которым он оценил моего нового знакомого. Во время лыжной прогулки, на которой мы с Сергеем откололись от общего коллектива, я попыталась его спровоцировать на объяснение. Я видела в Сергее нежность по отношению к себе, но слово «люблю», которого я от него ждала, еще не было произнесено. Не желая показывать своей заинтересованности в нем, я специально сыграла перед Сергеем не свойственную мне  роль Женщины без Предрассудков
  - Ты знаешь, я бы хотела, чтобы ты жил только сегодняшним днем и ничего не планировал, - заявила я.
  - Нет, что ты, так нельзя ... Ты, конечно, пошутила!
  - Совсем нет! Если бы ты относился ко мне менее серьезно, меня бы это устроило...
  - Это очень трудно, - ответил он, помолчав, и, учитывая интонацию, с которой были произнесены его слова, они были лучшими из всего, что мне когда-либо говорили.

     Наш роман продолжался почти целый год. Я знала, что мама была бы счастлива иметь в лице Сергея своего нового зятя, не отказалась бы от этого и я, если бы не понимала очень ясно, что таких планов на меня у Сергея нет, что он слишком порядочен, чтобы морочить мне голову напрасно, хотя нам обоим одинаково нравятся наши редкие встречи и близость. Если Сергей пропадал надолго, я не показывала обиды: его мама, работа, дача и домашние обязанности, как мне казалось, были для него значимее, чем я. Я никогда не предлагала ему встреч сама, не навязывала ему своего общества, но каждый его  звонок (а он  часто, не заставая меня дома, говорил по телефону с мамой, а не со мной) меня радовал и придавал смысл  моему существованию.

    Со временем первое острое чувство влюбленности в него притупилось и заменилось формой самоуспокоения: я, по крайней мере, не одна! Потом и это ощущение стало пропадать. Полное отсутствие инициативы с его стороны становилось тягостным. Когда мы  все-таки встречались, он выглядел  любящим, но когда меня не было рядом, он едва ли вспоминал о моем существовании.

   К осени следующего года  наши отношения  практически оборвались. Разговор начал Сергей, решивший после очередного совместного посещения театра объясниться со мной: «Я не хотел бы предстать перед тобой  обманщиком... Боюсь, ты ожидаешь хорошего финала в наших отношениях, но...» Закончить фразу я ему не дала. «Ты беспокоишься совершенно напрасно, - сказала я, - я не планирую снова выходить замуж и давно поняла, что семья  не входит и в твои планы: не случайно я много раз тебя просила не принимать меня так серьезно!»

    Мне хотелось оставить инициативу разрыва за собой, и мне это удалось. В этот день мы не приняли решения о полном разрыве отношений. Мы остались друзьями, и еще некоторое время я имела его редкие телефонные звонки. 

     Увы. На самом деле мне было по-настоящему трудно и больно терять достойного и очень симпатичного мне человека, завоевать сердце которого так и не удалось. Много позже судьба еще несколько раз сталкивала нас с Сергеем, но это уже совсем другие времена и другая история.

          (продолжение следует)