03-03. Там, в Зазеркалье
Здоровье у меня было отличное, поэтому йоговские практики голодания, диеты с полным отказом от мясной пищи и алкоголя, довольно трудные очистительные процедуры служили мне не спасением от болезней, а экспериментом и соответствовали моему правилу соблюдать «устав монастыря», в который я вступила. Я и раньше, в какую бы компанию ни попадала, никогда не курила, не испытывала никакого удовольствия от вина и всегда предпочитала дневное бодрствование ночному. С детства я жалела животных и растения, никогда не причиняя им ненужные страдания, поэтому большинство йоговских «запретов» меня не тяготили. Между тем, чистки мое сознание изменяли – они пробуждали во мне интерес к духовным истинам и настраивали на поиск гармонии с миром.
Первыми моими духовными учителями стали индийцы - Рамакришна, Вивекананда, Шивананда и Сатьянанда. Их книги наполняли меня ощущением света. Напротив, Рамачарака меня не впечатлил и показался занудливо примитивным. Впоследствии оказалось, что под этим именем книги писал не индус, а европеец, весьма далекий от духовности. Это открытие меня порадовало: у меня, оказывается, хороший вкус, вернее неплохая интуиция на чистоту источника. Впоследствии именно эта интуиция не раз спасала меня тогда, когда я, поддавшись любопытству, попадала в разные сомнительные общества Ищущих.
Мой здравый ум на одну только интуицию полагаться не любил. Как раз в наличии у меня каких-либо экстрасенсорных способностей я сомневалась. И к йоге, и к религии я подходила логически - без фанатизма и экзальтации, не принимая на веру чудеса и видения, о которых взахлеб любили говорить наши йоги. Со мной никаких особых чудес не происходило: я не видела ауры вокруг головы людей, не «летала» во сне в квартиры своих знакомых, не слышала «голосов» и не лечила болезней руками.
Проверив меня с помощью лозы, Володя нашел у меня открытыми лишь нижние чакры (энергетические центры, регулирующие работу нашего невидимого «тонкого» тела), тогда как у большинства недавно пришедших в группу были уже открыты верхние! Я переживала свою «непробиваемость» до тех пор, пока Вивекананда не подарил мне утешение. Все эти сверхспособности он называл «цветами у дороги», отвлекающими сознание человека от самой дороги, по которой каждому следовало пройти очень большой и трудный путь. Вивекананда призывал учеников ничего не принимать на веру, а работать над собой и над чистотой своих помыслов - все остальное к нам придет или не придет в зависимости от наших усилий.
Книги Вивекананды были мне близки благодаря трезвому и логичному уму этого Гуру. Индус Вивекананда получил прекрасное европейское образование. Он утверждал, что Богу важнее дела, а не слова и имена: лучше правильно жить, но не правильно молиться или практиковать, чем делать наоборот. Представление о Боге и наши способы поклонения ему - лишь окошечки разного размера и формы, через которые человеческий ум видит одно и то же для всех Солнце - Единого Бога, поэтому всяческая вражда и споры между верующими людьми нелепы и бездуховны.
Задача всякого человека, как несовершенной частицы Бога, прийти к своему источнику – к Богу, ощутить себя единым со всем миром и с его Творцом. Путь, ведущий к единению с Богом и духовная практика, способствующая такому единению, называется Йогой. Много позже я узнала, что слово «религия», которое в те атеистические, советские времена привлекало меня гораздо меньше, означает то же самое. Йога стала моей религией и мостиком, по которому тогда началось мое практическое движение к Богу. Другой дороги просто еще не встретилось.
Вивекананда, следуя индийской традиции, выделял в духовной практике четыре возможных пути соединения с Богом. Первый – Бхакти,- путь любви, веры и молитвы. Он годился для людей эмоциональных и интуитивных, которые склонны подчиняться своей вере без рассуждений. Христианство, утверждал Вивекананда, более всего близко этому направлению. Второй – Джнани, - путь разума и философских рассуждений. Он годится для тех, кто благодаря своему интеллекту, способен проникнуть в сокровищницу мудрости, накопленной людьми, и через это открыть в себе Божественное начало, чтобы слиться с ним. Путь Карма-Йоги – это путь бескорыстного труда. Он больше всего подходит тем, кто занят каким-нибудь созидательным трудом, кто служит Богу через выполнение своего долга. Он достигается обычными делами, но совершаемыми без привязанности к их «плоду» - воздаянию, которое человек хочет получить за свой труд. Карма-йог может даже считать себя неверующим, не посещать храма, не заниматься специальной практикой, но, если его дела и помыслы чисты и бескорыстны, он может достичь духовной цели. Последняя из четырех основных йог называется Царственной или Раджа-Йогой. Именно ее мы изучали и частично практиковали на Володиных занятиях.
Раджа-Йога предлагала последовательную работу над физическим телом, эмоциями и мыслями, способную сознательно преобразить человека, открыть его энергетические центры и изменить ум, чтобы в самом конце своего пути достичь состояния самадхи - слияния с Единым. Технику этого пути подробно описывал древний индийский учитель Патанжали, условно разбивший его на восемь ступеней. Эти ступени предполагали полное очищение и преображение человека, которое начиналось с его устремления к духовности, познания себя и работы над собой - своими мыслями, желаниями, поведением и принципами морали. Потом и одновременно с этим начиналась работа над телом и над энергетикой - с помощью специальных упражнений. Самые высшие ступени контролировали ум – йоги занимались практиками концентрации и медитации.
Все эти ступени духовного пути Володя давал нам достаточно бессистемно и хаотично, но был великолепен в практике: использовал на своих занятиях все, что находил под рукой и что соответствовало его цели. Он то читал нам во время выполнения упражнений стихи Валентина Сидорова, то импровизировал на флейте, то пел вместе с нами мантры. Работа над телом тоже происходила не классическим индийским способом. Перед занятиями Володя выгонял нас босиком на снег или собирал вместе за городом, на природе, где постоянно подключал к практической работе - деланию добрых дел без привязанности к ним и без ожидания пользы для себя.
Сам Володя был далеко не безгрешен и нарушал очень многое из того, чему нас учил. Он мог спокойно опоздать занятие на два часа или резко сменить его тему на ту, что только что захватила его самого. В малоприятной ситуации непредсказуемости поведения нашего Учителя была своя прелесть. Ожидая его прихода, мы имели время для общения друг с другом, а заодно проверяли себя на способность в любых обстоятельствах сохранять доброжелательность и терпимость.
Летом для выездных занятий мы собирались прямо в лесу на траве, где Володя проводил с нами комплекс асан, а в холодное время ездили на дачу в Репино. Туда народ привозил только вегетарианские продукты и травы. Стихийно собирался общий стол из полусырых овощей, фруктов и травяного чая, и Володя, видимо подражая Христу на Тайной вечере, собственными руками раздавал своим ученикам пищу, приправляя этот акт мудрыми высказываниями и притчами. А еще он ужасно любил стравливать между собой своих «любимых» учениц, то хваля, то упрекая их в чем-нибудь, и этим вытаскивал на всеобщее обозрение наше собственное себялюбие и гневливость. Едва ли он это делал по заранее разработанному плану и с осознанными намерениями. Скорее всего, он просто купался в своей роли Учителя и в том, что является постоянной темой наших обсуждений его персоны и его непредсказуемых и не всегда понятных поступков.
Чтобы там ни было, для меня Володя и все его выкрутасы оказались прекрасной школой самонаблюдения. Володя по сути оказался великолепным практическим Учителем - своего рода Дон Хуаном. О Дон Хуане в то время ни я, ни мои друзья еще не слышали. Кастанеда, конечно, уже был переведен на русский, но среди нас пока еще не было людей, державших в руках его книги. Володина интуиция всегда вела его по жизни. Почти ничего не читая, он каким-то образом ухватывал самое нужное и интересное и всегда шел на полшага впереди всех передовых веяний нашей «русской саньясы». Все его занятия были и кошмарны, и удивительно интересны. Часто выводя нас из равновесия, он, сам того не сознавая, показывал нам самих себя и наши скрытые недостатки.
Очень скоро я стала по вечерам похаживать в Публичную библиотеку, где можно было почитать книги специалистов о йоге, как о философской системе. Философия всегда была моей слабостью. Как и большинство людей, я легко запутывалась в дебрях хитрых философских умозаключений, у меня от них начинала ехать крыша, но процесс философствования доставлял несказанную радость. Осмысление мира, в котором мы живем, нашего места в нем и обретение стройной системы его устройства - одна из главных задач человека, причем, гораздо более значимая, чем продолжение рода, добыча средств существования и даже поиск любви ближних. Конечно, человеку нужно и то, и другое: и верх, и низ, но во времена, о которых идет речь, я обычно находилась только в одном из этих разных состояний. Или в Зазеркальном, где все житейские проблемы были «по фиг», или в реальном, где я была этими проблемами полностью захвачена, забывая о возможности найти помощь со стороны Неба.
Йога для меня не была оздоровительной и магической практикой, как для большинства, посещающих подобные группы. Прежде всего, она открывала мне одну из интереснейших философских систем Индии. Санхья-йога принимала существование духа, как независимого начала, свободного от всех материальных ограничений. Согласно этой философии в основе мира лежат два независимых первичных Начала - Пуруша и Пракрити. Пуруша - некоторое разумное начало, для которого сознание - не свойство, а сама сущность. Пракрити - первопричина мира, вечное, бессознательное начало, которое, постоянно изменяясь, служит удовлетворению Пуруши.
В человеке, который является подобием мира, также есть духовное и материальное начала. Это его свободный дух и «матрешка» из нескольких тел разной степени плотности. Самое плотное в этой матрешке - наше видимое, физическое тело, которое индивидуально и смертно. Прочие тела представляют собой невидимые энергетические оболочки, тем более протяженные в пространстве и тем дольше живущие, чем из более тонкой материи они состоят. Высшее, наиболее одухотворенное тело, существует вечно и слито с телами других существ.
Испытываемые нами удовольствия и страдания воздействуют на наше Я лишь потому, что мы не осознаем разницы между Я и Не Я и увлекаемся материей. Наше истинное Я это - свободный дух, соединенный с невидимой познающей материей Читта, которая отражает в себе наше сознание. Наше Я познает окружающие объекты через изменения этой материи, способной принимать форму познаваемых объектов. До тех пор, пока в Читта происходят изменения, Я отражается в ней и при отсутствии умения отличать себя от всего остального мира, отождествляется с ним. Оно чувствует удовольствия или страдания, любит объекты мира или ненавидит их и таким образом попадает в зависимость от мира. Целью йоги является разотождествление Я от мыслящей материи, то есть осознание себя как свободного и бессмертного духа за счет остановки своего ума.
Ученики в группе Володи постоянно менялись. За шесть лет моего знакомства с ним перед моими глазами прошли сотни людей, наиболее ярко проявлявшие себя именно в первый год своего обучения. Новичкам Володя всегда уделял больше внимания, им, особенно, если они пришли в группу впервые, а не сбежали от других Учителей, в это время «улыбался Бог»: они все ощущали очень ярко. Слушая от Володи многие вещи не по одному разу, я все равно находила для себя новое понимание. Володя тоже постоянно менялся, он рос вместе с нами, хотя и терял в чистоте – многолетний опыт наставничества давал ему не только профессионализм, но и гордыню.
Теперь моими друзьями стали только йоги - знакомые из группы Володи. С Вероникой мы отдалялись все больше и больше - мне становилось скучно от обсуждения ее чисто женских и семейных проблем. Таня исчезла из моей жизни почти сразу же, как женился Саша. Теперь ей не нужна была я, как необходимая посредница в ее любовных делах. Это открытие не радовало. Наверное, я совсем не умею дружить, если мои подруги исчезают из моего горизонта сразу же, как пропадает общая заинтересованность друг в друге. Упрекать их не было смысла: я и сама уже не тянулась к встречам с друзьями детства: и Вероника, и Таня вступили в партию и были далеки от моих интересов, а меня все больше и больше тянуло к единомышленникам.
(продолжение следует)
Свидетельство о публикации №213012400660