Метро 2033 Свидетель Бенев-Баранова

Глава 10

Дмитрий Азаров, Координатор

Сказку, миф, фантасмагорию

Пропою вам с хором ли, один ли.

Слушайте забавную историю

Некоего мистера Мак-Кинли.

В. Высоцкий

Координатор… Это так величественно звучит! Так значительно, и, вместе с тем, таинственно. Всезнающий и вездесущий Координатор… Многие даже не задумываются, что у него, вообще-то, и имя есть, и вполне благозвучное — Дмитрий Азаров. А зачем? Кому это имя нужно?

Но кем бы он, Дмитрий Азаров, был сейчас, не появись в тот день на «Площади Мужества» Ратников со своей кодлой? Кем?? Да просто отбросом, который в на помойке трясется за свою никчемную жизнь! Кому, скажите, в новом мире пригодилась бы его профессия? Ну, кому?

Журналистика… Он отдал ей всю сознательную жизнь. Свою тему Азаров нашел без труда, и, спустя пару лет, уже был самым удачливым из всех, пишущих на криминальные темы. Благо, в Питере было, где разгуляться: вполне определенная слава за городом закрепилась еще в бурных девяностых. Что, времена изменились? Да не смешите… Тема больно скользкая? Скажете тоже! Тут главное, палку не перегнуть, чтоб по судам не затаскали. А уж как сенсацию-то раздобыть — этому его учить не надо. Было…

И дома тоже все, как у людей: жена Алиса, умница и красавица, сын. Квартиру купили, машину сменил… Что и говорить, жизнь удалась. И дальше все должно быть только лучше!

Но все карты спутала Катастрофа…

* * *

Он с женой и маленьким сыном зажат в давке в метро… Тьма и отчаяние… Марк потерялся, и только чудо помогло его найти в этой неразберихе. До сих пор стоит в ушах крик Алисы: «Сделай же что-нибудь!!!»

— Сделай же что-нибудь! — крик Алисы до сих пор стоит у него в ушах…

…— Ваш возраст, род занятий, что можете делать помимо основной профессии?

Вопросы, один за другим, убивали его…

— Журналист? Двадцать пять процентов пайки. Следующий!

— Двадцать пять? Но у меня жена, сын маленький!..

— Следующий!!!

Все изменилось в тот день, когда на станцию прибыло новое руководство…

— Всем построиться на платформе! Всем вспомнить, кто и что умеет, подумать, чем сможет помочь, — неслось из самодельных рупоров.

Азаров вслед за всеми медленно выполз на середину платформы. Помочь? Чем он может помочь? Он шурупа за свою жизнь не завинтил, гвоздя не забил… А Марк постоянно плачет от голода! Господи, хоть бы умереть! Всем сдохнуть, и сразу!

Люди выстраиваются в шеренгу… Такие же, как и он, — ни к чему не годные, обреченные на медленную смерть. Отчаявшиеся. Нахлебники, захребетники...

Человек, как видимо, самый главный из прибывших, внимательно осматривает их всех, медленно прохаживаясь вдоль строя. Выражение на лице — смесь брезгливости с надменностью. Азарову происходящее, почему-то, напомнило сцену из фильма про войну: они — пленные солдаты, а мужик этот — фашистский офицер. И сейчас их или расстреляют, или… Что еще может сделать с ними этот незнакомец, Азаров додумать не успел — тот заговорил. И уже с первых слов стало понятно — глумится, издевается. Да что говорить, он даже представиться не подумал. И то верно — кто они тут такие?

— Ну что, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы! Сегодня разнарядки на ликеро-водочный завод не поступало. Так что, придется довольствоваться тем, что есть. Да хоть вот уборкой вашей засранной станции, для начала. Сейчас вас всех перепишут, а потом — немедленно! — каждый пойдет заниматься делом, сейчас же! И, предупреждаю: отлынивать бесполезно! Мне плевать, что у некоторых и руки и ноги из одного места растут! Так вот, будете трудиться — будет пайка. Откажетесь — все равно будете! Только из-подбудет палки палка! — мужчина рассмеялся неожиданному каламбуру.

Говоривший был смутно знаком Азарову. Где-то он его видел?..

Все послушно выстраиваются в очередь. Да и посмели бы ослушаться: платформа окружена пришлыми. «Шаг влево, шаг в право — побег, прыжок на месте — провокация».

— Азаров Дмитрий Николаевич, журналист…

— Ну-ка, ну-ка! Азаров, говоришь? Журналист, значит?

«Ну, вот… Опять. Сейчас скажут, что ни на что не годен! Да я готов хоть дерьмо подбирать, только…»

— Коллеги и единомышленники! Друзья! Представляю вам грозу питерской мафии, неподкупного Азарова Д.э НЭн.! — и, уже обращаясь к нему. — Какая встреча! Вот уж не ожидал, так не ожидал!

Азаров похолодел: он узнал, вспомнил, где мог видеть этого «фашистского офицера» — Ратников, Феликс Ратников, герой его последнего очерка, там было его фото. А этот, рядом с ним, ухмыляется, … Черный. ! Бадит Жека Черный! Господи! Спаси и сохрани… Марк! Успеть его спрятать! И жену!

Ратников, между тем, привстал, схватил его Азарова за ухо (словно кота нашкодившего), подтащил к себе, и прошептал:

— А ты рад встрече, писарчук? Ну?!

— Р-рад, — а что он еще мог сказать?

— Так крикни об этом, гнида ты журналистская. Да погромче!

Фу, кажется, понесло…

* * *

Ратников нашел Азарова вечером того же дня, сразу же после того, как тот вернулся с работ.

— Как самочувствие, боец невидимого фронта? Фу, как от тебя воняет-то! —

Он он оглядел убогое «жилище» — пара матрасов, брошенных на краю платформы, фыркнул.

— Я думал, вы, журналюги, мужики, а, оказывается, только врать горазды. Тонка кишка-то! Держи, малыш, ! — Ратников протянул Марку шоколадку.

Плитку взяла Алиса: ребенок забился под руку матери, и тихо поскуливал — с некоторых пор он боялся чужих. Жена сидела и не понимала, что происходит. Кто этот человек? Что ему нужно от них?

— Не оставите нас наедине с драгоценным мужем?

— Да, да. Конечно, — Алиса подхватила Марка и отошла вглубь платформы.

— Ну, когда приступишь к своей работе, писарчук? — Ратников глядел Азарову прямо в глаза, но тому казалось — заглядывает в душу.

— Феликс… Какой?... А что надо делать?

Он и в самом деле не знал, чем мог быть полезен Ратникову. Разве что, в качестве шныря, уборщика, раба. Или в качестве жертвы для показательной казни. Ох, знать бы тогда, что так все обернется!..

Ратников, увидев его замешательство, рассмеялся.:

— Да не боись ты, журналюга! Ничего особенного! Просто врать! За деньги и по заказу. То, что ты и раньше делал.

От этих слов Азарова бросило в жар: откуда Ратников знает про заказные статьи? Но тут же успокоился: какое кому сейчас дело до того, что было в прошлом? Все сгорело, вместе с тем миром провалилось в трынтар-тарары!..

Ратников на его замешательство даже внимания не обратил.:

— Ну, а если без смеха, то мне нужен помощник. Зам по пропаганде. Как, пойдешь моим рупором? — спросил, и тут же сам ответил. — Пойде-ешь, куда ты денешься! Это привычнейпривычнее, чем сортиры чистить! Да и жрачка не в пример сытнее будет. Ты ведь пожрать вкусно любишь? Или отвык уже? Ничего, опять привыкнешь. Тебе полагается, ты же теперь у нас визирь при падишахе. Верховный глашатай. Или, нет, не то, — Ратников на секунду задумался, — вот как: Координатор аппарата управления. Координатор! А он должен быть гладким и сладким. Как, доволен?.. На сборы пять минут. Жду тебя на «Гражданке».

Брезгливо пнув грязный матрас и покачав напоследок головой, Ратников ушел. Алиса вернулась, как только тот отошел от мужа.

— Чего он?

— Назначил меня Координатором…

— Кем?

— Замом своим, помощником! Визирем! Глашатаем! — он выкрикивал эти слова так, словно Алиса была виновата в чем-то.

— Почему ты кричишь на меня? Хватит истерить! В руки себя возьми, а то смотреть противно!

— Ты не понимаешь. Он унизил меня, дважды за день унизил! Растоптал! — Азаров готов был расплакаться.

— Ты идиот, Димасик. Унижение — это подыхать тут от голода. От того, что ты ни на что оказался не способен, кроме как заделаться золотарем! Ты пойдешь, и согласишься.

Ах, каким тоном она это говорила. ! Как гвозди в крышку гроба вколачивала. И ведь не поспоришь… Она-то, чем виновата, или Марк?..

— Думаешь, он спрашивает согласия? Собирайся. Идем на «Гражданский проспект».

* * *

— А-а, какие люди! Ничуть не сомневался, что ты появишься.

Ратников развалился на стуле, положив ноги прямо на стол перед собой. Чувствовалось, он в превосходнейшем настроении. И это было действительно так: пожалуй, еще никогда в жизни он Феликс не взлетал так высоко. Причем, без всякой опасности больно упасть вниз. На столе — бутылка водки, открытая банка балтийской кильки и хлеб, вкус и запах которого Азаров уже успел забыть. Он Дмитрий судорожно сглотнул слюну, попытался отвести глаза, но так и не смог, поэтому густо покраснел. Благо, в полумраке этого было не видно.

— Ну, что скажешь, писарчук?

— Не помешал? — голос хрипел от волнения.

Азаров в этот момент сам себе был противен. Нет, ему и раньше приходилось хаживать «на поклон», но то было совсем другое — тогда это было не так унизительно. Скорее, просто необходимость напомнить о себе нужному человечку. Алиса всегда за этим строго следила, сама подсказывала, к кому, когда и с чем надо подойти. Вот и сейчас — послала поблагодарить.

— Как устроился? Жена-то довольна? — и Ратников, не дожидаясь ответа, хохотнул. — Надеюсь, теперь-то ты не будешь поганить мой светлый образ?!

Господи, еще бы не довольна! После всего того, что они пережили — и отдельная комната, чистые матрасы, нормальная еда. И душ… У них на «Мужества» тоже сначала был душ, но быстро вышел из строя. А починить было, как оказалось, некому. Сколько же они не мылись? Азаров почувствовал, что еще не много, и он разрыдается. Нет, они, действительно, благодарны емуРатникову! И Алиса, и он сам. Да, если честно, он ноги Феликсу сейчас готов целовать! Но почему же, при всем при этом, ему так противно?!

Между тем, Ратников вытащил вторую кружку, и налил в нее водки. До краев.

— Пей, за здравие твоего благодетеля.!

Азаров взял кружку дрожащими руками, и уже собрался выпить, как тот остановил его.

— А тост? Где твое хваленое красноречие? Или ты уже все забыл?

Тост?.. Дмитрию стало невыносимо плохо. От постоянного страха и отчаяния он, наверное, отупел, в голову ничего, кроме банального канцелярского оборота «благодарю за…» не лезло. Да и какой тост, когда так мерзко на душе… И еще этот запах теплой водки. А он голодный…

Азарова затошнило. Боясь вызвать недовольство нового начальника, он попытался таки что-то сказать, но Ратников оборвал:

— Видимо, без суфлеров, вы, писаки, не можете и пары слов связать.

С этими словами Феликс встал со стула и громко произнес:

— За наш новый союз! — и приказал. — Пей!

Как только Дмитрий допил и поставил стакан кружку на стол, Ратников вновь наполнил его ее до краев. Он куражился… Приятно, черт возьми, заиметь собственного «мальчика для битья», который еще, к тому же, будут не просто благодарен за оказанные милости, но и отработает их с лихвой. И ему хорошо — есть на ком злость сорвать, пар выпустить. Ратников подвинул Азарову кружку.

— А теперь, гнида, пей за своего нового босса! И молись, чтоб я долго жил.

Азаров послушно выпил и вторую…

Что было потом, он уже не помнил. Очнулся в санузле: холод, идущий от бетонного пола, и невыносимая вонь привели его в чувство. И без того мятый и грязный костюм превратился в половую тряпку. Во рту — словно кошки побывали, : противно, мерзко. Дмитрий попытался встать, но попытка была неудачна, и закончилась новым приступом рвоты…

Дмитрий Азаров, Координатор, приступил к исполнению своих обязанностей.…

* * *

«Молись, что бы я долго жил»… Он и молится. Каждый день. Молится, и проклинает. Сколько унижения, сколько насмешек! Кто бы только знал… Мальчик для битья. Рат даже не скрывал, что считает его таковым считает. Сначала Азаров психовал, и, не известно, чем бы все это закончилось, если бы не Алиса — стоило психануть после очередной выходки начальства, как она быстро вправляла ему мозги.

— Димасик, ты идиот. ?! Тебе что, плохо живется? А обо мне с Марком ты подумал?

Плохо ли ему живется? Да черт его разберет… Это смотря что под этим «плохо» понимать. Пока Рат жив, наверное, даже хорошо. Эх, прав был Ратников, миллион раз прав! Тонка у него, у Азарова, кишка… Иначе бы давно придушил начальничка, и сам стал на его место. И никто бы не заметил перемены: весь порядок держится на нем, на Координаторе.

Кто придумал проводить переписи активов два раза в год? Он, Координатор! Не было бы этого, как бы узнали о надвигающемся голоде и о грядущем вымирании?

Или вот эта его, Координатора, идея с легализацией проституции? Как там Рат это обозвал? «Программа воспроизводства народонаселения»… Фу, придумает же, язык сломаешь! Сразу видно — бывший мент. Да только как ни обзывай все это, все равно суть одна. И какими бы целями не прикрывались, все равно это — проституция! Правда, Координатору это его нововведение нравилось больше всех. Не скучно. В отдельной тетради он учитывал всех переженившихся, их степени родства, и детей, родившихся от этих браков. И внебрачных детей тоже. И пары тоже он подбирал. А еще внимательно следил, чтоб какая дамочка от повинности не сбежала — повадились некоторые возраст свой скрывать…

А кто настоял, чтоб все без исключения учились, и не только по школьной программе? Правда, лично ему, Координатору, это вот на фиг не нужно. Какое ему дело, учеными они помрут, или неучами? Но это надо Рату — тот возомнил себя отцом-основателем нового мира, этаким Джорджем Вашингтоном!

Да ладно, пусть тешится. На их век хватит. И Марку еще достанется. А потом все равно все сдохнут. Наверху с каждым годом все хуже, им тут просто повезло несказанно повезло, но годок-другой — и твари сюда тоже доберутся. И сколько они тогда продержатся? , С с заклинившей-то гермой? Про муринцев вообще речь речи молчитне идет. Сдохнут, все сдохнут. Или Веган доберется. Все сказки Рата, что их не достать — все равно сказки. Надо — зададутся целью — и ничто их не остановит…

Нет, все-таки Рат прав… Тонка у него кишка. Поэтому он будет терпеть Рата! Когда-то он согласился на все это ради Алисы с сыном. Жены нет давно нет. , Но но остался Марк. И мальчик очень в нем нуждается, очень…

Координатор никогда не думал, что ему будет так сложно с ним. Сын, наследник! Он любил его больше жизни. Но Марк тянулся к матери. Не мудрено, после того, что с ним произошло тогда. Правда баловала его Алиса, ой, баловала. Маменькин сынок, и внешне — тоже ее копия. Красавчик. Плохо стало, когда Алиса умерла. Марку тогда тринадцать было, самый сложный возраст. После этого сын вообще как с цепи сорвался. Координатору иногда казалось, что он за что-то мстит ему: Марк внимательно наблюдал за отцом, и бил по самым больным местам.

Азаров гнал его на станцию, хотел, чтоб друзей там завел, таскал с собой на «Мужества», просил тамошних вояк позаниматься с нимпарнем… Но все зря. Друзей он Марик так и не завел, военное дело не увлекло… С учебой, вот, тоже не заладилось.

Так и получилось — велика Федорафигура, да дура. Ни к чему сынок не способен, — ни украсть, ни покараулить. Пришлось на поклон к Рату идти, выхлопатывать выклянчивать Марку синекуру. Под предлогом того, что ему, Координатору, трудно за всем стало уследить, и помощник нужен.

— Что, халявки для сыночка хочешь? — Рат прекрасно понимал, что на самом деле стоит за просьбой Координатора. — Ладно. Пусть будет так. Но узнаю, что отлынивает — пару месяцев «Дачи» обеспечено. Да, и еще: сутки-трое график знаешь? — не дожидаясь ответа, тут же продолжил. — Не дергайся, отпрыска твоего мучить не буду. Но раз в трое суток он на блокпост ходить будет. К «Девяткино». В ночную смену. Ну, и на подмену. Вне графика.

Координатор спорить не стал. Наоборот, обрадовался — сын при деле будет. Только вот парень был не в восторге…

Эх, скорей бы женить его. Координатор строил планы на Лору. А что? Хорошая пара, дети красивые пойдут. И Лора бы его муженька в руках держала. Эта как раз для него. А Марк? Его не поймешь: то он липнет к девчонке, то бежит от нее. Теперь, вот, облом. Ну, да, ничего. Ему двадцать два, как раз жениться, а уж папочка подберет ему невесту, постарается...

* * *

Хлопнула входная дверь. Марк вернулся. Опять, небось, шлялся по своим туннелям, что за любовь такая странная? Или?.. Нет, такого быть не может!

— Марк, зайди сюда.

Молчание. Потом занавеска-ширма колыхнулась.

— Ну?

— Тебе сегодня на дежурство.

— С какого это?.. Только отдежурил.

— Марк, ты должен, ты же знаешь,... — тьфу, ну почему он с собственным сыном разговаривает так, будто виноват перед ним?

— Кому я должен — всем прощаю! — засмеялся тот. — А ты, папочка, отрабатывай!

— Марк!!

— Что такое, папочка?

— Перестань язвить. Ты что, забыл, в каком положении находишься?

— А в каком положении я нахожусь? — Марка понесло.

— Тебе повторить? Ты что, забыл, что чего Рат от тебя требует? Или на «Дачу» захотел?!

— Рат требует… Вот пусть он и дежурит!

— Марк!!

— Да что ты заладил — Марк, Марк. Я что, имя свое не помню? Все! Я ушел!

— Куда-а?!

— На кудыкины горы! Пока-пока, папочка.

Координатор застыл в растерянности: скандалы перед дежурством случались и раньше, но еще никогда Марк так себя не вел. Мало ему, что Рат запил, так еще и этот концерты устраивает! И куда он пошел? Что ему там делать?..

Вот что за день такой… Одни проблемы! Еще Грин этот. Все ему! Кто лучше всех ест-пьет? Грин! Только ему по заказу Зиночка готовит. Ах, видите ли, он не любит кроликов… Забыл, как крысятинку лопал? Главное — за что? Бездельник, нахлебник! Контракт, видите ли… Так Грин его с Ратом заключал, почему исполнять-то ему, Координатору? Еще и помнить, что и когда их величеству полагается. Сегодня — девочка, завтра — еще что-нибудь! Девочка… Да не просто девочка, а помоложе, да посмазливей. Ну, и сливки снимать — это тоже Грину. Рат все потомства от него ждет. Хрен ему с маслом, а не потомство!..

Ну, куда же, все-таки, пошел Марк?..

Кого бы Грину сегодня подсунуть?

Поднял Азаров поднял трубку коммуникатора:

— Мамочку найдите. Срочно.

Та явилась без промедления, словно ждала — сейчас позовут. Улыбнулась щербатым ртом:

— Звал, голубчик? — улыбнулась щербатым ртом.

Платье «а-ля Пугачиха», седой начес, яркий макияж (где только краску взяла?). Мамочка была, пожалуй, единственной на всех четырех станциях «профессионалкой», зарабатывала проституцией на жизнь еще до Катастрофы. Сейчас она, конечно, «вышла в тираж», но без дела не осталась — надо же кому-то опыт передавать? Настоящего имени ее никто не помнил, просто — Мамочка.

— Ну, кого тебе? Самому захотелось, или отпрыска подучить? На любой вкус найду, — оскалилась она.

— Заткнись, курва!

— Но-но, поосторожней на поворотах! Так кого?

— Слушай. Помнишь, ты жаловалась на одну, что несговорчивая?

— Есть такая. Динамщица. Только это не проблема уже. Любители понасильничать всегда найдутся. Я ее им и подсовываю, — пусть делают, что хотят, только товар не портят. Правда, я ее все-таки предупредила, так, на всякий случай: будет кочевряжится, на «Дачу» пойдет.

— Ну, этот насильничать не будет… Грину ее подготовь!

— Грину, так Грину. Мне без разницы. Скоро надо? А то она кухонная, Зиночка гундеть будет. А как насчет чтоб самому, а?..

— Пошла вон! Не до этого. А Петровне скажи, что в следующий раз вместо нее пойдет!

— Как хочешь. А то, может, свежачка? Я новеньких пока никому не давала. Берегу, вдруг начальство захочет? —

Мамочка засмеялась, потом зашлась кашлем старого курильщика.

— Да сказал же, вон!

Ну, почему ему всегда хочется вымыться после общения с этой «дамой»? Ведь сам ее нашел, сам к делу приставил. И не зря, свою работу она знает «на пять». И услугами ее пользовался, когда Алиса умерла, как же иначе? Но вот противно, и все тут.

Как же он устал за эти сутки! По-хорошему поспать так и не удалось. — Нянькался нянькался с Ратом. Завтра, вот, похороны. Опять все на нем. И вот за что ему все это? Можно подумать, Рат оценит. Но Да еще и Марк… Надо с ним что-то делать…

* * *

Сын появился ближе к вечеру.

— Где ты шлялся?

— Да тебе дело какое дело? Нет там меня уже! — парень засмеялся.

— Слушай, ты, наглец! Даже покойница Лора, и то от работы не отлынивала! А ты кто такой? Ты забыл, что по краю ходишь? Все забыл??

— Ха-ха-ха! Ну, конечно, старалась ради ратного дела! Только вот не спину она гнула, а ноги раздвигала! Что уставился? Или не знал?

Действительно, шила в мешке не утаишь. Рат наверняка уверен, что про шашни его дочки с этим торговцем никто не знает. Ан нет… Марк понял его молчание отца по-своему.

— Надо же! Всезнайка Координатор не видел, что у него под носом твориться. И не смотри на меня так, не пойду я дежурить!

Нет, это уже слишком. Координатор размахнулся, и со всей силы въехал отпрыску по наглой физиономии. Тот не удержался, свалится на пол.

Ии сразу заскулил.:

— Ты чего?! Больно!

— Запомни. Щенок. Я. На. Любое. Преступление. Пойду. Ради. Тебя. И. Ты. Знаешь. Это! И, . поэтомуПоэтому. Ты. Будешь. Делать. Так, . как Как. я Я. тебе Тебе. это гГоворю!

— Пап, ты чего?

Марк испугался — отец до этого никогда не бил его, . даже Даже тогда не бил, когда узнал про увлечение «веселыми грибами». Чертовы дежурства! Достало! Скорее все это бы закончилось…

— Я пошутил, пап. Я не буду больше.

Сколько их было таких «пап, я пошутил, пап извини»? Нет, с этим пора что-то делать!

— Похороны пройдут, — женишься. Невеста с «Политехнической». И жить будешь там.

— Ты чего?? Я не хочу!

— А кто тебя спрашивает? Все. Я к Рату. Вернусь, чтоб дома был.!