Тайна за семью печатями

Историк  А.Заерко выпустил двухтомник «Правда о Гиль-Родионове». Большой труд, в котором подробно расписана деятельность воинской «Дружины» - боевого союза русских националистов в период Великой Отечественной войны. Как известно, «Дружина» впоследствии переросла в 1-ю русскую национальную бригаду СС,отметилась карательными действиями против партизан Польши и Беларуси, но  в августе 1943 года неожиданно переметнулась к народным мстителям и стала именоваться 1-й антифашистской.
    
Автор собрал огромный материал:  записал воспоминания бывших «родионовцев», собрал всё накопленное об этом ранее. Я с большим интересом прочитал тысячестраничный труд. Но, удивительное дело, работа вызвала ещё больше вопросов, чем ответов.
    
Кто же на самом деле был Владимир Владимирович Гиль-Родионов и какие цели преследовал?
    
А может, действительно, никаких целей не ставил, никому не подчинялся, а руководствовался лишь одним – выжить? Вспоминаю, как во время службы в Советской Армии, в 70-е годы, существовала негласная традиция: перед отбоем рота выстраивалась на поверку, дежурный делал перекличку, а в конце объявлял: «День прошёл!» И рота дружно, хором должна была отвечать: «Ну, и х... с ним!» Может, в подобном состоянии – лишь бы день прожить – и протекала жизнь неоднозначной личности?
    
Кто же на самом деле скрывался за кличкой «Гиль-Родионов»? Действительно подполковник Красной армии, начальник штаба 229-й стрелковой дивизии Московского военного округа Владимир Владимирович Гиль или кто-то другой? В книге ответа нет, как нет определенных данных, откуда он родом. Даже биография, написанная «родственником Гиль-Родионова за подписью В.Антонович Гиль», не снимает вопросов. В биографии упоминается местечко Дараганово Стародорожского района Беларуси, однако местные жители утверждают, что «здесь не жила семья по фамилии Гиль».
    
По-прежнему остаётся невыясненным момент пленения настоящего Гиля. Автор пишет, что, со слов самого подполковника, он оказался в плену после ранения, вскоре после июльского провального Лепельского контрудара в 41-м году. И в то же время не оспаривается версия Ильи Копыля, жителя деревни Небышино Докшицкого района Витебской области, который опубликовал в 2003-м году воспоминания «Война глазами подростка» и написал, что во время войны в дом, где он проживал с родителями, зашёл «родионовец» Тимофеев, бывший советский лётчик, капитан, и отец попросил рассказать его про своего командира.
    
« ...И вот что я запомнил из его рассказа, - пишет Копыль. - В бою под Толочиным его легко контузило, потерял сознание. Когда очнулся, фронт уже был далеко. Он оказался в тылу. Не стал ждать, когда его возьмут в плен, решил сдаться. Но фамилия Гиль распространена у евреев. Увидел убитого полковника без гимнастёрки, она лежала рядом. Вынул из её кармана удостоверение. Убитый и был полковник Радионов» (с этой кличкой – Радионов, через «а», Гиль не расставался, пока служил у немцев – авт.)
    
Во-первых, очень сомнительно, чтобы человек, будучи подростком, запомнил историю, рассказанную 70 лет назад, да ещё с конкретными фамилиями. Во-вторых,да, у Родионова был личный адъютант по фамилии Тимофеев, но не лётчик и не капитан, а старший лейтенант, танкист. И, в-третьих, читатель, не напоминает ли этот рассказ детективную историю из кинофильма «Бриллиантовая рука»: «упал, потерял сознание,очнулся – гипс!»?   
    
Но, допустим, что так и было. Проследим дальнейший путь "героя".
    
Пленённого «штабиста» ожидал Сувалковский лагерь - офлаг 68, где Гиль стал помощником коменданта и развернул кипучую деятельность в духе национал-социализма - в обмен на жирную пищу стал писать программу «русских националистов» и подбирать из бывших красных офицеров единомышленников,создавая боевое подразделение.
    
Очень важный, можно сказать переломный момент, в судьбах бывших кадровых офицеров. По каким критериям подбирались люди в родионовскую «Дружину»? Мне очень хотелось бы знать, но автор не говорит об этом - скорее всего, потому, что не имеет данных. Они где-то за семью печатями в архивах спецслужб.
    
Рассматривается один критерий измены: невыносимые лагерные условия, тайное желание вырваться на свободу, а потом перейти к своим, на сторону Красной армии.
    
Можно было бы не сомневаться, что все, включая и самого Родионова, так и думали. Только не надо забывать, что формировалась боевая дружина под крылом СД и секретных гитлеровских служб. А уж там знали, кого брать, а кого не брать. Думаю, что прежде чем поставить того или иного красного командира на службу рейху, проверяли его личные качества, и основной упор делался на благонадёжность, веру идеалам фашизма.
    
Автор описывает порядки, царившие в Сувалковском лагере (заметьте, при помощнике коменданта Гиле!): «начали образовываться устойчивые бандитские группы, которые ценой жизни своих товарищей пытались выжить в этом кошмаре». Как? Ночью душили выбранную жертву, раздетый догола труп выбрасывали, а одежду и отобранные предметы выменивали через полицейских на еду и курево. Может, таким способом и проверялись «бойцовские качества» будущих наймитов?
    
Как ни странно, но позже, в период облав на партизан, отмечались в среде «родионовцев» и случаи мародерства и воровства, и случаи негласной физической расправы с неугодными сослуживцами. Например, старшего лейтенанта С.Точилова, своего соратника, убили ночью за то, что он во время пьянки обозвал Гиль-Родионова и его окружение сволочами и палачами. А начальника штаба бригады А.Блажевича ликвидировали как конкурента, свалив на того неудачи в боях, провалы в планировании операций и утечку информации. Представителя известного русско-белорусского княжеского рода В.Святополка-Мирского сдали на
растерзание Сталину как разменную монету.
    
А вот как характеризовал своё начальство лейтенант А.Палферов, который стал «козлом отпущения» после одной провальной операции, уже на стороне партизан, и был также сдан органам НКВД. Его подробный рассказ сотрудникам  госбезопасности СССР о «Дружине» и её руководителях(кстати,Палферов до пленения занимал должность старшего преподавателя в Лепельском артиллерийско-миномётном училище – авт.) я обнаружил в Национальном архиве республики Беларусь. Документ, датированный февралем 1944 года, свидетельствует: «По приказу Родионова я сопровождал 4 машины с награбленным из Бегомля скотом, мебелью для подполковника Родионова и капитана Блажевича». Поясним, что это было в период карательной экспедиции «Дружины» по территории, которую немцы выделили националистам для самостоятельных действий, и Гиль-Родионов планировал создать там при поддержке оккупационных властей свое государство по типу самоуправления. Об этом сообщал А.Палферов.
    
Но вернемся к лагерной жизни. Сторонников русского национализма взяло под свое покровительство предприятие «Цеппелин-21» и лично руководитель VI управления имперской безопасности (РСХА) любимец Гиммлера Вальтер Шелленберг. Именно шестое управление было основополагающим в структуре имперской безопасности и курировало СД и органы партии, а задачей «Цеппелина» было готовить профессиональных агентов для организации в советском тылу вооруженных выступлений антисоветского характера.
    
Первая сотня русских националистов, от младших лейтенантов до подполковников включительно, 1 мая 1942 года прибыла в местечко Яблонь близ Люблина, где в замке графа Замойского размещалась разведывательно-диверсионная школа для агентуры из лиц славянской направленности. Конспиративно она называлась «Главный лагерь Яблонь» или «Школа русских активистов» - «Особая часть СС».
    
Здесь новобранцы прошли подготовку по программе  лжепартизанских групп и провели первую операцию в районе польского Парчева. Район был очищен от партизанских групп, хотя А.Заерко указывает, что стрелять "родионовцам" не пришлось: якобы «впереди группы пускался через местное население выверенный слух,сообщавший всей округе, кто на самом деле скрывается под гражданской одеждой».
    
Сказка о «красном рыцаре на белом коне»? Вот как описывал действия «лжепартизан» тот же А.Палферов: «Родионовым, по согласию немецких властей, были посланы агенты под видом партизан, которые... соединялись с мелкими партизанскими группами, а потом от них убегали... после чего группа в составе 96 человек получила оружие, и 19 мая на немецких автомашинах прибыла в город Люблин, где было предложено переодеть группу в гражданскую одежду... Группа действовала как «партизанский отряд»... Путем обмана малочисленные партизанские группы присоединялись. Приказом Родионова присоединившихся... расстреливали».
    
Похоже, что диверсанты хорошо справились с первым заданием, ибо вслед за проведенной операцией последовало укрупнение отряда, увеличение его численности до 480 человек.
    
Укрупненная «русская дружина» под командованием Гиль-Родионова двинулась на восток, в Беларусь. Здесь, в районе Быхова, были действительно первые незапланированные «потери». К партизанам неожиданно перешла офицерская рота, охранявшая переправу через Друть. Мало того, перебежчики, уходя, взорвали только что восстановленный 70-метровый трехпролетный мост, не давая гитлеровцам воспользоваться самым коротким путем с запада на фронт. Возглавил переход В.Неумоин, бывший воентехник 1-го ранга Балтийского флота, который попал в плен раненым. Вместе с ним ушли в лес до 60 человек. Вот где, думается, были настоящие патриоты, сохранившие честь русских офицеров и осуществившие мечту вырваться из фашистского порабощения!
    
А что же командир?
    
Гиль-Родионов, вместо того, чтобы последовать примеру роты, организовал поимку беглецов.
    
Далее было участие с зондеркомандами в карательных рейдах по партизанским районам (в январе 43-го спецоперация «Праздник урожая – 1», в следующем месяце - «Февраль»), а в перерывах между грабительскими походами - веселая жизнь: походно-полевые жёны, концерты специально созданного ансамбля, застолья с немецким командованием, подарки от оккупантов. Он получил звание штурмбаннфюрера СС и два Железных креста. Вот здесь бы автору задуматься: за что Гитлер награждал Гиля орденами и званиями и почему безоговорочно доверял? Не за красивые же глаза, правда?
    
Как-то наивно выглядит вывод автора о том, что бывший красный комбриг задобрил немецкое командование всевозможными посулами и увеселительными программами: «офицерам штаба, с обязательным приглашением всех немцев штаба связи, накрывали настоящий банкетный стол с богатым выбором продуктов,
с разнообразными спиртными напитками и концертом самодеятельного ансамбля».

Особенно полюбилось фашисты чудо-пиво местного пивоваренного завода Гордона в Докшицах. После обильных банкетных мероприятий немцы, мол, закрывали глаза на просчеты в работе Родионова, на то, что в его среде перебежчики, и обращались к нему не иначе как «Володя».
    
Почему-то глубже автор не анализирует действительность, не стремится рассматривать деятельность Владимира Владимировича под углом спецслужб. Лишь мельком упоминается, что под видом перебежчиков засылались в леса фашистские агенты. Не просматривается глубина вывода: сколько же неприятностей доставил партизанам, например, адъютант заместителя комбрига «Железняк» по разведке М.Зарубин, разоблачённый значительно позже как немецкий агент.
    
Пока подчиненные Гиль-Родионова участвовали в зачистках, ему самому устраивались аудиенции на самом высоком уровне. «Известно на данный момент, что его несколько раз соизволил принять В.Шелленберг», - пишет автор. Не о качестве же пива вели они разговоры. Видимо, очень тщательно и всесторонне готовилась масштабная и очень важная операция. После Берлина его принимал главный фюрер СС и полиции «Россия-Центр и Белоруссия» Э.Бах-Зелевски, после чего Владимиру Владимировичу выделили особый район действий – Крулевщизну и Парафьяново, откуда гитлеровцы тянули на Лепель железнодорожную ветку под кодовым названием «Venus».   
    
Мало того, Гилю доверили создание еще более крупного подразделения - бригады (до этого был полк) и разрешили открыть школу (по типу яблоньской? – авт.) для новобранцев из местных парней.
    
...Формирование бригады шло полным ходом. Вот-вот должно было поступить новое тяжелое вооружение. Но Гиль заподозрил неладное. Поблизости стали концентрироваться полицейские части, и Гиль решил, что это немцы «по его душу», мол, они пронюхали о его намерении уйти в лес, и прислали карательную часть, чтобы разоружить. Может, и были такие планы у немецкого командования, однако есть очень много иных способов «разобраться» с неугодными. Как, например, сделали с Б.Каминским. Вызвали в штаб-квартиру, а по дороге он исчез. А концентрация полицейских частей вылилась позже в карательную экспедицию против партизан с целью окончательно покончить с народными мстителями в этом крае.
    
Странно, что автор совершенно не разбирает характер Гиль-Родионова. Сквозь весь многостраничный труд красной нитью проходят откровения бывшего сослуживца Родионова – писаря бригады Маркова Григория Семеновича, который дает подробные оценки действиям бригады и ее командира, но практически не описывает его качества. Лишь отдельными штрихами, выборочно, рисуется образ комбрига. И непонятно даже, как он выглядел на самом деле. По оценкам одних, «невзрачный,  плюгавый человек», по другим – «высокий стройный, сероглазый блондин лет 37». Но в одном все единогласны: Гиль-Родионову безропотно подчинялся весь состав бригады, его подчиненные готовы были в любой момент выполнить любой его приказ.Пожалуй, это ключевой момент в характеристике особого подразделения.
    
На чем строилось доверие, чем достигалось непререкаемое повиновение? Вот как объяснял сотрудникам советской госбезопасности бывший подполковник РККА Ф.Гаврилов: «...Они неплохо спаяны. Дисциплина поставлена на вопросах гипсования в немецком тылу. Существуют физические наказания... Если тот или иной солдат не выполняет чисто служебного приказания, за него отвечает весь взвод или рота. Если провинился, то выстраивают всю роту и заставляют заниматься «гипсованием»...
    
Наступил момент, когда почти вся эта сплоченная, "сгипсованная" масса, по приказу своего командира, ушла обозом в лес, к партизанам. С какой целью? Конечно же, не сомневается автор, чтобы искупить свою вину и разгромить оккупантов.
    
А как же сотворённые до этого преступления, тянущиеся черным шлейфом следом?
    
А их не было, пишет автор. Во время рейдов по поимке партизан родионовцы стреляли поверх голов противника, оставляли народным мстителям боеприпасы. И деревни они не сжигали. Может, и не сжигали, и я даже готов в это верить. Но буравит голову, не дает покоя мысль: где же они были раньше, почему спокойно смотрели и позволяли вытворять другим страшные свои дела на многострадальной земле белорусской? 
    
Сомнительно, что они не знали всю правду о Дирлевангере – алкоголике и насильнике, которому эсэсовское руководство доверило спецподразделение, набранное из среды уголовников. На всём протяжении временного отрезка – пока родионовцы размещались в Беларуси – спецбатальон СС, зондеркоманда Оскара Дирлевангера, как тень, следовала за ними, сжигая все на своем пути. Кстати, это их рук дело - расправа над жителями Хатыни. Почему же со стороны  Родионова, его бригады, не было даже намека на уничтожение заклятого врага? Потому что вместе распивали «победные» сто грамм?
    
А с кем воевали вооруженные националисты после перехода к партизанам? Автор подробно, и с некоторым восхищением, рисует успехи бригады в виде поверженных гарнизонов Докшиц, Крулевщизны, Вилейки, Зембина. Сотни убитых немцев, огромные трофеи. Но если внимательнее присмотреться к воспоминаниям очевидцев, то напрашивается другой вывод. Да, нападения на эти посёлки были, да, убитые исчислялись сотнями и даже более. Но... В основном там находились бывшие подданные того же государства, в котором родился и жил Гиль, – СССР. Это были полицейские формирования из литовцев, латышей, украинцев, пошедших на службу к немцам. А в Крулевщизне вообще находились железнодорожные служащие из числа поляков.
    
Что касается «достижений» Гиль-Родионова, то автор и сам сомневается в их правдивости. Вот что он пишет о последствиях разгрома гарнизона в Крулевщизне: «Из всего прочитанного выясняется, что гитлеровцев (немцев, украинцев, поляков и железнодорожников) было убито не 500, а все же около 350». Но даже эта цифра вызывает сомнение у непосредственных очевидцев события. Бывший рядовой, кстати из более позднего пополнения бригады, из крестьян, белорус В.Маскаленок, так рассказывал автору:
    
«- Говорили, что шестьсот человек было уничтожено.
     - Так надо же писать что-то!
     - Сто сорок полицейских было взято по отчетам! Где они делись эти сто сорок человек?
     - ...Они ж все ходу... оттуда, яны сели на машины и поехали...» 
    
Короче, удрали. А Гиль-Родионов отчитался как об уничтоженных. Можно было сочинять сколько угодно и как душе угодно – ведь битвы разворачивались на  оккупированной территории, а кто там проверит?
    
Практически все операции бригады отмечены победными реляциями в адрес Центрального штаба партизанского движения. Однако сам автор не верит в их достоверность, хотя  не сомневается в искренности Гиль-Родионова сражаться с оккупантами до полной победы. Мне бы тоже очень хотелось верить в это. Но уж очень странно выглядят некоторые его шаги в роли партизанского комбрига.
    
Я уже говорил, что буквально накануне ухода в лес 1-я русская национальная бригада СС должна была получить для борьбы с партизанами тяжёлое вооружение, вплоть до танков. Ну, дождись его и уводи к партизанам! Как бы оно там пригодилось! Ан нет. Почему? «Не рассчитывал, что успею заполучить технику», оправдывался Родионов. Возможно. Но следующий его шаг снова необъясним. В Лужках располагалось тыловое подразделение «родионовцев» - снабженческая оружейная база и та самая своеобразная школа для подготовки новобранцев. Так вот, Гиль непонятным образом проигнорировал возможность присоединить базу к основным силам при переходе к партизанам - послал туда ординарца с опозданием, дав немцам опередить себя. Почему?
    
Подобные необъяснимые просчеты у «любимца Шелленберга» в лесных условиях, на посту главкома 1-й АПБ, были и в дальнейшем. Один из них особо примечателен.
    
Бригада получила задание взорвать мост через Березину в районе Борисова. Собрали два мешка тола, построили плот и отправили по течению. Да не
рассчитали. Не проверили, свободен ли путь. Немцы протянули через речку проволоку, плот зацепился и взорвался, не доплыв до конечной цели. А партизаны надолго лишились столь необходимой взрывчатки.
    
Провалился план восстания евреев в Глубокском гетто – кто-то выдал немцам их намерения...
    
А Москва, что, действительно, безоговорочно доверяла  Родионову? Что,  нисколько не сомневалась в его искренности?
    
Да, говорит автор. По указанию Сталина новоиспечённый партизанский комбриг был награждён орденом Красной Звезды и ему было присвоено очередное воинское звание «полковник».
    
Всё так. Да вот закавыка: почему нигде нет официального подтверждения? До сих пор никто не может найти то постановление о награждении. Значит, поощрения делались на словах, для отвода глаз, либо строго засекречены. Почему? (Сейчас, вроде, нашли "звезду", которой был награжден Родионов, но это мало что меняет).
    
Нет, Москва не могла слепо верить переметнувшемуся подполковнику. Ну,скажите, если есть о нем «нехорошие» сведения, как можно ему безоговорочно доверять? Как могли в Москве не сомневаться в Гиль-Родионове, если человек из его окружения – тот самый А.Палферов – сообщал: по приказу комбрига были расстреляны десятки патриотов. И называл конкретные фамилии (Палферов был не побочны свидетелем, он занимал должность следователя в службе предупреждения бригады, а по-другому – в службе контрразведки бригады).
    
По горячим следам, сразу после перехода, Москва долго изучала мотивы подполковника, присматривалась. И.Титков, комбриг партизанского отряда «Железняк», к которому обратился Гиль-Родионов за содействием в переходе, тоже был знаковой фигурой. Достаточно сказать, что он в июне 1942 года был десантирован в тыл врага по распоряжению штаба партизанского движения Западного фронта после окончания специальных курсов в Барвихе. А после войны работал в органах госбезопасности...
    
Можно представить ход мыслей контрразведчиков Красной армии. Да, мы знаем истинные намерения Гиль-Родионова, пусть он им следует, а мы будем вбрасывать через него немцам необходимую информацию – «дезу». Кульминацией задуманного плана стала операция по отвлечению внимания противника от истинных намерений Красной армии при подготовке широконаступательной операции «Багратион».
    
...Весной 1944 года Красная армия готовилась к решающему штурму гитлеровских позиций в Беларуси и освобождению занятых территорий. А Гитлер, в свою очередь,создавал, как ему казалось, неприступную оборону по рубежам Западной Двины и Березины. Надо было перехитрить противника как одним, так и другим.
    
Когда фронт приблизился к Беларуси, в тыл центральной группировки фашистско-немецких сил были брошены крупные партизанские и диверсионные соединения. Только в лесном массиве между Лепелем и Полоцком было сосредоточено 16 партизанских бригад, в том числе смоленские, - общей численностью 17 тысяч человек. Они терзали тыл 3-й танковой армии вермахта, перерезали пути снабжения, громили местные гарнизоны, добывали ценные сведения для армейского командования.
    
Сейчас бытует мнение, что вся эта партизанская масса готовила плацдарм для заброски в тыл красноармейского воинского десанта, чтобы совместно с партизанами захватить  стратегически важный оборонительный узел – Полоцк,  и удерживать его до прихода основных сил Красной армии.
    
Было так задумано на самом деле или то была своеобразная «утка», чтобы отвлечь внимание фрицев? Трудно сказать. Но  немцы предприняли контрмеры. В апреле 1944 года они стянули немалые силы, чтобы окружить скопления народных мстителей и уничтожить. Началась блокада. Приказ из Москвы был однозначный: держаться. Партизаны огрызались: строили заграждения и вели упорные бои с превосходящими силами противника, не пытаясь выскользнуть из окружения, уйти в другие места. Надеялись на помощь со стороны фронта.
    
А командование фронта рассматривало сложившуюся обстановку как отвлекающий маневр и накапливало силы для операции «Багратион» совсем в другом месте.
    
Была предпринята со стороны Прибалтийского фронта попытка ударить навстречу партизанской массе, однако красноармейцы были встречены ураганным огнем немцев и откатились назад. Стало ясно, что это направление сильно укреплено противником.
    
Блокада дорого стоил партизанским соединениям. Это был, по сути, капкан. Кольцо окружения сжималось и сжималось, и когда оставался совсем небольшой свободный клочок территории, был отдан приказ: прорываться, выходить из окружения самостоятельно, без поддержки извне.
    
Бригада Гиль-Родионова находилась в числе осажденных партизанских сил. А.Заерко подробно рассказывает о местах ее дислокации и недоумевает, почему партизанское командование не прислушалось к советам Гиль-Родионова по избранию места прорыва. Мол, на фронте, который занимали родионовцы, был якобы наиболее выгодный участок - своеобразный «коридор», по которому можно было легко выйти из окружения. Кстати, это было как раз там, где строилась таинственная железная дорога под названием «Venus».
    
Вначале опергруппа (а во главе партизанского скопления стояла специально созданная Москвой оперативная группа во главе с Героем Советского Союза В.Лобанком) вроде прислушалась к совету Гиль-Родионова, и партизанские обозы даже двинулись в том направлении. «И, когда все были на изготовке, почему-то из опергруппы пришла отмена данного решения...» Почему? Автор не задается вопросом: может, как раз на позициях «родионовцев» готовилась своеобразная ловушка?
    
События, описанные в последующем, окончательно подрывают доверие к «перекрасившемуся» комбригу. Чтобы найти безопасный выход из блокады, партизаны метались с одного направления удара на другой. Вот как описывает те дни боец Смоленского партизанского полка В.Громыко: «Мы идем сначала на юг, потом поворачиваем снова на север, затем устремляемся на восток, но вскоре разворачиваемся, чтобы идти на запад». Партизаны знали об утечке информации и искали подходящий момент, чтобы обмануть бдительность врага и выскочить из кольца?
    
Наконец был отдан срочный приказ: прорываться в западном направлении – судя по всему, там менее всего противник ожидал партизан. Окруженные изготовились к последней атаке и бросились на прорыв. Бойцы Родионова, пишет автор, шли в первых рядах атакующих и ценой своих жизней удерживали проход. Я не сомневаюсь, что так и было.
    
Я доверяю основной массе 1-й антифашистской бригады, бесстрашию и воле ее бойцов, страстно желающих отомстить фрицам за поругание их чести и родной земли. Однако поведение самого Гиль-Родионова очень туманно.
    
Каким-то образом он оказался отрезанным от основной части своих сил, причем,не один, а вместе с главным партизанским командованием, с оперативной группой. И вся группа  оказалась в кольце врага, ей грозило полное уничтожение. Автор признает: да, «...грубую и единственную за время всей блокады оплошность совершил В.Гиль-Родионов. Ввиду временного отсутствия связи, по шуму боя он ошибочно определил, будто бы 1-я АПБ уже вышла из окружения. Комбриг оставил командный пункт и, лично возглавив группу штабных работников на участке второго батальона майора П.Петрова, действовавшем на правом фланге бригады, атаковал и прорвался в тыл противника. Этим комбриг осложнил обстановку как себе, так и своим подчинённым.
    
Оказавшись оторванным от частей бригады, В.Гиль-Радионов стал заметно нервничать, не принял во внимание доклады своего заместителя и начальника штаба о том, что двигаться в данном направлении опасно и можно оторваться от боевых подразделений... Был непреклонен и приказал продолжать движение...»
    
Осознав критичность ситуации, Лобанок решительно взял действия в свои руки, приказав  своему адъютанту во что бы то ни стало пробиться к своим со срочной информацией и передать первому встреченному командиру приказ немедленно атаковать место, где оказалась в окружении группа. Одновременно Лобанок лично возглавил выход из окружения, но две предпринятые попытки прорвать кольцо оказались напрасными.
    
Помог просто случай. Командир бригады им. ВЛКСМ И.Куксенок догадался по шуму боя о случившемся и направил для выяснения обстоятельств разведку. Когда та вернулась и доложила – опергруппа в ловушке! – приказал немедленно атаковать противника. Что и было сделано. Группа вырвалась из окружения, вместе с ней вынесли раненого Гиля.
    
Всего, по немецким данным, пишет Заерко, партизаны потеряли 3654 человека убитыми и 1794 – пленными. Потери противника составили: 101 полицейский, 57 добровольцев, 17 военнослужащих вермахта. Если сопоставить потери, то вывод однозначный: крупное сосредоточение партизанских сил было разгромлено, а железная дорога «Venus» запущена.
    
По-разному описываются последние часы жизни Гиль-Родионова. Приводятся свидетели, которые наблюдали, как выносили комбрига  на носилках, как должны были отправить на Большую землю. Но, мол, не успели – он скончался от ранения 14 мая на территории Голубицкой пущи. И даже нашлись люди, которые показали, где был захоронен Родионов, - на хуторе Накол. Но вот что странно: захоронение оставалось безвестным на протяжении более чем пятидесяти лет, и только в 2001 году белорусские поисковики предприняли попытку установить место, и  перезахоронили его в братской могиле в Ушачах.
    
Что это был на самом деле Гиль-Родионов, почему-то никто не сомневается.Основательную экспертизу никто не проводил. Но как тогда ответить бывшему партизану, участнику прорыва Н.Обрыньбе, который в книге «Судьба ополченца» писал: «Судьбы Родионова никто не знает. Его несли на носилках.Отходила группа к озеру Палик. И вот, после короткого отдыха, когда на рассвете подошли поднять носилки, они оказались пустыми. Родионова на них не было. Где делся, куда пропал Родионов? Никто не видел, не знал...»
    
Неизвестна судьба многих и многих бойцов той бригады. Только 371 человек из прежнего состава собрались под знаменем 1-й АПБ, чтобы продолжить борьбу после блокады. 787 человек пропали без вести.
    
Рано ставить точку в истории националистического коллаборационистского формирования. Сегодня, когда снова поднимают головы националисты, тема становится особенно актуальной. Нужен глубокий, всесторонний и непредвзятый анализ поведения людей, пошедших на службу к фашистам под флагом национального превосходства, и определённый, основанный на документах спецслужб, вывод: Гиль-Родионов – это человек-манкурт, в зависимости от обстоятельств выбирающий правила игры, или убеждённый сторонник чьей-то идеи, скрытно посвятивший ее реализации часть своей жизни?


25.01/13