Капитаны дома

Солнце залипает на кухонных стенах ярко-красными пятнами, я смотрю в окно с пятого этажа, там внизу вереницей катаются на велосипедах дети, мне очень хочется присоединиться к ним, но мама не пускает… да и велосипеда не наблюдается. Мой дом стоит на возвышенности, в низине на небольшом расстоянии друг от друга есть ещё два – общежитие и какой-то холодный новострой. Когда я рос, его еще не было, то есть дом вырос вместе со мной, возле был частный сектор, из него людей переселят в этот новый дом, и мои знакомые, ещё дети, будут водить меня на «экскурсию»: это было странное ощущение, голые гладкие стены, цементный налет и запах необустроенности. Дом строили так долго, что его застал даже мой брат, который был меня старше на 8 лет. По его рассказам, он с пацанами бегал по ещё напичканному арматурой зданию, был случай, когда его знакомый упал и пробил глаз арматурой, знакомый еще жив, а моего брата нет.
На площадках возле этого дома мы пытались дружить с другими ребятами, со мной познакомилась девочка, попросила покатать её на санях, я разбил ей нос, нет, не специально, просто она не была настоящей всадницей и выпала из «седла».
Когда дом почти достроили, но не заселили, мы стояли напротив и высматривали в бликующих окнах почему-то скелетов, кто-то даже находил, но скелеты были противоречиво добрые, и поэтому никто не боялся, и все даже с неким дружелюбием относились к ним – ну, скелет, ну, им тоже жить где-то надо, в конце концов… Соседнее здание в противовес вроде как приличному новому дому было общежитием, больше похожим на жужжащий улей, готовый в любой момент полыхнуть и взорваться. Я был не из трусливых, но точно знал, что в 9 случаях из 10 отхвачу несколько комплиментов в виде крепких затрещин. А так как я в первых классах дружил с Оксаной, а Оксана жила ещё ниже нашей замечательной архитектурно-комплексной триады, где-то в районе 9 круга ада, отхватывал я, как вы поняли, часто. Хорошо, что Оксана позже скурвилась и необходимость спускаться в преисподнюю отпала сама собой.
Любой подросток из этого общежития, как правило, был двоечником и наркоманом с крепким стажем, родители буквально радовались, если их чадо всего лишь курило. Самые грязные истории были оттуда, соль земли залегала где-то в этих людях. Было такое ощущение, что в доме живет одна большая неблагополучная семья. И так как окна моей кухни и комнаты выходили на два этих дома, мне приходилось постоянно наблюдать за бьющимися стеклами, валяющимися в собственной блевотине алкоголиками, ждущих несчастных жен, каждый раз упорно возвращающих их домой.
Наш балкон выходил на балконы приличного дома, на расстоянии метров 200, папа часто курил и в тех домах курили не меньше – эстафета курения практически – поэтому в вечерний час можно было наблюдать интересную картину: россыпь крепких мужичков, словно вороны на ветках, курили в упор, друг против друга, в какой-то момент могло показаться, что между ними существует некая телепатическая связь.
Я жил в доме №13, на углу был телефонный автомат, особенным кайфом было позвонить домой с помощью спички (заменяла монету), сказать маме, что все в порядке, скоро буду, или похулиганить, позвонив в пожарную и спросив, что, дескать, делать, волосы на голове горят, приезжайте тушить. В моем подъезде на каждом этаже жили дети, которые ходили вместе со мной в школу, но в разные, слава богу, классы. По вечерам можно было услышать перестукивание по батарейному стояку, видимо, шли какие-то шифровки.
Приходило лето и намывало свободное время. Возле дома росли полузрелые абрикосы, и кто-то безумный в какой-то момент придумал забаву – сбивать их, причем сбивать радикально – кирпичом. То есть вы представляете, да? В легковесные абрикосы летели кирпичи, прорезая редкую крону деревьев, вылетая с противоположной стороны, падая на асфальт и разбивая его. В общем, все кончилось тем, что кто-то из взрослых остроумно решил поставить на место абрикос нас, а бегать на перегонки с летящими кирпичами пустая затея. Из непонятного мне было и следующее: ребята брали гибкие ветки деревьев, на них насаживали глиняные шарики и эффектно запускали их в стенку дома. Через несколько дней стена дома превратилась в обплеванное черно-коричневое кирпичное полотно. Спустя десятилетие это назвали бы новаторской инсталляцией, а тогда прохожие грозились надрать уши хулиганам. Уши хулиганов краснели.
Зима была теплой, на грани холодной осени, недолгой и какой-то мокрой. От моего дома к новому можно было скатиться по ледяной горке. Эта горка была небольшой, на ней катались малыши, за ними присматривали кудахчущие родители, никаких эксцессов произойти не могло, а в 50 метрах была горка покруче, на ней катались ребята из общежития, и там было опасно. Именно так мне разбили нос за ни за что, я скатился, встал и сразу же получил прямой наводкой в нос кулак какого-то мудака. Я не спросил за что, он не ответил почему, я просто стоял и смотрел, как медленно тепло-соленые капли крови падают на снег и растворяют его, такая вишневая зима. Мне иногда кажется, что я до сих стою там, мне не обидно, нет, просто время становится каруселью, замедленной пленкой, без ремней безопасности тебя разгоняет по кругу, и если ты выпадешь, начнется другая жизнь. Или другая смерть, уж не знаю.
И снова наступало лето, мы собирались на пикники, собирали из дома что у кого есть, садились на плед и что-то там говорили. В один из таких пикников к нам присоединилась Аня, кто её привел, я не помню, помню, что она была нас старше и несла в себе притягательность взрослеющего подростка. Она показывала порезанные вены, много тайком курила, интересно рассказывала про мастурбацию и высмеивала нашу неопытность. С Аней хотелось дружить, Ане же хотелось высмеивать, чем она удачно и занималась. Например, она жила (гостила?) на пятом этаже, они стояли с подругой и ели мороженое, когда мы проходили мимо, они спросили, хотим ли мы мороженое, наёбку мы поняли только тогда, когда мороженое по касательной с пятого этажа упало на голову одному из нас. Аня хандрила, Аня была крутым депрессивным подростком, Ане можно было все.
Вообще, надо сказать, что девочки в нашем дворе были очень жестокими, расплачиваться с ними приходилось синяками и репутацией неудачника. К нам в дом, в последний подъезд, приехал мальчик Денис, он был тихим в первое время, не особо рослым, застенчивым и предпочитал девочек, не в плане сексуальных фантазий, которых к тому времени не было, а в плане игр. Но девочки любят плохих мальчиков. И около часа они его, как дикого жеребца, гоняли по двору, пока не придушили в углу. Это был жестокий урок, но Денис прошел инициацию успешно, в принципе, все могло закончиться гораздо хуже, но смышленый Денис завел знакомство с Ирой, которая была на старше на класса 3-4, у Иры уже неплохо работала ответная реакция, она многому его научила.
В своих снах я часто возвращаюсь в свой дом, как будто что-то забыл или не успел сказать. Как на место преступления меня каждый раз отбрасывает к этим лицам, к этой обстановке, запахам, предчувствиям и историям.