два начала автобиографии. Камю. Рука Бога

Рука Бога

Морозное утро. Иду в супермаркет. Пятнадцать минут заснеженными улицами и переулочками. Первые минуты три пытаюсь решить – слушать музыку или нет. Наконец прячу наушники в карман. Послушаем город. Узкий проход между заборами частных домов – это не похоже на город, это похоже на село.

Сейчас рявкнет большой рыжий псин. Готовлюсь. Рявкает. С неожиданности можно и прыгнуть. Ему отзывается другой, помельче, из-за своего забора – говорит так: буф-буф. Глухо и немного простуженно. «Не орите», - прошу я и прохожу мимо. На последней дорожке к супермаркету – кошка. Тут каждое начало зимы зимует кошка. Разные кошки. Много разных кошек. В том году была черепаховая.

Я приносила ей еду – мой серый кавалер делился. Потом мне подумалось, что уличная черепаховая может есть и остатки – ни один из домашних к ним не притрагивается – диванная аристократия. Кошка ела остатки еды и говорила «спасибо».

Сейчас тут черно-белая. Они появляются на дорожке не постепенно – вырастая из котят в большие меховые шары, нет. Они появляются тут в «готовом» виде. Полная кошачья сборка. Большая черно-белая кошка. Будто невидимая рука Бога берет эту кошку и помещает ее на дорожку. Несколько дней назад рука Бога добавила вторую черно-белую кошку, поменьше и попушистее. Их надо кормить – чем им сытнее, тем вероятнее переживут зиму. А мой серый аристократ поделится.






Камю

Я не умею сочувствовать. Сложно сказать, беспокоит ли это меня, но иногда я об этом думаю. Не умею. Я могу жевать свой завтрак, глядя в окно на труп – не подумайте, у меня под окном трупы валяются не часто, но все же было и такое. Даже аппетит не портит – это чужой предмет. Если кто близкий режется ножом, я хватаюсь за бинт, а не за сердце. Бинтовать я умею, а сочувствовать – нет.

Пишет однокласница (мы с ней года три назад перекинулись парой фраз): «с нашим одноклассником беда. Случилась трагедия, погибла его жена, ребенок, сам в больнице». Сдерживаюсь, чтобы не спросить «а я тут причем?». Спрашиваю, кто собирает деньги. Она хочет, чтобы я позвонила – ей надо выговориться со мной, даже если мы друг другу чужие люди, а так оно и есть. Не звоню. Не потому, что жалко денег на телефоне. Потому что не хочу с ней говорить. Пишет следующая. Прошу избавить меня от подробностей и сообщить, куда доставить денежное сочувствие. Все все время уточнают, как звали ребенка и сколько ему было месяцев. Люди, жизнь – вообще штука конечная. Иногда резко конечная. Вы можете выйти за хлебом и не вернуться.

У меня так тепло и уютно дома, у меня встречи с друзьями, я  не хочу сочувствовать всем подряд, я хочу откупиться от этих бед. Если я буду переживать по всем таким случаям, я сойду с ума. Я не читаю дряные новости в интернете, телевизора у меня нет. Догадываюсь, что это непорядочно. Вру, что у меня телефон не работает – чтобы не звонили. Охраняю свой номер, как основу своей жизни.

Утром, в назначенное время, подхожу к нужному ларьку на рынке, возле которого идет сбор. Там несколько моих однокласниц, одна беременная – зачем она пришла и стоит на морозе? Глупая, о ребенке подумай. Здороваюсь. Подбегает однокласник с венками. Девушки оживленно читают надписи, хвалят венки, улыбаются, говорят, что рады видеть друг друга, нисколько не изменились – все они такие же – молодые, красивые. Кажется, что венки интересуют их всех больше всего. Эти уродливые предметы становятся самым важным во всей ситуации. Попутно сборщица денежки успевает выяснить где я работаю и что она рада меня видеть. Среди общего оживления над венками я сообщаю, что спешу на работу, отдаю деньги и ухожу с чувством, что все же абсурд – предел всего.

Альбэр, ты  был прав, абсурд – последняя правда. Как я, оказывается, кожей впитала когда-то твое мнение о жизни и абсурде. Вспоминаю, что года четыре назад я брала с собой книжку Камю, кажется «Бунтующий человек», на море. И читала его иногда – в поезде, в шезлонге под шум моря, и ни разу в номере. Это было прекрасное лето. Иду в магазин – нужно еще скупиться, потом домой, потом на работу, и решить, наконец, самую важную проблему дня – какую обувь одеть на вечерний бал в университете?