Ох, беда. Рябинка

В соавторстве с Екатериной Фурман

     ...Ох, беда-беда!.. Холодно, жуть. До сих пор трясет, пока воротины закрыла – одну, потом вторую – чуть два разу не расшиблась, лёд-собака! У колодца-то лапотки намочила, а пока дошла, они и замёрзли в лёд. Покуда печку растоплю и отогреюсь. Матушка-то с Ручейком, поди, к сватье Речке подались, а батюшка опять Федюню в лес потащил. Да чего его тащить-то – ему дай волю, так он из того леса вылазить не будет. Такой вот сечень* сёгоды, что мороз, да ветер сплошной…  Сейчас затрещит, займется береста. Дров вроде хватит, а там уж потеплеть должно. Вона, как стучит по окнам, не хочет Морана** свое отдавать, лютует. Вчерась вон снега опять навалило, ребятишкам в радость! За день- то растаял, а к ночи застыл - не пройти… Ох беда-беда…


Горит родимая. Береза что ни на есть – лучшие дрова. В прошлом годе ольхой да осиной топили – не то совсем. То ли дело березонька… И я была березонька, одна в поле девица, да что была… одна и есть. Где муж? Вроде как и есть, а выходит, что и нет. То в степях пограничных княжьи полки водит, а два лета назад аж к хвалынскому морю ходили. Посольство княжье берегли…  Тепло пошло, руки коченеть перестали. И детей где-то носит. Авось успею управиться – вот подкину еще пару полешков и пойду, а пока посижу чуток, спину разогну. Лучины надо бы нащепить, - как в потёмках-то управляться?

     ...Ох, беда-беда!.. Ручеёк растет что парень, другой раз пацанам спуску не дает, бежит вперед них – смешная. Я такая не была – а эта в кого? В тятьку, верно – вот и мыкаются, что один, что другая, по чужой стороне - дома им не сидится.

      Хорошо горит, глаз не отвесть…как от Федора – весь в отца. И как так выходит, что и говор, и взгляд один в один? Растет… ведь, не видит отец-то. А похож, красавец тоже. Ох, беда-беда, эти борти высматривать… батюшка-то рад, конечно, что внучок ремеслом его увлёкся, а мне-то каково? А ну на шатуна какого нарвётся – поломает, задерёт ведмедь. Хоть силушкой-то в деда Могуту пошёл, а ведь отрок он ишо, дитя несмышлёное. Даже думать такое страшно. Пока лучину щипала, и печка прогорела – надо бы вьюшку прикрыть да ишо подкинуть…  Ох! В спину опять вступило, не шевельнуться…  Горяч парень, ой горяч, нрав крутой – аки у отца, а то и еще пуще. Чуть не по его – все, глаз сверкает, смотрит волком, только прячься. Как бы ни покалечил кого, стыда не оберешься. Ох, беда-беда, не от большого ума этот пламень в нем – ведмедь-то не посмотрит, что зубоскал, задерет как есть.

     В отца, не в отца, а в нашем роду тоже не телята водятся. В девках я ишо была, Первак-то только-только посватался, хотя батюшка давно со свёкром Могутой сговорились. Думали, я не знаю. Ну и сговорились после страды-то свадьбу и сыграть, да Родушко*** велел повременить с женитьбой-то…  В поле народ-то был, когда набат в веси нашей зазвенел. Мужики как были с вилами да с косами, в весь и потекли, а бабы с девками - к опушке лесной. Торопились мужики, да всё не успели - весь уже огнём занялась – подожгли её степняки…

     …Те степняки братовьёв моих старших на пограничье порубили. Может, потому у Ручейка сабелька в руку и ложится как влитая…  Уж как батюшка-то не хотел сынов своих в дружину княжью отпускать, да разве ж с князем поспоришь…

     Бабы-то с девками до лесу добежали, оглянулись, а мальчишек-то и нет. Побежали отроки за мужиками, весь боронить от степняков. Кто с серпом, кто цеп отцовский подхватил… все-то мальчишки, и полегли – много ли мальцам надо…  Там и меньшой мой братишка полег. Одна я осталась у батюшки с матушкой. Когда Первак дружину княжью привел да погнал степняков-то восвояси, мало мужиков живых оставалось, а на ногах-то и вовсе трое. Упёрлись спина в спину, и так друг дружку обороняли. Трое старых друзей: батюшка мой, Ведмедь, свёкор мой будущий – Первака  отец – кузнец Могута, да соседушка наш – плотник Нечай. Матушка Ольха сказывала, сызмальства они друг за дружку стояли. Даже и перед князем. На себя чужую вину возьмут, а друга не выдадут. Бабы у колодца болтают, будто бы землёй они поклялись после той сечи, чтоб всегда заодин быть. Кто и осудит: святотатство, мол. А какое же святотатство? Что же святее, чем землю да близких своих от врагов защитить? Бабы и есть бабы, болтают, не зная чего. Матушка сказывала, что батюшка-то ей ещё до свадьбы ихней про ту клятву рассказал. 
 
     Да ну чегой-то, на ночь глядя, мысли черные полезли. Управляться пора. Углей в горшок нагрести да лучин жменю прихватить, можно и идти. Ох, беда-беда, ведро-то… а… на локоть повешу. Пустое-то, чай, донесу. Мужики, ежели без меня воротятся, догадаются, небось,  в печи пошариться. Найдут, чего пожевать-то. А может, и не пойдут в потёмках-то, в лесу заночуют. Чего им зимой по лесу шастать? Ох, беда-беда…

    *сечень – февраль.
   **Морана – богиня смерти, зимы, вообще зла.
  ***Родушко – ласковое название Бога Рода, Бог семьи, рода-племени, рода человеческого. От имени этого Бога образованы слова: наРОД, приРОДа…