Один день из жизни начальника производства

Начальник набалдашного производства ОАО "Красная кровать" Федор Тютькин шел на работу, слегка покачиваясь. Его все еще мотало после вчерашнего. Он так и не вспомнил, кто из
подчиненных привел его поздним вечером домой и сдал на руки дражайшей супруге. Навер-ное, кто-то из замов.
"А вообще-то надо бы начать уменьшать дозу, - подумал он. - Что-то я стал быстро
ломаться в последнее время..."
Сегодня у Тютькина был трудный день: сколько всего предстояло сделать!
Но сперва надо доложить генеральному о работе производства за истекшие сутки. Хотя ка-кая там, к черту, работа – смех один. Разве столько набалдашников тут производилось, ска-жем, каких-нибудь десять лет назад! Да нынче к тем объемам едва тридцать процентов дотя-гиваем. Говорят, конверсия, то да се, но кто-кто, а уж он-то хорошо знал, что все это - болтовня. Конверсия тут не при чем: просто народу нынче их, хотя и «красные», но допотопные железные кровати не нужны - ему заморскую мебель подавай.  Пить-жрать не будет, а мягкий диван для своего зада прикупит.
В силу того, что родное  ОАО частенько простаивало, люди месяцами сидели без дела и зарплаты. Ворчали, но терпели, кто-то дожидался выхода на пенсию, кто-то сам уходил, по-полняя ряды торговцев на многочисленных рынках или вставая на учет в бирже труда, где хоть что-то платят.
Сам начальник производства уже несколько лет практически не руководил своим подразде-лением: для этого есть замы. Он же лишь докладывал генеральному по подготовленным ими бумажкам, когда, сколько и каких набалдашников было за истекшие сутки изготовлено и от-гружено на склад. После  чего занимался более важными делами.
Вот и в этот раз Федор достал из кармана пиджака толстый блокнот и нашел нужную страни-цу. Ага, вот это как раз то, что ему предстояло сделать сегодня.  Металл на ворота - это для его третьего гаража. Рамы оконные, четыре штуки -  для Сан Саныча из автосервиса.  Гвозди,  два ящика, лампочки по сто ватт, две коробки – для Роберта Садыковича, соседа по даче, тоже большого начальника. Да, еще бы не забыть вывезти кубометра два пиломатериалов - это уже для своего собственного коттеджа, второго по счету в этом году.
Просмотрев все двадцать позиций программы на сегодня, начальник производства задумался. Да, что ни говори, а воровать нынче стало куда тяжелее. Раньше-то этим только самые отчаянные головы занимались. Большинство же руководителей пробавлялось по мелочам. Кому партийный билет мешал, кому - народный контроль, а кому и совесть не позволяла. Нынче же, почитай, все тащат. Конкуренция – будь здоров! Ну, да он тоже не лыком шит: все цеховые службы на себя работать заставил. Утром дает указания, где, что, как и сколько надо раздобыть, записывает в свой рабочий блокнот, а вечером зачеркивает, что сделано, а  чего нет.
Но, пожалуй,  особой гордостью начальника была столярная мастерская – детище пере-стройки, как он ее ласково называл. Спецы тут у него работают такие, что любую мебель сварганят не хуже заморской. А уж дачку или коттедж соорудить - и говорить нечего. С помощью своих народных умельцев Тютькин уже построил несколько дач и коттеджей. Какие для себя и детей, какие - для продажи. Благо, и материалы бесплатные в родном ОАО пока что еще имеются, а главное,  рабочая сила дармовая  всегда под рукой.
Подготовка к строительству ведется здесь же, в «столярке имени Тютькина», как ее в шутку называют коллеги. Ну и пусть шутят: завидуют, вот и присвоили имечко. Тем более  что по сути все верно: столярка-то на свет божий появилась исключительно благодаря  его стара-ниям. Зато теперь никаких тебе проблем: за зиму рабочие все соберут, припасут, а к маю он потихонечку вывозит накопленное на очередной "объект". А там, глядишь, к концу лета и новоселье можно справлять.
Разумеется, работенка эта требует огромного напряжения ума и сил. За последние годы Тютькин так замотался со своими стройками, что у него начало покалывать сердце. А еще ему иногда становилось страшно: ведь в свои дачи, гаражи и коттеджи он не вкладывал ни одной личной копейки! Документы - все до одного липовые,  потому как материал-то краде-ный с родного ОАО "Красная кровать". Пугало и другое: его рабочие уже полгода сидят на мизерных подачках, а то и вообще пашут без зарплаты. А он, их начальник, к своей «десят-ке» недавно  «Вольво» присовокупил.
Успокаивало Федора только одно: уж очень шибко его ценило руководство,  считая абсолют-но  незаменимым кадром. Да и как иначе, если он в первую голову старался выполнять все заказы сверху! Так что в случае чего, думал Тютькин, в обиду его не дадут. Договорятся и с ментами, и с прокуратурой. Хотя с другой стороны, время сейчас тревожное, непонятное. Налоговая полиция всюду рыщет, принюхивается, оперативную сеть создала - прямо, как при железном Феликсе! Далеко ли до беды...
"Может, в  депутаты податься? – мучительно размышлял Тютькин. - Как-никак,  неприкосно-венность будет обеспечена, да и платят им, бездельникам, будь здоров. Надо будет посове-товаться с генеральным, он ведь, кажется, тоже намылился - то ли в Госсовет республики, то ли в государственную Думу. А мы чем хуже? Да и в высшей партийной школе, где он когда-то штаны протирал, учили: кто был ничем, тот станет всем! Вот и я стану!"
С этой счастливой мыслью Тютькин взялся за телефонную трубку. Очередной рабочий день начальника производства ОАО «Красная кровать» начался.