Иван-Озеро. Глава7. Встреча Марийки со свекровью

В воскресенье рано утром Марийка с Алексеем собрались посетить в спецбольнице пострадавших Утопова и Читинца (фамилию его они так и не успели узнать, так как он потерял сознание), но прежде решили заехать домой к Пашковым посмотреть, как там устроился Витюшка. Вечером они хотели забрать его к себе, так как твердо решили оформить усыновление, но генерал не отпустил мальчишку от себя и был в этом непреклонен:
– Вы завтра уйдете на работу, а он с кем останется? Один? В незнакомом городе? Он такой доверчивый, бесхитростный, сразу может попасть в плохую компанию. А я за ним присмотрю. Да ты, дочка, не беспокойся, у нас ему будет хорошо, вот посмотришь, – горячо убеждал их генерал.
Марийка понимала, что свекор во всем прав, доводы его убедительны, но она не могла представить, как он впишется в интерьер генеральской квартиры, где была хирургическая чистота, которую Тамара Ивановна регулярно поддерживала – все ее заботы, все ее время были посвящены этому.
И вот теперь, стоя у двери их дома, Марийка очень волновалась: как-то Тамара Ивановна отнеслась к появлению Витюшки? Женщина строгих правил, властная, она могла настоять на своем.
Дверь открыла генеральша. Увидев их, она расплылась в улыбке и радостно пригласила в квартиру:
– Ой, какие вы молодцы, что пришли! А я приготовила вкусный завтрак, а то Петрович все кофеек да кофеек, и готовить некому было, – Тамара Ивановна хлопотала возле плиты, накрывала на стол и, не умолкая, говорила, говорила:
– Вы усаживайтесь за стол. Я никаких возражений не принимаю. Сейчас Витюша встанет, ему веселее будет с вами позавтракать. Пойду, посмотрю, может, уже проснулся, – она вышла из кухни.
Марийка не узнавала свою бывшую свекровь: она была совершенно не похожа на ту чопорную даму с неизменными модными прическами и полуироничной улыбкой, воздвигающей преграду для собеседника, которую было невозможно преодолеть.
За все время их знакомства Марийка не видела на лице Тамары Ивановны простой, открытой улыбки. И ее вдруг пронзила внезапная мысль, что за всем этим свекровь пыталась скрыть свою боль о погибшем сыне и не родившемся внуке. А может быть, она обвиняла в этом ее, Марийку, и считает, что она специально избавилась от ребенка?!
Марийка даже тряхнула головой, пытаясь сбросить такую кошмарную, назойливую мысль.
Алексей заметил ее тревожное состояние, но не успел спросить – в кухню вошли Тамара Ивановна и Витюшка: она заботливо поправляла на нем полосатую футболку, которая осталась от сына, от Алешки и бережно хранилась, так как была его любимой вещью.
В домашнем халате, фартуке, с простым узлом седых волос, заколотых обыкновенной шпилькой, свекровь походила сейчас на такую добрую, бескорыстно любящую бабушку.
Витюшка, отмытый, как будто в машинке отстиранный – его худенькое тельце казалось прозрачным, увидев Марийку с Алексеем, подбежал к ним и замер в протянутых навстречу нежных Марийкиных руках.
Она, как и там, на озере, заглянула в его глазенки, спросила заботливо.
– Как тебе спалось, сынок?
Витюшка смотрел на нее недоверчиво, боясь, что не расслышал то, как его она назвала. Потом поспешно ответил:
– Хорошо. А дедунька где? – в его голосе появилась тревога.
Марийка вопросительно посмотрела на Тамару Ивановну – она и сама хотела сразу спросить об этом, но не получалось как-то.
– Да он набрал полную сумку продуктов и отправился в больницу к своему задержанному. Переживал, что вместе с Витюшкой здорово намяли ему бока: «А ему, говорит, еще до нас досталось хорошо». Вот и пошел искупать вину. Он и ночью звонил туда, узнавал о его самочувствии.
– И что же, как они там? – тревожно спросил Алексей.
– У его подопечного сломано ребро, лопнула селезенка. Вечером делали операцию. А у Утопленника проблема с легкими и сотрясение мозга.
– Тамара Ивановна, вы не помните – с Алешей в школе Утопов учился? – спросила Марийка.
– Ну, как же я не помню Тезку. Володя Утопов – его ближайший друг. Петрович его очень уважал – умный парень. Он его Тезкой звал. Потом после школы наши дороги разошлись: он уехал в Москву, и мы больше не встречались. А почему ты спросила о нем?
– «Утопленник»– Владимир Утопов.
– Володя?! Надо Петровичу сообщить, – Тамара Ивановна взволнованно посмотрела на Марийку, встала из-за стола и пошла к телефону, но остановилась в дверях: – Нет, мы сейчас с Витюшей пойдем к нему. У него же тут никого нет, а он нам, как родной был.
Да, Мариша, Петрович был очень удивлен, когда ему сообщили, что об их самочувствии справлялись из городской думы.
– Откуда? Из думы? – удивилась Марийка.
– А откуда они могли узнать? Вчера был выходной, о происшедшем эпизоде на озере знал небольшой круг лиц, – задумчиво рассуждал Алексей. – Значит, Портной и Воротила на озере встречались с кем-то из местных.
– А почему Утопов второго назвал Воротилой? – спросила его Марийка.
– А его так Мухомор называл, – встрял в разговор Витюшка.
– Кто-о? Мухомор? – растерянно переспросила Марийка. – Ты где это слышал, Витюша?
– А там, на озере.
– Выходит, что ты оказался невольным свидетелем всего, что там происходило? – Алексей удивленно смотрел на мальчишку.
– Я не все видел, а только то, что рядом со мной, а из-за кустов, где наш с дедунькой боров лежал, не слыхать и не видать было, – с сожалением произнес Витюшка.
– Витюша, родненький, расскажи, – Марийка из сумочки взяла свой «Репортер» и положила перед мальчишкой, но он был так взволнован, что даже не обратил внимания на магнитофончик, и начал рассказывать:
– Я ночевал в маленькой лодке-плоскодонке – кто-то из рыбаков оставил там.
– А почему же не на берегу? Там же копна сена стоит, в ней тепло было бы, – заботливо спросила Марийка.
– Не-е, на берегу страшней, там разные змеюки ползают. А в лодке в камышах не видно, там лучше, спокойнее.
В первую ночь и день тихо было, а после второй ночи на заре приехали две машины: одна этих бандюг, а во второй был Мухомор.