03-08. Перед Встречей

      Летом группа «снежников» собиралась на квартире у Моны. На занятия приходили все участники будущего похода и некоторые практикующие из Володиной группы. Любимой нашей забавой в те дни стало рисование по случайному контуру. На лист бумаги абсолютно произвольно наносили толстым грифелем извилистые линии, в хитросплетении которых мы потом старались угадать контуры каких-либо фигур или предметов, и разноцветными карандашами дорисовывали их, стараясь привносить в линии  как можно меньше дополнений. После этого полученному Нечто давалось глубокомысленное название. При кажущейся бессмысленности данного занятия, оно оказалось удивительно плодотворным: развивало нашу фантазию и выявляло личные особенности рисующего. Иногда такой рисунок даже выдавал нам какую-то скрытую информацию - воспринимался как  знак или подсказка к решению наболевшего вопроса.

    Мои рисунки Володе нравились, я и сама удивлялась тому, что неожиданно «вылезало» из меня на поверхность из хаоса случайных линий, становясь законченным и интересным творением. На одном из таких рисунков вдруг выписался женский силуэт, стоящий в одной их перевернутых йоговских поз со сложенными в лотосе ногами, чем-то напоминающий меня саму. «Была я баба нежная, а стала бабой снежною», написала я на своем рисунке, чем здорово позабавила моих друзей.

    В те дни подготовка к походу и наши занятия захватывали меня полностью. Едва ли в моей жизни был еще один такой период, сравнимый по чистоте устремлений и насыщенности;  ничто другое, кроме нашей Работы, тогда меня не занимало. Володя заставлял нас не  только рисовать, но  и импровизировать в танце, спонтанно играть на рояле и флейте, то есть издавать звуки и собирать их в случайную мелодию. При этом многие,(как  я,  например) не знали нот  и  не имели  никакой музыкальной подготовки. Несмотря на это, то, что звучало в нашем исполнении, нам самим ужасно нравилось. Удивительно было и то, что в эти дикие, с точки зрения здравого ума эксперименты, я вовлекалась охотно (это с моей-то закомплексованностью и неверием в чудеса!). Мне нравилось то, что мы делали!

     «...Много и с удовольствием рисую по линиям. Удивительно угадывать в их извивах контур будущего рисунка, появление которого для меня самой всегда полная неожиданность. И рисовать-то я не умею, а здесь все происходит так, словно рисунок уже существует и надо только его разглядеть и чуть-чуть выделить! Если бы год назад  мне показали эти  рисунки и сказали бы, что я буду еще и импровизировать на флейте - рассмеялась бы и ни за что не поверила!»

    Так же интуитивно, без видимой логики, шла и наша физическая подготовка к походу.  Володя наугад открывал книгу Рериха и зачитывал вслух отрывок, из которого он извлекал «зашифрованное» для нас описание и порядок упражнений, становящихся нашим ежедневным утренним комплексом на текущую неделю. Занимались этими упражнениями мы все (по крайней мере, мне так хотелось думать) и начинали делать их очень рано: подъем для всех назначался на половину шестого утра с тем, чтобы к шести утра все снежники, каждый в своем доме, уже сидели бы в позе медитации для мысленного контакта друг с другом и последующего выполнения назначенного комплекса. Наши усилия оправдывались: даже я, обычно непробиваемая для всякой мистики, в те дни явственно ощущала энергию каждого и постоянно испытывала радость и огромный прилив сил во время выполнения  упражнений.

     Привожу страницы предпоходного дневника.

    «... По утрам всю эту неделю занимаюсь по программе снежников. Только теперь поняла, как это важно - всем и в одно время соединять, направляя на одно, свои усилия. Такое удивительное ощущение возникает! Каждого мысленно вижу и физически  ощущаю, по телу словно искры проскакивают, а в пятницу у меня даже треск в комнате слышался! И такая радость, от того, что все мы вместе, все - единомышленники! Совершенно четко я  чувствую, кто находится в данный момент «на связи», а кто спит. Сегодня утром хорошо почувствовала Людмилу Григорьевну, которая, хотя и не  едет с нами, но в подготовке участвует: на уровне третьего глаза у меня начались сильные биения, а все тело стало покачиваться в каком-то ритме.

   В последнее время я все время нахожусь в удивительном состоянии – во мне  легкость  и беспричинная радость, как это бывает при влюбленности. В кого? Во всё и всех сразу!  Сколько же для человека существует  разных путей и увлечений, а по сути - все это одно, одна цель у человека!»

     «... Очень понравилось на  последнем занятии слушанье музыки учеников из школы Белого Братства. Здесь опять со мной случилось нечто необычное. Может, это было медитацией? Себя и окружающих я тогда видела и осознавала, но тела своего совершенно не ощущала и потом очень удивилась, что все занятие я просидела в лотосе, не имея никакой боли в ногах. Я ясно увидела себя в светлом, высоком зале, стены  которого уходили  куда-то в бесконечность. В зале танцевали люди, и я почему-то воспринимала их как учеников Ом Рама. Я двигалась в такт с музыкой рядом с Учителем. Ни лица, ни одежды его я не помню,  но я четко знала, что это - он, и зримо видела весь тот танец. В моем теле была удивительная легкость. Может это было выходом в астрал? Или это самогипноз? Главное, что произошло, было ощущение полного моего слияния с окружающим, состояние, которое возникает во мне редко. Обычно я в «скорлупе», под контролем своего сознания, привычек, воспитания, репутации, зависимости от мнения обо мне окружающих - всего, от чего так трудно освободиться».

     «... Присутствовала при считывании информации, имеющейся в нас от предыдущих  инкарнаций. Наташа  Крюкова,  над  головой которой манипулировал руками Володя, увидела мир, где она когда-то жила, и даже протелепатировала его картинки некоторым из нас. Я ничего из ее видений не увидела».

     «… В йоге начинаешь расти, когда ощутишь ее плоды на себе, очень важен собственный опыт. Если бы такой эксперимент, как с Наташей, Володя провел на мне, и я бы что-то увидела, это было бы для меня важнее всяких доводов. Но боюсь, такое мне недоступно. Почему я такая? Приходят новые люди и  сразу же что-то ощущают, а я продвигаюсь вперед черепашьим шагом. Несколько раз хотела из-за этого уйти из  группы, но, погрузившись в жизнь мирскую, чувствовала, что все это уже не мое.  Возвращаюсь в группу - и снова начинаются сомнения, снова меня тянет в «мир». Сколько можно так стоять на развилке?»

    «…Однажды, у Володи дома, он взялся открыть мне чакры. Я почувствовала вибрацию в глубине  мозга,  в аджене. Это ощущение  засевшей в моем мозгу пчелы, дало мне больше, чем сотни его лекций - я лично убедилась в необычной силе Володи! Нельзя двигаться вперед, если у тебя нет Гуру, которому ты доверяешь и влияние которого чувствуешь физически».

    Отношения с Володей шли трудно. С одной стороны, он давал многое и нужное, с другой - был ревнивым и самовлюбленным магом, интеллект которого был для меня загадкой: злые языки говорили, что он у него отсутствовал напрочь, что впрочем, скорее помогало, чем мешало ему быть моим Учителем, так как только таким образом он мог дать мне именно то, чего мне не хватало - интуицию и доверие к своим ощущениям. Его занятия в основной нашей группе многих раздражали.

    Однажды ко мне подошла Люба Гирвель - одна из дам, изредка заходившая в наш зал, и предложила мне уйти от Володи, чтобы присоединиться к их эзотерической группе, которую обучали П.Г.Зорин (психиатор и гипнотизер по роду своей основной профессии) и Саша Зелененко, преподававший тогда ТайЧи - китайскую энергетическую гимнастику. Их группе  требовался еще и руководитель по йоге, и Люба, которой очень нравились мои занятия, проводимые мной в отсутствие Володи, предложила мне не только заниматься с ними, но и проводить у них курс занятий по йоге. 

    Предложение было крайне заманчивым, я понимала, что у Володи я стою на месте, я хочу работать и способна на большее. Неожиданно вместо радости возникло чувство обиды: мне стало больно за своего Учителя, о котором так плохо говорят посторонние и так с ним поступают: все-таки, именно Володя сделал меня тем, чем я стала, он был моим первым и пока единственным Учителем. Я обещала Любе дать свой ответ после возвращения с Памира и после разговора на эту тему с Володей.

     Однажды вопрос нашей самостоятельной работы с группой уже поднимался Володей: когда в одной организации нашлись желающие заниматься хатха-йогой, Володя, загруженный по уши, предложил одной из нас - мне, Людмиле Григорьевне и Наде, взять шефство над этой группой. Все мы тогда растерялись и сказали, что для роли Учителя еще не чувствуем себя готовыми. И тогда присутствовавшая при этом разговоре, Мона, сама предложила свои услуги. Володя дал ей «добро», хотя и заметил, что пока Мона имеет слишком мало опыта групповой работы. Вспоминать этот случай мне до сих пор неприятно: воспитывая нас в духе скромности и чистоты, Володя больше всего давал как раз тем, кто этих его принципов не соблюдал. Володя и самому себе давал куда  больше послаблений, чем нам, видимо, считая, что то, что позволено Юпитеру, не позволено быку.

      «... Мы все хотим видеть в своем Учителе Солнце, забывая о том, что эгоистическая личность есть в каждом, как есть и несовершенство, но главное то, к чему ты сам обращаешься в человеке - к его высшему или его низшему началу, а не то, чего в нем самом больше и насколько. Даже понимая это, я опять почувствовала, что иду - одна, сама по себе, и что вопросы новичков «и не скучно тебе столько лет одно и то же слушать?»,   хотя и наивны, но в чем-то справедливы... Володе интереснее работать с новыми людьми, а нам уже надо как-то определяться. От бездействия «старики» начинали хандрить и метаться от одного учения к другому, беря пример с наших многочисленных «гостей», приходящих в группу Володи только за новой информацией. Но все это - не для меня».

   До начала похода и встречи с внеземным разумом, в неизбежности которой мы нисколько не сомневались, оставались считанные дни, а мы еще ни разу не прикинули, что необходимо взять с собой и как одеться. К счастью, заглянув в очередной раз в книгу Рериха, Володя наткнулся в ней на глубокомысленную фразу: «Мореход, ты проверил, все ли взял в дорогу?»

     -  Как, вы до сих пор еще не приобрели рюкзаков?!!- спохватился Учитель. - А вообще-то, какая там погода?...

      Это было целиком в стиле Володи. Его прагматический интерес к походу длился  всего несколько минут и очень быстро погас, переключившись на обсуждение более важного вопроса - предполагаемого внешнего вида «Гоши». Еще нужно было решить, будет ли Снежный Человек есть нашу сгущенку, если ему ее предложить.

     Олег, в прошлом бывалый турист, в отсутствии Володи кратенько рассказал нам, какое снаряжение нам необходимо приобрести, и  дал всем наказ насушить не менее 4 кг хлебных  сухариков на каждого человека. Этим наша техническая подготовка и ограничились. Даже  меня, еще ни  разу не бывавшую в серьезном горном походе, накануне нашего отправления куда больше волновали внутренние проблемы, чем конкретные сборы вещей и их укладка.

    «...Ошибки делаю постоянно. Много болтаю и тем попусту растрачиваю энергию. Домашние умудряются выводить меня из равновесия, во всяком случае, «провокация» идет постоянно, и это не случайно. Правда, внутри уже появился какой-то стержень, иногда удается посмотреть на ситуацию со стороны и принять ее доброжелательно. Это здорово помогает. Мама, конечно, волнуется и, не зная подробностей, предполагает худшее. Я бы на ее месте волновалась не меньше, что, впрочем, я  и делаю: здоровье у нее - не очень, а связи у нас целый месяц не будет, это здорово меня угнетает. За себя не боюсь, а вот за нее - очень. Да и дочка на ней останется... Но как ей объяснишь это ощущение счастья, когда ты напрочь вычеркиваешь из жизни все блага цивилизации, когда видишь человека изнутри, а не внешне - по одежде, когда тебе, чем труднее, тем радостнее! Если бы мама хоть раз побывала в походах в молодости, то она бы меня поняла... А выдержу ли испытание я? Ведь выносливости во мне нет… Правда, в довольно трудных, лодочных походах я была не хуже других, но это происходило только за счет моего тогдашнего радостного настроя».

     Незадолго до похода, Володя объявил, что с ним на Сиаму, где будет находиться сам Тацл, пойдут пять человек. Все остальные, включая и меня, будут жить на стоянках по другую сторону ущелья. Мне поручили проводить практические тренировки с группой во  время похода и осуществлять мысленный контакт с Володей.

    Все складывалось к лучшему. На расстоянии я Володю чувствовала очень хорошо, а  вблизи нам обоим очень мешали наши личности: мы постоянно сталкивались лбами.Накануне  вылета Володя попросил всех сосредоточиться на снах. Ложась спать, я задала вопрос, как сложится наш  контакт с  Володей в дальнейшем - после похода. Мне приснилось занятие снежников, где я что-то спрашивала Володю, а он отвечает, но, ни я, ни другие, его понять не могут, сколько ни силятся. Как выяснилось впоследствии, сон оказался пророческим

      В ночь на 10 сентября 1983 года мы собрались в аэропорту Пулково в ожидании самолета на Душанбе.

                (продолжение следует)