Критский бык

ABRAXAS

Вы, друзья мои, о точке опоры,
Нужной, Землю чтобы сдвинуть, слыхали?
Если да, то днесь услышите скоро
О быке сказанье и Пасифае.
Пасифая была Крита царицей
И женой "талассократа" /1/ Миноса.
Но ей вздумалось в быка вдруг влюбиться!
Представляете, что тут началося!?
С ней случилось то, что позже, и с риском
Заклеймёнными быть званьем "урода   
От науки", все уфОлоги "близким"
Назовут "контактом третьего рода".
День и ночь царица Крита тоскует,
Страсть в рогатому царицу терзает.
Бычью морду она страстно целует,
Но на большее идти не дерзает.
Да и бык себя ведёт апатично -
Тупо смотрит на неё, щиплет трАву
На зелёном на лугу, как обычно.
Пасифае это всё не по нраву.
Своё лоно напоказ выставляя,
Распустившееся, как орхидея,
И в него войти быку предлагая,
Не добившись ничего, кознодея
Пригласив в свои покои Дедала,
Что искусным слыл в различных науках,
Перед ним царица горько рыдала,
Умоляя облегчить её муку.
И искусник, по царицыну слову,
Палисандровую скоро и споро
Ухитрился изготовить корову,
Пустотелую, как будто амфОра.
Изнутри корову тщательно выстлал
Афинянин нежным пухом лебяжьим,
А царице смазал тряпочкой чистой
Все причинные места свежим тЯжем
От коровы из МинОсова стада,
Пребывавшей в состоянии течки -
Сделать это поскорей было надо,
Чтоб укромные царицы местечки,
Пахли, как у настоящей коровы,
Что с быком уже созрела для случки
И принять в себя уд бычий готова.
Афинянин на подобные штучки
Был мастак - он понимал, что иначе
Бычий уд на Пасифаю не встанет
Ни за что на свете, а это значит,
Пребыванье во дворце его станет
Для искусника смертельно опасным -
Ведь злопамятной была Пасифая
И способной к мукам самым ужасным
Присудить его. Судьбина такая
Хитроумного умельца Дедала,
Если опыт бы его провалился,
Неминуемо - увы! - ожидала.
Избежать её он очень стремился.
Потайную отворив робко дверцу,
Что вела в пустое чрево коровы,
С гулким стуком замиравшего сердца,
Пасифая, прошептав: "Я готова!",
Взяв ключи из рук стоявшего рядом
Афинянина, в корову забралась,
Разместилась в ней так, как было надо,
Задом к заду той коровы прижалась,
Всунув руки ей в передние ноги,
На живот легла внутри её чрева,
В ноги задние ей всунувши ноги,
Эта жертва Афродитина гнева.
Говорят, сама богиня Киприда
Страсть к быку в жену МинОса вселила,
Пасифае мстя за злую обиду -
Та ведь мужу Афродиты открыла
На супружескую втайне измену,
Совершенную Кипридою, очи,
Что на ложе у Ареса полночи
Провела в любовных играх отменно.
Вот на пастбище и бык появился
И, учуяв сразу запах коровы,
ТОтчас к чучелу бегом устремился,
Не промолвив ни единого слова
(Ибо он не обладал речи даром).
Бык поднялся на дыбы, истукана
Чтоб покрыть. Дедал старался недаром!
У быка был уд, как у великана.
Он с налёту в истукан погрузился,
И древесная труха из коровы
Полетела, и тотчас подломились
Две ноги передние. С диким рёвом
И мычаньем бык долбил. Струи пены
По его огромной морде бежали.
Испустила Пасифая мгновенно
Вопль неистовый. Царицы дрожали
Бёдра пышные. Бежали мурашки
По атласной Пасифаиной коже -
Эта мУка показалась ей тяжкой
И жестокой, но и сладостной тоже.
Он всё чаще бил в неё, как тараном
Бьют в ворота осаждённого града,
Смята, сплющена таким ураганом,
Пасифая запросила пощады.
Но ведь бык - скотина крайне тупая,
Человечья речь ему непонятна.
Он как будто забивал в неё сваи -
Было ей мучительно и приятно.
И она, подобно скифскому луку,
Изгибаясь в ритме страстном и диком,
Испытала столь блаженную муку,
Что, забившись, изошла с громким криком.
Хоть с быка, казалось бы, взятки гладки,
Но и он захвачен был - вы поймёте! -
Диким бешенством царицыной матки,
Грозным буйством её вспоротой плоти.
Ей казалось, что она улетает
Птицей ввысь от этой сладостной муки,
И кричала она, что умирает,
Испуская всевозможные звуки,
Как из уст своих - краснее коралла,
Так и (ибо верх брала в ней природа!)
Из вагины, что уд бычий глотала,
И из заднего - простите! - прохода.
Предавались они радостям плоти
С вечера до самой утренней зорьки
Провела она часы, как в полёте,
Что казались ей и сладки, и горьки.
Волны дрожи всё сильнее катились
По её в корове скрытому телу,
Пальцы крепко в древесину вцепились...
Вот такое приключилося дело
С Пасифаей. Когда бык удалился
Покрывать других коров на лужайке,
Подобраться афинянин решился
К чучелу, чтобы дать выйти хозяйке.
Она выпала без сил из коровы
И лежала неподвижно до ночи,
Не промолвив ни единого слова
И смежив, как бы во сне, свои очи.
Наконец она решилась вернуться
В мужнин дом после такого событья,
Бедная была готова рехнуться!
Ведь с быком довольно редко соитье
Происходит у привыкших к рутине
Представительниц прекрасного пола.
Ну, с ослом бывает - этой скотине
Отдаются жёны ради прикола;
Ну, с козлом - такое тоже бывало,
Иль с полукозлом, ну, то есть, с сатиром,
Или, скажем, с жеребцом; кому мало
Жеребца - с кентавром; но в целом мире
Две красавицы лишь в давние годы
Отдались - я разумею Европу
С Пасифаею - по зову природы
И души быкам, а после - киклопам.
Царь же занят был делами иными,
На жену не обращая вниманья -
Если он совокуплялся с другими
Полными красы и очарованья
Женщинами, то Миносово семя,
Превращалось в пауков ядовитых,
Скорпионов, змей - во всякое время
Выносили трупы ядом убитых
Жён и дев под челядинцев рыданья
Вон из царских оскверненных покоев -
Оттого не обращал царь вниманья
На жену. Та, видя дело такое,
Постепенно своего приручила
Круторогого быка, так, что cтала
Безо всякой деревянной коровы
Сочетаться вновь и вновь неустанно
С ним, введя его под полог алькова,
На быке, словно Европа, кататься,
Даже плавать на рогатом по морю,
Миловаться с ним и совокупляться
Днём и ночью, без конца, так что вскоре
Понесла и родила Минотавра -
С головой, как у быка, человека -
Об истории которого, право,
Рассказать чтобы, не хватит и века
Вам в подробностях, поэтому лучше
Ограничиться нам будет сегодня
Лишь рассказом про с коровою случку
Деревянной - так мне будет доходней!