Пропал без вести

                Из архивной справки № 3/119910 от 22.10.2002 г.: «По документам учета безвозвратных потерь солдат и сержантов Советской Армии установлено, что командир отделения 351 СП 309 СД сержант Невинный Константин Александрович, 1922 года рождения, уроженец Московской области, г.Ступино, призванный Ачинским РВК Краснодарского края, пропал без вести в сентябре - октябре 1942 г. в Сталинградской области...»

          «... Пропал без вести...». Но человек не иголка, просто так, бесследно, не мог исчезнуть. Мог, например, сначала быть раненым... Думы, думы... Они как рой кружатся в голове, не давая покоя ни днем ни ночью. И вот передо мной еще два документа из Центрального военно - медицинского архива, подтверждающих мои догадки.

               Справка 6/1-0-201 от 13.06.2003 г.: «Командир отделения 351 СП, сержант К.А. Невинный, 1922 г.р., 9.09.1942 г. ранен. Эвакогоспиталь - 1643, г.Сызрань, Куйбышевская область». Из справки военного архива следует, что сержант Невинный на самом деле не пропал без вести в сентябре - октябре 1942 г. в Сталинградской области, а в ходе оборонительных операций по защите г.Сталинграда был ранен и отправлен в госпиталь. Видимо, в суматохе не смогли зафиксировать момент убытия в лечебное учреждение. Внимательно читаю следующий документ, который дает исследователю полную ясность, где искать следы пропавшего без вести сержанта.

               Справка 6/1/0-201 от 19.06.2003 г.: «Командир отделения - 130 СП сержант Невинный Константин Александрович, 1922 г.р., 23.12.1942 г. получил сквозное пулевое проникающее ранение левого плечевого сустава с повреждением костей. Находился на излечении в МСБ-31; ППГ-184 в поселке Нижний Мамон Воронежской области с 23.12.1942 г., ППГ-337 - с 12.01.1943 г.; ЭГ 2613 (г.Балашов, Саратовская область) - с 2.03.1943 г.; ЭГ. 3766 (г.Уфа) - выбыл 9.05.1943 г. в г.Ступино по месту жительства.
               Признан негодным к военной службе, решением ВТЭК - инвалид 2-й группы на 6 месяцев.

               Вот я сижу в кабинете историка Ступинского краеведческого музея полковника в отставке Валентина Васильевича Виноградова, чтобы с его помощью отыскать участника Великой Отечественной войны, защитника Сталинграда Александра Константиновича Невинного. Надо отдать должное, Валентин Васильевич с большой ответственностью отнесся к моей просьбе. Уже на второй день у меня в кармане лежал листок с указанием адреса и места жительства ветерана, а также его телефон и имя - отчество.

               Дверь мне открыла женщина приятной наружности, располагавшей к общению, пригласила пройти в дом. В прихожую вошел и сам хозяин, среднего роста, худощавый, седой как лунь, с белыми аккуратными усами. Представился.

             - Та пуля, которой был первый раз ранен, все еще сидит во мне, - сходу ошарашил меня Константин Александрович, - вот, можете пощупать.

               Он поднял рубашку, и хозяйка показала это место. Когда чуть согнулся, на спине у Невинного четко выступили очертания некоего предмета, напоминающего сигарету.

             - Можете потрогать, - еще раз предложил хозяин.

               Я так и сделал.

             - А почему же пулю не вырезали? - не унимался я.

             - Не до этого было. Тогда главной задачей для медиков было сохранить жизнь бойцу. И в последующие годы пуля мне не мешала, как-то ужилась со мной, сохраняя нейтралитет. Только в последнее время она стала меня донимать. К непогоде место вокруг нее нестерпимо ноет. Надо понимать - это запоздалая месть за то, что я тогда остался жив. А спасла меня моя шинель, вернее, убойную силу пули смягчила сделанная из нее скатка.

             - Расскажите, как случилось, что вы оказались пропавшим без вести?

             - Представляю, что испытала моя мама, получив такое известие. Тогда под Сталинградом время было очень горячее, и моя эвакуация с поля боя, видимо, осталась незамеченной...

               Затем, извинившись, Константин Александрович ушел в другую комнату немного отдохнуть.

             - Долгое общение его утомляет, - объяснила хозяйка.

               Пока ветеран отсутствовал, Надежда Ивановна, кстати, тоже участник Великой Отечественной войны, вкратце рассказала про его нелегкую жизнь. В пять лет Константин остался без отца на иждивении матери - учительницы. После седьмого класса поступил в Ступинское ФЗУ, а оттуда дипломированного слесаря приняли на работу на 150-й комбинат. В тридцать девятом году с формулировкой «сокращение штатов» его оттуда увольняют.
             - Видимо потому, - предполагает Надежда Ивановна, - что в тридцатые годы был раскулачен и сослан в Сибирь его дед. Из Ступина Константин уехал в Москву строить метро, затем завербовался в Краснодарский край слесарем - монтажником высоковольтных линий. Когда началась война, ему дали бронь на полгода. И лишь затем Ачинский районный военкомат направил Невинного в Омское военное пехотное училище которое не пришлось закончить. После трехмесячной учебы курсантов выпускают сержантами и в качестве младших командиров зачисляют в штат вновь формируемой 308-й стрелковой дивизии.
               В конце лета 1942 года воинский эшелон со свежеиспеченной сибирской дивизией прибывает на станцию Клётское Сталинградской области, и с 26 августа дивизия вступает в боевое соприкосновение с неприятелем.
               Далее уже рассказывает сам Константин Александрович, который, немного отдохнув, снова подсел к нам.

             - В нашей роте автоматами были вооружены командир стрелкового отделения и я, - вспоминает ветеран. - Некоторым красноармейцам в Омске были выданы деревянные автоматы - макеты, предназначенные для отработки приемов с оружием. А многие шли совсем без ничего. Помню, раненые, попадавшиеся нам на встречу, увидев нас безоружными, успокаивали: «Там у немчуры оружия много, будете все с автоматами после первого боя...» Как сегодня помню инструктаж политрука перед сражением: «Красноармейцы! Смело идите в бой, атака будет сопровождена залпами «катюш», с воздуха вас прикроют самолеты... А когда поднялись в атаку, даже простой артподготовки не было, не говоря уж о «катюшах» и самолетах. Этот случай как один из примеров расхождения слова и дела. Тогда из нашей роты в живых осталось всего несколько человек, а меня вывело из строя ранение, вернее пуля, которая до сих пор сидит во мне, как паразит.
               Под Сталинградом я участвовал всего в двух атаках. И оба раза получил ранения. Второе оказалось очень тяжелым, за ним последовала комиссия и снятие с воинского учета как инвалида второй группы. Считаю, мне еще повезло. А вот младшие лейтенанты - командиры стрелковых взводов, которые к нам прибывали после окончания военных пехотных училищ, доживали только до первой атаки.

               Слова старого солдата задели меня за живое. Я представил себя на его месте. Человек дважды в полный рост поднимался навстречу пулям, проявляя храбрость, смотря в глаза смерти.
              «Вот почему так редко можно встретить фронтовиков с 1922 года рождения, - мелькнула в моей голове мысль. - Они просто не доживали до второй атаки, своими телами прикрывая нашу великую Россию».

               Послевоенный период жизни Константина Александровича тоже в своем роде подвиг. С 1946 по 1986 год, то есть в течение 40 лет, он не покладая рук трудился на родном Ступинском металлургическом комбинате. Я насчитал у него в трудовой книжке 37 рацпредложений, внедренных в производственный процесс. Не голова, а Дом Советов.

             - Считаю, что жизнь прожил не зря, - в глубокой задумчивости, как бы подытожив нашу беседу, произнес ветеран войны и труда, кавалер ордена Великой Отечественной войны второй степени, медалей «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», глава семейства, наконец, просто отец и дед.

             - Дай Бог каждому так прожить, - поставила точку в нашем разговоре его супруга, в прошлом медицинская сестра - фронтовичка.