Выдержки из писем подруге

Вера неоднократно начинала свой дневник, но времени для систематических записей не было. Поэтому она складывала в эту тетрадь-дневник неотправленные письма, и вообще все, что могла бы потом послужить материалом для семейной хроники, которую она решила когда-нибудь написать. Иногда она начинала писать письма, что-то отвлекало ее, через некоторое время она начинала писать снова, а недописанное складывала в тетрадь. Там было уже несколько писем подруге Галине из Красноярска, с которой Вера прожила целых полгода в одной комнате общежития, когда ее направили на производственную практику в Красноярский институт цветных металлов.
Весна 1985 года. «Прости, Галчонок, что я так давно не писала. Эх, Галя, Галя, я за эти пару лет словно несколько жизней прожила. Извини, я никому ничего не писала, нужно было пережить, понять, как жить дальше. Я потеряла самого дорогого мне человека. Саша так-таки и умер от белокровия. Никакие лечения не спасли. Все оказалось впустую. Извини, не сразу тебе написала. Зато Бог дал мне другого самого дорогого человека. Я родила сына в мои-то сорок два года. Андрею уже второй годик. Это - такое чудо! Такой смешной и очень спокойный. По натуре - оптимист. Просыпается и засыпает с улыбкой. Даже во сне не плачет, а смеется. Оратор. Станет и говорит, говорит с таким подъемом. Тарабарщина, но он думает, что говорит, как взрослый. Маленький такой чудачек!
Сейчас бросает на пол игрушки. Вздрогнув от грохота, бросает на пол другую игрушку, страшась и ожидая нового удара. По телевизору зазвучала музыка, и он пошел приседать и приплясывать. Вот так же танцевала я в 43 - м году под аккомпанемент рвущихся бомб и ревущих самолетов... Но хватит о грустном! Трудно описать словами то состояние счастья, в котором я пребываю! Жалко, Саша не видит, как растет его сын. Но я рассказываю ему все. Не считай меня сумасшедшей, я иногда чувствую его присутствие, его помощь».
Декабрь 1990 года. «Пишу тебе из больницы. Попали с Андреем. У него - очень сильное воспаление легких. Увязался со старшей дочерью, с Наташей в Москву. И вот... Чуть-чуть его не потеряли. Невозможно описать все, что я пережила за этот месяц. Сейчас, можно сказать, что мы из кризиса вышли. Поэтому и пишу. Сегодня нам в первый раз разрешили выйти из палаты, и сразу - шок. По дороге на процедуру мы проходили мимо палаты, где лежат грудные дети с ужасными уродствами. Это дети, от которых отказались родители. В палате прозрачная дверь, как раз медсестра делала им уколы, и Андрей все увидел. Молча пришел в палату, а потом стал спрашивать: - «Почему они лежат одни, без мамы, они ведь такие маленькие?» Пришлось объяснить ему, что родители отказались от них. Он долго думал, а потом спросил: - «А если бы я родился таким, вы бы тоже отказались?» Я стала обнимать его, сказала, что мы бы его никогда не бросили. Я говорила, что здесь их кормят, лечат, что у них есть все необходимое. «У них нет мамы!» - отрезал он и замолчал надолго. Потом он сказал: - «Я знаю, ты работаешь, и папа мой умер, тебе и со мной тяжело. Поэтому мы не можем никого из них забрать к себе. Но что мы можем для них сделать?» «Ты должен расти, хорошо учиться, начать зарабатывать деньги. И тогда ты сможешь помогать таким, как они», - попыталась я выйти из этой трудной ситуации.
«Хорошо, - ответил Андрей, - я буду стараться, и буду помнить об этих детях. Только ты никогда больше не напоминай мне об этом. Мне так тяжело думать о них», - и он заплакал».
Август 1999 года. «Все-таки мы это сделали! Андрей (в свои-то 15 лет) - студент университета! Зачем нам это? Я боюсь… Мало того, что ращу его сама, да к тому же возраст…. Хочется, чтобы Андрей быстрее получил необходимое для жизни образование. Да и его знания математики, например, ничуть не хуже, чем у выпускников в их 17 лет. И компьютер у него уже почти 5 лет. И вообще он - очень развитый, интересный человек. Читает Булгакова, много знает из истории американского кино, хотя больше любит наши советские фильмы. Привил мне вкус молодежной музыки, и вообще многому меня научил. Общаясь с ним, сама молодею".
Январь 2000 года. «Как-то боюсь я этого високосного в квадрате года (дважды делится на 4). А еще можно сказать, что этот год – конец високосного двадцатого века. Потому что число 20 делится на 4, и в двадцатом веке на один день больше, чем в 17-м, 18-м и 19-м веках. Ты, наверное, помнишь, что по нашему григорианскому календарю три предыдущих века заканчивались не високосными годами, то есть, 1700, 1800 и 1900 годы не являются високосными, хоть и делятся на 4. Ладно, Бог с ним с этим объяснением. Просто начался этот год для меня ужасным образом. Понимаешь, я никогда бы не подумала раньше, что переходный возраст Андрея пойдет с такими сложностями. Да и учится он как-то тяжело, без желания. А ведь сам выбирал специальность. Сам поступал, никто его насильно туда не засовывал. Вот в его лекционной тетради встретилось такое четверостишье:
Встану утром рано,
Выпью чарку ртути,
И пойду, подохну
В этом институте.
А иногда встречаются матерные стихи. Поражаюсь, откуда? Дома никогда никто, да и у него раньше никакого интереса к мату не было. Прилип как-то «блин». Я - «блин». Ты – «блин». Я с ним тогда поговорила, объяснила, что такие вещи потом очень трудно будет убрать из речи. Что такая речь может быть препятствием для получения, например, хорошей работы. Понял, перестал. А теперь я молчу, вроде ничего и не видела. В разговоре у него этого нет. Но видно какие-то тяжелые эмоции его одолевают. Вот он выход и находит. А, вообще, был спокойный домашний мальчишка, и вдруг - взрыв... Как говорят, «гормон ударил - мозги прочь». Может быть, здесь действительно играет роль то, что он вдруг попал во «взрослую» среду, и еще ему сейчас так не хватает отца?
А телевидение... Сплошной секс даже средь бела дня. Вот мы в США прожили 2 месяца в гостях у дочери, так там очень пуританское телевидение. Секс - только по коммерческим каналам.
Так вот Андрей то пропускает занятия, то напивается до одури (как он говорит, не рассчитал силы) на дне рождения друга. А за два дня до Нового 2000-го года он сдал два зачета в один день. Не заходя домой (на голодный желудок), они с друзьями отправились отмечать это. Он мне позвонил и сказал, что будет дома около 10 часов вечера. Он всегда звонит, когда едет из центра города в наш микрорайон. А здесь и 11 вечера, и 12, и половина первого, час ночи... И никакого звонка... Я уже - почти мертвая. Сижу у телефона, колени прыгают, молюсь, как одержимая. И только в третьем часу ночи позвонила дочь из нашей второй квартиры в центре, сказала, что Андрея раздели, немного побили, но он, слава Богу, - жив. Я схватила такси, приехала туда, вызвала скорую помощь. Отвезли его в больницу скорой помощи, сделали анализы, сказали, что даже процент алкоголя у него - небольшой. Андрей же рассказал, что часов в 10 вечера он сел в автобус и, наверное, уснул. Его разбудил водитель автобуса и сказал, что больше он никуда не едет. Это была какая-то конечная остановка. Подошли трое, и раздели его. В одной майке в декабре месяце он пытался попросить кого-нибудь из шоферов отвести его в долг, но все ему отказывали. Потом из маленького магазина, которые теперь работают по ночам, вышел хозяин, и обратился к шоферу: - «Смотри, мальчишка-то замерзает! Отвези его домой, заплатят тебе, еще и спасибо скажут!» Знаешь, я верующей уже стала, думаю, что это Бог послал своего Ангела и спас Андрея! Новый 2000 год Андрей встречал дома и никуда не рвался. Но через пару недель его опять сильно побили, причем основной удар пришелся близко от виска. Как это произошло, он не помнил».
Май 2000 года. «Мне позвонили и сказали, что видели, как в клубе Андрей попробовал наркотик, как он кружился и балагурил потом. Мне показалось, что я лечу в пропасть... Андрей сначала отрицал, но потом сознался: - « Да, было. Один раз. Больше - никогда!». Я повела его к психологу наркологического диспансера. Какой-то тест показал, что систематического приема нет, но есть тяга к ярким впечатлениям и удовольствиям, что формируется психическая зависимость. Изолировали его от компании, но он опять попал в драку. Было разбито лицо, и он неделю ходил на занятия в темных очках. Началась сессия. 21-го июня его опять раздели, и с сотрясением мозга он попал в больницу. Я просто отупела от всех своих переживаний. Я даже думаю, что меня от инфаркта, например, спасает то, что все эти случаи следуют один за другим, как в калейдоскопе. И я не успеваю слишком вникнуть в одно, как случается что-то другое. Боже мой, когда же он немного успокоится!».
Вера вспомнила, как бросилась тогда звонить дочери в США, написала ей подробно по электронной почте. Наташа откликнулась сразу же.
- У нас часто бывают конкурсы по этой тематике, попроси Андрея написать о своих приключениях. Считают, что это очень важно, чтобы человек мог сам проанализировать все, что с ним происходит. Это – один их способов вырвать человека из омута. Андрей же писал в детстве и стихи и рассказы. Я переведу. Скажи ему, если победит, то тысячу долларов обещают победителям за честный рассказ.
Я попросила Андрея написать на конкурс о том, что с ним произошло за это время. Удивительно, но он согласился.
- Ты можешь написать о себе, или о своих друзьях. Напиши честно, объясни, что произошло с тобой, и почему. В общество «Анонимных алкоголиках» люди делают это в устной форме. А письменные признания делать легче. Легче довериться пустому листу бумаги, чем совершенно незнакомым людям. Ты можешь быть полностью откровенным. Потом мне покажешь.
- Я наберу на компьютере, – ответил Андрей. - Но учти, если выиграю, то все деньги потрачу на усовершенствование компьютера. И не надейся, писать я буду не о себе.
Прошел целый месяц. Я его не торопила. Как-то, уходя из дома, он сказал:
- Я сегодня не приду, останусь у Лены. Я поставил файл в твою папку. Почитай это без меня. И обсуждать это мы не будем. Это – мое условие! Просто скажешь мне, можно это отправить Наташе, или нет. Там еще есть рассказ, но это – совсем не обо мне, просто так, сам написался.
Как только захлопнулась дверь, я присела к столу и стала читать, то, что написал Андрей. Свои записи он озаглавил - «От первого лица " (почти документальный очерк)