1. Соблазнить некроманта

Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден

Внимание: описание нетрадиционно ориентированных отношений!!!

1. Приручить Лиса

Дорога на Балгар была уже пройдена раз сто за всю жизнь Кентариона. И туда, и обратно, и крюками через Солем и Нирру. И Зеленой Пустошью. Так что некромант мог идти по тропинке полем с закрытыми глазами. Он знал, что остановиться на полуденный отдых можно во-о-он в той балке, густо заросшей ивняком, и там же вызвать себе гэльба, чтобы не сбивать ноги по каменистой Пустоши.
Вызов из Балгара прислал дайвом-вороном старый товарищ, предупредил, что местное кладбище, по какой-то причине организованное глупыми крестьянами прямо в точке, где реальность была слишком тонка, и постоянно прорывалась Тьма, снова зашевелилось. А втолковать пейзанам, что надо бы вообще перенести его подальше, выкопав все кости и запечатав разрыв, никак не удавалось уже лет сто.
Тарион шел, не слишком поспешно, но и не медля. Может, если напугать крестьян, они все-таки додумаются послушать совета Магистра? И внезапно сверху рухнула солнечная сеть, пеленая по рукам и ногам, некоторые нити захлестнули горло, слегка придушив. Некромант забился, пытаясь отодрать от себя переплетение заклятия, и даже почти сумел освободиться, призвав на помощь темные клинки, вспоровшие сеть. Но сверху опустилась еще парочка сетей, запутала, словно в кокон, оставляя только возможность дышать, и то слабо.
- Идио-о-от... - прохрипел маг, - пус-с-сти...
Было похоже, что Данислав помощи от него не дождется в этот раз. И даже весть послать ему не выйдет - солнечные сети опутали качественно, словно тот, кто ими управлял, всю жизнь то и делал, что на некромантов охотился. А полдень - не самое благоприятное время для призыва Силы Атуа.
- Ну что, некромант, попался... - из кустов выбралось двое паладинов.
- Магистр будет счастлив.
- Думаешь? Какой-то этот задохлик. Явно долго не протянет.
- У меня кладбище! - просипел не оставляющий попыток вразумить светлых обалдуев некромант, - Упокоить... в Балгаре!
Однако слушать его никто не стал, еще и рот заткнули, чтоб неповадно было что-то пытаться сказать. И поволокли прочь, перекинув через плечо и позволяя насладиться всеми выступами паладинского доспеха.
«Ненавижу консервы», - мрачно думал некромант, с каждым шагом своего носильщика подпрыгивая и больно стукаясь головой и животом о металл.
- А не такой уж он и тощий, как казалось, - хохотнул паладин, бесцеремонно ощупывая задницу некроманта, обтянутую плотным полотном штанов и балахона.
«Чтоб ты ногу подвернул!», - мысленно проклял его Тарион.
- Не трогай, магистр сказал - непорочного.
- Друг мой, я стесняюсь спросить - а как ты определяешь непорочность некромантов?
- Тю, ты что, не знаешь? Ну, гляди.
Тарион почувствовал, что его будто окунули в жар от костра - это паладин, судя по голосу - старший дозора, бросил в него сканирующее заклятие. Он зашипел, пытаясь выплюнуть тряпку, которой ему заткнули рот, и высказать им все, что думает. А в груди уже расползался стылый холодок. Зачем это паладинам понадобился некромант живьем, да еще и непорочный?
- Гляди-ка и впрямь...
Старший только усмехнулся:
- Магистр точно будет счастлив. Но трогать этого некроманта не надо... А то попадет потом по первое число, нажалуется, что его облапали.
«И так нажалуюсь. Было бы кому... О, Атуа, за что?» - мысленно вопиял некромант, которому вовсе не хотелось терять свою непорочность ни в руках дозорных, ни в руках их магистра. И вообще, ему было жарко, уже нестерпимо ныли отбитые о паладинский доспех внутренности, хотелось пить, и чтоб его отпустили. От того, что паладины шагнули в открывшийся телепорт, закружилась голова, и он порадовался, что с утра сгрыз только сухарь с водой, который не вернется уже гарантированно.
- И что у вас тут такое? - их кто-то вышел встречать. Судя по тому, как подобрался паладин, тащивший Кентариона, навстречу выползло само исчадие света  во плоти - верховный магистр ордена Истара.
- Как вы и просили, магистр, некромант, не слабый, непорочный, - бодро, на весь двор Цитадели, отрапортовал старший.
У Лирия глаза полезли на лоб. Было дело, обмолвился как-то, что неплохо было бы изучить влияние заклинаний Света на ауру темных, только где ж среди этих созданий непорочного найдешь, чтоб аура чистой была? И на тебе... Нашли.
Магистр протянул руки, ему торжественно возложили на них некроманта.
- Славный мой, - вдохновенно намурлыкивал Лирий. - Золотце, бриллиант чистой воды... Ух, какое же ты сокровище, сколько опытов...
Тарион разлепил слипшиеся от пота ресницы, и высказал яростным взглядом все, что думает о магистре, его паладинах, его боге, опытах и всех его родственниках до двенадцатого колена. Глаза у Тариона были весьма выразительными - темно-зеленые, в кайме серебристых ресниц, как омуты в кружеве наледи.
- Еще и красивый, как весенняя трава, - умилился паладин, затаскивая свою драгоценную ношу в пыточную камеру.
«Сам ты трава!» - ясно читалось в горящем праведной яростью взоре, - «Колючка верблюжья!»
Чувствовать, как на онемевших от спутывающих нитей сети запястьях защелкиваются браслеты кандалов, а на горле - стальной ошейник, и как бьется запертая внутри тела магия, было ужасно. Тарион забился, выгибаясь на каменном полу, закатил глаза. Это было, как оглохнуть, ослепнуть и лишиться способности чувствовать мир кончиками пальцев. Мучительно и больно. Как в те проклятые всеми богами времена, когда Кентарион Асситерай, тогда еще Рион Серый, выжигал из себя запретную магию. Но то было добровольно. А сейчас - нет.
В грудь полилось нечто прохладное, как поток воды, успокаивающий взвихрившиеся потоки магии, запертой в теле, смешался с ними, заставил кружиться ровнее. Тарион снова открыл глаза, повел взглядом по камере, по цепям, на которых магистр старательно растягивал его безвольное тело. На браслетах кандалов четко выделялись выгравированные символы заклинания, но он сейчас был не способен различить их. Глаза жгло от пота и внезапных слез обиды. Так глупо попасться! Как? Как он мог оказаться таким беспечным?
Лирий раздевался. Опыт обещал стать интересным, при условии, что все получится сделать правильно.
- Представляю, сколько времени я буду потом отапливать камин перепиской с вашим магистром, - доверительно сообщил он на ухо некроманту.
«Да ну? Ты этого НЕ представляешь!» - зло и ехидно ответили глаза некроманта. Он, конечно, не успокоился ни разу, только еще больше занервничал, глядя на разоблачение магистра, но магия внутри чуть улеглась, и было уже не так мучительно-больно. Лирий принялся раздевать жертву, вернее, не заморачиваясь особо, содрал балахон, превратившийся в две тряпки. Некромант все же умудрился вытолкнуть изо рта свой кляп, и почти спокойным голосом, в котором едва угадывались отголоски бушующего в душе Тариона гнева, поинтересовался:
- Что, светлые паладины уже не гнушаются насиловать темные отродья?
- А кто говорит о насилии? - удивился Лирий. - Ты меня вообще в сексуальном плане не привлекаешь, я на кости не бросаюсь.
- Тогда что тебе надо? Твои драные кошаки, - прозвище было дано за герб Ордена Истара - золотого льва, - сорвали мне ответственное задание, между прочим, могут пострадать невинные люди.
- Вот как чувствовал, что пригодится, - весело произнес Лирий, вытаскивая какой-то свиток, лизнул его. И поцеловал некроманта долгим и чувственным поцелуем, запечатывая тому рот заклинанием молчания. Тарион, до сих пор, за всю долгую, полную множеством событий, тысячелетнюю жизнь, никому и никогда не позволявший себя коснуться ТАК, снова забился в руках магистра, молча и отчаянно. В зеленых глазах больше не сверкало ядовитое ехидство - в них стыл страх и обреченное понимание того, что противопоставить Лирию он не может ничего, не сейчас. Паладин продолжал его обнимать, прижимая к себе. Ничего больше не делал, просто держал некроманта в объятиях. Сил у скованного Тариона было не так, чтобы и много, без магии-то. Так что вскоре он затих, хотя все мускулы тонкого, почти юношеского тела были напряжены, как перед схваткой. Магистр имел удовольствие оценить всю странную, непривычную красоту темного, каждую линию его тела, доведенного до совершенства тренировками длиной в целую жизнь. Белая, словно молочная пенка, кожа кое-где была испятнана старыми шрамами, самый крупный - длинная полоска, словно от бритвенного разреза - начинался у ямочки между ключицами и заканчивался над ровной впадинкой пупка.
- Это какой-то ритуал? - Лирий проследил шрам ладонью.
Тарион вздрогнул, утвердительно присомкнул ресницы. Ритуал, да не тот, что он мог бы себе представить.
- Никогда не понимал, зачем вы уродуете себя этими ритуалами. Такое красивое тело... Хотя тебе эти шрамы даже идут.
«Если бы! Думаешь, мне было в кайф резать себя раскаленным лезвием тогда, на алтаре Серых? Давиться своей кровью, затирая ею символы в пентаграммах, пока не рухну? Нет, мы не уродуем себя ритуалами. Разве что ладони, если работаем с магией крови. Это была жертва, добровольная жертва Атуа, чтобы остановить бывших соорденцев».
Тарион скривил губы в язвительной усмешке.
- Нет, правда идут, - паладин усмешку расценил неверно.
«Ну и что? Нарисуешь еще парочку?» - некромант беззвучно фыркнул, прищурив глаза, отчего стал похож на серебристого лиса из Варайсинских снежных равнин.
- Лисенок, - тут же обрадовался Лирий. Губы некроманта, четко артикулируя, выговорили: «Лис». - Лис? А похож, - паладин перебирал его волосы. - Серебристый красивый лис...
Каменная промозглость пола, наконец, добралась до некроманта, и тот, проклиная свое тело, начал дрожать мелкой дрожью. И, даже если бы мог говорить, лучше откусил бы себе язык, чем попросил у пленителя одеяло или еще чего-нибудь. Горло все так же царапала жажда, кожу неприятно стягивала пленочка высохшего пота. Тарион усмехнулся, приготовившись ждать. Когда-нибудь паладину надоест изображать приручение дикого лиса, и он перейдет к активным действиям. А пока нужно просто дождаться ночи. И попытаться распутать вязь запирающего заклятия на кандалах.
- Замерз? - Лирий оглянулся, подхватил свой плащ, завернул некроманта в него. - Так будет теплее. Это много времени не займет, а потом угощу тебя травяным чаем. С «фейскими крылышками», надеюсь, ты их любишь. А то у меня аллергия, а юные ученики натащили мне несколько корзинок, порадовать. Закрой глаза и просто расслабься.
«Какая беспримерная забота» - выговорили немые губы, но глаза Тарион закрыл. Хотя расслабиться не получилось, даже когда тело начало согреваться. Скорее, наоборот. Действия магистра паладинов пугали тем, что некромант не знал, чего ждать. Пытки, костер - это было бы привычно, он уже не раз сбегал с костра, сбежал бы и сейчас. Но такое?
Лирий положил руки на бедра некроманта, привлек того к себе еще ближе. И снова принялся целовать, медленно, нежно. Смутно удивляясь внутри, что это не тот опыт... он же хотел иначе: опоить, проверить кое-какие показатели в ауре и выпустить. Прошло не так уж и много времени, когда упрямо сжатые губы чуть-чуть расслабились, позволяя углубить поцелуй, хотя ответа Лирий так и не дождался. Приручать дикого Лиса следовало долго. Или поступить так, как намеревался изначально. Но что-то мешало просто опоить. И паладин продолжал целовать пленника, отмечая изменения в ауре. Вообще-то, когда легкий серый дымок завился и истаял, эксперимент можно было считать завершенным. Но выпускать не хотелось. Даже такого - безвольной, зажатой куклой лежащего в руках, распяленного натянутыми цепями по полу.
- Я тебе обещал чай, сейчас принесу, - Лирий заставил себя разжать руки и отпустить пленника. Тот не отреагировал, все так же не открывая глаз и не шевельнув ни единым мускулом.
Чай паладин заваривал собственноручно. Насыпал «фейских крылышек», даже умудрился отыскать в пару к чашке еще и блюдце, которое давно считал утраченным. И спустился вниз:
- Вот, чай.
Острый зеленый взгляд полоснул по нему, как клинок. Потом некромант, к изумлению паладина, хрипло сказал:
- И что ты стоишь? Или, может, я чашку к себе взглядом левитировать должен?
- А ты умеешь?
- Умею. Но если в ваших высококомфортных подземельях прислуживает сам магистр Лирий - то зачем напрягаться?
Паладин только фыркнул, подходя, взял чашку с блюдца, поднес к губам некроманта. Тот жадно выглотал отвар, облизал тонкие губы и усмехнулся:
- Люблю я «фейские крылышки». Что угодно своим вкусом замаскируют, да? И яд, и зелье подчинения.
- Я не знаю, какие они на вкус, - отозвался Лирий. - Говорят, на мед похожи.
- Есть немного. Скорее, на нектар, - и тут же, без обиняков: - Так может, ты мне скажешь, какого дайва твои паладины меня сюда приволокли? Насколько я понял, фейерверки и зрелища пока отменяются, а у меня кладбище неупокоенное ждать не будет.
- Вообще-то, я уже получил все, что хотел, так что можешь быть свободен, - цепи звякнули, освобождая Кентариона. - Небольшой эксперимент...
- А послать запрос магистру Кентариону не судьба была? - некромант сел, старательно давя жалобы затекшего и замерзшего тела, принялся растирать запястья, не спеша вставать. Освобожденная магия мгновенно ударила в голову, как самое крепкое вино.
- Я посылал, ответа не получил, впрочем, глава вашего ордена вообще в переписку вступать отказывается. Пришлось действовать иначе... Еще чаю?
- Это когда было? - удивился Тарион, подбирая под себя длинные ноги и кутаясь в плащ паладина. - Что-то я никаких запросов не помню... То есть... - он прикусил губу, но было уже поздно.
- Та-ак, - по тону Лирия понять что-либо было невозможно. Некромант молчал, отводя глаза. «Язык мой - враг мой. Надо же, расслабился...»
- Счастлив воочию узреть вас, коллега.
- Не могу ответить взаимностью, - буркнул некромант. Дотянулся до своих штанов и сапог, кучей лежащих в углу камеры, куда их отшвырнул Лирий, кое-как поднялся, стараясь не хвататься руками за стены. И принялся одеваться. Лирий отошел к выходу, о чем-то переговорил с паладинами. И швырнул Кентариону новую черную мантию.
- Благодарю, - тот упаковался в одежду, одернул мантию и слегка насмешливо поклонился: - До встречи, надеюсь, нескорой, коллега. Прошу простить за использование Силы, но меня уже заждались.
Прямо под его ногами распахнулся телепорт, и некромант шагнул в него. До магистра Лирия донеслось только:
- Спасибо за чай.
Паладин саданул кулаком в стену, с наслаждением расшибив руку в кровь.

Магистр Ордена Атуа Призывающего был, пожалуй, самым необычным магистром за всю историю существования ордена. У него была резиденция в Дараме, том самом, что звался Оплотом Тьмы. Вот только застать магистра в ней было не легче, чем оседлать ветер. Он постоянно путешествовал по Кидонии, по мере сил помогая своим собратьям, иногда задерживался у кого-то в гостях, увлекаясь новыми проектами или разработкой очередного заклинания. Атуанцы знали: хочешь увидеть магистра - пошли поискового дайва, если это срочно - Кентарион Асситерай появится тотчас, как только дух его отыщет. Если дело терпит - доберется пешком или на гэльбе. Страсть магистра к водным коням была источником неиссякаемых шуток для орденцев, правда, шуток беззлобных и с толикой уважения. Не всякому некроманту или стихийнику подчинялись злые и своевольные духи воды. С Кентарионом у них была взаимная любовь.
Магистр Лирий же, напротив, практически не выходил из своей башни, только юркий горностай по округе шнырял. Юные паладины порой перешептывались, что лично видели, как магистр верхом на серебряном коне улетает прочь от окна своей комнаты... Лирий только посмеивался и лукаво спрашивал, не на метле ли, часом, он вернулся.
В очередной раз вернувшись в Дарам, Тарион со стоном закопался в накопившуюся корреспонденцию, грудами свитков и писем сваленную на его стол. Атуанцы, вообще-то, были не самым централизованным орденом, подчиняясь цеховым Старшинам по округам, а те уж, в свою очередь, посылали отчеты магистру. И сейчас тому предстояло разобрать  годовой завал, кляня только собственную непоседливость и разгильдяйство.
Тарион уселся в кресло и взмахнул рукой, сортируя корреспонденцию по срочности. Что-то, явно устаревшее, отправилось сразу в камин, что-то требовало немедленного рассмотрения. На глаза некроманту попался переливающийся отблесками солнечного света конверт, он вынул его из груды писем и хмыкнул: печать на пергаменте была с оттиском в виде львиной головы. В сухих и казенных выражениях магистр Лирий уведомлял коллегу о том, что недавно был задержан молодой некромант, обвиняемый в том, что довел до инфаркта почтенного старосту одной деревни, оживив труп его тещи.
- Опять Дарий куролесит... О, Атуа Всемилостивый, вот как вынуть шило из этой задницы? - вопросил Тарион в потолок, но Атуа, видимо, и сам не знал ответа на этот вопрос, и потому знака своему верному адепту никакого не подал. Некромант вздохнул и придвинул себе чистый лист пергамента, взялся за перо и задумался.
Через час из окна его кабинета вылетел дайв-филин, неся запечатанный сургучной печатью с лисьим абрисом конверт.
«Магистру Ордена Истара Светоносного, Лирию Осиянному.
Разрешаю выпороть мальчишку на конюшне, чтоб сесть не мог суток трое. И отослать под конвоем в Дарам, я сам разберусь. Почтенного старосту исцелили, или требуется помощь некроманта?
С уважением, Кентарион Асситерай, магистр Ордена Атуа Призывающего.
P.S.: вы не могли бы прислать с ним же «фейских крылышек»? У нас на пустошах нынче неурожай на травы», - гласило письмо.
Пороть Дария никто не стал, Лирий поступил куда ехиднее, составил безвредное длительное заклинание клея и прилепил запястья пойманного  к копчику. На шею ему повесили корзинку «фейских крылышек» и благословили хорошим пинком.
Кентарион посмеялся, но освобождать юного балбеса не торопился, пока заклинание само не распалось. А магистру отправил того же филина, который, ничтоже сумняшеся, разбудил Лирия в глубокую ночь и голосом Тариона гулко поблагодарил, перебудив всех в радиусе десяти метров. За что оказался пойман, на башку ему нацепили латную рукавицу и пару раз по ней постучали. Дайв обиженно рассыпался в руках паладина облачком искорок, рукавица шлепнулась на ногу, ушибив пальцы.
Следующим утром Кентариона ласковым укусом в шею разбудил горностай. И проверещал: «Не стоит благодарности» так, что чашка на столе пошла трещинами. Ловить юркого белоснежного зверька полусонный магистр не стал, просто перекрасил в рыжий цвет и отослал обратно, закопавшись в подушки досыпать.
Следующие полгода он снова провел в дороге, почти не заглядывая в Дарам. И в какой-то из стылых зимних дней оказался на тракте, ведущем в Брайнэ. Пешком, потому что гэльбы в это время года путешествовать отказывались, демонстрируя куда большую разумность, чем люди. А свой резерв магистр потратил на запечатывание очередного прорыва Тьмы вблизи столицы, и пополнить его, чтобы сотворить телепорт хоть до ближайшего трактира, было негде.
Тарион шел, слегка ежась от пронизывающего ветра, кутался в подбитый лисьим мехом плащ и раздумывал над плетением очередного экспериментального заклинания обогрева.
- Замерзли, коллега? - ехидно поприветствовал его Лирий, появляясь откуда-то из начавшегося снегопада. Некромант погасил разгоревшиеся в покрасневших от холода пальцах «смертные искры», получавшиеся у него независимо от состояния резерва, неприветливо покосился на сидящего в седле паладина, для чего пришлось запрокинуть голову, и буркнул:
- Не настолько, чтобы воспользоваться вашим гостеприимством, коллега. Хотя, от чая я бы не отказался.
- Тогда моим гостеприимством воспользоваться все же придется. Забирайтесь.
Благоразумие вопило, что это ловушка, и ехать в Цитадель Света может только безумец. Но ветер и метель особого выбора не оставляли. И Тарион взялся ледяными пальцами за протянутую ему ладонь, взбираясь в седло позади магистра паладинов. От примерзания к металлу латной перчатки его спасло только то, что температура его рук и доспеха была уже одинаковой. Лирий стащил латные перчатки, взялся теплыми руками за ладони некроманта, растирая. Потом помедлил немного и спрыгнул, взяв коня в повод:
- Замерзнешь прижиматься, латы обледенели.
- И к-как в-вы в этих к-консервных б-банках в-вообще умудряетесь п-передвигаться? - простучал зубами некромант.
- Они же зачарованные. Внутри тепло. Терпи, скоро будет чай, горячий.
Лирий стащил плащ, закутал в него некроманта. Тот благодарно уткнулся носом в меховую опушку капюшона, наплевав на ранги, свой и Лирия, принадлежность к противоборствующим сторонам их обоих. И даже умудрился задремать, слегка пригревшись. Плащ пах сталью, терпкой ноткой пота и почему-то солнцем. Вот только во дворе Цитадели, спешившись, Тарион пошатнулся и едва не рухнул на камни, когда противно закружилась голова и навалилась внезапная слабость.
- Кажется, я все-таки простыл, - пробормотал он, цепляясь одной рукой за ремень стремени, а второй - за плечо Лирия.
Паладин поднял его на руки:
- Сейчас вылечим. Попьешь травяных отваров, поспишь.
- Только не в подземелье, - еще умудрился съехидничать отключающийся некромант, правда, губы уже не слушались, и усмешка вышла больше похожей на жалобную гримасу, а потом он и вовсе уплыл куда-то в тепло и запахи цветущего луга.

Когда некромант очнулся, вокруг было тепло, обнаженного тела приятно касалось что-то прохладное и влажное, а еще было так восхитительно сумрачно, это ощущалось и сквозь закрытые веки. Открывать глаза не хотелось, и некромант позволил себе еще пару минут блаженства. Даже нывшие кости и кашель не могли ему помешать наслаждаться легкими прикосновениями чужих рук... Тарион вскинулся, как ошпаренный, широко распахнув с трудом фокусирующиеся глаза.
- Ты? Опять? - судорожно кутаясь в меховое одеяло.
- Лежи, - Лирий придержал его раскачивающееся тело за плечо. - Никто на твою невинность не покушается.
- Небольшой цены сокровище, - хмыкнул некромант, откидываясь на подушки, - но единственное у меня оставшееся. Потому и берегу, раз другого нет.
 Паладин продолжил обтирать его, медленно и бережно.
- Как ты себя чувствуешь? Я немного полечил магией, но особо вмешиваться побоялся.
- Горло болит, а так все в порядке, - покривил душой Тарион, которому не особо хотелось обременять своей больной тушкой Лирия, да и быть в долгу перед идейным врагом тоже.
Лирий отправил тряпку в таз, укутал некроманта одеялом, подоткнул то со всех сторон. Делал он это медленно и словно в каком-то полусне.
- С чего такая доброта вдруг? - подозрительно осведомился Тарион и раскашлялся в подушку.
- А? - похоже, Лирий не спал долгое время, соображал медленно.
- Ничего, - вздохнул некромант, - я занял твою постель? Прости, я сейчас встану.
- Лежи, - мужчина тяжеловесно поднялся, без малейшего усилия подхватил кресло, переставил его к кровати, уселся и мгновенно задремал. Однако видно было, что спит паладин чутко, готовый  в любой момент отреагировать на кашель Тариона. Некромант смотрел на него, изумляясь себе и происходящему. Потом выпростал руку из-под одеяла и сотворил несколько легких пассов, сплетая сонное заклятие. Отправил его коротким движением руки в паладина, понаблюдал, как плотнее смеживаются веки Лирия, становится глубже и спокойнее дыхание, и подвинулся к стене. Через пару минут тяжелое тело паладина выплыло из кресла, повернулось горизонтально и улеглось на кровать. Тарион зажал рот и тяжело раскашлялся в подушку, чувствуя, что на элементарную левитацию грохнул большую часть сил. Потом накрыл краем одеяла паладина и задремал с чувством выполненного долга.
Сквозь сон Лирий пригреб больного к себе, обнял. Тот даже не вякнул, уткнувшись в сильное плечо носом, ему было тепло и хорошо. Впервые в долгой жизни он спал рядом с кем-то в одной постели, и это не казалось неправильным.
Проснулся паладин, чувствуя, что на ком-то лежит, и этот кто-то еще (не иначе как попущением Атуа) слабо шевелится. Он приподнялся на локтях, разглядывая немедленно закашлявшегося, когда стало возможно вдохнуть, некроманта.
- Нет, кха... вам... кха-кха... нужно герб поменять, - отдышавшись, прохрипел Тарион, даже не пытаясь выползти из-под далеко не легкого паладина, - на кита, например. Или слона.
- Лев тоже много весит.
- Ну, да… - Тарион замолчал, прикрыл глаза, стараясь не смотреть в нависшее над ним лицо Лирия. Лежать голышом под паладином было стыдно, пусть он и был одетым. Тот скользил жадным взглядом по телу некроманта, чуть отстранившись, потом все-таки не удержался, поцеловал его. Тарион, опешив, даже губы не успел сжать, правда, и не ответил, только глаза прикрыл, пряча затаившийся страх под ресницами. И пальцами в простыню вцепился, чтобы не ударить на автомате чем-нибудь мерзопакостным.
- Так вот какие они... «Фейские крылышки».
- И какие? - голос некроманта прозвучал ровно, словно ничего не происходило.
- Как солнце, - восторженно отозвался паладин.
Тарион хмыкнул, уперся ладонями в грудь Лирию.
- Слезь с меня, пожалуйста. Если уж не собираешься ничего делать. Мне так не очень удобно, ты тяжелый.
- А что я с тобой должен такого сделать, лежа на тебе одетым? Разве что еще раз поцеловать, - Лирий перекатился, улегшись рядом.
- Откуда я знаю твои намерения, светлый? Что такого приятного в поцелуе с «богомерзким исчадием Тьмы, творящим зло под покровом ночи»? Заметь, это я цитирую проповедь одного из твоих мастеров.
- Приятного... - Лирий мечтательно уставился в потолок. - Это словами не объяснить. Просто весь мир переворачивается.
- Угу. Тебя Истар по темечку мечом не «благословлял», часом? - фыркнул некромант и снова раскашлялся. - Да что ж такое? Я уже лет двадцать зимой не болел! Это все твои подземелья, чтоб им провалиться!
- Это все твой ослабленный иммунитет, - Лирий положил ладонь ему на грудь, вливая исцеляющую магию.
- Зачем лечишь? Такой шанс был - угробить тихонечко заклятого врага, труп в поле вывезти и бросить - сам, мол, замерз. Никто б и не прикопался, - в голосе Тариона было больше усталости, чем яду. Бессмысленная война между светлыми и темными, периодически вспыхивающая кровопролитными сражениями, ему надоела хуже, чем бумажная работа с отчетами.
- Я тебя врагом не считаю. Усни, Лисеныш, ты еще слаб.
- Ты, может, и нет. А объясни-ка, попробуй, своим паладинам... Что некроманты - это не воплощенное Зло, а санитары кладбищ. Мы же Тьму не призываем, а сдерживаем... - видно, было что-то в магии паладина, отчего Тарион начал зевать, а глаза сами собой закрылись. - Мы просто... чистим... просто, такая Сила...
- Спи, Лисеныш, - повторил Лирий, укрывая его одеялом. - Разберемся со всем потом.

Второй раз некромант проснулся уже ночью. На столе рядом с окном горела свеча, посвистывал сквозь щель ставне сквознячок, а под меховым пологом было удивительно тепло и уютно. Шевелиться не хотелось, но организм требовал встать и не позволить кое-каким органам лопнуть. Паладина в комнате не было, видимо, ушел по каким-то своим делам. Тарион поискал глазами свою одежду, нашел мантию на спинке кресла, накинул ее на голое тело и обул сапоги. И задался вопросом, где искать в этом замке отхожее место. Осторожно приоткрыл дверь, выглянул в щелку, опасаясь увидеть стоящих на часах у комнаты магистра паладинов. Коридор был пуст, только сквозняки колебали пламя факелов на стенах.
- Главное, идти все время по правой стороне, - пробурчал себе некромант, не понаслышке знавший, как легко заблудиться в лабиринте переходов таких замков. Собственно, потому он и не любил подолгу бывать в Дараме - каменные стены вокруг вызывали неприятные воспоминания и, казалось, давили на плечи, как стенки гроба.
- Добрый вечер, темный, я могу чем-то помочь? - за поворотом уже оказался паладин, явно шедший куда-то по своим делам. - Проводить до главного зала? Чьей-то комнаты? Желаете посетить библиотеку? Лазарет?
- О, Атуа Милосердный! - Тарион схватился за сердце и прижался к стене. - Нет, мне бы... уборную найти.
- Вы прислоняетесь спиной почти что к ее двери, темный, - вежливо произнес паладин.
- Благодарю, - поспешно кивнул некромант, нашарил дверное кольцо, не отрывая глаз от странного паладина, не кинувшегося на него с мечом или каким-нибудь особо неприятным заклинанием, а спокойно прошествовавшего дальше.
- Неладно что-то в Кидонийском королевстве. Или у меня с головой, - второе было более вероятно, так что найденной в комнатке бадье с чистой водой Тарион обрадовался даже сильнее, чем возможности опорожнить мочевой пузырь. Поплескал в лицо холодной водой, потом задумался над бадьей. Подогреть воду заклинанием было несложно, тем более, ночью, что он и сделал. Разделся, становясь в горячую воду, принялся отмывать с себя неприятное ощущение прошедшей болезни и пот.
- Полотенца лежат на полке рядом с тобой, - раздался спокойный голос входящего Лирия. - Чистая мантия там же, она белая, но как-нибудь уж перетерпишь.
- Спасибо, - так же спокойно отозвался Тарион, не поворачиваясь к нему лицом, - только ты не мог бы выйти? Не привык я мыться под надзором.
- Конечно, я просто принес тебе немного мыла.
- Давай, - неприкрыто обрадовался некромант, протягивая руку назад. Помыться не просто водой, а еще и с мылом - было просто блаженством. Лирий вручил ему горшочек с цветочным мылом.
- Помочь?
- С чем? Спинку потереть? - фыркнул некромант, выливая себе на голову кувшин воды и с наслаждением втирая в длинные, густые платиновые пряди ароматный состав.
- Как вариант. Руки опусти, Лисеныш, - паладин принялся явно привычными движениями промывать волосы некроманта. Тот покорно замер, чуть откинув голову назад, чтобы мыло не капало в глаза. Прикрываться он и не думал - зачем, если паладин его уже во всех видах видал? Хотел бы, давно б уже взял, еще там, в подземелье. Тарион прекрасно помнил его слова, что в этом плане костлявый некромант паладина не интересует. Лирий промыл его волосы, сполоснул, принялся отмывать самого некроманта. Тут уж Тарион отвел его руки, почти сдержавшись и сделав это аккуратно.
- Не надо, спасибо, я сам справлюсь.
Нет, ему не было неприятно, вернее, в том, что он чувствовал, паладин был не виноват. Просто даже за более чем восемьсот лет воспоминания не сгладились, чужие прикосновения, если это не помощь при ранениях или в болезни, все так же вызывали неприятие.
- Хорошо. Дорогу до комнаты ты помнишь.
Удалялся паладин почти бегом.
Некромант домылся, заклинанием высушил волосы, подумав, что, если Истар еще не убил его молнией за темную магию в стенах Цитадели, то от еще одного бытового волшебства хуже не станет. Обернулся полотенцем и растерся до красных полос на коже, прогоняя последние отголоски слабости. Повертел в руках белоснежную паладинскую мантию, фыркнул и перекрасил ее в зеленый цвет, потому что черный не получился.
«Заговоренная она, что ли?» И вернулся в комнату Лирия, никого не встретив по пути.

2. Учиться доверию

Паладин стоял возле окна, разглядывая предрассветное зимнее небо, повернулся, взглянул на Тариона, кивнул.
- Выглядишь получше.
- Твоими молитвами, - отозвался некромант. Прошелся по комнате, разглядывая обстановку и трогая кончиками пальцев корешки книг на полках.
- «Темная магия, теория и практика, ритуалы и заклинания»? Неужели, подлинник? - изумленно вынул из плотного ряда книг потрепанный том, весивший куда больше, чем должен был бы при размерах в две ладони шириной.
- У меня копий нет, вся библиотека собрана исключительно в оригинальных рукописях.
- Изучаешь вероятного противника? - Тарион уютно умостился в кресле, положив книгу на колени, погладил корешок пальцами. - Жаль тебя разочаровывать, но в этой инкунабуле нет и половины правды. Деревенские сказки, слухи, домыслы. Страхи перед неведомым. Ее автор заслужил, чтоб на нем опробовали парочку его фантазий, тут описанных. Впрочем, кажется, с ним так и поступили.
- Люблю почитать перед сном всякие страшилки. Ты не будешь против, если я лягу? По ночам из меня не слишком хороший собеседник, особенно, если рядом... В общем, я подремлю.
- Надеюсь, тебе не помешает свет? - Тарион передвинул свечу ближе к себе, чтобы загораживать ее пламя плечом. Странно, но сейчас ему не казалось неправильным то, что он находится в самом центре власти Истара, рядом с могущественнейшим магом-паладином. Было уютно, будто он отыскал, наконец, дом. Или, по крайней мере, то место, которое мог бы так назвать.
- Нет, - Лирий разделся, нырнул под одеяло.
Книгу Тарион раскрыл лишь для отвода глаз. Сам же украдкой рассматривал мужественный профиль паладина, гадая, отчего тому не спится, вопреки только что сказанному? То, что Лирий не спит, выдавали трепет его ресниц и совсем не сонное дыхание. Однако лежал паладин спокойно, просто отчего-то старательно прикидывался спящим.
- Так бывает от переутомления, - негромко произнес некромант, улыбаясь, - вроде бы, спать хочется нестерпимо, а сон не идет. Помочь?
- А чем ты собираешься мне помочь?
- Узнаешь. Перевернись на живот. Не беспокойся, я не плачу проклятьями за заботу.
Паладин послушно перевернулся. Тарион отложил книгу, поднялся из кресла и пересел на край постели. Зарылся тонкими пальцами в густые вороные кудри паладина, легким массажем снимая напряжение в висках, потом опустил ладони ниже, старательно, неожиданно сильно и приятно массируя основание шеи, затылок и каменные от усталости мышцы плеч и спины.
- Так лучше?
- Намного, - простонал Лирий. - У тебя такие руки...
- Руки как руки. Некроманты не только пассы магические делать приучены. Приходится и мечом помахать, от нежити отбиваясь, и лопатой, потом ее укапывая. Еще? - массаж он не прекращал, постепенно спускаясь все ниже, разминая спину, поясницу, сдвигая одеяло.
- Да-а-а.
Тело у паладина действительно было красивым, мускулистым, но при этом не создавало впечатления тяжеловесности или грузности, просто обаятельный сильный мужчина.
- Ого. Мантикора? Или, скорее, скорпикора, да? - Тарион провел ладонью по четырем глубоким бороздам на боку паладина. - У тебя тоже немало шрамов, коллега.
- Боевые. Скорпикора, да... Ужасная тварь, до сих пор не понимаю, как выжил тогда, - голос Лирия отчего-то звучал приглушенно.
- Повезло, что не хвостом, а лапой ударила. Хотя, тоже приятного мало. А это явно клыки виверны, - тонкие пальцы обласкали, иначе и не скажешь, отметины от зубов другой опасной твари. - А вот это арбалетный болт. В спину. Хм.
Пальцы паладина конвульсивно сомкнулись на подушке, хотя все шрамы были старыми, и тревожить их было нечему.
- Больно? - удивился некромант, осторожно прошелся ладонью по отметинам. - Прости, я буду аккуратнее. По тебе можно составить бестиарий.
- Н-нет, все нормально.
Несчастная подушка потрескивала.
- Жаль, нет масла или чего-то такого. У меня в мешке была мазь, для обезболивания и заживления ран. С ней массаж был бы лучше. Сейчас разомну поясницу, потом еще раз шею, и ты сможешь уснуть, - таким тоном некромант говорил иногда с больными детьми. Да, кроме упокоения, темные и исцелять умели. Хотя редко пользовались этими умениями - люди предпочитали истарианских лекарей.
Лирий издал какой-то странный звук, то ли стон, то ли всхлип. Кентарион встревожился, наклонился над ним:
- Я что-то не так сделал? Тебе плохо? Может быть, я позову кого-нибудь?
- Вот мне тут еще кого-нибудь не хватает, - сдавленно пробормотал Лирий. - Не суетись... Или твоя непорочность никогда слова «возбуждение» не слышала?
Руки Тариона вздрогнули и медленно убрались со спины паладина.
- Почему же, слышал. И не только слышал. Извини, ты, вроде, говорил, что на кости не бросаешься? - некромант поднялся, осторожно отступил от постели на шаг, не сводя взгляда с Лирия, вернее, с его затылка.
- А что, я тебя уже изнасиловал? Вроде спокойно... почти... лежу.
- И долго так... вылежишь? - хмыкнул некромант, запнулся за что-то и едва не упал. - О, а вот и мой мешок. Если у тебя хватит выдержки, я бы закончил массаж. Не стоит оставлять на половине.
- Можешь закончить, - паладин не поворачивался, только спина закаменела.
- Подвинься немного, - Тарион порылся в мешке и достал глиняный горшочек с мазью, закрытый плотно притертой деревянной пробкой. Откупорил его, и по комнате поплыл аромат летнего луга, густой и медовый, с горчинкой прополиса и тягучей ноткой черемухи.
Это было хуже пытки, Лирий про себя читал все молитвы Истару, какие мог вспомнить, а помнил он их очень много. Помогало плохо. Вернее, не помогало вообще. Тарион перекинул ногу через его бедра, сел, прижимая своим невеликим весом к постели. И по спине паладина снова заскользили, разминая и массируя, его сильные пальцы, твердые тонкие ладони. До тянущей боли, после которой приходило блаженство, до дурманного забытья. Мазь согревала, впитывалась в кожу, не оставляя жирных следов, как вода.
- Вот, почти все, - Тарион передвинулся чуть выше, почти на ягодицы, взялся за загривок и плечи.
Лирий зашипел:
- Ты издеваешься?
- Даже в мыслях не держал, - изумился некромант. - Потерпи, я сейчас закончу.
- Ага. А то мне тоже хочется... Кончить.
- Извини, в этом я тебе не помощник. Опыта нет, - спокойно констатировал факт Тарион, в последний раз провел по спине паладина ладонями, словно гладил, потом еще раз, слегка нажимая длинными, округлыми ногтями.
- Истар Светозарный, ниспошли мне еще толику терпения не дать некоему некроманту обзавестись ценным опытом...
Тарион рассмеялся, соскользнул с его тела, задев распущенными волосами спину.
- Мне выйти, пока ты решаешь проблему?
Лирий приглушенно выматерился:
- Сгинь с глаз моих, искушение ползучее.
Некромант вымелся за дверь, но отходить от нее не стал, прислонился к косяку, подсматривая в щелку и чувствуя себя снова тринадцатилетним послушником, подглядывающим за старшими товарищами в купальне. Ему было любопытно. С этого ракурса разглядеть удавалось немногое, царивший в комнате полумрак не способствовал наблюдению. Он подумал, подумал еще раз и сотворил полог невидимости, набросив его на себя. Неслышно приотворил дверь шире и скользнул обратно в комнату, ступая тише тени. Остановился у изножья кровати, почему-то с трудом переводя дух, разглядывая раскинувшееся на постели тело. В таком виде Лирий был воплощением разврата и соблазна, а целомудрие, похоже, срочно перебазировалось куда-то поближе к некромантам, спасаясь от магистра Света. Кентарион смотрел, с трудом заставляя себя дышать ровно, а не сопеть, как раненая лошадь. Зрелище было невероятным, и будило в самом некроманте странные ощущения. Словно по всему телу бежали огненные ручейки, сливаясь внизу живота в один горячий ком.
«Это и называется возбуждение? Но при чем тут я? Это ведь его чувство...» - Тарион был растерян и слегка напуган тем, что собственное тело выдает какие-то незнакомые реакции. А потом паладин застонал. Звук прошелся по растрепанным нервам некроманта, как перышко по обнаженной коже. Он поспешно зажал себе рот ладонью, ибо нестерпимо захотелось ответить. Лирий вытянулся и затих, все еще часто дыша.
Тарион вернулся к двери, сделал вид, что только что вошел и сбросил полог невидимости, стараясь не смотреть на кровать.
- Все?
- Да, - паладин поднялся с кровати, прошел к тазу с водой и начал стирать с себя следы произошедшего.
- Можешь мне объяснить, что в этом такого? Ты так стонал, что можно было подумать, что это твоя последняя минута жизни, - некромант уселся обратно в кресло и прикрылся книгой, потому что полотняная мантия как-то выпирала горбом над пахом.
- Это удовольствие. Хотя, в моем случае, это закономерная реакция на твое присутствие.
- Почему? - темно-серебристые брови некроманта взметнулись вверх, и его лицо стало казаться совсем юным, особенно, с приоткрытыми, розовеющими губами.
- Не знаю, но тебя просто хочется обнимать, зацеловывать и показывать, что такое наслаждение от занятий любовью.
- Я не представляю, как вот этим, - Тарион протянул руку и почти коснулся Лирия кончиками пальцев, - можно в живого человека тыкать. Это же должно быть больно. Я видел... видел, как это бывает. И не горю желанием испробовать на себе.
- Это бывает и приятно. Все зависит от партнера.
- У меня в организме нет отверстий такого диаметра, - хмыкнул некромант, - разве что рот, но это совсем уже за гранью моего понимания будет.
- Могу показать, - спокойно обронил Лирий.
Зря он это сказал. Зря он сказал это Кентариону, который был любопытен и жаден до нового знания. И иногда рисковал, не понимая, что рискует.
- Да? Покажи! - в глазах некроманта разгорелся огонек любопытства, потому что представить, как можно показать такое, он не смог.
- Раздевайся.
Тарион вздрогнул, сник, но идти на попятную не стал - не позволила совесть. Сам ведь попросил, сам и виноват. Он задрал мантию, стянул ее через голову и повесил на спинку кресла, оставшись в сапогах. Впрочем, и они вскоре стояли, аккуратно составленные у ножки кресла. Паладин окинул его взглядом, приподнял бровь при виде начальной стадии возбуждения некроманта, но вслух ничего говорить не стал, подошел ближе, провел ладонями по плечам Тариона. Тот зажмурился, часто и неглубоко дыша, замер на месте, как зачарованный факиром змей, только видно было, как быстро бьется на шее жилка, да чуть вздрагивает от ударов сердца грудь на выдохе. Сдерживаться было трудно, почти невозможно, и с закрытыми глазами - в сто раз труднее, потому зеленые, чуть светящиеся от магии глаза снова распахнулись.
- Тише, Лисеныш, я тебя не обижу.
Паладин не удержался, лизнул эту бьющуюся жилку, поцеловал. Тарион стиснул кулаки и завел руки за спину, только чтобы не ударить его: между пальцами уже призрачно сверкали «смертные искры», и сдерживать магию становилось все труднее. От очередного прикосновения языка к коже он сдавленно застонал, уже даже не пытаясь разложить свои чувства на составляющие.
- Все хорошо, не бойся, - шептал Лирий. - Я тебя никогда не обижу. Лисик, тише, расслабься, мой славный, - и снова целовал его шею, плечи. Сорвался Тарион в тот момент, когда губы паладина скользнули по длинному шраму на его груди. Вскочил, загнанно дыша, почти обезумевший взгляд метался с предмета на предмет, его трясло.
- П-прости... не могу, просто не могу... Извини, я... Прости! - и только вспышка телепорта на секунду ослепила паладина. Лирий ошеломленно смотрел вслед, часто моргая.
Кентарион вывалился из телепорта в своей комнате в Дараме, голый, возбужденный и перепуганный, как будто был не верховным магистром Ордена Атуа, а подростком, через деревушку которого прошла вражеская рота, и он только чудом вырвался из лап захватчиков. Упал на кровать, пытаясь хотя бы отдышаться. Вокруг него искрила и плясала порывами ветра магия, и сдерживать ее уже не хватало сил. Длинные серебристые волосы Тариона стояли дыбом, между прядками мелькали молнии. Он свернулся в клубок, обхватил себя руками за плечи и отпустил Силу. Оплот Тьмы до основания потряс громовой удар, а над шпилями башен заклубились грозовые облака. Адепты ордена спешно попрятались под крышу, недоумевая, с чего это магистр разбушевался.
Паладин прислал к вечеру дайва с извинением, холодным и казенным. Некромант не ответил. Ему было стыдно и очень плохо, тянуло вернуться и все объяснить, чтобы Лирий понял - он не со зла так дрожит за свою невинность, просто не может иначе. Но слова на ум не приходили, и он зря извел с десяток листов пергамента, так и не написав ничего вразумительного.

Всю зиму, до весны, магистр провел в Дараме, не высовываясь даже на двор замка. Временами накатывали такие приступы отчаяния, что не помогала даже молитва Атуа. В середине весны Тарион не выдержал, сорвался с места, снова ушел из Оплота с одним караваем хлеба и баклажкой воды в мешке, незаметно выскользнув через потайной ход. И снова его видели то тут, то там, то пешком, то верхом на сером, белогривом гэльбе. Вот только Брайнэ магистр обходил десятой дорогой.
Но однажды Лирий ему навстречу все же попался. Проехал мимо, отвернувшись, как от пустого места. Тарион дернулся, было, к нему, но у магистра-паладина был такой вид... в общем-то, привычный вид высокомерной задницы. Некромант опустил голову и плечи, сжал колени, посылая гэльба вперед, правда, не выдержал и оглянулся. Лирий не оборачивался, так и ехал себе, пустив коня шагом, чуть покачивался в седле. Дайв под Тарионом внезапно заартачился, пошел боком, потом развернулся, как в танце, на задних ногах и скакнул следом. Магистр только ахнул: чуткий к его настроению, водный дух решил, что, раз человек сам не может выбрать, то он выберет за него. И через секунду уже поравнялся с конем паладина, горделиво выгибая шею и раздувая ноздри. Тариону ничего не оставалось, кроме как тихо поздороваться.
- Приветствую, магистр Кентарион. Как ваше хрупкое здоровье? - прогудело из-под забрала.
- Исключительно вашими молитвами, - привычная ядовитость, которой так недоставало Тариону в последнее время, вдруг вернулась, он выпрямился, оскалился в жизнерадостной улыбке. Вот только в глазах стыла тоска.
- Жаль, что вы так паршиво себя чувствуете, коллега.
- Действительно? Что-то незаметно вашей жалости, коллега, - некромант шевельнул пальцами, и забрало шлема паладина лязгнуло, откидываясь само собой.
В глазах Лирия, напоминавших темные омуты, глухо ворочалась боль. Но улыбаться паладин не прекращал.
- Нам надо поговорить, магистр, - Тарион перегнулся набок и ловко выдернул из руки Лирия уздечку его коня. - Вернее, мне надо поговорить, а вам - меня выслушать.
- Что, прямо здесь?
- Предложите место получше.
- Неподалеку есть кладбище, можно побеседовать там, чтобы у вас были все козыри на руках... А то мало ли...
- К дайвам кладбище! - Тарион выслал гэльба вперед и преградил путь паладину. - Я просто хочу, чтобы ты понял, почему я так сделал! Если словами не получится, что ж, я открою тебе свою память, может быть, поймешь. Я хочу извиниться! Мне просто стало страшно до потери контроля над магией! Ты предпочел бы, чтобы невменяемый некромант-магистр разнес Цитадель по камешку?
- Нет. Ну, рассказывай. Я слушаю.
- История банальна, как пустой орех. Но я не могу забыть ее. Это мое прошлое, Лир, - некромант впервые назвал паладина так, но не обратил внимания. Говорил он ровно, тихим и очень спокойным голосом: - Мне было двенадцать, когда началась война между последователями Атуа и Истара. Мы жили там, где располагался один из Кругов Атуа. Паладины, войдя в нашу деревню, не разбирались, кто простой крестьянин, а кто - из Ордена. У меня на глазах распяли на пороге старшего брата. Прикололи копьем к полу и изнасиловали. А меня связали и оставили до утра, на закуску, так сказать. Я перерезал веревки на руках тем самым копьем, которое осталось в груди брата. И сбежал, не помня себя от ужаса. Меня подобрали братья из Ордена. И до сего момента я не позволял никому к себе прикасаться в здравом рассудке. Все, - Тарион отпустил уздечку паладинского коня.
- Сколько тебе лет?
- Это важно? - некромант вскинул голову, заставляя себя посмотреть в лицо Лирию. Паладин выглядел спокойно, хотя что-то такое в глазах было... заставлявшее вспоминать, что Свет еще не означает милосердия и всепрощения.
- Важно.
- В прошлом году было девятьсот семьдесят три года.
- Надо же, а выглядишь лет на шестьсот.
- Если брать от второго рождения - так и есть, - уклончиво ответил маг, усмехнувшись одними губами.
- Мне жаль, что с тобой произошло такое. Теперь я знаю твою историю, и больше руки протягивать не стану, обещаю.
- Я, правда, хотел бы... попробовать. Но я боюсь сорваться. Я теряю контроль над собой и своей Силой, если чем-то сильно раздражен или испуган. Поэтому - прости, что так вышло. Я просто не хотел причинить тебе или твоим собратьям вред. Извини, я больше тебя не задерживаю, - Тарион развернул гэльба и похлопал его по шее, понукая идти. Паладин переволок его к себе на седло за считанные мгновения. И подхлестнул коня, мигом сорвавшегося на тяжеловесный галоп. Тариону оставалось только вцепиться в выступы наплечников паладинского доспеха, чтобы не рухнуть с седла под копыта.
- Т-ты... Ты сумасшедший?!
- Лучше держись крепче, Лисеныш.
- Не! На! Ви! Жу! Консервы! - на каждом подскоке выбивал зубами некромант, до судороги сжимая пальцы на золоченом металле. - Чтоб они у тебя все поржавели!
- Непременно, главное, не вздумай падать в обморок или валиться с седла.
Конь донес их до каких-то развалин. Некогда там был красивый особняк, теперь - мраморные руины.
- Какого хрена, дайвов истарианец?! - едва оказавшись на земле, ощетинился некромант.
- Хочу тебя поцеловать.
- Я что, на наречии кулэмов изъяснялся перед тобой полчаса? Или у меня с произношением проблемы? - изумился Тарион так, что даже перестал злиться.
- Из последнего я уловил «хочу попробовать». Один поцелуй, Лисеныш.
Некромант уронил лицо в ладони, постоял так с минуту, без единой мысли в голове. Потом выпрямился, улыбаясь шальной и немного сумасшедшей улыбкой:
- Ну, целуй. По крайней мере, здесь, если что, рушиться уже нечему.
Лирий засветился, привлек его к себе, обнимая, как нечто хрупкое. И поцеловал. Это было не страшно. Кемалиона, по крайней мере, тогда никто не рвался целовать, и на этом действе у Кентариона блок не стоял. Он приоткрыл рот, позволяя паладину делать все, что тот захочет, со своими губами, не умея отвечать. - Давай, научу, как это делается? - прошептал паладин. - У тебя такие нежные губы... Научишься целоваться - одним поцелуем сведешь с ума.
- Учи, - согласился слегка ошалевший некромант, обнаруживший, что вцепился в плащ паладина, как будто снова боялся упасть. Лирий приступил к обучению, все так же обнимая Кентариона, не позволяя тому отодвинуться. В конце концов, Тарион позволил себе ответить, несмело тронув языком его губы, слегка сжал зубы, прикусывая нижнюю губу паладина. Ему мешал нос, не хватало дыхания, было странно и забавно. Сила внутри искрила, словно игристое вино в хрупком бокале, но пока еще не выплескивалась, лишь отражалась зелеными всполохами в глазах.
- Быстро учишься, отлично получается, - паладин мягко отстранился.
- Наверное, мне попался хороший учитель, - некромант слегка задыхался, улыбаясь. - Что тебе дал этот поцелуй, Лир?
- Счастье, Лисеныш. И надежду, что когда-нибудь он повторится.
- Почему? - с дотошностью ребенка допытывался Тарион, заглядывая в его глаза.
- Потому что при виде тебя я становлюсь безнадежно влюбленным идиотом.
- Даже если большего я тебе дать не смогу?
- Я буду надеяться, что когда-нибудь смогу тебе показать, что можно поучать удовольствие от соития, увижу, как ты выглядишь в момент возбуждения, как в твоих глазах все ярче светится зелень магии... Услышу, как ты стонешь от наслаждения - у тебя, кстати, чудесный голос.
Тарион отвернулся, смахнул с одного из мраморных блоков опавшие листья и сел на него, опершись локтями в колени. Не поднимая головы, сказал:
- Я не смогу, Лир. Сам - не смогу. Это как заноза внутри меня, которую не вытащить никак своими силами. Но можно попробовать... Я не знаю, почему, но тебе я мог бы довериться. Если ты наденешь на меня тот ошейник, запирающий Силу. Я не смогу причинить вред никому, а у тебя будет шанс показать мне все то, о чем ты говоришь.
- Ты не получишь удовольствия, будешь бояться подсознательно. Лучше без ошейника... Здесь... Мне ты не навредишь, а развалины все равно снесут однажды, - паладин стащил доспехи, явно зачарованные, слетавшие по щелчку пальцев, сел рядом, обнял его за плечи, привлекая к себе, поцеловал в щеку. - Посмотри на меня, Лисеныш.
- Я... я все равно буду бояться сделать что-то... Ты не знаешь всей силы Атуа во мне, паладин. И даже я ее не знаю, - Тарион поднял глаза, утонул в сияющем синевой летнего неба взгляде.
- Сила Атуа остается при Атуа. Думаешь, Истар слабее? Не бойся, мои щиты все выдержат... Может быть, даже ничего и не понадобится. Закрой глаза, я тебя поцелую.
Некромант послушно сомкнул веки, чуть подался вперед, облизнув острым розовым языком внезапно пересохшие губы.
- Все хорошо, это просто поцелуй, Лисеныш. Я тебя просто обнимаю и целую.
Он и вправду просто обнял и поцеловал, неторопливо и нежно. И Тарион сам не заметил, как вплелся пальцами в кудри на затылке Лирия, не отпуская, сжал его плечо левой рукой, впившись длинными ногтями в кожу даже через плотный шелк поддоспешной рубашки. Паладин не спешил, продолжал целовать, отчего-то безмерно счастливый. А потом некромант оттолкнул его, изо всех сил упершись сжатыми кулаками в литые мускулы на груди Лирия.
- Нет! Хватит, пожалуйста. Это снова... как в тот раз, - показал паладину опутанные сеткой разрядов пальцы, опасаясь даже шевельнуть ими. - Это не шутки. «Смертные искры» не зря так зовутся, Лир. Они пробивают все щиты. Я не хотел бы потерять тебя.
- Просто доверься мне. Ничего страшного не произойдет.
Некромант вскочил, попятился, мотая головой, разметывая платиновую гриву по ветру.
- Нет, нет! Не могу! Прости, я не могу так. Это не недоверие, пойми, - голос его срывался, как у подростка, хотя на вид некроманту было лет тридцать, может быть, чуть меньше.
Паладин сделал шаг к нему, крепко обнял:
- Глупый Лисеныш. Магистры никогда не смогут причинить друг другу серьезного вреда, боги не позволят.
- Может быть... Наверное, глупо сомневаться в могуществе богов, - Тарион перестал вырываться и расправил плечи, поднимая голову, чтобы посмотреть в глаза паладину. - Но если ты хочешь быть со мной, сделай, как я просил. Хотя бы для моего собственного спокойствия. Поверь, ошейник будет меньшим злом, чем моя неуверенность. Когда решишь - пришли мне дайва. Надеюсь, он снова белый? - на секунду на губах и в глазах некроманта мелькнула прежняя чуть ехидная улыбка, потом он приподнялся на носки, коснулся губ Лирия легким, как перышко, поцелуем и растворился в телепорте. Паладин тяжело вздохнул, задрав голову к небу:
- За что мне все это, Атуа? Ты своего магистра по ночам специально змеиным ядом потчуешь?
Показалось на миг, что где-то прозвучал смех, но это лишь ветер шевельнул кроны деревьев.

3. Снять запреты

Кентарион не сказал бы, что действительно ждет дайва от паладина. Но почему-то не торопился уезжать из Дарама, занимаясь бумажной рутиной, выслушивая проблемы мастеров-наставников и помогая их решить. Кое-кому даже стало казаться, что магистр наконец остепенился, стал серьезнее, как и подобает главе Ордена. Иногда так казалось даже самому Тариону. Время шло, и он все чаще ловил себя на мысли, что ждать вызова от Лирия больше не стоит. Пока в один из предосенних дней к нему, еле переставляя лапы, не прибрел горностай истарианца.
- В монастыре на севере эпидемия огнекровки. Я тебя люблю.
- Ты идиот! - магистр заметался по комнате, скидывая в походный мешок запасы трав и зелий, вызвал Дария. - Ты - лучший целитель среди всех, кого я воспитывал. Пойдешь со мной.
Тот лишь согласно склонил голову. Дарий был безобразно молод по меркам некромантов - всего только двадцать пять лет стукнуло. Но Тарион не покривил душой, говоря, что он лучший. Магистр поймал дайва, прижал к груди и открыл телепорт, настроившись на тянущуюся от духа нить. Горностай тихонько похныкивал, вертелся и норовил прижаться теснее.
Картина, которую некроманты увидели в монастыре, особенно сильно никого бы не потрясла. Судя по всему, живым уже не доставало сил сносить тела умерших от заразы на монастырское кладбище, и они лежали там, где падали умирающие монахи и паладины. Смрад стоял жуткий, пришлось воспользоваться заклинанием, очищающим воздух.
- Ищи живых, Дарий. Я пока займусь «уборкой», - мрачно усмехнулся магистр, зажигая на ладони иссиня-белый огонь. Тела умерших он просто испепелял, стараясь расходовать силы бережно. Вскоре камни монастыря покрывал слой невесомого пепла, а Тарион двигался дальше, вглубь помещений.
Магистр нашелся в самом дальнем зале, лежал, окруженный тихо всхлипывающими детьми. Один из мальчишек, сам полупрозрачный от усталости и слез, неуверенно, дрожащими руками, пытался обтирать лоб Лирию. Учитывая, что, по общим прикидкам, магистр умудрился своей магией прикрыть около сотни человек, было ясно, что простым обтиранием тут не помочь.
- Все хорошо, - Тарион забрал у него тряпку, очистил магией воду в тазу, - отдохни, малыш, теперь я займусь им, - и опустился на колени у плаща, на котором лежал Лирий.
- Почему ты не позвал меня сразу, мерзкое отродье Света? - ласковый-ласковый голос никак не вязался с тем, что Тарион говорил. - Выздоровеешь, я придушу тебя собственными руками, звезда моя. А потом подниму в виде зомби, чтоб больше уже не волноваться.
Он сплетал исцеляющие заклинания, одно за другим, краткими движениями тонких кистей отправлял их туда, где не справлялся Дарий, походя на паука в паутине нитей Силы.
Лирий попытался открыть глаза, ресницы дрожали, но сил не хватало разомкнуть их.
- Лежи. Все уже хорошо. Ты же сильный, мой паладин, ты справился. А я помогу. Вот так. Выпей. Это травяной отвар, он поможет очистить кровь, - к губам Лирия прижалось горлышко фляги. Паладин послушно глотнул, снова ушел в забытье.
- Нет, так не годится, - хмыкнул некромант, разрывая рубашку на его груди. Положил ладони на бледную, покрытую потом, кожу и воззвал:
- Именем Атуа! - вливая в паладина собственные силы и энергию жизни. Лирий дернулся, перехватил его руки, открыл глаза.
- Лис... Ты пришел...
- Ты же позвал, - пожал плечами некромант, делая вид, что это совершенно обыденно. - Лежи, теперь моя очередь тебя лечить. Дарий поднимет тех, кого еще можно. Да не так поднимет, балда! На ноги поставит, в смысле, - и рассмеялся.
Паладин выдохнул, опускаясь обратно на плащ.
- Шуточки у тебя.
- Я же исчадье Тьмы, поганый некромант, - ехидно констатировал Тарион, наклонился над ним и поцеловал, легко приласкав потрескавшиеся, запекшиеся губы паладина.
Лирий слабо улыбнулся:
- Я запомню, что надо умереть, и тогда придет красавец-некромант и поцелует.
- Только попробуй! Зомби будешь бегать, а потом скелетом. Я даже переборю свою нелюбовь к латам и тебе их оставлю. Скелеты так забавно громыхают в железе, - фыркнул некромант.
Паладин приподнялся, опираясь на руки:
- Нужно сжечь тела умерших и вывезти живых. Монастырь пропитан огнекровкой до последнего камешка.
- Первое я уже сделал. А вот насчет второго - придется попотеть, потому что вряд ли хоть кто-то из крестьян согласится ехать сюда. Попрошу помощи у своих, одному мне столько раз не прыгнуть телепортом.
- Ордену принадлежит один из замков в трех часах верховой езды отсюда, детей можно перевезти туда.
- Что здесь было? Приют? - некромант поднялся, предупреждающе оскалился: - Только попробуй вскочить и ринуться помогать - придушу. Я сейчас вызову кого-нибудь из твоих, если укажешь мне примерные координаты замка.
- Приют. Не истарианский. Координаты сейчас дам, гарнизон стоит там постоянно.

К вечеру дети и выжившие взрослые были уже отправлены телепортами в гарнизон. Помогали переправлять их еще три спешно прибывших атуанца. А затем в зале, где собрались спасенные, к Тариону подошел один из воспитателей приюта и тихо сказал:
- Мы, господин некромант, жуть какие вам благодарные, и все такое. Только вы ж сами понимаете... С Атуа дела иметь не с руки нам как-то.
- Понимаю, - коротко ответил магистр, и вскоре все некроманты тихо исчезли из замка, последним ушел Дарий, понимающе глядя на сумрачного Кентариона. Тот постоял у двери в комнату, где разместили магистра Лирия, вздохнул и тоже телепортировался в Дарам, так и не решившись зайти.
- А где наши темные собратья? - магистр выполз в зал через час после отбытия некромантов.
- Откланялись по-атуански, не прощаясь, - хохотнул начальник караула, ставя перед магистром чашу с отваром и доску с нарезанным хлебом и мясом. Тарион предупредил его особо, что Лирию нужно будет хорошо питаться, чтобы восстановить силы.
- Как это - «откланялись»? - не понял Лирий.
- Попросили их. Чтоб глаза не мозолили. Темные же, все-таки, так и ждешь теневой клинок в спину, - офицер осекся, уразумев, что сморозил не то.
- Та-ак...
Нет, говорил магистр светлого ордена ласково и вежливо, да только все нецензурно. А вспоминались ему сказанные в полубреду слова Кентариона, о том, что воспринимать темных, как обычных магов, просто имеющих немного иной источник Силы, будут не скоро, если вообще будут.

- Жду с официальным визитом для урегулирования взаимоотношений орденов, - провещал внезапно возникший горностай с головы Кентариона.
- О, Атуа! Это мне что, парадное платье напяливать? - ужаснулся некромант, стаскивая с перепутанных волос клубок белого невесомого меха с черной кисточкой на хвосте. Горностай тут же полез ластиться.
- Забавный ты, - умилился Тарион, почесывая круглые ушки и длинную мордочку, забираясь пальцами в теплый искрящийся мех духа. Горностай неприлично балдел брюшком вверх, подергивал лапкой и до странности напоминал Лирия.
- Интересно, если я приду в обычной одежде - меня выгонят, или молча морщиться будут? А, нет, меня ж свои не выпустят в простой мантии... Вот беда-беда, малыш, огорчение-то какое. Надо бы порыться, может, не все парадные обноски еще в сундуках истлели?
Горностай любопытно топтал его плечи, решив прикинуться горжеткой. Прогонять чужого духа-посланника Тарион и не думал. С магическими тварями ему было общаться проще, чем с людьми. Потому в отведенную под гардероб и склад старой одежды комнату он пошел вместе с дайвом. Засветив несколько ярких пульсаров, принялся копаться в обитых сталью и медью сундуках. На свет появлялись сверкающие рубиновыми оплечьями старинные мантии, почти не тронутые временем. Черный шелк струился под пальцами, и Тарион решительно сбросил с себя свою полотняную робу, портки и натянул плотно облегающую торс, с длинными разрезами по бокам, мантию. Горностай возбужденно топтался рядом. Некромант шутовски поклонился, изящно отставляя длинную голую ногу в разрез мантии.
- Нравится, Лир?
«Ты прекрасен, любимый»
- Так и знал, что ты будешь подглядывать, - фыркнул некромант. - Вот так и приеду завтра, к закату.
«Штаны не забудь, а то на полдороге изловлю»
- А кто же тогда будет пафосно спускаться к делегации, дребезжа жестью и громогласно приветствуя? Нет уж, не надо меня ловить на полдороги. Я сам доберусь.
«Это не жесть, это позолоченная сталь. А штаны надень! А то в мешок из-под картошки заверну»
- Зачем? - изумленно поднял брови некромант, выискивая в сундуках подходящие под мантию брюки. Рубашку надеть не представлялось возможным, потому что шелк облекал верхнюю часть тела, как перчатка.
«Впал в грех ревности»
Тарион сел на крышку какого-то ларя, выразительно покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает о всяческих глупых паладинах, стянул с себя мантию.
- Не дури, звезда моя. О какой ревности может идти речь, если я и тебя-то еще ближе поцелуев не подпустил?
Горностай демонстративно развернулся хвостом к некроманту. А сзади звучал чистый, хоть и наполненный ядом, смех Кентариона, которого это пока еще забавляло. Горностай истаял облачком солнечных искорок.

- Магистр, это официальный визит, расставьте стражу! - гудели убеленные сединами паладины.
- Обойдемся, - огрызался Лирий.

- Нет, магистр! Вы не можете ехать один! - битый час спорили с Тарионом почтенные мастера-некроманты. - Если это официальный визит, - тут все косились на традиционный наряд и не менее же традиционный обруч из черненого серебра с прямоугольным рубином, удерживающий волосы магистра, - вам положено сопровождение. Возьмите хотя бы два десятка бойцов! Ну, хоть десяток!
- Со мной поедут Данислав и Дарий, больше никого не надо.
- Но это ведь Брайнэ!
- И что? Я еду в гости.
В конце концов, Тарион попросту усвистал в телепорт, прихватив двух вышеозначенных помощников. Данислав и Дарий были в седлах, магистр же беспечно шел пешком, изящно переступая сапожками на высоком каблуке по лесной тропе. Мантия волочилась краем по траве, но его это, кажется, вовсе не волновало. Впрочем, к воротам Брайнэ троица некромантов подъехала уже верхом. Тариона нес, красуясь, почти белый жеребец, грива которого длинными прядями спускалась едва ли не до земли, а хвост оставлял отчетливый влажный след на брусчатке мостовых. Их красиво взяли в полукольцо сверкающие доспехами паладины, проводили к одинокой золотой конной статуе в лице магистра Лирия.
- Я рад видеть вас в добром здравии, магистр, - полыхнул ослепительной, и главное, искренней улыбкой Кентарион,
- Взаимно, - паладин развернул коня, равняясь с некромантом. - Мое предложение - снятие щитов. Демонстративное.
- Только не внешних! Ты что - с ума сошел? Я тебе Ледяные перевалы чем, своей задницей прикрывать буду? - немедленно порушил всю дипломатию атуанец. - И на основных прорывах Щиты останутся, иначе мы задолбемся нежить и нечисть выбивать. А в остальном... - Тарион услышал сдавленный смешок Дария и покраснел, пытаясь вернуть себе официально-серьезный вид, - …мы согласны.
- Я имею в виду именно внутренние Щиты... - паладин был невозмутим.
- Давно пора было, - серьезность на магистре Ордена Атуа не держалась никак, стекая, как вода. Тем более, что хороший слух позволял ему слышать перешептывания эскорта паладинов, которые некроманта узнали по первым двум «визитам» - уж слишком приметная внешность была у Серебряного Лиса Атуа.
- Надеюсь, вы задержитесь у нас с дружественным визитом? - Лирий был отчего-то непроницаемо-вежлив.
- Непременно, особенно, если ты... вы напоите нас тем замечательным чаем с «фейскими крылышками», - некромант растерялся. Лирий казался таким, словно и впрямь ожила конная статуя. И как себя вести с таким магистром Ордена Истара, Тарион не знал. Потому просто замолчал, искоса поглядывая на паладина.
- Разумеется, чаепитие предусматривается. Выпечка и сахар прилагаются.
Процессия двигалась к центральному храму. Кентарион помнил Брайнэ еще маленькой рыбацкой деревушкой в излучине Сиенны. Помнил, как стали развиваться в ней ремесла, как разрасталось поселение, обзаводясь каменными домами в два, три, а то и четыре этажа. Как мостили дороги камнем с перекатов Сиенны выше по течению. И как строили храм богов-братьев. Официально, главным храмом Брайнэ считался храм Истара. Но первым был именно этот: тяжеловесные колонны и легкий купол, высокие ступени, истершиеся за почти семьсот лет существования.
Лирий спешился, зашагал вверх по ступеням, стремительная золотая статуя. За ним следом лепестком Тьмы скользил под дробный перестук каблуков Кентарион Асситерай, выпрямив спину и развернув плечи. На высокой площадке в центре храма уже мерцали две проявившиеся сферы магии, питающие внутренние щиты.
- Странно, ставил его я, а ощущение, словно от чужой Силы, - пробормотал Тарион, касаясь сферы кончиками пальцев. Потом вынул короткий ритуальный атам с обсидиановым лезвием, зажал его в ладони и сделал почти незаметное движение кистью. Обоюдоострое лезвие рассекло кожу, в ладони стала скапливаться кровь, и сфера Щита замерцала тревожным багровым светом. Лирий свою сферу легко принял на ладонь, сомкнул пальцы. Из прикушенной губы засочилась кровь, но паладин не произнес ни слова.
Обе сферы схлопнулись одновременно, с долгим звоном, как от разбитого хрусталя. Тарион пошатнулся, оставляя на черной половине алтаря кровавый отпечаток ладони, медленно начавший таять, словно камень впитывал кровь. Ранки же с руки магистра немедленно исчезли без следа. На светлой половине алтаря Лирий кровь оставлять не стал, коротко поклонился и развернулся.
- И да будет мир на наших землях.
- Да будет так, - отозвался Кентарион, протянул руку и одним прикосновением заживил прокушенную губу магистра, стирая с нее каплю крови. И облизал палец. Его глаза светились в полумраке Храма.
- Спасибо, - паладин стал спускаться вниз. Тарион заторопился за ним следом, едва не вприпрыжку по ступеням.
- Приглашаю вас и ваших сопровождающих на чаепитие.
- Да, конечно...
«Ненавижу официоз! Теперь сидеть, чинно давиться чаем под взглядами паладинов...»

Привел Лирий их в небольшую светлую комнату, где накрыто было на четверых - видимо, один паладин-магистр заменял отряд младших товарищей по умению метать кислые, холодные, злые, добрые и прочие взгляды. Дарий и Данислав о чем-то тихо переговаривались, не обращая особого внимания на магистров. А Тарион гонял ложечкой по чашке лепесток златоцвета и тосковал. Лирий казался ему сейчас таким далеким-далеким, и впрямь, как звезда, именем которой был назван. Золотая и холодная Лира, появляющаяся на небосклоне в первый день осени и сияющая до весны. Паладин мерно подносил к губам чашку, делал глоток и улыбался своим мыслям.
- Теперь, когда мир восстановлен, все наладится.
- Да-да, как скажете... - невпопад отозвался некромант, занавешивая лицо платиновыми прядками. Так хотелось обойти этот дайвов стол, сесть рядом и прислониться к облитому кипенно-белым шелком плечу. Побыть рядом, чтобы вернуть то ощущение, что он испытал во второй свой приезд в Цитадель. Дома, безопасного убежища. Как жаль, что он все испортил...
- Что ж, может быть, вы желаете небольшую прогулку, магистр Кентарион? Библиотека, арсенал, пыточные...
- Не знал, что у вас есть... такое, - Тарион словно очнулся от дремоты, глаза сверкнули. - Желаю, будьте столь любезны.
- С чего нам начать осмотр? - паладин поднялся.
- Арсенал, уж простите, мне не интересен, в библиотеке, боюсь, вы меня потеряете вовсе. Так что вариант один, магистр.
- У нас тут такие пыточные...
Некроманты явно занервничали, но Кентарион остался спокоен.
- Вы сидите, сидите, общайтесь, пейте чай, - в мягком голосе магистра проскользнула нотка приказа. Дарий глядел на него, в желто-карих глазах плескалась усмешка. А вот старый друг Данислав, кажется, всерьез испугался.
- Все в порядке. Мы просто прогуляемся по Цитадели, не так ли, магистр Лирий?
- Конечно, - прошипел Лирий, вытаскивая Тариона из комнаты за руку. - Ой, как мы прогуляемся, - взвыл он, ибо штаны в одном месте стали уже тесноваты. - И вы прогуляетесь. И мантия ваша дайвова прогуляется. И штаны ваши тоже прогуляются... в угол куда-нибудь.
- Тише, - Тарион привстал на цыпочки, закрыл ему рот ладонью. - Идем.
В пыточную магистра-некроманта увлекли едва ли не по воздуху. Странно, но страшно ему не было. С момента снятия Щитов в храме душу некроманта словно облекло броней отстраненного любопытства. Что будет? Что сделает Лирий?
Паладин притащил его в ту самую камеру, начиная целовать прямо с порога. Защелкнул на шее Тариона ошейник. Ногти некроманта до крови впились в его плечи, Тарион запрокинул голову, стараясь выдохнуть из себя боль обманутой Силы, огнем прокатившуюся по телу.
- Сейчас... подожди...
Лирий ждал, раздеваясь. Некромант, наконец, сумел успокоить свившуюся змеей магию, потянулся расстегнуть тяжелое, расшитое рубинами и черными агатами оплечье. Оно, как скорлупа драконьего яйца, с хрустом упало на пол, туда же скользнул переливчатый черный шелк облачения, блеснув алой вышивкой подола и рукавов. Тарион остался в облегающих брюках и сапожках, неуверенно переступил с ноги на ногу.
- Все еще страшно? - паладин взял его руку, положил себе на грудь. - Можешь меня просто потрогать, привыкнуть.
- У тебя кожа горячая, и золотистая, как солнце, - Тарион обходил его по кругу, как принюхивающийся лис, касался бугрящихся мускулов и старых шрамов. Потом остановился лицом к лицу, провел обеими руками по груди, по животу паладина, прикрыв глаза. Лирий стоял, не шевелясь, опасаясь спугнуть своего Лисеныша. Тонкие, твердые и прохладные ладони продолжили путь вниз, Тарион просто плавно опустился на колени, не пропуская ни единого участка кожи, все так же не открывая глаз. Фыркнул, зарывшись пальцами в густую вороную поросль, жесткую, как осока. Паладин ждал, пока его ощупают и исследуют, читая про себя молитву о ниспослании терпения.
- Я все равно не понимаю, как... - это некромант оценил наощупь размеры Лирия, и старательно давил в себе подступающую панику.
- Можешь сам попробовать. В том плане, что отдамся я тебе тоже с удовольствием.
- Учитывая полное отсутствие у меня опыта? Нет уж, - смешок вышел слегка нервным, - сначала научи, а там посмотрим. Ну? - Тарион гибко поднялся, взялся стягивать с ног сапоги, придерживаясь за руку Лирия. Паладин помог ему, потом вытряхнул и из штанов.
- Если я буду озвучивать каждое действие, тебе станет легче?
- Лучше уж молчи, - некромант переступил через ткань, раскинул руки, прижавшись к стене и взявшись за свисающие с колец цепи.
- А цепи-то тебе зачем? - удивился Лирий. - Нет, я могу заковать...
- А ты хочешь потом лечить новые шрамы на шкуре? - фыркнул Тарион. - Если ты будешь тянуть время, я сбегу. Лир, я и так едва держусь...
Кандалы плотно обхватили его запястья, паладин снова поцеловал Тариона, пытаясь успокоить. Лис отвечал, отчаянно и открыто, кусаясь и выгибаясь в оковах так, чтобы прижаться грудью к груди паладина. Его дыхание рвалось из горла с какими-то хриплыми всхлипами. И еще он совершенно явно был возбужден, хотя, судя по всему, просто не понимал, что происходит с его телом. Лирий позволил ему на несколько мгновений прижаться к себе, потом скользнул ладонями по бедрам некроманта и опустился перед ним на колени.
- Урок первый. Зажмурься и получай удовольствие.
Горячий язык скользнул от основания члена к головке. Если паладин хотел услышать голос Тариона - ему удалось. Некромант не кричал, он стонал, рыдал и скулил, пытаясь не то оттолкнуть, не то прижаться сильнее, бессвязно умоляя Лирия. Мучить его долго тот не стал, забрал возбужденную плоть в рот, принялся жарко ласкать, демонстрируя, что все прекрасно помещается. Аж до основания.
- Лир! Пожалуйста! Что это?!
Кожа Тариона, даже не смотря на блокирующий магию ошейник, сияла и переливалась от бурлящей в нем Силы. Алая и серебряная, как кровь на снегу, аура в какой-то момент ослепительно вспыхнула белым сиянием, а потом стала цвета перламутра, в котором смешались все цвета. Паладин сглотнул густое, аж сладкое семя, медленно выпустил его плоть из плена рта:
- Оргазм это, Лисеныш.
Некромант обвис на цепях, тяжело, со стонами, дыша и вздрагивая всем телом. Ноги его не держали. Потом разлепил ресницы, слипшиеся от слез стрелочками, посмотрел полубессмысленным взглядом:
- Ты... ты же хотел...
- Тебе не понравилось? - Лирий поцеловал его в бедро.
- Мне... это было, как будто я стал всем миром, а мир - мной... Но ты же хотел другого. Я помню! И я хотел, чтобы тебе было так же..
- Не заморачивайся на этом, Лис. Мне хорошо от осознания того, что ты получил удовольствие, - Лирий разомкнул оковы, снял ошейник, обнял некроманта. Тарион повис на нем безвольной тряпочкой, измотанный необычными и очень сильными ощущениями и всплеском вернувшейся Силы.
- Поцелуй меня.
Паладин принялся старательно выполнять его просьбу. Некромант отстранился, улыбаясь, облизал губы.
- Я запомню этот вкус.
Лирий поднял его на руки, опустился на скамью, усадил Тариона к себе на колени, и так и замер, прислонившись к его плечу и обнимая за талию.
- Знаешь, в следующий раз мне, наверное, ошейник не понадобится, - прошептал ему на ухо некромант, прижавшись к его груди, обнял, словно прохладная змейка обвилась вокруг плеч.
- Надеюсь, Лисеныш, - паладин поцеловал его в плечо.
- Я хотел бы остаться сегодня здесь. Отправлю Дария и Данислава домой, и вернусь, можно?
- Я буду только рад, - паладин обнял его чуть крепче.
- Я не люблю Дарам, он напоминает мне... не самое лучшее воспоминание, в общем. А у тебя уютно и солнечно, - Тариона прорвало, он торопился высказать то, что чувствовал, пока смущение и привычка все хранить в себе не взяли верх.
- Я буду счастлив, если ты переберешься ко мне. У меня неплохая библиотека, тебе понравится.
- Нет, звезда моя. Перебраться мне не позволят мои подопечные, - покачал головой некромант. - Все-таки, у меня слишком много обязанностей, чтобы с головой окунуться в собственную жизнь... и в личное счастье. Но если я буду нужен, ты всегда можешь прислать мне дайва, и я приду.
- Тогда можешь просто пожить здесь пару дней.
- Спасибо, - Тарион потянулся к нему, пробуя целовать сам, еще так неумело, осторожно, но старательно. Лирий отвечал так же еле заметно, показывая, что любовник находится на верном пути. Тот увлекся, перетек плавным движением, устраиваясь удобнее, обхватил длинными ногами бедра паладина, обнял двумя ладонями его лицо, касаясь пальцами ушей, затылка, скул, словно пытался запомнить наощупь. И поцелуй становился все свободнее и горячее, прохладные вначале, губы Тариона быстро согревались, становились все настойчивее и смелее. Острые, словно у лиса, зубы обозначали укусы на и без того искусанных губах Лирия, язык проходил по ним, слизывая выступающие капельки крови. Видимо, в какой-то мере некромант был повернут на этом, а вкус крови паладина ему нравился.
Лирий снова начал возбуждаться, однако оставался все так же неподвижен, лишь отвечал на поцелуй, словно подзадоривая Тариона. Некромант же не сидел спокойно, ерзал, не осознавая этого, потирался грудью о грудь Лирия, скользил ладонями по его плечам. И не слышал, что тихо постанывает в поцелуй, на выдохе. Его кожа, волосы, глаза снова сияли чистым светом Силы, слишком щедро отмеренной Атуа этому телу. Но, на сей раз, короткие разряды молний не жалили паладина, а казались только дополнительной лаской, безумно возбуждающей и опасной. Лирий старался не сжимать руки слишком сильно, однако самообладание сдавало. И хотелось просто целовать некроманта всюду, снова срывать с его губ стоны, видеть чистоту и искренность реакций.
- Оу-м-м-м! - это Тарион заметил, наконец, что в его зад упирается что-то горячее и влажное, но не прекратил поцелуя, завороженный тем, как растекается по телу странное ощущение, похожее одновременно на жар и на ледяную поземку. Выгнул спину, приподнялся и снова опустился, чувствуя, как упругая плоть скользит в ложбинке меж ягодиц, оставляя влажный след. Лирий отчаянно молился о силе духа, наверное, так искренне, как еще никогда в жизни не молился до этого.
- Ну что же ты? Я же чувствую тебя, я слышу твое желание... Что мне сделать, Лир? - горячечно прошептал ему в губы Тарион, снова и снова пытаясь потереться, прижаться сильнее, сделать уже хоть что-нибудь, чтобы огонь внутри унялся. У него кружилась голова от того, как четко сейчас ощущал он чужую жажду, словно свою.
- Ты же меня проклянешь, если я это сделаю...
- Ты говорил... говорил, что это не больно. Так покажи! - и в этом была и мольба, и приказ.
Лирий мысленно взвыл - притащить хоть что-нибудь в качестве смазки он не догадался. Проклятье, да он вообще не собирался взять Лиса сегодня таким вот образом!
Дверь в камеру приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее просунулась рука с небольшой круглой деревянной коробочкой. И отправила ее точным подкатом под ноги паладину.
«Будьте нежны с ним, паладин» - мысленный голос принадлежал, несомненно, Дарию. Талантливый мальчишка оказался не просто лекарем, а настоящим Хранителем своего магистра.
- Покажу, Лисеныш, непременно. Просто постарайся мне довериться немного, - паладин умудрился подхватить заветную емкость, не уронив некроманта.
- Я же еще не сбежал? - неожиданно серьезно и почти трезво заметил некромант, но тут же сорвался на стон, когда очередная волна возбуждения, словно подпитываемая чувствами Лирия, прокатилась по его телу.
- Ага, а я еще не свихнулся... - паладин снова поцеловал его.
Внутри Тариона закручивалась огненная спираль вселенной, а ее центр был где-то внизу живота, где уже конвульсивно подергивались от малейшего прикосновения мышцы, заставляя вздрагивать и прижиматься к животу тяжелую, горячую плоть, жаждущую ласки. И поцелуи только добавляли жара этой спирали, сжимая ее тугой пружиной. В голове же у Лирия весело кипел разноцветный кисель, лишая его возможности соображать. Может, это было и к лучшему - вдумчиво рассказывать сейчас технику соития некроманту он был не способен. Куда действеннее оказалось просто отвлекать беспорядочными жаркими поцелуями, шепча о том, что нужно довериться, что сейчас все будет хорошо, что так надо, аккуратно подготавливая Тариона к главной демонстрации своих чувств. Он вполне мог бы нести полную околесицу или цитировать священные тексты: Тарион его не понимал, хотя и слушал голос, вплетая в него свои стоны, как вплетается в акапельное пение хора голос органа. Потому что, стоило плоти паладина коснуться его входа, как некромант жадно подался назад, не ощущая ни боли, ни дискомфорта, только желание. Дальше разум служить отказался вообще, оставляя только отдельные обрывки. Губы Тариона... Стоны... Почти беспорядочные движения... И снова белая, слепящая вспышка и серая радуга, объединившая теперь уже две ауры - сине-золотую и ало-серебряную.
Лирий просто сполз на пол, уложил некроманта на себя, слабо обнял. Руки подрагивали, отдышаться никак не получалось. Тарион сам его гладил, как гэльба или дайва, успокаивая и нежа. И заодно переплавляя избыток энергии в целительные импульсы, которые стирали давно зажившие шрамы, словно простые царапины.
- Вот так, во-о-от, так красиво, так правильно, - при этом глаза у некроманта были закрыты, и он улыбался, наивной и счастливой улыбкой ребенка. Увидь паладин его таким впервые - никогда не поверил бы озвученной цифре возраста магистра Ордена Атуа.
Лирий понемногу затих, уронил руки.
- Я никогда не был таким счастливым.
- Правда? - Тарион открыл глаза и заглянул ему, кажется, прямо в душу. Он уже не улыбался, но в глубине зеленых омутов подрагивали золотистые искорки искренней радости. У Лирия вместо глаз было два чистейших озера, затуманенных счастьем. И улыбался он чуточку ошалело.
- Знаешь... это так странно, - некромант прижался к его плечу щекой, провел по руке и подскочил, как ошпаренный: - А ну, вставай, быстро! Простудиться захотел?!
- Тише, Лисеныш. Не простужусь.
- Я тоже так думал, пока на этом самом полу валялся! Та-ак... Погоди-ка, - в глазах некроманта загорелся опасный исследовательский огонек, видя который некоторые его мастера предпочитали прихватить первые попавшиеся пожитки и разбежаться куда подальше. - Помнится мне, тогда ты ставил на мне какой-то странный эксперимент. И я видел серо-перламутровые тени в собственной ауре после твоего поцелуя...
- Я потом расскажу, ладно? Мне сейчас так хорошо...
- Смотри, ты обещал! Но на полу все равно не лежи. Давай руку, - Тарион сгреб их одежду одной рукой, прижал разноцветный ком к груди и протянул Лирию ладонь. Паладин поднялся, руку его подхватил, запечатлел на ладони поцелуй… И оказался вместе с некромантом в собственных покоях.
- Вот, так лучше, - Тарион бросил одежду в кресло и лег на кровать, сразу отодвинувшись к стене. Хлопнул по одеялу ладонью: - Иди ко мне, звезда моя.
Лирий улегся, повернулся к нему лицом, глядя чуточку неверяще на невозможное свое счастье.
- А теперь спи, - тот коснулся губами его лба, одновременно накладывая сонное заклятие. И накрыл паладина одеялом, слушая его дыхание и улыбаясь неизвестно чему. И Лирий спал безмятежно, как младенец, потому что рядом с ним был его Лис.