Музыкальная шкатулка

МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА

В дверь настойчиво буцали кулаками. Одинокий пенсионер Фёдор Пантелеймонович с трудом вылез из кресла и пошаркал в прихожую.

– Да иду, милки! Иду! – шумел он по дороге. Когда ветеран откинул засов, перед его взором выросли такие откормленные морды, что вопрос «А погашены ли у вас последние судимости?!» отпадал автоматически. Самый мордатый представился работником органов опеки и важно помахал красной «корочкой». Но старик и так светился открытой улыбкой, как дорожный светофор зелёным светом, и настежь распахивал дверь:
– Входите! Милки! Входите! Я как раз пенсию вчера получил! Чаёк с конфетками погоняем! Я вам про войну расскажу! Я много разных историй знаю! Награды мои боевые посмотрите? Ох, они и редкие!

Три незнакомца прошли в комнату, не раздеваясь и не вытирая ног.
– Некогда нам, дед, с тобой чаи распивать! Служба у нас такая! Ты вот скажи лучше, трудно тебе одному живётся?! На окраине города, в своём доме?! И воду натаскать некому, и дров наколоть! Я уж не говорю обед сготовить или прибраться, полы, наконец, помыть! – как-то заученно промычал первый.

– Внучки мои славные! Какой же я одинокий?! Ко мне пионеры частят, заглядывают добрые работники собеса и медицинские сестрички разные! Бады очень целебные задаром оставляют!!! Вчера вот с выигрышем в лотерею поздравить приходили. Поздравляли долго-долго! Смотрите, чего подарили! – и Фёдор Пантелеймонович с удовольствием трясёт огромного плюшевого слона за его мягкий хобот. – И мне только в радость по дому повозиться! Где подмету сам, где досочку приколочу – время как-то надо коротать! И готовлю я вкусно! Садитесь за стол, родные мои! Сейчас борща налью тарелку! Со сметанкой деревенской! Я и в огородике вожусь, чтоб зелень к столу… Печку сам затапливаю! Чтоб кости стариковские погреть! И сегодня, поверьте мне, топить придётся…

– Кончай болтать, старый хрыч! Тебе выделено место в благоустроенном доме! Со всеми удобствами! Как сыр в масле кататься будешь! Да за старушками ухлёстывать! Давай подписывай бумаги и поедем. К ужину, глядишь, успеешь! – сурово пресёк разговоры второй и бросил на стол папку с бумагами. – Паспорт доставай! Садись и подписывай! Некогда нам с тобой возиться!
– Сейчас, сейчас… Вы и на машине… – испуганно проронил дедушка и дрожащей рукой достал очки из футляра.
Но третий не дал старику их надеть. Он выхватил очки и бросил на пол. Потом ударил по ним каблуком. Очки грустно вздохнули мелкими осколками.
– Давай! Подписывай! Где я покажу! – заорал он и, для большей сговорчивости старика, ударил того в грудь.
 
– Мы же за вас воевали! – заплакал ветеран. – Мы же в атаки ходили! С шашками наголо! На гнедых конях! За Родину! За товарища Сталина! – потом почему-то посмотрел на стоящую на столе музыкальную шкатулку, потёр грудь и сказал совершенно другим голосом: – Нет, правда больно!
И шкатулка как бы откликнулась на его мольбу и заиграла странную мелодию.

– Ну, где ты так задержался! Я без тебя так скучала! – и обворожительная девушка потянулась к нему своим обнажённым организмом.
– А я как соскучился! Как по своей милой киске тосковал, и представить не можешь… – и Хьюго навалился на неё с огоньком застоявшегося без дела самца. Потом с радостными визгами подоспела другая, и они веселились втроём. Купались в тёплом море. И, попивая вино, отправились путешествовать на белоснежной яхте. Спустя несколько дней компания наткнулась на необитаемый остров. Хьюго бросил якорь. Они сошли на песчаный берег, разложили костерок.
– Что, девчонки! Здесь, наверное, и домик свой поставим! – обрадовал их Хьюго, глядя на морской штиль и далёкое закатное солнце. Девчонки ответить не успели… Зазвучала прежняя мелодия.

– Домик надо строить! – Фёдор Пантелеймонович пришёл в себя. Он по-прежнему сидел на стуле и сильно озяб. Пенсионер проделал несколько гимнастических упражнений. Собрал разбросанную по комнате одежду. Деловито осмотрел карманы. Найденные деньги добавил к своим пенсионным сбережениям. Ключи от машины сунул в карман. Не торопясь затопил печь. Когда она разгорелась, бросил в огонь собранную одежду. Следом полетели бумаги, папки и прочие уже никому не нужные документы. Старик выждал, чтоб всё сгорело дотла, и выгреб кочергой золу в коробку. «Неудачи всегда таятся в недоделанных мелочах!» – был девиз его жизни. Крупные вещи вместе с коробкой сунул в рюкзак. Оделся и вышел на улицу. Вечерело. Машину своих посетителей обнаружил сразу. К нему частенько заглядывали на таких. Завел её и покатил к заброшенному карьеру. Недалеко от обрыва ветеран заглушил двигатель. Освободил от груза рюкзак. Нашёл заранее приготовленную бутыль с бензином. Не жадничая, облил из неё машину и поджёг. Сделав дело, старик уселся на любимый пенёк и молча созерцал неистовую пляску языков пламени. Ему нравились танцы огня своей беспощадной ненасытностью и неукротимым желанием вырваться на волю, на простор!

…Раньше Хьюго был грозой всех объединённых галактик. Со своими подручными головорезами он грозным межгалактическим пиратом грабил космические корабли, межпланетные станции и даже целые планеты. В какие только передряги и переделки не заводила его неуёмная тяга к наживе и лихим авантюрам. Его именем пугали детей во многих звёздных системах. В конце концов космические полицейские выследили и, после ожесточённой перестрелки, схватили бандита.
Пират Хьюго был приговорён судом к высшей мере наказания: заключён в тело немощного старика и отправлен на вечное поселение на отсталую планету, что на самой окраине галактики.

Вроде ко всему привыкший, помотавшись по бесконечным очередям и наголодавшись на нищенскую пенсию, матёрый пират непростительно быстро закис. По совету своих новых товарищей-пенсионеров он стал регулярно писать жалобы в Центр наказаний. Бывший пират униженно просил изменить ему меру пресечения и перевести на другую, более цивилизованную планету!  Жалобы Хьюго пересылал с помощью устройства, специально приставленного наблюдать за ним. Электронный надзиратель имел форму небольшой музыкальной шкатулки. Центр наказаний оставался глух к его просьбам и отвечал стандартными отписками. Пират малодушно пытался покончить с собой. Но суровый надзиратель всякий раз возвращал его к этой жизни! И от его суицидов оставалась только боль в повреждённых частях тела.

Выход он нашёл совершенно случайно! Как-то, получив пенсию, он зашёл в магазин за покупками. И на обратном пути, почти у дома, в первый раз заиграла шкатулка! Как потом прикинул Хьюго, парень-наркоман тихо подобрался сзади и, видимо, собирался тюкнуть по голове трубой, чтоб поживиться остатками его скромной пенсии…
И пират, согласно своим мечтам, оказался на своей почти забытой родине! Где он молодым и здоровым загорал на пляже. Рядом плескалось море и отдыхала юная девушка! Вместе они провели незабываемые дни!
Хьюго сразу смекнул, что получил бонус! В виде краткосрочного отпуска! Компенсацию за полученный вред по вине администрации! Чтоб мог поправить здоровье после пережитого стресса!

Краем уха с серьгой пират слышал и ранее, что шкатулка в минуту смертельной опасности для её подопечного создаёт защитное поле особым видом микроорганизмов! Они мгновенно пожирают всякого агрессора со всеми его потрохами! А наевшись вволю, микроорганизмы выделяют в атмосферу ферменты, создающие мир безоблачного счастья!
Но главное! И самое для него удивительное! Выходило, что местное население под действие параграфа  «Разумные цивилизации» не подпадало! На обитателей планеты не распространялись законы гуманоидных рас! Ведь только этим можно было объяснить, почему не принимались меры по их защите от микроорганизмов!!!

После таких открытий Фёдор Пантелеймонович радикально поменял образ жизни. Он стал внештатным корреспондентом многих районных газет. На их страницах бичевал творимое зло разящим бичом едкой сатиры. Зубастым бультерьером бросался на бюрократов и взяточников. Резал сочными кровавыми кусками правду-матку на общих собраниях. Не проходил пенсионер мимо и предвыборных компаний. Его вскинутую вверх стариковскую клюку, как указующий перст, помнили многие народные избранники.

Заботился ветеран и о подрастающем поколении. Посещал школы, где щедро делился своими  рассказами о боях. В своё время он прихватил награды какого-то галактического генерала, но законного хозяина следствие по его делу так и не нашло, и их оставили ему. И когда пират Хьюго полным кавалером ордена Чёрной Дыры в сверкании бриллиантов, с орденом «За бои в туманностях» и медалью «За освобождение Ориона» входил в класс, это производило сильное впечатление! Даже на педагогов!
Опытным путём пират выяснил, что микроорганизмы в шкатулке имели крепкую память и всякий раз возвращали его не к нулю, а к прежнему, уже обжитому им миру. Вскоре Хьюго добавил к морю и девушке ещё одну девушку, чтоб первой было не так скучно в его отсутствие. А ему – вдвойне приятней возвращаться! Затем небольшую яхту, полную припасов. И, наплававшись вдосталь, построил целый необитаемый остров. А теперь вот мечтал о строительстве скромного домика, этажа на четыре.
 
Машина догорала. Пенсионер отвлёкся от мыслей, достал припрятанный ломик и подтолкнул её. Шипеньем и недолгим бульканьем машина возвестила о своём досрочном финише. Следом полетели ключи. Фёдор Пантелеймонович побрёл обратно коротким путём, прямо через лес. По дороге наткнулся на кусты созревшей калины. Снял с плеч  рюкзак и накидал в него ярко-красных ягод.
У его калитки зачем-то стоял участковый.
 
–  А! Митрич! Ты чего здесь? В засаде?! Шпионов иль террористов ловишь?! – искренне обрадовался ветеран полицейскому. Страж закона почему-то смотрел на старика с нескрываемым удивлением.
–  А растолстел-то как! Растолстел! Митрич! Больше центнера, небось, живого веса нагулял?! Уж и форменный китель не застёгивается! – ласково балагурил дедушка и, смеясь, тыкал указательным пальцем в живот полицейскому, как рачительный крестьянин кабанчику, проверяя его откормленность и готовность к последующей колке. – Целый божий день сегодня по лесу мотался! Хочу наливку на калине поставить! Ты заходи в гости и помощника своего прихвати! Он, я смотрю, тоже вес прекрасно набирает! Посидим втроём, тихо выпьем! Пензию нам всё добавляют и добавляют! Представляешь! Коробка моя уже от денег не закрывается! Гнётом из купюр её сверху подпираю! Так что угостить знатно могу! Надолго запомните!
Но участковый норовил увернуться от дружеских объятий старика. И, что-то бормоча про себя, заторопился куда-то прочь.
«Придёшь, милок! Куда ж ты денешься!» – добродушно решил дедушка и вошёл к себе в дом.

С утра пенсионер залил ягоды калины медицинским спиртом, тоже когда-то и кем-то принесённым. Потом смотрел на процесс приготовления настойки, периодически сотрясая трёхлитровую банку руками. Жизнь, пожалуй, налаживается! Надо жалостливые письма в Центр наказаний написать, чтоб его верных подручных перевели сюда! А уж они! Вместе! Такую музыку, такую оркестровую миниатюру организуют! Всем хватит! И ещё останется! В пенсионных очередях ветеран наслушался много леденящих душу историй о домах престарелых! И такой заботе государства! Так что можно не только свой остров отстроить, но и целую планету в придачу, и не одну!
И навряд ли здесь когда-нибудь сообразят, что творимое зло притягивает ещё большее зло, и оно непрерывно растёт! И расширяется… И только любовь…
Банка призывно наливалась кровавым цветом. Пенсионер не выдержал, налил себе рюмочку. Потом другую. И не успел закусить, как в дверь призывно застучали.

– Иду! Иду, тороплюсь! – отреагировал старик и гостеприимно распахнул дверь. Стояла молодая парочка. Парень показал пенсионеру казённую бумагу, удостоверяющую, что они из медицинской службы. Плановые профилактические уколы! Девица назойливо вертела у самого носа ветерана сумкой с огромным красным крестом. И Фёдор Пантелеймонович, конечно же, доверчиво впустил их в дом.
– Лечебный укольчик хотите сделать дедушке?! Нет, как о нас, о заслуженных стариках, заботиться стали! Видимо, хотят, чтобы жили мы подольше! Чтоб мудрость нашу, годами нажитую, поколениям подрастающим передавали! Без утайки! А наливки, наливки моей, на посошок, так сказать, накрытой скатертью на дорожку! Не хотите испробовать? Ах! Бодрит, зараза! – без умолку тараторил ветеран в пустоту. Парень не слушал и что-то писал в тетради, а девица проворно достала шприц и хрустнула ампулой. Раздалась мелодия. «Однако! Какая ж прыткая у нас пошла ныне молодёжь…»

– Ну, где ты пропадал, шалун и негодник! Ты посмотри! Ты только посмотри! Какой нам дом построили! – радостно визжали девушки и тянули к нему свои фиолетовые ложноножки.